Пока Алиса искала миелофон

Фэндом: Булычёв Кир «Приключения Алисы», Гостья из будущего, Через тернии к звёздам (кроссовер)
Основные персонажи: Алиса Селезнёва, Павел Гераскин, Полина Метёлкина, Нийя
Пейринг или персонажи: Павел Гераскин/Алиса Селезнёва, Нийя, Полина Метёлкина
Рейтинг: R
Жанры: Романтика, Флафф, Фантастика, Детектив, Психология, Философия, Пародия, Повседневность, Hurt/comfort, AU, Дружба, Пропущенная сцена
Предупреждения: ОМП, UST
Размер: Миди, 94 страницы
Кол-во частей: 19
Статус: закончен

Описание:
Что делал Паша Гераскин, когда Алиса искала миелофон в ХХ веке?

Откуда взялась Полина Метёлкина в ГиБ?
Кем она была раньше? Откуда у неё способность генерировать силовое поле?

Посвящение:
Любителям пейринга.

Тем, кто радует фанфиками по пейрингу и алисиане.

Публикация на других ресурсах:
со ссылкой в отзывы

Примечания автора:
Чуточку АУ. Как если бы события первой части предыстории были как в книге (СЛТВ), а второй - как в фильме (ГиБ).

Сначала была фраза для драбла:
"Паша обнаружил исчезновение Алисы, и попросил помочь Нийю"...

Другие фанфики о пейринге (не мои):
http://ficbook.net/collections/3390864

Статьи о пейринге -
http://ficbook.net/collections/4042028
1. Алисин браслет не отвечал
Алисин браслет — не отвечал.

У Паши тоже такое бывало.
И нередко.

Даже его сверхпереживательная мама с этим почти смирилась.
Ну ладно, не смирилась.
Скорее приняла как данность, которую невозможно поменять.

Хотя эта данность её и не устраивала категорически.
Правда, словно в награду, у Пашиной мамы со временем выработалась способность знать, всё ли в порядке с её сыном.
Причём без всяких браслетов.

А вот у Алисы браслет всегда отвечал хотя бы «оставьте сообщение».
Почти всегда.

Поэтому на молчание Алисиного браслета Паша рассердился.
Потому что оно его слегка напугало.

Он начинал понимать, почему Алиса так на него сердится, когда у него не работает браслет.
Это же просто ужасно изнывать от неизвестности и тревоги. —

Пожалуй, теперь он постарается сделать так, чтобы и его браслет работал всегда.

Между тем, общие знакомые (из числа ближайших) тоже сказали, что Алисин браслет не отвечает.

Связаться с Алисиными родителями?
Непринуждённо спросить, не знают ли они, где Алиса и почему не отвечает её браслет?

«Вы только не пугайтесь, пока нет никаких оснований думать, что у Алисы неприятности.
Просто её браслет не отвечает, а так как обычно он отвечает, то…»

Нескладно получается.
А вдруг браслет не отвечает из-за безделицы, пустяка?
Тогда он лишь напрасно встревожит Алисиных родителей, отвлечёт от дел.

С другой стороны, а если случилось что-то серьёзное?
Тогда он не простит себе, что промедлил. —
А вдруг счёт идёт уже на секунды?

И он до сих пор не вызвал браслет кого-то из Алисиных родителей?
Паша спешно набрал номер Алисиного папы.
Тоже не отвечает. Странно. И так невовремя.

Может, Алиса с папой «вне зоны действия»?
Но сейчас это не узнать.

Хотя нет — Алиса же говорила, что он должен был сегодня улететь на конференцию.
И их мама, кстати, где-то там же.
Алиса ещё радовалась, что родители смогут там встретиться.

Значит, родители Алисы не смогут быстро прибыть.
Значит, придётся обращаться сразу в милицию? Милодар и т.д.

Может, пора уже какие-то меры по спасению Алисы принимать, а он пока даже не сообщил никому, что Алиса пропала.

И — самое странное — даже датчик её местоположения НИЧЕГО не показывал.
Словно она исчезла.

Как жаль, что он пока не умеет, как его мама, определять, пора уже волноваться или пока ещё нет повода.
Так что приходится волноваться постоянно. —
«Хотя на всякий случай мы встревожены». (С, ВСВ)

Он спрашивал у мамы, как ей удаётся знать, когда есть повод волноваться.
Она с улыбкой отвечала, что он сам поймёт, когда вырастет. —
Всё равно что не ответила. Что ж, сам так сам.

Паша с Алисой договорились, что встретятся в Космозо, когда она закончит работу с миелофоном.

Вообще-то он поначалу тоже очень хотел участвовать в этой работе.
Ещё бы — не каждый день выпадает шанс подержать в руках такое чудо природы, как миелофон, которых на всей Земле всего около пары десятков.

Даже Алисе доверяют миелофон редко — он постоянно срочно где-то нужен.

Да и в этот раз миелофон достался Алисе только потому, что, во-первых, в этот день случился праздник.

А во-вторых, из-за того, что сотрудник, который собирался использовать миелофон в праздник,
с извинениями отказался от своей очереди работать с прибором по очень важной причине — ради возможности присутствовать при рождении своего сына.
Так что без праздника он всё же не остался.

Алиса не пришла в восторг от желания Гераскина участвовать в работе с миелофоном. —
Со своей обычной прямотой она призналась, что ей нужно очень хорошо сосредоточиться и на все 100 процентов использовать выпавший шанс поработать с драгоценным прибором, а присутствие Паши будет её изрядно отвлекать.

Заметив, что Паша сник (она всё замечала),
и чтобы смягчить отказ, Алиса добавила,
что в его присутствии ей хочется не столько работать, сколько общаться с ним и вообще уделять ему ВСЁ внимание, какое только есть в её распоряжении.

Хотя Паше польстила такая сердечная и щедрая добавка и хотя он оценил стремление Алисы не обидеть его, но он всё же попробовал настаивать.
С Алисой настойчивость — не залог успеха, но попробовать-то можно.

И тут Алиса вдруг неожиданно легко сдалась.
Но сразу же (этого и следовало ожидать при таком лёгком согласии!) Алиса озадачила его заявлением.

Она сказала, что разрешит ему участвовать в работе с миелофоном при одном условии — первым исследуемым станет сам Паша.

Паша знал, что Алиса пошутила — она не стала бы использовать миелофон для чтения мыслей человека.
Так как считала это неэтичным.
Разве что по просьбе самого человека и по особой необходимости.

Поэтому он легко согласился раскрыть свои мысли миелофону и Алисе.
Зная, что никто ничего читать не станет.
Тем более что скрывать ему нечего.

Но потом, хорошенько подумав, Паша пришёл к выводу, что некоторые вещи пока не хотел бы раскрывать даже Алисе. И особенно Алисе.

Поэтому на всякий случай (а вдруг миелофон выдаст его мысли) он выдумал себе какие-то внезапные срочные дела, которые не позволяют ему в этот раз составить компанию Алисе.

Алиса этому нисколько не огорчилась.
И тем более не удивилась.

Она, похоже, даже не сомневалась в том, что он попробует улизнуть от миелофона.
Что и говорить — слишком хорошо они друг друга знают.

Теперь он жалел, что не был с Алисой всё это время.
Если бы был, то не трясся бы сейчас от страха за подругу.

А так он терпеливо занимался своими делами, ожидая сигнала от Алисы.
Но сигнала от Алисы всё не поступало.

В конце концов он решил отправиться в Космозо без предупреждения.
Ну прибудет раньше немного. Что тут такого.

В конце концов — сколько ей можно работать? Надо и отдыхать иногда.

Сейчас он спасёт её от переутомления.
А то она наверное опять увлеклась и потеряла счёт времени…

Вообще-то Алиса собранная, но в работу может так погрузиться, что только заранее настроенный будильник помогает ей не опоздать по другим делам. Если они есть.

Паша не был уверен, что Алиса стала настраивать будильник ради обычной ни к чему никого не обязывающей встречи с ним.
Ну, раз гора не идёт к Магомету…

Он примчался в Космозо, предвкушая радость встречи с подругой и её удивление.
Хотя ладно — чем-чем, а внезапностью своего появления он её, пожалуй, не удивит.

Внезапные появления давно у него вошли в привычку.
Ну и ладно, не это главное.

А Алисы в Космозо не оказалось. — Ни у пруда, ни в лаборатории.
С кем она там собиралась сегодня работать?
Кажется, с дельфинами и пустотелом?

Он побежал к бассейну с дельфинами. — Пусто.
Потом оббежал все места, где Алиса могла быть.

Её нигде не было.
Неужели ушла?

Это что же получается — Алиса ушла без него,
и даже не предупредила, что уходит?
На Алису это не похоже.

Значит… значит, она покидала Космозо в спешке.
Что-то случилось.

Пришлось проститься с идеей сделать сюрприз из своего появления перед Алисой и набрать её номер.
И вот тут-то всё стало намного хуже:

Браслет
Алисы
не
ответил.

И у кого теперь спрашивать — «Вы не видели девочку с голубыми волосами?»
То есть в красном комбинезоне, с чёрной сумкой.

Мало ли таких девочек.
Ну не у Бронти же спрашивать!

— Мало, мало.
ТАКИХ девочек мало даже в наш время.

Паша резко обернулся от неожиданности.
Около него оказался припозднившийся посетитель Космозо.

— Молодой человек, извинять, что вмешиваться,
но Вы искать не ту девочку, которая кататься сегодня на бронтозавре?

Паша опешил от неожиданности.
Неужели он вслух говорил? Ещё чего не хватало!

А, может, этот человек его мысли читал?
А может, у него миелофон?

Который он отнял у Алисы?!
Точно, космический пират вроде тех, с которыми они познакомились на Брастаке!
в повести «Шкатулка пиратской мамаши»!

И сейчас он скажет, что пришло время расплаты и мести!
Что Алиса надёжно спрятана в потайном месте,
и вернут её только на таких-то условиях. —

При условии, что вся Земля согласится выполнять условия…
Стоп! — Паша оборвал обрушившийся на его воображение шквал диких предположений.

[Знал бы он, как недалеки его предположения от действительности! — авт.]

Главное — этот человек, кажется, видел Алису.
Кто же, кроме неё, мог кататься на Бронте.

Надо с ним внимательно поговорить. —
Может, это единственный шанс помочь Алисе.

— Спасибо. Да, я ищу именно ту девочку.
Вы можете подсказать, куда она отправилась после катания на бронтозавре?

— Простите, а с какими намерениями Вы её искать?

Странные какие-то вопросы у этого посетителя!
И рассказывать ему всё как есть не стоит вот так сразу.
Мало ли кто он.

И оттолкнуть грубостью тоже нельзя.
Ладно, можно же сказать то, что этот человек и так уже знает.

— Мы должны были с ней здесь встретиться.
А теперь я не могу её найти.

— Очень, очень печально. Таких нельзя терять.

Паша был совершенно не в том настроении, чтобы слушать чьи-то сожаления в таком тоне.

— Простите, но если Вам нечего добавить, то я пойду, пожалуй. Мне некогда.

— Нет, погодить. Вы хороший, я знать. —
Вам я всё рассказать.

Все смотреть на девочку.
На девочку в красный комбинезоне на бронтозавре.

Прекрасный зрелище.
И тут крик — «Держи!»

Девочка стать уговаривать бронтозавра к берегу и бежать на голос. Очень быстро.

Никто ничего не понять.
Что-то случиться? Надо спасать?

— Я пока не знаю. Спасибо Вам за помощь.

— Рад помочь. Девочка хороший. И ты хороший.
Помогать девочке. Всё получится.
Я знать. Удачи.

Паша поблагодарил ещё раз собеседника, и побежал в лабораторию, где хранился миелофон.
Примечание к части
вообще-то мне другое хотелось писать

а пишется это
2. "Алиса уже вернула миелофон?"
Паша поблагодарил ещё раз собеседника, и со всех ног поспешил в лабораторию Космозо.
Чтобы узнать, успела или нет Алиса вернуть туда миелофон.

Это многое объяснило бы.
И успокоило бы его тревоги.

Конечно не так, как появление самой Алисы во плоти.
Но более-менее.

Ну или наоборот.
Усилило бы тревоги…

Кто кричал «Держи»?
Что держи? Кого?

За кем Алиса так быстро побежала?
Куда?

Алиса могла побежать за тем, кто взял что-то ценное, так?
А что могло быть чем-то таким ценным, ради чего надо бегать по Космозо и исчезать, не предупредив лучшего друга?

Из того, что было у Алисы на тот момент.
Правильно — миелофон.
В первую очередь именно миелофон.

И если миелофона в лаборатории сейчас нет…
Если Алиса не успела вернуть его до того, как каталась на Бронте и убежала из Космозо…
То сто к одному, что Алиса погналась за тем, кто взял миелофон.

Если это так, то где Алиса сейчас?
Догнала ли она того, кто похитил миелофон?
Смогла ли забрать миелофон?

Эх, — судя по тому, что её браслет до сих пор молчит, ответы на эти вопросы самые что ни на есть мрачные.
А именно: если она и догнала похитителя, то…
То лучше бы она его вовсе не догнала!

А была бы сейчас здесь, с ним, с Пашей.
И они вместе искали бы миелофон.

Почему она вообще ЕМУ ничего не сообщила?!
Хотя ясно же, почему — или сильно спешила,
или…

Или не в состоянии была говорить?
Паша почувствовал противный холодок.

Хотя нет, рано пока думать о самом худшем.
И лучше не распалять своё воображение картинами худшего…
А то это реально мешает соображать.

Нет, скорее всего, дело всего лишь в её стремлении делать всё самой.
Ох уж ему эта её вечная самостоятельность.

Она думает, что так лучше? —
Типа — сама всё быстренько сделала,
никого просьбами не обременила, никого не потревожила хлопотами. —

А вот как бы не так!
Так не лучше, а много, много хуже. —

Потому что это заставляет других людей сходить с ума из-за тревоги за неё.
Она должна это понять.

И думать хотя бы о том, что шансы на успех при действиях в одиночку не так высоки, как при действиях в компании с кем-то.

Надо будет обязательно обсудить с ней это.
Вдруг удастся убедить её в этом.
Хотя шансы на это…


Ну вот и лаборатория.
И надо же этому Космозо занимать территорию размером с небольшой городок. —

Пока доберёшься до нужного места…
Забудешь, зачем шёл.
Хотя не в этот раз, конечно.

Наконец-то он сейчас узнает, вернула Алиса миелофон или нет.
Вон он — момент истины.

Паша шумно перевёл дух, и открыл дверь.

В лаборатории (так называлось здание, где учёные Космозо обрабатывали данные)
оказалось неожиданно много народу, несмотря на праздник и довольно поздний час.

Это контрастировало с тем, что на демонстрационных площадях Космозо
люди в этот час встречались уже редко —
вроде того посетителя, который рассказал ему о катании Алисы на Бронте и её бегстве.

Но, несмотря на изобилие людей в лаборатории, ощущения суеты не возникало.
Здесь было царство труда и мысли.
Все были заняты своими делами и друг другу не мешали.

Атмосфера собранной несуетливой работы умиротворяюще подействовала на Пашу,
несколько сбавив его взвинченность.

Паша подошёл к первому знакомому сотруднику.

(Паша)
— Здравствуйте, Фёдор Дмитриевич.

(ФД)
— Привет-привет, юная смена.
Ты Алису пришёл встречать или сам по себе?

(Паша)
— Встречать.
Вы не знаете — она уже принесла миелофон?

(ФД)
— Давай спросим.
Никита, Алиса сегодня сдала миелофон?

(Никита)
— Нет.

(Паша)
— Тогда давайте скорее вызовем милицию.

— Зачем?

— Потому что Алиса не отвечает на звонки,
а один посетитель сказал, что видел,
как Алиса побежала за кем-то из Космозо,
когда кто-то кричал «Держи!»

(ФД)
— Воооот оно что. Никита?

(Никита)
— Уже вызвал.

(ФД)
— Молодец, далеко пойдёшь.

[Паше]
А ну-ка давай я пока наберу её номер со своего браслета. Может, мне ответит?

***
И Фёдор Дмитриевич вдруг подмигнул Паше, к его полному недоумению.
Он что, думает, что Алиса не отвечает Паше,
потому что дуется или разыгрывает?

Но Алиса же совсем не такая, такое ей не свойственно —
и странно, если в Космозо этого не знают.

