Волшебные жернова

- Я не знаю что происходит, - говорит дочка пекаря, ломая в руке ржаной колосок, - будто незаметный народец, живущий в моей голове, вдруг начал строительство Вавилонской башни – я слышу тысячи голосов и все говорят на разных языках, многие на неизвестных, некоторые на несуществующих… Как за всем этим расслышать один единственный голос того, кто подскажет что делать?
Мельник и рад бы ответить, но в его собственной голове звучит лишь один голос – голос его матери, и звучит он словно стотонный колокол, бьющий прямо над ним так громко, что мельнику кажется, будто волна звука прижимает его к земле.
- Стань вот тут, - говорит он дочке пекаря, и она становится на змеиный камень не спрашивая и не осознавая, ведь она слишком поглощена маленьким народцем в собственных мыслях, слишком привыкла к своему другу Мельнику.
А мельник вращает жернова, и дочка пекаря кружится вокруг мельничной оси, ловя в ладони сыплющееся сверху зерно. Она похожа на Данаю, на которую изливается золотой дождь, - вдруг подумалось мельнику, но следовать за образом не было ни сил, ни времени. Нужно сосредоточиться и крутить жернова. Голос матери вонзает булавки в сердце, с каждым поворотом мельничного круга все больнее и больнее: и будешь ею обманут… и будешь… обманут…
Мельник налегает на жернова всем весом и по лицу его текут соленые реки пота и слез.
Сначала она пугается ощущения потери, потом бросается в него с головой – так предавший однажды стремится предать снова, что бы ощутить всю глубину своего падения. Ей становится легко, она счастлива – и внезапно несчастна, внезапно в ужасе от этой легкости, будто ветер подхватил ее и несет над бушующим морем и ни за что нельзя зацепиться ни рукой, ни взглядом.
Мельница скрежещет и крутится сама по себе, мельник слышит в голове надрывный материнский смех и одновременно как она плачет в верхней комнате, зарывшись в войлочные одеяла.
- Мама? Ма-ма… - мельник похож на рыбу, попавшую в поток настолько бурный, что ее то и дело выбрасывает в воздух.
Жернова летят и их уже не остановить и собранные травы под мельницей горят фиолетовым пламенем, отблески которого пляшут в широко раскрытых глазах дочки пекаря.
- Мельнииииииииииик, стой! – кричит она, но мельница кружится точно золотой вихрь.
- Пааааааааапааааааааааааа! – мельница летит все быстрее, и реальность сливается в единый поток.
Она уже не кричит. Но в этот момент раздается треск и волшебные жернова с пугающим скрежетом останавливаются, - это маленький камушек попал между ними.
Мельник подхватывает дочку пекаря на руки – очень важно, чтобы она увидела его первым, но первое, что видит дочка пекаря – это серп молодой восходящей луны.