неподкреплённый диалог

               
Посвящается Юрию Тихомирову               

   
   Странно, но мой старый друг был дома. Я не видел его, наверное, лет девять. В прошлый раз, когда я к нему заходил, он спал мертвецким сном, поскольку был страшно пьян. Ну, а теперь, он выглядел трезвым, рассудительным и спокойным. Он то был трезв, в отличии от меня, как-то несколько рановато начавшего отмечать Новый Год с духовиками городского оркестра. И всё-таки я уловил некоторую меланхолию в его поведении. Чем она была вызвана – не знаю. В его тесной, уютной комнатке мы и расположились. Я упал в мягкое кресло, а он с упоением начал читать мне Хармса. Читал он его долго, выразительно, хихикал после каждой вещицы, курил… Потом мы пили чай и разглядывали хищных рыбок, что плавали в мутновато-зелёной воде пузатенькой пятилитровой бутыли. Глядя на кустарниковидное алоэ, занимающее весь подоконник, я успокаивался, становился менее эмоциональным…
- Куда тебе столько столетника? - спросил я друга.
- На продажу выращиваю, - пошутил он, постукивая по пятилитровому домику хищников, золотым, с красноватым камешком, перстнем.
   Почему-то, на протяжении всего вечера, этот аквариум напоминал мне банку с недопитым рассолом, и я даже, было, хотел, попросить друга налить его мне, да вовремя одумался.
   Друг самозабвенно рассказывал мне о каком-то джазовом фестивале, показывал фотографии скандинавских музыкантов, с белыми медведями на футболках… Старый друг казался мне уставшим и беззащитным человеком, пытающимся скрыть этот изъян всеми возможными и невозможными способами. И вдруг мне, почему-то, захотелось взять в руки лежащую рядом подушку с китайским рисунком на наволочке, и этой самой подушкой огреть его по башке, чтобы он хоть немножко очухался от своей беспомощности и незащищённости.
   Визит к моему другу казался мне ни чем иным, как ярким сновидением в последней фазе сна. Но неправдоподобные образы, что проплывали акварельными пятнами, будто бы убеждали меня в обратном и… Я почти уже спал. В нашем разговоре я тщетно искал место, куда бы можно было кинуть «якорь», но… так и не находил. В конечном счёте, нереальность моего визита к старому другу, так и осталась в моей памяти чем-то, вроде сна, который был похож на хрупкий стеклянный шарик, подброшенный высоко в небо. Вот он ещё есть, и вот уже его нет.
   На следующее утро, обнаружив в нагрудном кармашке пиджака две крохотные фотокарточки друга, я вспомнил, что обещал их увеличить… Будто кто-то давал мне ещё один шанс, чтобы вернуть безвозвратно ушедшее время.
   Ужасно болела голова. Страшно хотелось томатного сока… Много томатного сока… Но томатного сока давно уже не было в магазинах... Поэтому, я ограничился тем, что выбежал на улицу и с разбегу нырнул в сугроб.
   А впереди ещё был долгий предновогодний день.

1991г.