(ФД)
— Тааак, и мне не отвечает…
А вот это уже совсем не шутки.

[как бы самому себе, вслух]
Алиса-Алиса — ну договоривались же — когда берёшь миелофон — будь всё время на связи, не отключайся.
Эх, молодёжь.

(Паша)
— Раз Алиса не отвечает — значит, не может, — заступился за подругу Паша, которому не нравилось, что её подозревают в легкомыслии.
Тем более когда неизвестно, что с ней.

(ФД)
— Конечно-конечно, ты прав — наверняка так и есть.

(Паша)
— Давайте скорее в милицию позвоним.

(ФД)
— Тише, тише.
Никита же уже сказал, что уже вызвал.

У нас инструкция — если человек, работающий с миелофоном, не выходит на связь — сразу обращаться в милицию.
Понятно?

(Паша)
— Понятно. А не стоит ли вдобавок к этому регулярно выходить на связь с ним и проверять, всё ли в порядке?

(ФД)
— Мы подумаем над этим.
Но понимаешь — это тоже не гарантия безопасности.

(Паша)
— Ну тогда можно телохранителя прикрепить к учёному.

(ФД)
— А сколько? Одного?
А вдруг одного окажется мало и потребуется целая дивизия?
А если и дивизии мало?

(Паша)
— Я не маленький, так что Ваш сарказм прекрасно понимаю.
Хоть Вы и умеете не улыбаться, когда говорите такое.

(ФД)
— Не обижайся. Знаешь поговорку? —
Знать бы где соломку постелить.
Ты пойми — до сих пор никогда не было ЧП с миелофонами.

(Паша)
— Это-то и пугает большего всего.

(ФД)
— Ну-ну, не дрожи так.
Найдём мы твою Алису.

Если тебе полегчает от этого — могу признаться,
что мне самому страшно подумать о том, как рассказывать о пропаже Алисы Игорю,
если в ближайшие часы мы её не найдём.

(Паша)
— Он страшен в гневе?

(ФД)
— Не знаю. В гневе я его пока не видел.
Не в этом дело.
А в том, что у меня у самого дочка…

И мне страшно представить, что будет чувствовать Игорь, когда узнает, что дочка пропала.
Тебе, ребёнку, этого пока не понять.

***
Паша заметил лёгкое касание чувства вины —
он действительно редко думал, что родители с ума сходят от тревоги, когда их неугомонные детёныши куда-то пропадают…

И, честно говоря, не очень-то хотел бы думать. —
Ведь, если о этом думать, то не решишься
ни на какие приключения из жалости ко взрослым.

Будешь стараться сидеть на виду у родителей.
Но разве это жизнь?

Разве для этого родители произвели детей на свет?
Нет, Паша был решительно настроен пропадать сколько понадобится.

Где понадобится и когда понадобится.
Кому понадобится? — Да ему, конечно.

А родителям придётся просто понять, что так надо.
«Тем, кто за нас в ответе —
Давно пора понять —
Мы маленькие дети:
Нам хочется — гу-лять!»

Всё это несколько противоречило тому,
что сам Паша иногда испытывал желание запереть в четырёх стенах Алису.
Но Пашу это не смущало — он искренне считал, что это разные вещи.

А если Алисе очень уж надо куда-то отправиться — пусть его берёт с собой.

А Фёдор Дмитриевич тем временем добавил,
словно прочитав мысли Паши
(впрочем, а вдруг он, работая с миелофоном,
научился читать мысли и без миелофона?):

— Вот когда у тебя у самого появятся дети —
тогда ты нас, взрослых, поймёшь.

***
Паша сдержал желание поморщиться и вздохнул —
эти слова он слышал сотни раз.
И каждый раз они немного раздражали.

Тем, что гипотетические будущие дети казались неопределённым далёким будущим.
А, значит, такие эфемерные аргументы не должны были применяться.

Ну и, кроме того, чувствовался в этих словах едва уловимый, но неумолимый отзвук истины и будущих волнений.
И это тоже раздражало.

(Паша)
— Вы научились читать мысли, работая с миелофоном?

Фёдор Дмитриевич аж рассмеялся, хотя заметно было, что вообще-то он не в том настроении, чтобы сейчас смеяться.

(ФД)
— Всё проще — я тоже был типичным ребёнком…
И прекрасно знаю, о чём ты думаешь.
Потому что некоторые мысли похожи у всех детей.

Вот если бы ты думал, что дети должны думать о чувствах родителей и что в будущем сами станут переживать за своих детей — вот тогда ты был бы оригинален…

(Паша)
— Давайте о другом. —
А нельзя ли прослушивать всё, что происходит около человека с миелофоном?

(ФД)
— Можно. Только кому это надо?

(Паша)
— Как кому.
Это же вопрос безопасности ценного прибора.

(ФД)
— Люди ценнее, согласен?

***
Паша был согласен.
Но вопрос был явно риторический.
Так что он просто пожал плечами — мол, само собой, вот только какое это имеет отношение к делу.

(ФД)
— Вот ты, например, готов потратить часы на прослушивание никому неинтересного фона?

***
Паша был готов.
Если речь шла о прослушивании того, что происходит около Алисы.
Тем более после того, как она сегодня потерялась.

Но этого он, конечно, не сказал.
Хотя предполагал, что Фёдор Дмитриевич и так это понял.
И спасибо ему, что тактично не стал говорить об этом вслух.

(ФД)
— Паша, у нас миллионы людей работают с чем-то весьма ценным, а то и опасным.
Как ты представляешь себе охрану каждого работника и прибора?

(Паша)
— Всё равно надо что-то придумывать, — не сдавался Паша.

(ФД)
— Конечно надо. Вот и придумывают.
Иногда заранее, иногда после анализа ЧП.

(Паша)
— А если ЧП приведёт к большим потерям?

(ФД)
— Всякое бывает. Это жизнь.
Если тебя это действительно сильно волнует —
сам и посвяти свою жизнь совершенствованию техники безопасности и профилактике ЧП.

Хочешь, секрет открою?
Некоторые мудрецы считают, будто ЧП происходят из-за того, что их участники «не туда идут».

И профилактика ЧП, по их мнению, заключается
в совершенствовании своего поведения, тонкой гармонизации всей жизни.
…Может, ты пока не поймёшь этого, но зато поймёшь позже…

Ну, а пока ты нас не осчастливил совершенной профилактикой — придётся нам по старинке обходиться.
Например, записями с видеокамер.

Можешь спросить у Никиты, что он успел нарыть.
Никита, у тебя уже есть что-то?

(Никита)
— Есть.

Паша только теперь присмотрелся — чем это там занимается Никита.
Оказалось, что Никита просматривал видеозаписи с разных уголков Космозо.
Это было уже слишком.

(Паша)
— Что же вы до сих пор ничего не сказали?!
3. Видеозаписи
Паша бросился к Никите.

Как он сам-то раньше не подумал о том, что нужно посмотреть записи видеокамер?
Столько времени потерял!

Разговорился с Фёдором Дмитриевичем на темы, которые могли бы и подождать.
И кто он после этого?

Наверное, это всё от стресса.
Надо научиться как-то не поддаваться ему, не терять минуты зря даже при стрессе.

(Паша)
— Что там?

(Никита)
— Ты сказал, что Алиса выбежала за кем-то из Космозо.
Смотрим записи с входа-выхода Космозо. —

Вот Алиса выбегает из Космозо.
Но потом — смотри — она возвращается обратно, уже пешком.
И ходит по Космозо.

***
Паша перевёл дух: значит, она вернулась.
По крайней мере тогда.
Тогда ещё ничего не случилось.

***

Он жадно всматривался в кадры, которые давали ему возможность увидеть ту, за которую он так переживал.
В те моменты, которые могли помочь понять, где теперь Алису искать.

Взволнована, растрёпана — ещё бы, столько побегать.
Но не растеряна, собрана — по взгляду ясно, что ищет решение.

Ну вот же, Алиса — тут самое время позвонить хотя бы другу, раз уж не стала обращаться за помощью ко взрослым.
Всё равно похитителей уже упустила.

Ну почему она не позвонила ему хотя бы в этот момент?
Почему он сам не прибежал в Космозо немного раньше?
Хотя бы в это время, когда она была ещё там.

(Никита)
— Тебе ясно? Она НЕ ДОГНАЛА похитителей.
По крайней мере в тот момент.
Значит, с ней ничего не сделали.

(Паша)
— Ясно. Ну и хорошо, что не догнала.
А потом что она делала?

(Никита)
— Потооом… вот — встретилась с роботами возле какой-то скамейки.
Что-то там рассматривали и обсуждали.
И после этого снова покинула Космозо.

(Паша)
— И всё? Больше она не возвращалась?

(Никита)
— Нет.
Остальные следы Алисы надо искать вне Космозо.

(Паша)
— Тогда я пошёл.

(Никита)
— Да погоди ты. Куда ты собрался?

(Паша)
— Ну, наверное, поищу тех роботов и скамейку.
Раз уж именно после этого Алиса окончательно покинула Космозо.

(Никита)
— С этим уже работают.

(Паша)
-?

(Никита)
— С того момента, как стало ясно, что произошло ЧП — все данные отсюда автоматически передаются в милицию, и там обрабатываются.

И на все актуальные объекты сразу отправляются работать люди.
Ты конечно тоже можешь принять участие, если хочешь.

Но не сомневайся, что вся необходимая работа и так проводится.

(Паша)
— Вы хотите сказать, что моё участие необязательно?

(Никита)
— Я хочу сказать только то, что милиция и мы тоже не сидим без дела и тоже кое-что соображаем.))
Паш, ну милиция же как-то работает без твоей помощи в остальное время?

(Паша)
— Ну…

(Никита)
— Паша, я понимаю, что в данном случае это дело касается тебя лично.
Никто тебя не отстраняет — вникай, думай, наблюдай.

Кто знает — может, благодаря личной вовлечённости именно тебе удастся заметить что-то очень важное.
Так что — тебе зелёный свет.

(Паша)
— Спасибо.

(Никита)
— Ты не хочешь узнать, что ещё тут есть важного про Алису?
Вдруг это поможет тебе найти её.
А когда всё посмотрим — сам решай, что делать дальше.

***

(Паша)
— Ну хорошо. Показывайте остальное.

(Никита)
— Ещё мы видим, что при первом выходе-выбеге Алисы из Космозо перед ней выбежал мальчик в старинной одежде.
А ещё раньше — двое неизвестных (худой и нехудой).

Судя по всему, Алиса именно за этой компанией побежала.

(Паша)
— Смотрите — в руке у одного из этих двоих — сумка!
Точно такая же, как сумка, в которой переносится миелофон.

(Никита)
— Да, такая же.

(Паша)
— Сумка у первых двух. Может, мальчик пытался их догнать?
Наверное, это он кричал «Держи» — хотел предупредить Алису.

(Никита)
— Похоже на то.
Дальше — отслеживаем перемещения этой группы.
Оказалось, что все они прибежали к выходу от пруда с Бронтей.

(Паша)
— И посетитель сказал, что они побежали от пруда.

(Никита)
— Правильно сказал.
А вот и момент с похищением:

мы видим, как с ограды пруда один из пары
снимает сумку с миелофоном.
Затем похитители бегут к выходу.

Мальчик заметил их, когда они были уже у самого выхода.
И почему-то побежал за ними. —
Возможно, он подозревал их в том, что они взяли чужую вещь.

Алиса тоже направила Бронтю к берегу и, спешившись, побежала за мальчиком.

(ФД)
— Ну вот, теперь мы точно знаем, почему Алиса не принесла миелофон сюда. —
Потому что его у неё украли.

Вопрос в том, почему она сразу не сообщила об этом нам.
Вот ты как думаешь, Паша?

(Паша)
— Возможно, что она надеялась самостоятельно решить эту проблему, не причиняя никому хлопот.

(ФД)
— Вот то-то и оно.
А что получается в итоге? Молчишь?

А в итоге хлопот получается намного больше,
а главное — выше риск для самой Алисы.
Ну хоть ты-то это понимаешь?

***
Паше не хотелось признаваться, что он на месте Алисы поступил бы так же, как она.
Несмотря на то, что он сам думал о том,
что лучше бы Алиса сразу сообщила взрослым. Или ему.

(ФД)
— Ясно. Вас не переделать, пока не вырастете.

Из-за подросткового самолюбия при совершении ошибок вы, вместо того, чтобы сразу обратиться ко взрослым — только ещё больше всё усложняете своей скрытностью и самодеятельностью.

И увеличиваете риск для самих себя, — слегка повысил голос Фёдор Дмитриевич, заметив, что Паша с ним не слишком согласен. —
Когда она вернётся — придётся серьёзно с ней об этом поговорить.

(Паша)
— Сначала надо её саму найти.
И до тех пор главный вопрос в том, где она сама сейчас.
Может быть…

(ФД)
— Что?

(Паша)
— Ничего.

(ФД)
— Понятно.

(Паша)
— Что Вам понятно?

(ФД)
— То, что ты воображаешь себе разные ужасы раньше времени.
Не накручивай себя раньше времени.
Найдётся твоя Алиса.

Не зря её называют «девочка, с которой ничего не случится».
Вспомни, в каких переделках она побывала — и ничего, всё обошлось.

(Паша)
— Вы сейчас меня или себя успокаиваете?

(ФД)
— Да хоть бы и себя…
Ну конечно ты прав — главный вопрос сейчас — где Алиса.
А главная задача — найти и вернусь сюда живую и здоровую.

Но зачем она повесила сумку с миелофоном на забор???

(Паша)
— Наверное, чтобы не намочить случайно, когда на Бронте будет кататься.

(ФД)
— Вот-вот — как дитё малое, ей-богу.
А нельзя было сначала вернуть миелофон в лабораторию, а потом кататься на своём Бронте?

(Паша)
— Может, это к лучшему, что она повесила сумку на забор.

(ФД)
— Паша, я понимаю, что тебе хочется оправдать подругу, но за рамки не выходи.
Алиса допустила ошибку!

(Паша)
— Нет, правда. Просто Вы рационально рассуждаете.
А посмотрите на это с другой стороны. —

Если бы Алиса не повесила миелофон на ограду,
если бы она ни на секунду с ним не расставалась,
то похитителям пришлось бы ОТНИМАТЬ миелофон у Алисы.

Вы уверены, что она при этом не пострадала бы???

(ФД)
— А ты уверен, что похитители решились бы отнимать миелофон у самой Алисы?
Вот я бы не рискнул на их месте.

(Паша)
— Ну Фёёёдор Дмитриевич…

(ФД)
— Алиса могла бы…
А впрочем — ты прав.

С этой точки зрения прекрасно, что Алиса отдалилась от миелофона, повесив его на ограду.
В самом деле — главное, чтобы не пострадала она сама.

И если бы она ещё и к нам сразу обратилась, как только поняла, что миелофон похитили, подняла бы тревогу, то было бы совсем идеально.

Сам подумай — если бы она так сделала — она сейчас была бы здесь.
С тобой.

***
На это Паше возразить было нечего.

(Паша)
-… Раз похитители взяли миелофон в такой удобный для них момент — значит, они давно около неё крутились?
Выжидая, когда проще завладеть миелофоном?

(Никита)
— В точку. Это тоже есть в записях.
Можешь полюбоваться на досуге.

Ходили за ней, как приклеенные.
Правда, держались на расстоянии.

В один момент даже чуть не напали на Алису.
Когда она с пустотелом работала.

(Паша)
— И что же им помешало?

(Никита)
— Ты не поверишь, но — тот же самый мальчик, которого мы уже видели. —
Который бросился за похитителями, когда они завладели миелофоном.

(Паша)
— Он и тут засветился?

(Никита)
— Представь себе.
Более того — он тоже, оказывается, значительное время ходил тенью за нашей Алисой.

(Паша)
— Ну и дела. И тоже за миелофоном?

(Никита)
— Вряд ли))
Такое впечатление, что он охранял Алису.

(Паша)
— Охранял?

(Никита)
— Ну да. — Следил за тем, чтобы та пара похитителей не подобралась к Алисе.

***
Пашу кольнула ревность, несмотря на то, что он признавал заслуги неизвестного мальчика (и около пустотела отогнал похитителей, и о похищении сумки подсказал).

Потому что Паша привык считать, что это его привилегия.
Охранять Алису.

И до сих пор никто особо не претендовал на эту роль, смиряясь с тем, что роль занята.
Хотя было совершенно очевидно, что позаботиться об Алисе готовы очень многие.

