Здесь и там

Матушка Мельника теперь не встает с печи – хворает – и всю работу он давно уже делает сам. Каждое утро, еще до первого света зари, мельник шлифует молотильные камни, вращает жернова, просеивает муку, печет из нее первый горький хлеб. Работы так много, что он едва успевает управиться до обеда. Тогда у мельника есть несколько часов, чтобы пойти к реке или посмотреть на горы и приютившуюся у их подножия деревушку. Мельник никогда не был в деревне – она слишком далеко, пойдя туда, он ни за что не успел бы вернуться назад до наступления утра.
Мельник часто думает о том, что было бы, если бы он мог оставить мельницу, если бы не был старшим сыном, если бы матушка не захворала. Порой он так хочет уйти, что воображает: не будь ее ушел бы далеко навсегда. В такие минуты ему кажется, что он бредет по шею погруженным в вязкую болотную тину, ориентируясь лишь на слабый огонек вдали. Ему нестерпимо стыдно и затаенно желанно.
Но уйти невозможно и мельник знает это. Кто-то должен крутить жернова, кто-то должен есть этот хлеб. Если бы найти достойного человека, который бы мог его заменить… Но мельница скрипит по утрам и вздыхает по ночам точь в точь как его матушка. В любой комнате он чувствует, что она наблюдает за ним – правильно ли он просеивает муку, достаточно ли старательно крутит жернова, бережно ли шлифует камни? Кто еще справиться с этим?  Кому еще он позволил бы попытаться?
Раз в неделю белокурая дочка пекаря приходит к нему за сладкой вечерней мукой. Если бы она крутила жернова вместе с ним, - думает мельник, - хотел бы он уйти навсегда? Если бы она ушла вместе с ним, вспомнил бы он хотя бы раз об оставленной мельнице?