Зима

   Двадцать первый век показал - в реальном, земном мире допускается лишь несусветное и невообразимое. Потусторонний, запланетный мороз в новогоднюю ночь обжег и повредил все покровы. Приближение волнительных сумерек, полутьмы между заходом солнца и наступлением мрачного времени суток, но не на улице, не в Нью-Йорке, а в голове “сестры дьявола’, сопровождалось скоротечным развитием фобий. И ни десятки окон престижного коттеджа, в которых горел слепящий яркий свет, ни свет десятков фонарей, ни прогулка по застывшему пруду, по скользкому льду, не имели подходящих цельбоносных свойств, чтобы минимизировать степень обморожения – заселения разума фобиями.
   Некоторые существа в каком-то смысле олицетворяют места, в которых живут.
Двадцать первый век показал, что человек, наделенный уникальными чертами, которых нет у большинства, имеет все шансы стать лицом своего города, его поэтическим приемом, его аллегорией.