Паша в очередной раз пожалел, что не пошёл с ней в Космозо вместе с самого начала.
Да вообще впредь надо глаз с неё не спускать.

Ох и правильно говорят мудрецы Фёдора Дмитриевича — ЧП происходят в результате совершённых людьми ошибок.

Даже если на первый взгляд нет никакой связи между ЧП и ошибкой.
Вот если бы он, Паша, принял предложение Алисы поработать с миелофоном, то похитители вообще может быть не добрались бы до Космозо или до Земли.

Может, их поймали бы раньше.

(Паша)
— Откуда он вообще взялся?

(Никита)
— Это очень интересный вопрос.
Он вообще странный субъект — одет не по погоде,
и в костюм, словно он на маскараде.

(Паша)
— По нему есть что-нибудь ещё?

(Никита)
— Вообще-то нет — если не считать необычность одеяния, то мальчик как мальчик.

(Паша)
— Ну, а всё-таки? Что-то же есть?

(Никита)
— Мороженое ел.
По Космозо гулял.
С Электроном Степановичем общался.

(Паша)
— Я к нему.

(Никита)
— И к Электрону уже выехали.)) Ищем дальше?

(Паша)
— Ну… ладно.
А вот тут… Что это?

***
Они наблюдали, как мальчик что-то вырезал на скамейке ножиком.

(Паша)
— Мальчик как мальчик, говорите?
Интересно — что это за мальчик, который портит скамейки.

(Никита)
— Да ладно тебе. Не так уж и портит.

— Значит, и другим можно портить скамейки?

— В тебе, Павел, часом не ревность ли говорит?

(Паша)
— Во мне?

***
Он не знал, что и сказать в ответ на такое бесцеремонное предположение.
А Никита тем временем продолжал:

(Никита)
— Может, он там шедевр искусства создал.

(Паша)
— Ну вот я сейчас и посмотрю, какие он там шедевры создал.

(Никита)
— Я пошутил. Прости.
Просто ты слишком серьёзный. Хотелось как-то разгрузить тебя.

Паша махнул рукой.
И тут его осенило:

— Послушайте, а это не та самая скамейка, после рассматривания которой Алиса вторично и окончательно убежала из Космозо?

(Никита)
— Постой… да, возможно.
Во всяком случае участок тот же самый.

(Паша)
— Тогда я всё же сбегаю туда лично.
Мало ли что милиция там уже побывала.
Подскажите мне, какой это квадрат.

(Никита)
— е-8. Ну беги, если хочешь.

(Паша)
— Спасибо за помощь.

(ФД)
— Держи нас в курсе.
Если что-то узнаешь новое или придумаешь — сообщи.

(Паша)
— Обязательно.

(ФД)
— Помни, что от этого зависит то, удастся ли спасти Алису.

(Паша)
— Я понимаю.

(Никита)
— Если ничего не узнаешь — можешь сюда возвращаться, чтобы быть в курсе новостей.

(Паша)
— Хорошо.

***
И Паша выскочил из лаборатории.

(ФД)
— Сдаётся мне, что не станет он держать нас в курсе.
Увлечётся самодеятельностью.

(Никита)
— Как пить дать. Причём как раз из-за уверенности в том, что так лучше для Алисы.
Но смотрите:

***
Никита кивнул головой на один из экранов.
ФД приблизился, чтобы увидеть.
На экране была видна фигурка Паши, мчащегося в квадрат е-8.

(ФД)
— Жучок? Ну ты ловок… и когда только успел?

(Никита)
— Да он же ничего вокруг сейчас не замечает,
кроме того, что не относится к задаче поиска Алисы.

(ФД)
— Так и я тоже ничего не заметил.
Ловко, ловко.

Хотя что-то мне говорит о том, что мы не должны так делать.
Чтобы не гасить естественную интуицию и наблюдательность людей…

(Никита)
— Вы осуждаете мой поступок?

(ФД)
— Да нет… Я сам не знаю, как лучше.
Ты секьюрити-профи — тебе виднее.
Ты же отвечаешь за безопасность.

(Никита)
— Я жалею, что не прикрепил следящее устройство к Алисе.
Возможно, это помогло бы избежать возникших трудностей.

(ФД)
— Может быть, может быть… Тут думать надо…
4. МИВ закрыт
***

Пока Паша мчался к скамейке, он успел прийти к некоторым выводам.

Он решил, что факт похищения миелофона означает, что его похитителями являются космические пираты.
Поскольку никто из землян не мог даже в шутку похитить миелофон.

Миелофон конечно очень многим нужен, и очередь из желающих поработать с чудесным прибором — вперед чуть ли не на годы.
Но обычно все нуждающиеся в нём получают его в нормальном порядке, ждут…

Никто не стал бы брать миелофон вот так, с похищением.
Так не поступают даже хулиганы — ну нет настолько несознательных людей в их времени.

А несознательные люди из другого времени к ним попасть не могут.
МИВ бдит.

Но самым неприятным в этом Паше казалось то, что, судя по видеозаписям, похитители совершили похищение не спонтанно.
Не просто стащили предмет, который плохо лежит.
А явно выжидали удобный момент.

И всё время этого выжидания специально крутились неподалёку от Алисы.
Благо что народу в Космозо в праздник полно, из-за чего никто не обращает внимания на тут и там крутящихся посетителей.

Значит, всё это время Алиса была в большой опасности, а его рядом не было, чтобы заметить опасность и ликвидировать.
Причём улизнул он от возможности быть рядом из-за сущего пустяка.

Испугался, видите ли, что Алиса прочитает его мысли о том, как он к ней относится.
А что там такого уж страшного?

Ну дорога она ему. И что тут такого?
Она и раньше это знала. Наверняка.

Он же сам этого не скрывает.
Всё время бегает за ней, как хвостик.
Или сам тащит её с собой под разными предлогами.

Да даже окружающим понятно, что Алиса не посторонний для него человек.
Судя по тому, как с ним говорили Никита и Фёдор Дмитриевич.

«Твоя Алиса», «мы понимаем, что ты за неё переживаешь».
Хотя может быть они имели в виду, что у него чисто дружеское отношение и забота.

Впрочем, неважно.
Пусть хоть женихом считают — лишь бы с Алиской ничего не случилось.

Впрочем, Паша понимал, что это сейчас, на фоне тревоги за Алису, прежнее стеснение кажется ему пустяком.
А если бы всё шло спокойно — он и сейчас не очень-то хотел бы, чтобы Алиса читала его мысли о его отношении к ней.

Пусть это пока побудет его маленькой тайной.
Он сам покажет своё отношение к подруге в той мере, в какой посчитает возможным.
И когда посчитает.

И пусть она благодаря этому сама без миелофона поймёт, как высоко он её ценит.
И как ему нравится её личность и дружба с ней.

Хотя если бы вопрос стоял — или Алиса читает его мысли и остаётся в безопасности, или не читает его мысли и попадает в опасные ситуации, то конечно он не возражал бы против чтения его мыслей.

Да пусть хоть непрерывно читала бы его мысли.
Ему нечего стыдиться в его мыслях.

Ну почти нечего. Да и не стыдно это. Нисколечко.
А его умница Алиса тем более поняла бы его отношение правильно.

Естественные желания — не повод для стыда.
Он же не собирается удовлетворять эти желания без согласия подруги.

И вообще. Его готовность помогать ей и её ответная симпатия вполне дают ему право на такие желания.
Наверное. Скорее всего.

И то, как он переживает за девочку.
Когда он понял, что миелофон похищен пиратами, то аж похолодел.

А вообще не зря, получается, у него промелькнул образ похищения миелофона пиратами, когда он общался с посетителем.
Но тогда это был спонтанный образ, просто вспышка.

Он сразу погасил её.
Ведь мирного вида посетитель не давал никакого повода подозревать его в пиратском похищении миелофона и Алисы.

А теперь вот пришлось вернуться к идее о похищении миелофона пиратами, но уже из-за более веских оснований. —
Ведь видеозаписи практически не оставляли сомнении в характере похищения.

Вот вечно эта Алиса влипает в истории!
Хотя уж кто бы говорил. Он и сам такой же.

Но обычно переживают за него, а не он.
А теперь он сам оказался с той стороны, где переживают и мучаются от неизвестности.

Да уж, неприятно, что и говорить.
Когда она вернётся (он не смел думать «ЕСЛИ вернётся), то он устроит ей.

Что-нибудь.
Чтобы не делала так больше.

Теряться и попадать в истории — это его привилегия.
А она должна беречь себя и не заставлять его волноваться за неё.

***

Вот и скамейка.
Вроде та, которую осматривала Алиса с роботами?

Если на ней что-то накорябано, то точно та самая.
Ну так и есть. Та самая. Вот каракули странного мальчика.

Интересно, что же тот мальчик тут накорябал?
Ага — «6Б, 20-я школа, Коля».

Вот значит, кто ходил за Алисой одновременно с пиратами.
Какой-то Коля.

На Пашу снова накатило неприятное чувство при мысли, что за Алисой ходил какой-то мальчик.
Пусть даже Коля.

Несмотря на то, что этот Коля в итоге и спугнул пиратов возле пустотела, и подсказал Алисе, что похищен миелофон.
Да ещё и сам смело побежал за пиратами.

Но Паша слишком был уверен, что на месте того мальчика должен был быть он.
Это он должен был следить, чтобы ничего не случилось.

Поэтому он не мог себя заставить чувствовать к неизвестному ему мальчику благодарность, несмотря на то, чувство справедливости и заставляло его признать заслуги мальчика в деле убережения Алисы от пиратов и их отпугивания от неё.

Ну что это такое в самом деле.
Эту Алису вообще нельзя одну оставить ни на час!

Стоит ей остаться одной — как тут же за ней начинают ходить какие-то мальчики, какие-то Коли!
Не говоря уже о пиратах.
Но те по крайней мере за миелофоном охотятся, а сама Алиса им даром не нужна.

А вот Коле миелофон был не нужен.
Значит, Колю интересовала Алиса.

Паша вздохнул.
А что с этим сделаешь?

Такова уж Алиса, что она кого угодно может заинтересовать.
Ему ли не понимать это.

Так что он и Колю очень даже понимает.
Хотя это не означает, что он согласен на проявления интереса Колями и кем угодно ещё.

И единственное, что он может сделать — это просто быть с Алисой рядом почаще.
Чтобы разные коли видели, что тут уже всё занято.

И что остальным ничего не светит.
По крайней мере он постарается, чтобы Алиса даже не посмотрела на других.

***

Паше казалось, что он за какие-то минуты вырос буквально на несколько лет.
А может быть всё это давно в нём вызрело, а ревностное чувство к Коле просто проявило ранее вызревшее.

И то, что ранее казалось самому Паше всего лишь простой дружеской симпатией и товарищеским интересом к подруге разве что с символическим налётом романтического отношения, внезапно оказалось заметно более глубоким чувством.

Насколько глубоким — пока было не очень понятно.
В этом предстояло разобраться позже.
Что там стоит за нежеланием наблюдать возле Алисы другим товарищей и интересующихся.

А пока было не до этого, и Паша лишь краем внимания цеплял свои реакции на происходящее.
Решив подумать над ними позже.
Когда Алиса найдётся.

***

Сейчас искать её следовало по этим «20-я школа, 6Б».
Когда Паша только увидел надпись, то на секунду подумал, что получил адрес Коли.
Координаты, по которым можно найти Колю.

Но тут же опомнился. Какой адрес?
В их времени нет никаких «6Б».

У них просто номера классов — по одному на каждую школу.
И школы разные — биологические, химические, физические, математические, исторические и так далее.

Вот они с Алисой, например, учатся в биологической.
Шестой класс биологической школы.

В общем-то, тоже 6Б.
Вот ведь совпадение! зато не забудешь.
Но у них-то - просто 6Б, а не 6Б 20-й школы.

А шестые «Б» были в школах ХХ века — он в кино такое много раз видел.
Кстати, а ведь и «странная» одежда Коли — это же просто костюм школьника ХХ века!

Паша замер.
Как он сразу-то об этом не подумал.
Так вот почему мальчик на скамейке начертал знаки.

Вот почему он не знал, что так не делается.
Он же просто дикарь из прошлого века.

Догадка казалась невероятной.
Ведь пришельцев из прошлого в МИВе не пропустили бы.

Однако факты говорили, что один такой пришелец всё же попал в их время.
И наверняка Алиса тоже поняла по надписи и костюму, что Коля из ХХ века.

Может, она туда и отправилась?
Это объяснило бы, почему нет сигнала от её датчика местоположения.

Её просто нет в их времени.
Ну или датчик сломался, хотя это как раз менее вероятно.

А отправилась она в ХХ век наверняка за этим Колей.
Значит, Коля сбежал обратно в своё время?

Паша подумал, что те, кто осматривал скамейку до него, наверняка тоже поняли, что Коля из ХХ века и что Алиса скорее всего не отвечает из-за её отсутствия в их времени.

Значит, МИВ наверняка уже работает над этим.
Уже отправились на поиски Алисы.
И значит её найдут.

И как будто бы можно было просто дождаться, когда взрослые сделают свою работу.
Но разве можно усидеть на месте, когда ищут не просто человека, а твою подругу?

Да ещё и на фоне чувства вины за то, что мог бы быть с ней, когда случилась эта заварушка и если не предотвратить, то хотя бы помочь.
Но он не был, да ещё и из-за такого пустяк, как нежелание доверить Алисе свои мысли.

***

Паша бросился в МИВ.
Ради экономии времени он решил воспользоваться не надёжным флипом, а рискованным телепортом, хотя и обещал маме пока не пользоваться телепортацией.

Его мама очень боялась, что её нетерпеливый сынок обязательно станет пользоваться телепортами.
Тем более что заметила его радость при новости о том, что скоро телепорты установят всюду.

Мама серьёзно поговорила с Пашей на этому поводу.
И он согласился, что не стоит зря рисковать.

Экспериментальные телепорты имелись во многих местах для особо спешащих.
Хотя все знали, а аппараты предупреждали и перед работой, что телепортация пока может давать сбои, и пользоваться аппаратами без крайней нужды крайне не рекомендуется.

Несмотря на нетерпение, Паша каким-то чудом вспомнил обещание Фёдору Дмитриевичу доложить о выводах и находках.
И, несмотря на дефицит времени, до телепорта отправил ему слегка сумбурное сообщение:

«На скамейке надпись «Коля 6Б 20-я школа».
Наверняка Коля из ХХ века.
Наверняка Алиса в ХХ веке, раз нет её сигнала в нашем.
Узнайте в МИВе, отправили ли группу спасения.»

Теперь Паша мог быть спокоен, что в случае сбоя в работе телепорта, из-за которого Павел Гераскин исчезнет и не сможет больше спасать Алису, её всё равно найдут.

***

Телепорт не дал сбоя, так что Паша попал к МИВу в штатном режиме.

МИВ встретил Пашу необычно.
Он был просто закрыт. Совсем.

Паша не смог приблизиться даже к крыльцу — здание окружили силовым полем.
Наверное, чтобы посторонние не могли проникнуть.

И главное — вокруг никого.
Никого, кого можно было бы уговорить пропустить мальчика в МИВ спасти подругу в ХХ веке.

Нетрудно было предположить, что МИВ так закрыли из-за недавнего ЧП.
И нетрудно было предположить, что ЧП связано с тем, что машиной времени воспользовался посторонний.
Причём скорее всего тот самый Коля.

А раз Коля, то он вернулся в свой ХХ век.
Это укрепляло гипотезу о том, что Алиса сейчас в ХХ веке.

Наверное, когда Алиса бросилась за Колей в ХХ
век — МИВ ещё не был закрыт.

Оставалось непонятным — а где же пираты с миелофоном.
И почему побежавший за ними в Космозо Коля в итоге отправился в свой ХХ век.

Но это сейчас интересовало Пашу намного меньше, чем вопрос — где Алиса и что с ней.
Сначала он должен был найти Алису.

А для этого — попасть в ХХ век через МИВ.
Вот только МИВ был закрыт напрочь.

Паша попробовал было дозвониться до Ричарда.
Со времён совместной работы над проектом «Пашка-троглодит» они неплохо ладили, и Ричард даже начал считать Пашку не слишком легкомысленным.

Да и Пашка в том проекте научился осторожности, поскольку все неосторожности оборачивались слишком дорого и едва не стоили Пашке жизни.

Пашка надеялся убедить Ричарда отпустить его за Алисой в ХХ век.
Но Ричард не отзывался.

Это конечно было ожидаемо, учитывая ЧП в МИВе.
Но очень неудачно для Пашки.
5. Помощница
***

И тогда Паша решил обратиться за помощью к одной знакомой.
Если кто и мог проникнуть в МИВ сейчас, то это она.

Инопланетянка, мутантка и клон в одной персоне.
Прекрасная Нийя.

Девушка знала Алису, и наверняка согласилась бы помочь ему ради Алисы.
Вдобавок она не страдала излишним бюрократизмом.
И слова «не положено» просто не понимала.

***

На Пашино счастье, Нийя отозвалась.
А при словах «нужна помощь Алисе» сразу согласилась прибыть.

И не только прибыла, но и так быстро, словно стояла рядом.

— Привет! Ты тоже телепортом воспользовалась? — предположил Пашка, благодарный Нийе за такой риск ради Алисы.

— Зачем? — удивилась Нийя.

— А… как тогда так быстро… Ты была рядом?

— Я всегда рядом, — улыбнулась девушка своей инопланетянской улыбкой.

— Ты… ты можешь телепортироваться без телепорта?! — догадался Пашка, подумав, что при богатстве сверхъестественых способностей Нийи и телепортация для неё тоже пустяк.

— Конечно, — пожала она плечами.

— Ну да, ты же многое умеешь.

— Да, — не стала скромничать Нийя. — Но сейчас это неважно.
Паша, что с Алисой?

— Ты можешь мне помочь попасть в МИВ?

— Пока не знаю. А зачем?

— Мне очень надо. Это ради Алисы.

— Паша, если ты хочешь, чтобы я помогла — рассказывай всё, что задумал.

— Алиса в ХХ веке, и мне надо срочно к ней, через МИВ.
А в МИВ не пускают.

— Понятно. Хорошо, я верну тебе Алису.

— Ты?

— Да.

— Но… я сам.

— Ты знаешь, где её искать?

— Нет, но… мне бы только попасть в ХХ веке, а там я уже разберусь.

— Ты хорошо знаешь ХХ век?

— Я смотрел про него кино.

— Понятно.
Ты считаешь, что этого достаточно, чтобы помочь Алисе?

— Нийя, у меня получится.
Ты только помоги мне в МИВ попасть.

— Пашенька, а что я скажу твоей маме, если ты не вернёшься?

— Я вернусь.

— Милый мой мальчик… — начала Нийя с таким знакомым выражением, что Паша взмолился:

— Только не говори «вот когда будут у тебя свои дети — ты поймёшь».

— Паша, ты в самом деле поймёшь моё нынешнее решение, когда у тебя будут собственные дети.
Просто смирись с тем, что пока ты понять не можешь.

— И ты…

— Звучит, как «И ты, Брут»?
Да, Паша, и я тоже понимаю ответственность взрослых, хоть и считаюсь землянами слегка странной.

— Я не считаю тебя странной.

— Неважно. Я и сама знаю, что странная по вашим меркам.
А иногда и по моим собственным.

Но мне пожалуй пора. Жди меня с Алисой.
Я привезу её тебе.

— Подожди!

— Ну что ещё? Время не ждёт.

— Ну давай хотя бы вместе!
Хочешь сама спасти Алису — пожалуйста, я только рад буду твоей помощи.
Но что тебе мешает и меня взять с собой?

— Тебе что важнее — вернуть Алису или самому участвовать в её спасении?

— Вернуть.

— Тогда жди.

И, не дав Паше больше шанса уговорит её взять его с ней, Нийя пошла в МИВ.
Паша разве что в её рукав не вцепился, но удержался.

Через пару шагов Нийя замедлила темп, её движения стали такими, словно она проходит не через воздух, а через что-то вязкое и очень густое.
А затем она пошла дальше обычным шагом.

Паша аж рот раскрыл. Он знал о способностях Нийи, но его удивляла их кажущаяся беспредельность.
Вот и на этот раз она легко прошла через силовое поле.

Паша на всякий случай тоже попробовал пройти в том месте, где прошла Нийя.
Ну, а вдруг получилось бы.

Например, если поля в этом месте просто нет.
Или если она временно ослабло благодаря прохождению Нийей.

Но нет. Пашу встретила невидимая стена.
И он совершенно не представлял, как преодолеть это поле.

И это осознание своего невсемогущества его изрядно угнетало.
Особенно в такой ситуации.

***

Паша вдруг подумал, что Нийе дали очень подходящее имя на Земле. — Полина.
Словно от слова «поле».

Полина — та, которая может убирать поле.
Или создавать.

Учитывая, какие силовые поля она может генерировать.
Способные даже пули останавливать, даже лучи бластеров.

Вообще явление Нийи было настоящей сенсацией на Земле.
И её способности заставили людей много рассуждать и думать о том, есть ли предел у человеческих возможностей.
И можно ли обычным людям развить такие же способности, как у Полины.

К счастью, на Земле их времени Полину-Нийю приняли хорошо.
Никто не считал её способности угрозой для Земли.

Никто не предлагал изолировать Нийю.
Да и как это можно было сделать, учитывая, что Нийя могла легко «исчезнуть» из любого места благодаря способности к телепотации?

Если совсем честно, то некоторые группы людей всё же позволяли себе открыто выражать опасения в адрес Нийи.

И даже говорили, что якобы и остальные тоже боятся Нийю, но молчат об этом, поскольку боятся и говорить об этом тоже.

Хотя на самом деле большинство не страдало такой паранойей, и искренне стыдилось своих слишком опасливых сограждан, которые просто не умели понимать, кто опасен, а кто нет.

И были со своими опасениями намного опаснее безобидной Нийи.
А вот случись им встретиться с настоящей опасностью — могли бы наоборот не понять опасность.
6. Встреча с Полиной
В МИВе Алису поджидала Полина.
Наверняка готовая снова поспешить на помощь, если бы Алиса не появилась скоро.

— Ты почти не задержалась, — улыбнулась Полина, одобряя пунктуальность Алисы.

— Я бы охотно ещё пообщалась с ребятами, если бы была такая возможность — призналась Алиса.

— Я знаю, Алиса. Ты успела подружиться с новыми друзьями.
Но мы должны были спешить, чтобы успеть воспользоваться окном в наше время, пока оно не захлопнулась.

Иначе пришлось бы задержаться в ХХ веке на неопределённое время.
А разве ты хотела бы вырасти там, а не в своём времени?

— Я так уже так освоилась, что наверное смогла бы и там расти.

— А разве здесь тебя никто не ждёт? — мягко спросила Полина.

***
Алиса конечно знала, что ждут.
А после вопроса Полины сразу переключилась со ставших близких друзьями ребят шестого «Б», с которыми она только что простилась, на близких людей своего времени.

— Я знаю, что ждут.
Жду-не дождусь, когда закончится карантинная пауза, и мы сможем выйти из этого бокса.
Папа с мамой ещё не знают о моём исчезновении?

— Они знают, что сейчас с тобой всё в порядке.

— Хорошо…
Полина, спасибо тебе за помощь.

— Не за что. Всегда обращайся.

— Не за что?
Если бы не ты, то все эти дети могли бы погибнуть.
А ты спасла ребят и меня.

Я так напугалась, когда подумала, что пираты могут… перестрелять этих детей.
Я впервые растерялась так сильно.

От понимания, что не знаю, как спасти людей.
И ведь они по моей вине оказались в опасности.

— Не преувеличивай свою вину. Не только в тебе дело.
Это судьба. Они и без твоего участия во что-нибудь влезли бы.

— Тебе виднее.
Но твоё появление было таким счастьем!
Я сразу поняла, что раз с нами ты, то всё обойдётся!

Полина, твоё появление там было подобно явлению богини.
Неуязвимая, прекрасная, обезоруживающая пиратов всего лишь своей дланью, сковывающая их действия силой своей мысли.

— Я всего лишь мутант, моя дорогая.
Меня такой сделали.

— Ой не знаю.
Мне всё время кажется, что дело совсем не в этом.

— А в чём?

— В тебе самой конечно, — улыбнулась Алиса, очень любившая инопланетянку, которая давно стала на Земле легендой, с самого своего появления на Земле.

А также в следующие годы, которые Полина, тогда ещё называвшаяся Нийей, посвятила как работе на родной Дэссе, так и работе на Земле.

Она попросила разрешения работать в МИВе, и, получив его, занялась ХХ веком.
Объяснив интерес именно к ХХ веку желанием предотвратить на Земле тот экологический крах, который постиг её родную Дэссу.

Со временем становилось ясно, что незаметная, но важная деятельность Полины в ХХ веке по спасению биосферы Земли принесла значительные плоды.

Вплоть до того, что именно благодаря Полине Земля избежала того экологического коллапса, к которому она уверенно и упрямо мчалась усилиями всего человечества.
А в итоге Земля благополучно дотянула до времени, когда на свет появилась и Алиса.

Алиса старалась следить за успехами Полины, насколько та могла и хотела о них рассказывать.
Хотя о многом она не могла рассказать даже не из-за скромности, а потому что искренне не понимала — что такого особенного она сделала.

Но при всём уважении к Полине из-за её исключительно позитивной и чуть ли не решающей роли той в спасении Земли от экологического апокалипсиса, Алиса тянулась к ней в основном из-за специфики нрава Полины.

Алисе очень импонировало сочетание в Полине сверхчеловеческих возможностей с тем, что Полина просто не отдавала себя отчёта в том, насколько её возможности поразительны, а деятельность полезна и благодатна.

Но больше всего Алисе нравилась доброта Полины и её очень своеобразное чувство юмора, которые в сочетании давали ей характерную снисходительность к землянам и к тому, что она кажется им не только удивительной, но и изрядно странной.

Алиса бывала счастлива, когда Полина приходила к ней в гости или тем более брала Алису с собой.
Как в том полёте на Плутон, когда они стали пленниками на астероиде, оказавшимся гигантским космическим кораблём.

Радость Алисы не омрачалась даже тем, что в полёте Полина опекала Алису ещё больше, чем её мама, к которой Алиса и направлялась.
А нечаянному приключению Алиса была даже рада.

Потом Полина помогла решить проблему ашиклеков, их размещения и исцеления, предложив разместить их после курса биологической и психологической реабилитации на её Дэссе, которая всё равно была пустынной.

Она так и сказала:

«Раненая планета и раненые люди словно созданы друг для друга.
Надо дать им шанс попробовать возродиться вместе».

Так и сделали.
Ашиклеков перевезли на Дэссу.
И, по словам бывавших недавно на Дэссе, у ашиклеклеков есть большой прогресс в развитии и оздоровлении.

Хотя специалисты считали, что для полного восстановления здоровья ашиклеков может потребоваться несколько поколений.

И, кстати, теперь ашиклеков называют уже иначе — не ашиклеками, а новодессянами или дессианцами.

Алиса тоже очень хотела побывать на Дэссе и порадоваться за исцеляющихся ашиклеков.
И не раз просила Полину взять её на Дэссу.

Но Полина каждый раз говорила, что пока ещё рано.
И что, как только время придёт — она обязательно возьмёт Алису с собой.
И советовала пока набираться знаний и опыта.

И Алисе оставалось только терпеливо ждать, когда придёт время лететь на Дэссу.
Ведь она была не просто туристкой — она была причастна к спасению ашиклеков, и чувствовала личную ответственность за их дальнейшую судьбу.
7. Вопросы и ответы
— Полечка, а как ты так вовремя появилась? — спросила Алиса.

— Не так уж и вовремя. Надо было намного раньше.
Но не удавалось найти окно во времени для попадания в ХХ век именно из исходной точки времени.

— Но всё же удалось?

— Едва-едва.

— Главное, что этого оказалось достаточно, чтобы никто не пострадал.
Ой…

— Что?

— Что я нему! Коля-то всё равно пострадал.
Как я могла забыть об этом. И так быстро.

— Не переживай за него. У него не будет осложнений.

— Я поняла — ты успела его вылечить, когда приобняла?

— А может быть и не я.
Я только проверила, что с ним всё порядке.
Но лечить мальчика уже не требовалось.

— Не ты?

— Нет, — улыбнулась Полина своей бесподобной неповторимой улыбкой. — Не я.
Вылечила его ты.

— Я? Но я его не лечила.

— Ты не думала о том, что ты его лечишь. Но лечила.

— Как? Когда?

— Когда погладила по голове.
Это его вылечило.

Запустило в нём мощные регенерационные процессы.
Он полностью восстановится.

— Неужели… неужели такое возможно?

— Не просто возможно, а происходит очень часто.
Когда человек очень сочувствует другому.

— Откуда ты знаешь?

— Из жизни. Я давно живу.
Это многое знают, Алиса.
И ты тоже узнаешь.

Я… собиралась это позже тебе рассказать, но… можно и сейчас.
Ты давно хочешь знать об успехах бывших ашиклеков.

Так вот… некоторые из них делают особо быстрые успехи.
Мы долго искали причину и старались понять, почему именно они, что их объединяет.

— И что же?

— А ты помнишь, как ты причёсывала некоторых ашиклеков по дороге их корабля к Марсу?

— Помню…

— Ну вот. Оказалось, что все особо быстро поправляющиеся ашиклеки были причёсаны тобой.

— Но… не может быть… причём тут причёсывание?

— А вот это интересный вопрос.
Но факт есть факт.
Те, до кого ты дотрагивалась, не просто поправляются быстрее других, а уже стали почти обычными людьми.

— Мне просто не верится.

— Потом сама убедишься, когда побываешь на Дэссе.
Если сможешь узнать своих подопечных — они сильно изменились.
Особенно внутренне — другой взгляд, другие движения.

— Полечка… но если в самом деле ашиклекам помогли мои прикосновения, как ты считаешь… может быть, мне следовало бы помочь этим способом и остальным?

— Мы думали об этом. И конечно ты им помогла бы.
Но ты ещё сама ребёнок.
Мы не может рисковать тобой.

— А разве в этом есть риск?

— Есть. Для тебя пока небезвредно так сильно растрачивать свою энергию.
Ты должна сначала хотя бы вырасти.

— А не хотя бы?

— А не хотя бы — достичь хотя бы сорока лет.

— Почему сорока?

— В сорок ты будешь уже очень сильной для таких дел.

— Полечка, но я же наверное могу сейчас просто экономить силы?
Как только почувствую, что устала — сразу отдыхать?

— Нет, Алиса, — мягко, но уверенно ответила Полина. — Не можешь.

— Но почему?

— Потому что выделение энергии будет происходить автоматически, даже если ты не будешь думать об этом.

— Как странно. Беречь энергию, когда есть возможность кому-то помочь.

— Все нуждающиеся в помощи и так её получат.
А спешить некуда.

Если ты хочешь тоже стать хорошей помощницей — соблюдай сроки и слушайся более сведущих людей.

— Ну… если ты так считаешь…

***
Алиса замолчала, обдумывая сказанное Полиной.

— Полина, — а как ты узнала, что мне нужна помощь в ХХ веке?

— Я же специалист на ХХ веку.
Кого же отправлять на помощь в ХХ век, если не меня.

— Это понятно.
Но есть и другие специалисты по ХХ веку.

А ты же должна была улететь на Дэссу.
Тогда как получилось, что ты оказалась в ХХ веке?

— Но улететь не получилось. Рейс отложили.
И оказалось, что это очень кстати.

— Тебя вызвали в МИВ?

— Да.

— Но сотрудники МИВа не знали, что тебе не удалось улететь на Дэссу?

— Не знали.

— Тогда как ты оказалась в МИВе?

— Ко мне обратился твой друг.

— Пашка?

— Да.
Сказал, что ты в ХХ веке и что надо тебе помочь.

— Пашка… Ну конечно.
Мы же должны были тогда встретиться в Космозо.

Наверное, он переполошился, не найдя меня на месте.
Хотя как он догадался, что меня надо искать именно в ХХ веке?

— Вот и спросишь у него сама при встрече.

— Скорее бы уже встретиться.

— Скоро и встретитесь.
Только учти, что совсем сразу не получится.

— Почему? Он уже успел куда-то вляпаться?

— Скоро узнаешь.

— Полина, если ты что-то знаешь — скажи быстрее.
Он здоров?

— Да.

— Не Земле?

— Да.

— Тогда в чём проблема?
Он обиделся на меня и не хочет меня видеть?

— Нет. Просто он не сразу сможет с тобой общаться.

— Да почему?

— Немного терпения. Карантин уже заканчивается.
И ты всё увидишь.

— О Господи, — вздохнула Алиса, встревоженная непонятными словами Полины: вроде и здоров, а с ней увидеться не может. Что могло случиться-то?
8. Паша здесь
— Алиса, переживать не из-за чего, — попробовала успокоить её Полина. — Может быть, Паша уже вернулся.

— Откуда?

— Из своего путешествия.

— Значит, он всё же куда-то улетал?

— Никто точно не знает.

— А ты? Ты же часто знаешь больше других?

— Я предполагаю, что его душа совершила необычное путешествие.

— Душа? Только душа?

— Да.

— Ничего не понимаю.
Как это?

— Если тебе интересно — я могу рассказать о своих гипотезах и догадках. И мы подумаем вместе.

— Конечно интересно.

***
В этот момент отодвинулась дверь бокса, и приветливый голос сообщил, что карантинные мероприятия завершены, проблем не обнаружено, путешественницы во времени могут покинуть карантинный бокс.

— Ну вот и всё, мы свободны, Алиса.
ХХI век снова готов принять нас.
И мы можем продолжить разговор о Павле в гостиных МИВа.

— Конечно, идём скорее.

***
Алиса стремительно пошла к выходу.
Но не успели Алиса и Полина выйти из бокса, как в него ворвался запыхавшийся Пашка.

— Успел! — объявил он.

— Куда успел? — удивилась Алиса, не ожидавшая после предупреждений Полины так сразу увидеть Пашку.

— Тебя перехватить успел.
Пока ты снова не исчезла куда-нибудь.

Полечка, — обратился Паша к Полине, — я твой должник навеки. Моя благодарность не знает границ.

— Пустяки, — отмахнулась Полина.

— Полечка, ты же не собиралась срочно куда-нибудь увести Алису?

— Нет. Мы собирались поговорить с ней о тебе.
Но раз ты уже здесь, то мы можем и потом поговорить.

— Обо мне? А что обо мне говорить?

— О такой выдающейся личности, как ты, можно говорить много, — просто ответила Полина.

***
Паша замялся, услышав такое заявление, а Полина добавила:

— Вы пока поговорите, а я по своим делам.
Нужно сделать доклад о проделанной работе.
Когда понадоблюсь — вы знаете, как меня найти.

— Хорошо. Спасибо, Полина, — хорошо ответили ребята.

Она улыбнулась и ушла.
И только когда она скрылась за поворотом коридора — Паша и Алиса, провожавшие взглядами её силуэт, посмотрели друг на друга.
9. Наедине с Пашей
Только оставшись с Пашей, Алиса почувствовала, что её одиссея с миелофоном в ХХ веке завершилась.

И окончательно почувствовала себя дома.
Как же здорово, что Паша уже здесь, а то её так напугали странные слова Полины о том, что увидеться с Пашкой не сразу получится.

Она так скучала по нему в ХХ веке, несмотря на всю суету.
Так грустила, что никогда больше его не увидит, если не удастся вернуться.

И сто раз пожалела о своей глупой шутке — о том, что она согласна на присутствие Паши при работе с миелофоном якобы только при условии, что он позволит читать его мысли.

Конечно же после таких её слов он сразу нашёл повод улизнуть от миелофона и чтения своих мыслей Алисой.

В результате она провела день без него, жутко соскучилась.
А в завершение ещё и вовсе пришлось бежать в ХХ век за так глупо упущенным миелофоном.
И провести без Пашки ещё несколько дней.

Но вот наконец-то с ней и Паша, и возвращённый миелофон.
Без всяких задержек, которые ей пообещала Полина.

— Ну рассказывай, — попросил Паша. — Что случилось в Космозо перед нашей встречей.
И почему ты сбежала аж в ХХ век.

— Я не сбегала, — пожала плечами Алиса.
Надо же Паше как-то странно назвать её поступок.

Словно намекает на то, что она от него сбегала.
Чепуха какая... Наверное...

— Но ты была в ХХ веке?

— Да.

— Я хочу знать всё, что там случилось, пока ты была одна, - заявил Паша с оттенком ревнивого мужа в голосе.

***
Алиса не стала говорить, что она была не одна.
Прекрасно поняв, что Паша имел в виду, что она была без него.

— С чего мне начать? - тоном послушной жены спросила она в ответ.

— С самого начала.

— Ну… всё началось с того, что похитили миелофон.
Я каталась на Бронте, когда услышала крик «Держи!» и увидела, как к выходу бежит мальчик, который это крикнул.
Миелофона уже не было на том месте, где я его оставила.

Мне пришлось выбираться на берег и догонять мальчика, но догнать не удалось.
Я сначала думала, что это просто чья-то дурацкая шутка с похищением миелофона.

И когда расспрашивала людей на остановке, очень надеялась, что они опишут твой облик...

— Мой? А почему сразу мой-то?

— Но мы же договорились, что вечером встретимся в Космозо.
Вот я и подумала — а вдруг ты решил прийти немного раньше.

— И сразу же устроил спектаклю с похищением миелофона?

— А почему бы и нет?

— Ты считаешь меня таким хулиганом?

— Нет. Хотя иногда ты совершаешь странные поступки.

— Ну вот.

— Паша, не обижайся.

— Я не обижаюсь.
Но почему сразу меня-то подозревать в похищении?

— Ты мог увидеть, что миелофон висит на заборе совершенно бесхозно.
И решить проучить меня, притворившись, что кто-то похитил миелофон.
Согласись, что это в твоём духе.

— Ну не знаю.

— Паша, ты должен знать, — как можно серьёзнее произнесла Алиса, — что я посчитала бы такой твой поступок совершенно правильным.

— Неужели?

— Да, — кивнула Алиса, — таких растяп, как я в этой ситуации, надо учить.
А потом ещё раз учить и учить.

Пока не научатся.
Так что я бы нисколько на тебя не обиделась, если бы ты решил проучить меня, притворившись, что похитил миелофон.

— А если я приму твои слова как руководство к действию? — как бы равнодушно спросил Паша, не утаив заинтересованности возможностью принять в самом деле и уже раздумывая, где и как лучше всего развернуться.

— Прими.

— Только чур потом не обижаться на меня?

— Договорились.

— Я запомнил твою идею.
А пока давай дальше.

— А дальше люди на остановке описали мне совсем не твой облик...
И вот тогда-то мне стало по-настоящему страшно.

Хоть я и готова была рассердиться на тебя за розыгрыш, но если бы миелофон «похитил» ты — это было бы просто пустяком на фоне настоящего похищения.

Я поняла, что у меня нет ничего для поиска похитителя.
И вернулась в Космозо, чтобы попробовать найти какие-то нити, следы.
Ведь похититель мог наследить.

— И наследил?

— Да. На одной из скамеек были вырезаны надписи — «6Б, 20-я школа, Коля».
Представляешь? Кто из наших людей мог такое сделать?
Кто мог портить скамейку ил другой общественное имущество?

— Никто.

— Правильно.
Значит, это сделал пришелец из прошлого, невесть как проникший в наше время.

Ну и надпись эта — 6Б 20-й школы — такое было только в ХХ веке.
Ну, такие названия. Ты же в курсе.

— В курсе. И после этого ты решила отправиться в ХХ век?

— Конечно!
Ведь этот Коля по счастливой случайности оставил свои координаты, а не просто испортил скамейку.

— И как? Ты нашла его?

— Оооой, там столько всего быыыыло...
Нашла конечно я этого Колю.

Хотя и не сразу.
Ведь в его классе оказалось аж три Коли, представляешь?

— Представляю. Но давай по порядку.
Ты попала в ХХ век — и сразу пошла в Колину школу?

— Так и должно было бы быть.
Но наверное, то был просто не мой день...
Сначала похищение миелофона, а затем ещё и это...

— Что "это"?

— Честно говоря, сначала я попала в больницу.

— Почему?

— Не учла особенности транспорта в ХХ веке.

— Поясни.

— Ну… поздоровалась с троллейбусом.

— То есть?

— Ну получила небольшую травму.

— Как ты могла, Алиса?

— Кто бы говорил, Паша.
Ты вспомни свои травмы.

— Неважно, рассказывай дальше.

— А дальше мне повезло.
Может быть, и столкновение с троллейбусом было судьбой.

— Неужели?

— Да. Ведь оно привело меня в палату к девочке, которая оказалась одноклассницей того Коли.
Представляешь, какое совпадение?

— В самом деле.
Но ты прекрасно нашла бы его класс и без больницы.

— Может быть…
Но зато знакомство с одноклассницей Коли помогло мне попасть в его класс на правах простой школьницы из ХХ века, и получить несколько дней для расследования.

— Всё равно можно было обойтись без больницы, - упрямо не хотел признавать причуды везения Паша, не желавший соглашаться, что и попадание в больницу могло бы быть кстати.

— Ну что теперь сделаешь.
Всё было как было...
Дальше-то рассказывать?

— Конечно.

— Одноклассницу Коли выписали, а я осталась одна…

— Почему ты замолчала?

— В общем, потом я пошла к ней в гости.

— Так сразу?

— Ну да. Меня выписали — и я пошла к ней.
Больше-то некуда было.

— Ты ничего не пропустила?

«Ну не рассказывать же тебе, как я скучала по тебе в больнице…»

— А что я могла пропустить…
Нет, там конечно ещё много чего было, но это не имеет отношения к делу.

— А с другими пациентами ты разве не общалась, кроме девочки?

— Общалась. Но разве это надо рассказывать?

— Обязательно.

— Хорошо.
Ещё я познакомилась там с одним мальчиком.

— Вот, видишь, как интересно.

Алиса пожала плечами.
Что тут интересного?
10. Пациент
— Что интересного в том, что в больнице был мальчик?

— А что — совсем неинтересно?

— Паша, что конкретно тебя интересует в этом мальчике?

— Не в мальчике, в твоём знакомстве с ним.
Вы разговаривали?

— Да.

— О чём?

— Да так, о каких-то пустяках.

— А точнее?

— Паша, но это не имело отношения к поискам миелофона.

— Зато это имело отношение к тебе.

— Ну хорошо. Так… Мне было совсем скучно после того как я осталась без Юли.

— Это имя твоей соседки по палате?

— Да. И одновременно одноклассницы Коли.
Так вот, я присоединилась к пациентам, которые смотрели по телевизору фильм про Африку.

Представляешь — в то время в Африке ещё не было Большого Сахарского канала!
Поэтому климат там был весьма засушливый.

— Я помню. На географии рассказывали.

— Да… И тут подходит какой-то мальчик и просит разрешения присесть.

— Около тебя?

— Ну да…

— Ты разрешила?

— Ну конечно.

— Хм…

— Паша, что значит «хм»?
Он же имел право садиться везде, где свободно.

— А других мест не было, кроме как около тебя?

— Не знаю… Может и были.

— Вот видишь!

— Что я вижу?

— Он нарочно около тебя сел.
А мог сесть где угодно.

— Паша, да у него нога была в гипсе.

— Бриллиантовая нога?

— В смысле?

— Ну вспомни фильм «Бриллиантовая рука».

— Паша, причём тут фильмы?
У того мальчика был настоящий гипс.

— Уверена?

— Да что с тобой? Он же в БОЛЬНИЦЕ был.

— Вот именно. А обычно пациентов в гипсе не держат в больнице, а отправляют домой.

— Ну не знаю… Может, у него были и другие проблемы, кроме гипса.

— Разве что так.

— Паша! Да он на костылях ходил.
Так что где оказался — там и сел.

— Но оказался он возле тебя.

— Ну и что?

— И чего хотел этот рыцарь печального образа?

— Если ты в таком тоне будешь говорить о ни в чём не виноватом мальчике — я вообще ничего не буду больше рассказывать.

— Всё, всё, больше не буду.

—… Не могу. Ты мне всё настроение сбил.

— Ну прости. Алис, правда. Я не прав.
Уже осознал. Больше не повторится.

— Знать бы ещё, что это вообще сейчас было.
Обычно ты намного добрее.

— Да сам не знаю. Но ты рассказывай пока.

Алиса вздохнула и трудом продолжила.

— На чём я вообще остановилась?

— Мальчик попросил присесть возле тебя.

— Ах да…

— Что было дальше?

— Да ничего и не было.

— Но вы разговаривали?

— О пустяках.

— Интересно, о каких.

— Ну… он признался, что томится в больнице.

— Он так и сказал?

— Нет. Он сказал «на свободе», имея в виду внебольничную жизнь.
Значит, в больнице ему было тоскливо.

— Логично. А ещё?

— О, вспомнила.
Он тебя мне напомнил.

— Чем же? Он похож на меня?

— Да нет, не очень. Разве что тоже высокий и худой.

— А чем тогда напомнил?

— Тем, что обычно у него жуткий аппетит.
Хотя в больнице наоборот пропадает из-за того, что обстановка угнетает.

— Надо же какой нежный.

— Паша, ты опять?

— Я? Нет, что ты.
Просто удивляюсь, что у человека может пропасть аппетит всего лишь из-за смены обстановки.
У меня вот не пропадает.

— Ну, это смотря что на что меняется.

— Ты конечно выразила ему сочувствие?

— А что? Нельзя было? — осторожно уточнила Алиса.

— Да нет. Просто интересно, в какой форме ты выразила ему своё сочувствие.

— А какие могли быть формы?
Я бы конечно рада была бы помочь ему ускорить его выздоровление, но у меня же не было с собой никаких заживлялок…

Да и врачи не поняли бы, почему он выздоровел за день вместо месяца…
У мальчика могли бы быть неприятности.

— Хорошо, что ты понимаешь и учитываешь это.
То есть ты ничем не помогла ему?

— Нет конечно.

— Совсем ничем?

— Ну, разве что тем, что принесла ему клубнику.

— Клубнику?

— Да.

— А почему клубнику?

— Потому что он сказал, что если что и поел бы с удовольствием, то клубнику или бананы.

— Так и сказал?

— Паша, ну какая разница?

— А всё же?

— Да не помню я… Может быть, он сказал, что не отказал бы от банана и клубники.

— Вооот. Это уже другое дело.
Улавливаешь разницу?

— Нет. А должна?

— Ладно, проехали.
Продолжай.

— А больше ничего не было.

— Совсем ничего? И мальчик даже не поблагодарил за клубнику?

— А он не успел.
Он-то может и поблагодарил бы.
Но у него не было такой возможности.

— Это почему?

— А потому что мне стало резко не до него.

— Это хорошо. Но почему интерес твой вдруг испарился?

— Ой, там вдруг такое случилось.

— Вот видишь — что-то случилось всё же.

— Да-да.

— Я весь внимание.

— Когда я понесла клубнику мальчику в его палату — я увидела, что он машет мне около лестницы и зовёт к себе.

— Какой нахал! Что он себе позволяет?!

— Да погоди ты. Дослушай сначала.

— Ну?

— Когда я пошла к нему на лестницу…

— Ты всё же пошла? Зачем?

— Паша, так невозможно рассказывать.
Ты же не даёшь мне ничего сказать.

— Прости. Говори. Я просто переживаю.

— Так вот — я пошла к нему, но перед самой лестницей случайно бросила взгляд в саму его палату.

— И что ты там увидела?

— А вот это самое интересное!
В палате я увидела этого мальчика!

— Ты же сказала, что он в это время был на лестнице.

— В том-то и дело!
В том-то и дело, Паша.

— Но как такое возможно?

— А то ты не знаешь.

— Погоди… Ты хочешь сказать, что мальчиков стало два, потому что один из них был кем-то другим, кто выдавал себя за мальчика?

— Конечно.

— Это был космический пират?

— Увы.

— И что ты сделала?

— Забежала в палату к настоящему мальчику, чтобы отдать ему клубнику, а потом бросилась прочь от его палаты.

— Зачем ты теряла время?
Надо было сразу убегать! Что за детский сад?

— А куда я должна была деть клубнику?

— Да какая разница? Хоть бросила бы.
Да хоть в физиономию лже-мальчику запустила бы, превратив тарелку в летающую тарелку.

— Что ты сказал?

— Мне повторить?

— Да нет… А откуда ты знаешь, что клубника была в тарелке?

— А что тут знать? Разве она могла бы в чём-то ещё?

— Могла.

— В стакане, да?

— Да хоть в стакане. Или в банке.

— Да какая разница, в стакане или в бане?
Ты мне лучше скажи — почему ты потеряла время с этой клубникой?

— Но мальчик хотел клубники.

— Ничего, обошёлся бы он без клубники.
А то видишь ли клубнички ему захотелось.

— Паша, я тебя просто не узнаю.
Ты сам-то настоящий?
Ты случайно не поддельный?

— А что такого я сказал?

— Ты… да ты просто психуешь.

— А как тут не психовать, когда в момент опасности ты, уже сообразив, что рядом космический пират, вместо того чтобы убегать — бежишь с какой-то клубникой к какому-то левому мальчику.

— Ну вообще-то этот мальчик, сам того не зная, немного спас меня.

— Чем?

— Ну… если бы он не оказался в палате, то я бы не поняла, что у лестницы не мальчик, а пират…
И тогда пираты схватили бы меня уже тогда.

— А что — они тебя всё же схватили позже?

— Да нет. Но тогда могли схватить.
А благодаря мальчику с клубникой это не случилось.

— Да ладно тебе.
Хватит уже превозносить заслуги этого мальчика так, словно он сделал что-то выдающееся.

— А то, что он хоть и невзначай, но спас меня — не считается?

— Считается. Но ведь невзначай.

— А Полина сказал бы, что это судьба.

— Судьба, значит?
А если бы этот мальчик не подходил к тебе, то может быть пираты вообще не притворялись бы этим мальчиком.

— Да какая разница. Они и другое могли бы придумать.

— Они? сколько их было?

— Двое…

— Значит, они тоже попали в ХХ век?

— Да.

— А что им от тебя было нужно?

— Наверное, они думали, что я приведу их к миелофону?

— А не наоборот?

— Может, похищение было только поводом приманить тебя?

— А я-то им зачем?

— Не знаю-не знаю…
Может быть, они знают о тебе что-то такое, из-за чего ты им дороже любого миелофона?

— Вряд ли. Им был нужен миелофон.

— Откуда такая уверенность?

— Ну… они же готовы были сбежать с миелофоном. Без меня.

— Ну допустим. А пираты-то были какие? Незнакомые?

— Если бы. А то знакомые.

— И кто на этот раз?

— Крыс и Весельчак У.

— Тот же Крыс, что и на Брастаке?

— Он самый. И вместе с У — те же, что в системе Медузы. Я рассказывала тебе.

— Я помню. Значит, они снова сбежали из изоляции?

— Получается, что так.

— Что же их не могут надёжно изолировать-то.

— Ну, значит, не могут.
А может они ещё и пригодятся для хорошего дела.

— Ты серьёзно?

— Вполне.

— Ты идеалистка?
11. Пример
***

— Я просто стараюсь брать пример с Нийи-Полины.
У неё такая оригинальная логика… Гибкая, чуткая.

— Иногда слишком.
Хотя я очень благодарен ей за помощь тебе.

— Это же ты её попросил помочь?

— Ну… да.

— Спасибо тебе.
Она… явилась как богиня.
Ты бы только видел её.

— Могу себе представить. Но зато я видел, как на проходила через защитное поле возле МИВа.
Словно через кисель. Хотя я пройти не смог.

— Ну так это же Нийя.
Что ей какое-то поле.

— Она немного пугает, да?

— Пугает? Нет. Вот уж чего нет того нет.

— Я имел в виду, что её возможности поражают.
А когда у кого-то они столь велики, то невольно можно подумать — а не опасна ли эта мощь для меня.
Ведь мне с ней не справиться, если она обернётся против меня.

— Кто? Нийя?

— Вообще.

— Нийя на нашей стороне.

— Вот я и говорю — как же здорово, что такая мощь расположена к нам, а не враждебна.

— А почему она должна быть враждебна?

— Не должна. Но ведь могла бы.

— С чего бы?

— У неё необычное происхождение.
Сама подумай — в её детстве не было обычных факторов, которые формируют нормальное человеческое существо, не враждебное человечеству, людям.
Ни семьи, ни родителей.

— Паша, я всё это понимаю.
Но это теория.

А судить надо по делам человека.
И… по своему чутью.

— И что говорит тебе чутьё?

— Нийя — наша.
И нет существа более лояльного к людям.

И более доброго.
Неужели ты сам этого не чувствуешь?

— Чувствую.
Но я обязан себя спросить — не предаюсь ли я самообману.

— Не предаёшься.

— А что касается совета судить по делам… то это конечно верно.
Но ведь дела до поры бывают ангельскими только для маскировки.
А когда они становятся иными - уже может быть поздно.

— Ты прав. Но сейчас речь о нашей конкретной Нийе.
И, честно говоря, мне скучновато слушать такое про Нийю.

Я бы поддержала твою паранойю, если бы речь шла о ком-то абстрактном.
А так… ты сейчас напоминаешь мне знаешь кого?

— Знаю. Сикорски в «Жуке в муравейнике».

— Вот именно. Сам уже понял это?

— Да не знаю даже. Ведь никто не знает, что было бы, если бы Сикорски оставил Абалкина.

— А никто не знает и того, что случилось после убийства Абалкина Сикорским.

— Сикорски.

— Неважно. Главное - что убийство Абалкина тоже могло привести к катастрофе.

— Не исключаю.
Значит, ты на все сто уверена в Нийе?

— Да.

— И не боишься, что это твой самообман?

— Нет.
А ты? Неужели ты подобен тем параноикам, которые выставили себя на смех, вслух усомнившись к безвредности Нийи и предложив её изолировать?

— Нет… Я тоже думаю, что они неправы.
Но я пока не нашёл опоры для моей уверенности в её безвредности.
Вот и стараюсь найти её в твоём мнении.

— И как? Нашёл?

— Вроде да.

— Паш, знаешь, что я скажу тебе.
Мне кажется, что про Нийю пока не всё известно.
Честно говоря, я сомневаюсь, что она клон.

— А кто же?

— Ну… я бы не удивилась, если бы тут проявился мотив мексиканской мелодрамы.

— Думаешь, что Нийя — чей-то потерянный ребёнок?

— Не знаю. Но не исключаю.

— Почему?

— Её доброта намекает на то, что она имеет обычное происхождение.

— От любящих друг друга родителей?

— Да. Может быть, у неё есть родители и семья. Или были.
Но кто-то это скрыл или просто никто не знает об этом.

А её способности намекают на то, что это были не просто влюблённые родители, а очень влюблённые.

— Ты разделяешь гипотезу, согласно которой любовь родителей сопутствует талантливости потомства?

— Разделяю.

***
Оба немного помолчали, не решившись приводить в пример самих себя или друг друга, так как это деликатный вопрос касался отношений родителей одного и другого.
Но оба понимали, о чём думает другой в этот момент.

— Алис, ты вот про «Жука» вспомнила.
А помнишь следующую чамть трилогии?

— Конечно. «Волны гасят ветер».

— А там говорилось про люденов.

— Помню.

— Может, наша Нийя как раз люденка?
Как там про них сказано? Т-зубец на ЭЭГ? Третья импульсная?

— Не знаю, Паш.
Это можно узнать, только если сама Полина захочет пройти исследования.

Но я не удивлюсь, если у неё там не только третья импульсная, а вообще что-то невообразимое обнаружится.
12. Таблетки
— Это снова я, — объявила вернувшаяся Полина. — У меня хорошие новости.

Во-первых, вам обоим разрешили отправляться домой, чтобы набираться сил.

— А как же отчёты? — спросила дисциплинированная Алиса.

— И отчёты, и воспитательные беседы завтра в это же время.
Это может подождать. Теперь всё уже улажено.

— А пираты?

— С пиратами тоже всё хорошо.
Но это ещё не всё… — Полина улыбнулась, представив себе радость ребят. —
Через неделю я отправляюсь не Дэссу.
И… если Вы хотите…

— Ты возьмёшь нас с собой на Дэссу? — выдохнул Пашка, тоже мечтавший побывать на легендарной планете.

— Если разрешат ваши родители, — уточнила Полина.

— Разрешат, — уверенно заявил Паша. — Алис, ты же согласна?

— Да, — подтвердила Алиса.

— Полина, спасибо, — за обоих поблагодарил Паша.

— Только сразу предупреждаю: сначала понадобится сдать строгий экзамен по правилам безопасности на Дэссе, а на самой Дэссе не только наслаждаться и шалить, но и помогать в иссследованиях.

— Само собой, — заверил Паша, боясь спугнуть такую удачу и готовый наобещать что угодно ради попадания на Дэссу.

— Тогда до завтра.

— Ты же уходишь?

— Ну да. Есть дела. Или у вас есть ещё вопросы?

— Пока нет. Просто… не хочется с тобой расставаться.

— Завтра ещё пообщаемся.

— Полина, а куда миелофон? Отвести в Космозо?

— Да, можешь отвезти.
Кстати, проследи, чтобы Паша не забыл принять свои таблетки.

— Какие ещё таблетки? — удивилась Алиса и сразу вспомнила слова Полины о том, что что-то может помешать ей общаться с Пашей сразу. Её сразу показалось, что это имеет какую-то связь с таблетками.

— Паша знает. Ну, теперь точно всё. Пока.

***
И Полина снова оставила их одних.

Алиса повернулась к Паше с выражением, требовавшем разъяснений.
Паша заранее обречённо вздохнул.

— Паша, что за таблетки?

— Да так, пустяки.

— Покажи мне эти пустяки.

— Ой, да что там показывать. Просто витамины.

— Покажи.

— Ну ладно, ладно. Смотри.

***
Алиса воззрилась на взятую у Паши упаковку.

— Тааак… — протянула она обеспокоенно. — И что с тобой случилось, пока меня тут не было?

— Ничего.

— Не ври.

— С чего ты вообще взяла, что что-то случилось?

— Если бы ничего не было, то тебе не прописали бы эти таблетки.

— Да? Ну, может быть, ошиблись.
Ты же знаешь этих врачей — им лишь бы перестраховаться и напичкать таблетками.

— Паша, я же всё равно узнаю.
Это не пустяк, чтобы оставить это без выяснения.

— Это пустяк.

— Нет не пустяк.
Ты думаешь, что я не знаю, что это за препарат?

Мне такой однажды уже прописывали.
Когда посчитали, что будет очень кстати особая подпитка нервных клеток и общеукрепляющий эффект.

Поэтому повторяю вопрос:
что,
с тобой,
случилось?

Что такого, что твоему организму вдруг потребовалась ТАКАЯ подпитка?

— А может я просто так за тебя переживал, что мне потребовалась подпитка?

— Не увиливай.
Между прочим, до твоего появления здесь Полина мне говорила, чтобы я не удивлялась, если не удастся сразу с тобой встретиться.

Я тогда не успела всё у неё узнать, потому что появился ты сам.
Да и Полина не склонна была рассказывать, отвечая мне, что ты сам расскажешь.
А ты не собираешься рассказывать?

— У меня что — не может быть маленьких секретов?

— Могут конечно.
Но тогда и у меня от тебя тоже появятся маленькие секреты.

Буквально с этого момента.
Я больше ни слова не скажу о том, что со мной было в ХХ веке.

— Так нечестно.
Я должен знать про тебя.

— А я должна знать про тебя.
Я же не спрашиваю про твои сердечные тайны.
Это твоё личное дело.
Но то, что касается твоего здоровья — я должна знать.

— Вот ты упрямая.

— А ты нет?

— Алиса, мне просто неловко это рассказывать, понимаешь?
Ты же не хочешь, чтобы я чувствовал себя неловко?

— Не хочу.

— Ну вот. Давай тогда оставим это без обсуждения.
Тем более что повод не стоит того.

— Ты готов это подтвердить с помощью миелофона?
Ну, то, что это в самом деле пустяк?

— Эээ… не знаю.

— Решай сам.
Если не расскажешь — и я тоже ничего не расскажу.

— Это шантаж, — вздохнул Пашка.

— Называй как хочешь.

— Ну хорошо. Я всё честно расскажу.
Только ты всё равно не поверишь.

— Поверю.

— Посмотрим.

— Обещаю, что поверю.
13. Тот мальчик Дима
***

— Тогда для начала я скажу тебе, какая на тебе была пижамка в больнице ХХ века.

— И какая?

— В цветочек.

— Это можно просто угадать.

— Да? А ещё там на локте была заплатка с непоходящими по цвету нитками.

— Откуда ты знаешь это?

— А клубника была не в тарелке, а в блюдце.
Это я тоже угадал?

— Погоди. Ничего не понимаю.
Откуда знаешь все эти подробности?
Я тебе этого не рассказывала!

— А ещё на тебе были красные тапочки и жёлтые носочки.

— Паша… откуда ты можешь это знать?

— Может, я могу читать твои мысли без миелофона?

— Вряд ли.

— А ещё у тебя была небольшая ссадина вот здесь, — показал Паша на висок Алисы, легонько коснувшись его.

— Довольно, — сказала Алиса, отклоняясь от касания словно просто от нетерпения получить ответы на свои вопросы, хотя на самом деле по другой причине — её почему-то смущали подобные прикосновения, хотя одновременно её и тянуло к ним.

Она внимательно всматривалась в Пашку, словно ища при этом ответы на свои вопросы:

— Так откуда ты это знаешь?
Ты тоже был в больнице?

Я конечно могла бы предположить, что ты знаешь про блюдце и остальное потому, что тем мальчиком в гипсе был ты.
Но он на тебя не похож.

— А может всё же похож?

— Нет.

— А может я был в гриме?

— Паша, перестань. Тем мальчик ты быть не мог.
У него другое телосложение.

— Но ты сама говорила, что он худой и высокий, как я.

— А в остальном он другой.

— Ты так внимательно разглядела его тело?

— Паша, необязательно разглядывать, чтобы заметить разницу.

— У него телосложение лучше?

— Да какая разница?
Я хочу знать, откуда ты знаешь все подробности, словно тоже был там.

— Версию, что я знаю подробности из твоего же сознания, ты отвергаешь?

— Пока да.

— Ну что ж. Ты права. Я просто был там.

— Среди других зрителей телепередачи?

— Да.

— И ты не подошёл ко мне?

— Ну почему же. Подошёл.

— Но ко мне только тот мальчик подходил.

— Правильно.

— Ну что правильно-то.
Ты не он, подходил только он, а ты тоже подходил.
Как это возможно?

— А ты подумай.

— Честно говоря, я подустала думать.
Я хочу домой отдыхать и набираться сил.

Завтра ещё нотации выслушивать в МИВе, а сегодня — ещё и в Космозо.
Может, ты просто объяснишь всё без ребусов?

— Моё сознание было в тебе того мальчика.

— Твоё… что?

— Моё сознание.

— Было в теле… того мальчика?

— Да.

— Это что… новый способ перемещения…

— Во времени.

— Так… так вот зачем тебе прописали эти таблетки.
После таких фокусов… Паша, это… это не очень вредно? Это опасно?

— Пока никакой опасности не обнаружено.

— А… ну-ка расскажи мне всё с самого начала.

— Сначала ты дорасскажи.

— Потом…

— Тогда и я потом. Только после тебя.

— Паша! Ну пожалуйста.

— Ну что рассказывать-то.
Пришёл я в Космозо, как договорились.
Тебя нет, твой браслет молчит, миелофон ты не сдавала.

По видеозаписям узнали, что ты убегала за похитителями, потом возвращалась к скамейке, показывающий на след в ХХ веке.

Тогда я в МИВ, а МИВ уже закрыт.
Тогда я позвал Полину, но, вместо того чтобы помочь попасть мне в ХХ век, она отправилась туда сама.
А я остался не у дел.

— И тогда ты решил всё равно как-то пробиться в ХХ век.

— Конечно.

— И в итоге твоё сознание попало в тело мальчика ХХ века.

— Да.

— Но как это случилось-то?

— А вот этого я не могу тебе рассказать.
Потому что сам не знаю.

— То есть ты просто раз — и оказался в теле мальчика?

— По сути да.

— А не по сути?

— Сначала я сильно-сильно захотел попасть в ХХ век.
Я зажмурился в страстной надежде, чтобы, когда открою глаза, я уже был в ХХ веке.

— Как это по-детски.

— Думаешь? Слушай, что было дальше.

— Когда ты открыл глаза, то увидел, что ты в больнице?

— Да. Но не в тот раз. А позже.
А в первый раз я увидел около себя одного странного человечка.

— А что в нём странного?

— Хотя бы то, что он уже встречался мне часом раньше, когда я искал тебя в Космозо.
И именно он рассказал мне, что девочка в красном комбинезоне, катавшаяся на бронтозавре, побежала за человеком, кричавшим «Держи!»

— Интересно.

— Вот-вот. И вдруг рядом снова он.
Причём откуда взялся и когда успел — непонятно.

Ну, я к тому времени уже как-то попривык к чудесам, понаблюдав за недавними фокусами Нийи.
Так что не успел как следует удивиться.

Я бы может и задал ему пару вопросов типа — чего это всё время оказывается возле.
Но он заговорил первым, и сказал такое, что мне стало не до странностей его появления около меня.

— А что он сказал?

— Он сказал, что моё желание выполнимо.

— О как.

— Ага. Говорит такой: «мальчик хотеть в МИВ?»
А я ему: больше жизни.

Тогда он говорит: «Есть другой способ исполнить твой желание».
Я ему: какой?

А он: «не только машина времени уметь перемещать».
А я: «а как же ещё?

А он: «ты знать ответ, просто хорошо продумай твой желание».

— А ты?

— А я не успел ему ответить.

— Почему?

— Да исчез он.

— Но ты ответ нашёл?

— Да. Сначала я разозлился, что он только раздразнил, а то и вовсе пошутил, но так и не дал толкового совета.
А потом всё же подумал над его словами, будто я уже знаю ответ.

— И?

— Я подумал — уж не имел ли он в виду то, что достичь моей цели можно именно так, как я уже попробовал, но без особой веры в успех.

— И ты снова попробовал?

— Ну, а что мне оставалось?
Других-то вариантов всё равно пока не было.

— И когда получилось-то?

— Не знаю, с какой попытки, но получилось.
Я зажмуривался и представлял себе, что попасть в ХХ век просто возможно.

Старался себя убедить, что это реально.
И что нужно очень сосредоточиться.

— Неужели именно таким способом ты попал в ХХ век?

— Сначала я просто куда-то попал.
Но куда именно — ещё не знал.

Но вижу, что я в палате.
Обстановка старинная.

А главное… догадайся, почему я совсем не обрадовался, а совсем наоборот — пришёл в отчаяние.

— Ты понял, что ты в гипсе?

— Да!
Представляешь? В гипсе!

Я страстно хотел попасть в ХХ век и непременно к тебе.
Чтобы помогать тебе.

И что я в итоге получил?
Попасть-то я куда-то попал, но гипс…

Как я мог помогать тебе в гипсе?
Да ещё и в ХХ веке, где такие травмы лечат не день, как у нас, а месяц!

Я понял, что потерпел крах.
И вспомнил слова человечка, который советовал продумать желание.

И я понял, что в моём желании упустил из виду очень важное — попасть к тебе здоровым.
И что моё желание «попасть туда, где Алиса» было недостаточно продуманным…

— Так вот почему тот мальчик, то есть ты, был таким грустным, когда подошёл ко мне.

— Конечно. Хоть я и был очень рад, увидев тебя.

Я же понял, что мне удалось невероятное — попасть в прошлое без машины времени.
Да ещё и в то самое время и место, где находишься ты.

Не представляю, как это возможно.
Но вся радость и удивление от совершения невозможного перечёркивались разочарованием от того, что я ничем не могу тебе помочь из-за гипса.

— Да ладно.
Главное, что тебе удалось попасть туда, где я.

Без машины времени. Не зная, где я.
Пашка, это же… невероятно!

— А толку-то, если я оказался в гипсе?

— Это уже дело десятое.

— Нет, это дело первое.
Пашка… ты что, так и не понял, что ты совершил?

— Да какая разница. Если ничем не мог помочь тебе.

***
14. Почему сразу не признался
***

— Паш, а почему ты мне-то там сразу не сказал, что это ты?

— Зачем?

— Как это зачем. Чтобы обрадовать меня.
Ты не представляешь, как я обрадовалась бы тому, что ты рядом.

— Ты обрадовалась бы?

— Конечно! Ещё как.
Мне там так одиноко было. Так тоскливо.

***
Алиса вдруг оборвала себя.
Ей показалось, что её слова прозвучали внезапно намного более проникновенно, чем она предполагала.

Она была совсем не против откровенного выражения своей симпатии к Пашке.
Но сейчас градус чувства и его проявления показался ей несколько чрезмерным.

Она чуть испуганно бросила взгляд на Пашку, чтобы убедиться, что он не заметил, что её голос прозвучал слишком страстно.
Ей показалось, что не заметил.

Тогда Алиса тихо выдохнула и закончила уже ровным тоном:

— Так что я была бы очень рада и твоему появлению, и тому, что тебе удалось невозможное.

— Но ты переживала бы из-за гипса.

— Ну это конечно да…
Но зато я радовалась бы, что благодаря гипсу ты никуда не вляпаешься.

— Ну совсем хорошо!

— Не кричи. Я бы думала — Паша в кои-то веки посидит на одном месте, а потом и наши из МИВа вытащат его, если не получится самому ем же способом вернуться.

— Ты издеваешься?

— Да нет… Просто думала немного прогнать твою хмарь.
Но раз чувство юмора тебе отказало, то больше не буду.

— Просто это совсем не смешно.

— Ладно, не буду.

— А ещё говорила, что «у ребят ненормальное чувство юмора», — упрекнул Паша.

— Ты и это знаешь?

— Да. Я подслушивал, — с уверенностью в нормальности и необходимости такого поступка ответил Паша.

— Ты в гипсе ходил, чтобы подслушать?

— Да.

— Делать тебе было нечего.

— Зато много интересного узнал.
В том числе о подробностях твоего попадания в ХХ век.

— Зачем тогда просил меня рассказать?

— Ну ты же тогда ещё не знала, что я подслушивал.
Да и интересно было послушать, как ты расскажешь это мне.
И сравнить рассказы.

А ещё я знаю, что ты утаила от меня нападения пиратов.

— Потому что они не имели особого значения.
А я хотела сначала главное рассказать о том, как искала и нашла миелофон.

Но если бы я знала, что в теле того мальчика твоё сознание, я бы не оставила тебя в больнице одного, да ещё и в гипсе.
Я бы с тобой осталась.

— Вот поэтому я ничего и не стал тебе говорить.
Чтобы не мешать тебе…

— Что ты говоришь?
Ты не помешал бы мне.
Пообещай мне, что в следующий раз не станешь скрывать от меня своё присутствие.

— В следующий раз у меня может не подучиться такое.

— Ну, я о сути. Обещай.

— По обстоятельствам, Алис.

— А если бы тебя пираты там нашли?

— И откуда они узнали бы, что тот мальчик это я?

— Да, ниоткуда, ты прав.

— Ну вот и получается, что нельзя мне было признаваться тебе.
Только помешал бы.

Перед пиратами подставился бы.
Тебя сделал бы уязвимее, так как ты знала бы, что они могут теперь и на меня нападать.
Да и стыдно мне было. Примчался, но так неудачно.

Мне вообще не следовало подходить к тебе.
А издалека наблюдать.
Да не смог удержаться.

***
15. Зачем возмущался
***

— Кстати, а раз ты сам был тем мальчиком, то чего ты тут возмущался моим вниманием к нему?

— Но ты же не знала, что это я.
И думала, что это другой мальчик.

— Ну и что. Мне просто было тоскливо.

— Это не повод искать утешения в разговорах с другими мальчиками.

— Но он мне тебя напомнил.

— Тем более с напоминающими меня.

— Я ему просто сочувствовала.

— Пусть к сердцу женщины лежит через жалость.

— Паша, аллё.
Этот мальчик — житель прошлого века.

— А вдруг ты так прониклась бы к нему сочувствием, что решила бы ради него остаться в ХХ веке.

— Ты что?

— А разве такое невозможно?
Любовь зла. Полюбишь и человека из другого времени.
Да так, что оставишь своё время, родителей, друзей.

— Да ну тебя.
Какая ещё любовь? — немного невежливо выпалила Алиса, но больше от растерянности, вызванной странными Пашиными словами.

— А то ты не знаешь.

— Не знаю! А ты знаешь?

— Все знают, — неопределённо пожал плечами Паша, к облегчению Алисы, которая вдруг поняла, что зря так спросила.

Не хватало ещё, чтобы Паша сейчас честно признался, что кого-нибудь любит.
Она конечно порадовалась бы за него, но почему-то предпочитает повременить с этой радостью.

— Паш, а как на самом деле было у тебя с аппетитом в ХХ веке? Ты правда потерял аппетит?

— Правда. От отчаяния, что и сам беспомощный, и тебе не могу помочь.

— А клубнику-то тебе хотелось или нет?

— Хотелось.

— А чего ты тогда наезжал на клубнику?

— Ну, понимаешь, мне не понравилось бы, если бы кто-то говорил тебе про клубнику. И про бананы кстати тоже.

— А что тут такого?

— Но ведь клубника. Не брусника, ни черника, а клубника.

— И что? Вкусная ягода.

— Ладно, не грузись.

— А бананы тебе чем не угодили? Геракл обожает их.

— Ничем. Всё, забудь.

***
16. Возвращение беглеца
***

— Слушай, а настоящий-то мальчик где был, когда твоё сознание попало в его тело?

— А его сознание в это время было в моём.

— А…

— И именно поэтому сотрудники МИВа поняли, что я натворил.
И сразу приняли меры — моментально разыскали меня в ХХ веке.

— Им мальчик рассказал?

— Ну да. Точнее, они думали, что это просто я сошёл с ума.
Нашли меня (как они думали — они же не знали, что это только тело моё), а я несу какую-то околесицу — про то, что я не понимаю, куда попал, что у меня должен быть гипс, что я был в больнице, а теперь непонятно где.

Спрашивал, в какую страну и я попал и почему нет гипса.
А главное — я всех уверял, что у меня должна быть другая внешность.

— Но потом разобрались?

— Конечно. Отправили с проверкой в ХХ век сотрудника.
Проверить слова мальчика про его адрес, школу и так далее.
Всё и подтвердилось.

— И конечно нашли тебя.
Первым делом.
Я попробовал было снять гипс, а тут заходит нянечка…

— Зачем ты снимал гипс?

— Узнать, не могу ли я уже ходить без него.

— А просто спросить у персонала ты не мог?

— Что ты. На все вопросы отвечали — пациент, не лезьте не в своё дело — когда придёт время снять гипс — снимут, не оставят навсегда.

Представляешь? «Не моё дело»!
Вот я и решил — попробую снять.
Если смогу ходить — значит, всё в порядке.

— И что ты собирался делать?

— Тебя конечно искать. По адресу твоей соседки по палате.

— А если бы оказалось, что снимать гипс рано?

— А тогда сделали бы новый.

— А о мальчике ты подумал?
А вдруг его организму навредило бы твоё самоуправство?

— В той ситуации о тебе было нужнее думать.
Ты же сбежала из больницы.

О том, что тебя будут искать пираты, я тоже знал.
Как тут усидеть на месте?

— И как? Получилось без гипса?

— Нет, — мрачно ответил Паша.

— Ну вот видишь.

— Снимаю я гипс, понимаю, что поторопился с этим делом, что ходить пока без него не смогу и что придётся просить наложить новый и выслушать кучу ласковых.

И тут заходит нянечка и говорит:
«Ну нельзя же так. А как же Дима?»

Я думаю — какой ещё Дима?
А нянечка ласково так на меня смотрит, снимает повязку с лица — и я узнаю в ней нашу Полю.

— Это была Полина?

— Да…

— Как же ты сразу не узнал её по её глазищам?

— Да не до этого было. Я просто не искал в нянечке черты Полины.
Не могу же я при каждом появлении нянечки думать — уж не похожа ли она на Полю.

Так вот, оказалось, что прибыла Полина по мою душу… в прямом смысле.
Забрать мою душу обратно. Перенести моё сознание в моё тело…

Ну, и говорит мне — пора домой, Пашенька.
Твоё тело тебя заждалось, а это тело пора вернут Диме.

— Это имя мальчика-хозяина тела?

— Ну да.

— А ты?

— А я ей — Полечка, помоги, дай таблетки для моментального сращивания костей.

— А она?

— А она говорит — обязательно срастим, но с условием, что ты вернёшься домой.

— А ты?

— Ну, а что я. Я в ярости.
Ты представляешь, какое коварство — может сделать меня здоровым, но при этом отнимает весь смысл резкого выздоровления — возможность мчаться к тебе на помощь.

— Так вот откуда у тебя внезапные сомнения в Полине.

— Да нет.

— Наверное, у неё были очень веские причины для такого ультиматума.

— Ну, по её-то мнению конечно были.

— Она их озвучила?

— О да.

— И какие же?

— Якобы мне надо срочно возвращаться в моё тело, иначе я навсегда останусь в теле Димы.

— Ого.

— Да.

— И что? Ты наконец-то согласился вернуться домой?

— Нет конечно. Я решил — лучше останусь в теле Димы, чем упущу возможность спасти тебя.

— А о Диме ты подумал?

— Вот и Поля сказала то же самое.
Говорит мне — Дима хочет вернуться в своё тело, своё время, к своим близким, у него сестрёнка, любимая девочка в параллельном классе, родители, двоюродный братик, дедушки-фронтовики ВОВ и так далее.

— Ты внял?

— Почти…

— Но хоть согласился с правом Поли на ультиматум?

— Согласился… — вздохнул Паша.

— И в итоге ты вернулся в наше время.

— Ну да…

— Представляю, как тяжело далось тебе это решение.

— Да… бросить тебя одну… поверить, что тебя спасут и без меня…

— Но перелом-то вылечили?

— Да это-то конечно.
Сразу, как только я дал слово, что вернусь в наше время.

— Значит, у Поли были с собой таблетки?

— Они конечно были бы. Они же знали о проблеме Димы.
Но это же Поля.

— А, я поняла. Ей и таблетки не нужны.

— Вот именно. Только подержала свои волшебные ручки над ногой — и вуаля.
Как новенький.

— Здорово. Повезло Диме.

— Наверное. Не знаю только, что там врачи подумали, когда увидели, что перелом внезапно не просто вылечился, а словно и не было.

— Да уж… И ты сразу вернулся?

— Ну… я ещё немного попробовал убедить Полю.
Но конечно с тем же результатом.

Наша кроткая Поля упрямее не знаю кого, когда ей надо. Когда она думает, что права.

— Ну, а как ты вернулся?

— О, проще простого.
Я-то думал, что проще всего отправить меня в ХХI век, познакомить с Димой, поменять местами наши сознания, а потом отправить Диму в ХХ век.

Но куда там.
Со мной же была Поля.

Она просто положила свою ладонь мне на лоб — и после первого же моргания я увидел себя в своём теле и в нашем времени.

— А, теперь понятно, — улыбнулась Алиса. — Но ты же сразу потребовал отправить тебя в ХХ век.

— Всё-то ты знаешь… Но и о результате этого требования догадываешься.

— О да. Тебя не пустили?

— Нет. Сказали, что нет окна.
И что будет только через пару дней.

Представляешь мой ужас?
Мне казалось, что меня просто бессовестно обманули.

Заставили вернуться в ХХI век, бросить тебя, а сами даже не могут тебе помочь.

— Но всё же успели помочь.

— Всё равно как-то… зыбко. Ненадёжно.

Ещё и заставили остаться под наблюдением — мол, надо убедиться, что моё здоровье вне опасности после перемещений сознаний.

А что мне сделается?
Единственным, что было для меня вредно — это неизвестность и невозможность помочь тебе.

— Ладно, Паш. Обошлось же всё.

— Но какой ценой. Теперь вот… таблетки эти пить.

— Таблетки эти очень хорошие. Не отказывайся от них.
Считай, что просто витамины. Ты же сам назвал их витаминами.
Порадуй ими свой мозг. Считай, что это конфетки для него.

Алиса хотела, но не решилась добавить — «сделай это ради меня».

— Ладно уж… Уговорила. Если напомнишь — буду принимать.

— Хорошо. А лучше — внести просто сигналы будильника на время приёма таблеток.

— Да, так и сделаю.
17. Не хуже таблеток
***

— Паш… мне Полина тут одну интересную вещь рассказала.
Что я могу руками лечить.

— Как Полина?

— Ну нет, это вряд ли.
Кто же сравнится в силе с Полей.

Но она сказала, что прикосновение моей руки хорошо влияет на здоровье человека…

— Здорово.
Меня это почему-то нисколько не удивляет.
Что-то такое я и предполагал в тебе.

— Паш… я не просто так это рассказываю.
Не для похвастаться.

— Понимаю. Ты нашла ещё один способ помогать людям, и очень рада этому.

— Да. Но сейчас я предлагаю помощь тебе.

— Мне? Ты хочешь полечить меня?

— Хотя бы попробовать. Если Полина не ошибается, то должно получиться…

— Полина? Тут она точно не ошибается.
Всё получится.
Так что давай. Лечи, если хочешь.

— Может, дома?

— Дома лучше всего. Но аванс можно и тут.

***
Алиса положила ладонь Паше на лоб.
Он закрыл глаза и сказал:

— Да, точно помогает.

— Ты шутишь?

— Нет. Вот сама попробуй.

***
Паша взял руку Алисы и приложил её к её же лбу.

— Чувствуешь? — спросил он.

— Не знаю. А что я должна чувствовать?

— Приятные ощущения.

— Не знаю. Может, на меня это не должно действовать?

— Пойдём домой.
Засиделись мы тут.
Там и договорим. Да по дороге.

— Да, пора идти. Ещё миелофон отвозить в Космозо.

— И нотации выслушивать.

— Ага…

***

Нотаций особых не было.
Только попросили в следующий раз сразу общаться к профессионалам, чтобы не рисковать напрасно.

В основном Алису поздравляли с благополучным возвращением.
И ещё почему-то поздравляли с её возвращением и Пашу.

О самом миелофоне ни слова не сказали.
В результате чего Алиса благополучно забыла вернуть миелофон.

Спохватилась уже дома, собиралась возвращаться в Космозо.
Но тут ей позвонили из самого Ксмозо.

И вместо того чтобы упрекнуть в забывчивости, попросили не суетиться с возвращением, а подождать до завтра, а сегодня хорошенько отдохнуть.

— Судя по тому, как все просят меня отдохнуть, завтра мне наметили тяжёлый день, — призналась Алиса Пашке.

— Вряд ли. Уж не тяжелее, чем предыдущие.
Просто все за тебя переживали, и теперь берегут как могут.

— Ну может и так.

— Я тоже пожалуй поберегу. И не стану мешать тебе отдыхать. Завтра договорим.

— Паш!

— Что?

— Ты не помешаешь мне отдыхать. Наоборот.
Я сегодня… одна дома.

После возвращения оттуда, откуда не чаяла вернуться. Я скучала и по тебе.
Одной… мне будет тоскливо.

— Предлагаешь составить тебе компанию?

— Если можешь.

— Идём. Я скажу маме, что у тебя задержусь.

***

— Давай скорее в душ и будем ужинать, — предложил Паша, — а то я умираю уже от голода.

— Аппетит к тебе вернулся?

— Более чем.

***
После душа Алиса увидела, что аппетит к её другу в самом деле вернулся.
Судя по тому, что холодильник почти опустел.

Она и сама нехило проголодалась, так что ужин прошёл в молчании.

— Я готова, — сказала Алиса, почувствовав себя сытой.

— К чему ты готова?

— Мы собирались лечить тебя.

— А ты не устала?

— Нет.

— Тогда с удовольствием.

— Тогда ложись.

— Зачем?

— Чтобы расслабиться при лечении.

— А можно при этом положить голову тебе на колени?
Мне кажется, что так было бы ещё эффективнее.

— Можно. Только скорее.

***
Паша послушался, и поспешил поудобнее устроиться в предложенном положении.
Свет выключили, а окна открыли.

Через минуту Алиса сказал:

— Такой же вечер, как там.

— В ХХ веке?

— Да…
Те же звёзды.
А там я сравнивала вечер с нашими и думала, что там такой же вечер, как у нас.

***

Закрыв глаза, Паша минуту наслаждался своим положением.
Тем, что его голова, его затылок на Алисиных ножках.

Он удивился, что она согласилась на его предложение.
Он боялся, что она не согласится и вообще выгонит его.

А потом подумал, что она могла просто не уловить подтекст в его предложении — его склонность и к телесной близости с симпатичной ему девушкой.

Приоткрыв глаза, чтобы посмотреть, какое у Алисы выражение лица, Паша понял, что надо всё прекращать.

Потому что Алиса просто засыпала на ходу.

— Алис, — позвал он, поднимаясь. — Тебе спать пора.

— Да. Ты прав. Скоро лягу.

— Не скоро. Немедленно.

— А лечение?

— Какое лечение, Алиса?
Тебя саму лечить пора. От усталости.

— Ну хорошо. Я лягу, но руку на твоей голове буду держать. Ты рядом ляжешь.

— Пусть хоть так.
Тогда давай разложу диван.
Вот, ложись.

Накрыв Алису одеялом, Паша скользнул и сам под него.
Алиса положила руку снова на его лоб, и тут же почти сразу уснула.
Рука сползла со лба.

— Так-то лучше, — прошептал Паша, довольный, что получилось уложить Алису.

Он был бы не прочь обнять подругу, но не хотел мешать ей отдыхать.
Насладившись близким присутствием подруги и воспоминаниями о её словах, незаметно он и сам уснул.

***
18. Вопрос соседки
Проснувшись перед рассветом, Алиса не сразу вспомнила, что она уже дома.
А затем жутко обрадовалась.

А рядом спал ещё и Паша.
И это возносило её радость до небес.

Алисе вспомнился вопрос соседки по палате в ХХ веке.
Тогда он застал её врасплох.

Юля спросила, была ли Алиса влюблена.
Алиса сама не знала, влюблена ли она.

Но если подумать о том, что наряду с беспокойством за миелофон и за человечество, наряду со стыдом за свою оплошность, Алиса изнывает от тоски при мысли о том, что может никогда больше не вернуться не только к родителям, но и к Пашке, то ответ напрашивался сам собой.

Может и влюблена.
Или даже наверняка.

Если эта тоска говорит о том, что она нуждается в своём друге не только как в друге.
Но и как в человеке, которого можно… любить?

Не той любовь, которой любят родителей.
А как-то иначе.

Она же только и делала в больнице, что-то и дело вспоминала, как они с Пашкой проводили время в разных приключениях.

И самым приятными в этих приключениях было общение с Пашкой.
Его шутки, его забота о ней, его беспокойство за неё.

Алиса вспоминала его фразочки, которые можно было принять за проявления симпатии к ней.
Его взгляды на неё, в которых при желании можно было разглядеть интерес к ней как к личности и как к девочке.

Эти несвоевременные воспоминания врывались в её размышления о том, как себя вести в ХХ веке и как решить задачу вернуть миелофон и вернуться домой.

И она ничего не могла с этим сделать.
И не очень-то старалась сделать.

Потому что эти воспоминания поддерживали её, помогали не впасть в панику.
Раньше с ней такого не было.

Раньше она хоть и волновалась иногда, но была уверена в том, что всё обойдётся.
А тут вдруг разволновалась.
Стала бояться, что на этот раз может и не обойтись.

Алиса не знала, почему так.
Может, она просто становится взрослее, и лучше понимает реальную меру опасности.

А может (хотя это связано с предыдущей причиной) дело не только в том, что она становится умнее, но и в том, что перестраивается её гормональная система.
Она начала превращаться из ребёнка во взрослую девушку.

И со дня на день может быть менархе — последствие первой овуляции, созревания первой яйцеклетки в её теле.
Так что беззаботное детство закончится.

Придётся тщательнее заботиться и о том, чтобы не навредить своему будущему материнству.
И всё время помнить о том, что она уже не просто девочка, а девушка, способная зачать ребёнка.

Собственно, пора уже сейчас об этом думать.
Так как она сама не знает, когда в ней созреет первая яйцеклетка.
Хотя пока совершенно не способна выносить этого ребёнка так, чтобы он родился здоровым.

Её тело пока не способно сформировать полноценную плаценту и качественно питать плод.
Ещё слишком рано.

Должно пройти хотя бы пять лет от менархе, чтобы она дать ребёнку всё по высшему разряду.

Да и её скелет пока слишком детский.
Не приспособленный к рождению ребёнка.

***

Больше всего её пугало, что в случае неудачи она никогда больше не увидит Пашку.
Что не услышит его заразительного смеха.

Что не увидит его счастливой и ироничной, ласковой улыбки, не услышит его шуточек.

Но разве можно было всё это объяснить новой знакомой, которая даже не знала Пашку?
Понадобилось бы очень много времени, которого просто не было.

И просто слова подобрать было непросто.
Да и не хотелось Алисе откровенничать о сокровенном ни с кем.

Поэтому она не знала, что ответить на вопрос Юли.
Что она не «была влюблена», потому что любит до сих пор?

Но и эти слова были бы не совсем точными.
А какие точные — Алиса не смогла бы подобрать даже для того, чтобы самой себе всё разъяснить.

А так как по легенде она ничего не помнила, то просто ответила Юле, что она не помнит.

Но потом много думала над вопросом девочки и всё лучше понимала, что не наврала бы, если бы ответила, что она любит.
И даже могла сказать, кого.

Сейчас Алисе было забавно осознавать, что давний товарищ и друг внезапно трансформировался в возлюбленного.

Это звучало очень непривычно.
И осознавать это было очень волнительно.

При встрече и разговоре с шубутным и беспокойным Пашкой Алисе тоже было не до лирики.

А вот теперь, в тишине, рядом со спящим Пашкой, да ещё и после хорошего отдыха, Алису очень даже тянуло на лирику.

То ли это на неё так подействовала разлука с реальной перспективой никогда больше не встретиться с другом.
То ли мыслительные процессы, запущенные вопросом девочки из ХХ века.

Но факт был предельно ясен.
Она влюбилась.

Ну или не влюбилась.
Может, это ещё и не влюблённость.
Может, это другим словом называется.

Но ей нравится вот так вот спать с Пашкой.
Когда он рядом.

Имея возможность протянуть к нему руку.
Коснуться его волос.
Погладить его.

Нравится заботиться о нём.
Нравится и принимать его заботу.

Как вчера, например.
Это же он раскладывал диван и укрывал её одеялом?

Да, точно.
А вот лечь рядом попросила его она сама.

Как она вообще до такого додумалась?
Наверное, совсем уже не соображала от усталости.

Ладно ещё в походах.
Но там совсем другое дело.
Там просто иной раз околеть можно от холода.

Но чтобы вот так дома уснуть вместе?
Нет, это слишком.

И какой же Пашка милый, что не отказал ей в этой прихоти.
Значит, не посчитал её просьбу странной?
Или списал странность на усталость?

Здорово было бы спать так вместе почаще.
Хотя это невозможно конечно.

Сегодня в виде исключения.
Сегодня ещё на правах друзей.
На правах детей.

Но совсем близко то время, когда они не смогут так спать.
Рядом и под одним одеялом.
Потому что она девочка, а он мальчик.

И потому что при этом они не муж и жена.
А главное — потому что не созрели пока для супружества и рождения ребёнка, если бы вдруг зачали его. Из-за её неготовности.

Кстати, как-то странно вчера Паша спросил её «к чему ты готова?», когда она сказала, что готова.
С подтекстом…

Уж не на эту ли тему.
А может ей лишь показалось, что с подтекстом.

Алиса, которая уже успела подумать о том, что скоро станет производить зрелые яйцеклетки, вдруг подумала, что и Паша скоро станет производить сперматозоиды.

Её друг тоже растёт и превращается в мужчину.
И обретает способность стать отцом, превратить её яйцеклетку в ребёнка.

***

Алиса стало немного неловко за такие мысли.
Ещё неизвестно, какое у него мнение обо всём этом, а она тут такое думает.

Хоть и со всем уважением.
Но ведь он может предпочесть оплодотворить яйцеклетку совсем другой девушки.

Может, она его совсем не интересует в этом качестве.
Тем более что он слишком давно её знает.

Может, он так к ней привык, что просто не воспринимает в качестве девушки.
И заботлив разве что из-за галантности и природной доброты.

То, что много времени проводит к ней — так это ему нравится то, какой она товарищ.
Что ещё… да, а ещё она не особо щадит его самолюбие.

И хотя она часто старается быть тактичной, но нередко и прямо говорит о его промахах.
И хотя сейчас у неё редко бывает повод для упрёка, но раньше она упрекала его нередко.
А как не упрекнуть, когда он делал ошибки, которые могли стоить им жизни?

А какому мужчине понравится такое?
Даже если замечания справедливые.

Нет, мужчине нужно, чтобы женщина была мягкой, снисходительной, против шёрстки не гладила, делала вид, что всё прекрасно, что она не заметила огрех.
Ну прям как Настенька в «Морозко»: «тепло, дедушка», когда тот её чуть не заморозил.

А она-то не такая. Она прямо скажет, что думает.
Значит, не видать ей женского счастья.

И тем более с таким самолюбивым и гордым мужчиной, как Пашка.
Ну ничего, зато будет больше свободного времени на науку, искусство и служение людям.

А Паша наверняка найдёт себе девушку с нормальным характером.
И будет её яйцеклетки оплодотворять.
И её ласкать свои добрым органом любви и ласки.

Алиса оборвала такие мысли.
Удивляясь полёту воображения в несвойственном ей раньше направлении.

Ну точно — судя по сегодняшней озабоченности, у неё скоро созреет первая яйцеклетка.
Или уже созрела.

От того и мысли такие странные.
Это гормональный фон меняется.

Алиса старалась не думать о Паше как об оплодотворителе, как о ласкающем девушку мужчине.

Но получалось плохо.
Это было каким-то наваждением.

Алиса начинала понимать людей, так озабоченных мыслями о сексе, что они мало думают о множестве других интересных вещей.

Ей было немного грустно, что теперь и она тоже становится такой озабоченной.
Даже если это нормально в её возрасте на её этапе полового созревания.

Ей всё равно не хотелось сужения поля её интересов.
И больше всего не хотелось таких мыслей о Паше в условиях, когда он не имеет к ней сексуального интереса.

Если бы он знал о таких её мыслях — может быть, вообще расхотел бы дружить с ней дальше.

Не выдержав напора образов, которые казались Алисе несправедливыми к Пашке, разгорячённая ими девушка решила, что пора охладиться в душе.

***
19. Если бы ты остался в ХХ веке
***

Но перед тем как выбраться из постели, она чуть слышно спросила:

— Паш, ты спишь?

Ответом было только такое же ровное дыхание.
Алиса вздохнула.
Раз Паша спал, то можно было сказать то, что захотелось сказать ещё вчера.
И Алиса прошептала:

— Если бы ты остался в ХХ веке…
Тогда и я бы тоже отправилась жить в ХХ век.

И села на постели.

— Но ведь тогда у меня была бы другая внешность, — отозвался друг Паша.

Алиса застыла от неожиданности.
И всмотрелась в Пашу.

Он не шевелился.
Во сне он что ли разговаривает?
Хотя он же вроде бы на её слова ответил? Или нет?

Алиса вспомнила о том, что Паше прописали таблетки.
Может, всё же что-то серьёзное?

Надо было поговорить с врачами в МИВе.
Сегодня она поговорит с ними обязательно.

А пока. она же собиралась помогать ему восстановиться.
Алиса осторожно потрогала его лоб. — Не горячий.

Она перевела дух.
И чего она так перепугалась.

— Думаешь, что я не здоров? — спросила Паша.

— Ты не спишь?

— Нет.

— Просто вспомнила, что мы собирались тебя лечить…

— Даааа, это сколько угодно.

Паша неожиданно взял её руку, поднёс ко рту, поцеловал ладонь, и вернул ладонь обратно на лоб.
Алиса тут же поменяла руку, чтобы Паше было незаметно, как на его лбу дрожит её поцелованная им рука.

Мыслей не осталось никаких.
О намерении уйти охлаждаться в душ Алиса забыла.

— Ну так что, Алис? Это тебя не остановило бы?

— Что именно? — не поняла Алиса.

— То, что у меня была бы другая внешность.

— Почему?

— Если бы я задержался в ХХ веке, то не смог бы вернуться в моё тело.

— А, ты об этом.
Я имела в виду, что… была бы не против перебраться в настоянное время жительства в ХХ век, если бы тебе пришлось жить в ХХ веке.

— Я понял это.
А если бы это случилось из-за того, что я не смог бы вернуться в моё тело?
Тебя устроило бы, если бы у меня было другое тело?

— Главное, что был бы ты.
А к новому облику можно было бы и привыкнуть.
Хотя конечно твой исходный в данный момент… роднее.

***

: https://ficbook.net/readfic/3054776