Отдохнули хорошо, только устали очень

Здравствуйте, Николай Иванович, привет от индивидуума, который по путевке вашей фирмы отправился на три дня в столицу Австрии Вену. Испытываю непреодолимое желание поделиться с вами впечатлениями и поведать об увиденном и пережитом.

В аэропорту нашей группе почему-то приказали садиться в самолет, летящий в Братиславу. Я ничего не имею против словаков, но уговор на Вену был. Сопровождающая объяснила: “В Австрию дешевле добираться через Словакию”. Я тоже стараюсь экономить где могу. Видно, и вы свои деньги зря тратить на каких-то баранов-туристов не собираетесь. Стадом двинулись к таможенникам, а они каждый в своем проходе стоят и все как один руки потирают, словно озябли. Моему чиновнику не повезло: он как мою тощую сумку увидел, так не только потерял ко мне всякий интерес, а прямо увял на глазах. Не желая того, очень я его расстроил своим захудалым багажом. Но поверьте, Николай Иванович, это я не специально, не злобствуя. Сознаюсь честно: я таможни побаивался, хотя водки у меня с собой и не было, так как твердо знал, что если едешь на два дня, то водку брать нельзя – сухой закон. На три – можно, а на два – нельзя. Вы скажете, что путевка у меня была на три дня. Совершенно верно, но я решил, что день отъезда, день приезда – один день, и на всякий случай не взял. Так что за водку я не беспокоился ввиду ее полного отсутствия. Волновало меня другое: не будучи в курсе точных правил насчет электроприборов, я опасался, вдруг, если едешь на два дня, нельзя брать электробритву. Вдруг это считается крутой контрабандой, и тогда вместо мечты поэта – столицы Австрии Вены – под перезвон наручников увижу заснеженные просторы Сибири, то есть, как вы понимаете, отправлюсь в направлении, совершенно противоположном желаемому. Однако все обошлось: от созерцания моего багажа таможенник так расстроился (На него было просто страшно смотреть. Я еще тогда подумал: “Этот не жилец!..”), что отпустил меня без аннексий и контрибуций, даже забыв поинтересоваться, сколько долларов я везу. К пограничнику я подгреб не львом, но и не жалким паникером. Этот, опасливо пряча лицо под козырек фуражки, разглядывал меня так внимательно, словно я прихлопнул двух президентов, затрахал целый кордебалет, а теперь собираюсь удрать, на прощание порешив его, скромного рядового погранвойск. Признаюсь, я с трудом подавил желание показать ему язык, удержало меня от этого необдуманного поступка то, что желание попасть в Вену было сильнее. Любопытная подробность – оказывается, бывают случаи, когда материя появляется из ничего: при таможенном досмотре у пассажиров вещей было кот наплакал, а при посадке в самолет – о-го-го, еле волокли.
 
В воздушном лайнере тоже было много интересного, потому что он был наш, российский. Не работали туалеты, причем все. Это был номер. Изощренный садизм. К страдающим бедолагам я относился с сочувствием и некоторой тревогой. Одного беглого взгляда на этих мучеников было достаточно, чтобы понять, что им действительно необходим отдых в трехзвездочном отеле неподалеку от собора Святого Стефана. Но я был как огурец, потому что подавали не сухого вина вдосталь, а что-то на донышке без вкуса, но с запахом. Весь перелет мне в левое ухо жужжала соседка, рассказывая о том, как вытеребила у мужа на карманные расходы тысячу долларов. Представляете, раскрутила дурака на тонну баксов. Когда она расписывала, каким образом ей удалось их заполучить, то прямо купалась в подробностях и ругалась, почему-то по-английски. Этим языком я владею слабовато, однако все понял, из чего сделал вывод, что мы изучали английский у одной преподавательницы.

Приземлились плавно, но в Будапеште. Будапешт очень приличный город, но, во-первых, я в нем уже был, а во-вторых, мы как-то все удалялись от столицы вальсов и это меня сильно тревожило. По какой причине самолет прилетел вместо Вены, ой, извините, Братиславы, в Будапешт, пассажирам выяснить не удалось. Предположения были самые разные и неправдоподобные, но я склоняюсь к гипотезе одной дамы, которая считала, что летевшие в кабине пилотов семьи членов экипажа захотели отведать острую венгерскую кухню. Кстати, насчет кухни: через какие-то двенадцать часов, прошедшие с момента посадки, сообразив, что у людей вот-вот начнутся голодные обмороки, нас до отвала накормили консервированными огурчиками, затем, наверное испугавшись, что мы выпьем всю воду в их венгерских туалетных кранах, утрамбовали всех в один автобус и отправили в ночное по Европе, через границы, на каждой из которых пограничники изумленно таращили глаза: “А эти что здесь шастают?” Весь шестичасовой автобусный вояж ваша жена (Ой, это я вперед забегаю.), сидя у меня на коленях, киряла со мной наравне: организм требовал жидкости, огурчики давали о себе знать.

Когда с осоловелыми глазами и онемевшими ногами прибыли, то нас почему-то расквартировали не в обещанном отеле с видом на архитектурные памятники, а в общежитии бордельного типа. Николай Иванович, поверьте, это был точно бордель, мне ли не знать. Характерно то, что все окна выходили на помойку, потому что вокруг здания была одна большая помойка, это даже в темноте было трудно не заметить. Не успели получить ключи от картонных дверей, как распространился слух, что бесчинствуют румыны. Почему румыны? Какие румыны? Никто толком не мог объяснить, но все боялись. Представляете, четыре часа не то ночи, не то утра, а только и слышится: “ Кругом румыны. Надо опасаться румын”. Будучи изрядно подшофе, я заявил, что если даже, опередив меня, румыны успели захватить всю территорию бывшей Австро-Венгрии, то я все равно свое возьму и не боюсь не только их, но не боюсь даже, что у меня украдут все деньги, потому что нельзя лишиться того, чего нет. На такое смелое заявление компаньонша по самолету, автобусу и кирянию сказала, что если я подстрахую ее насчет румын, то она не только организует лучшие апартаменты этого курятника, в котором мы сможем держать оборону ото всех, в том числе жителей Трансильвании и Гиппопотамии, но и подмогнет мне на предмет деньжат.

Ближе к рассвету дама созналась в супружеской связи с вами, при этом, от нахлынувших воспоминаний, опять ругалась по-английски и изгрызла мне, кроме прочего, и пятки, да так сильно, что до сих пор хожу, слегка подпрыгивая. Грызня вроде в стоимость путевки не входила? Хочу заметить: постоянно происходили мероприятия, не предусмотренные программой поездки. Подъем объявили в семь утра путем вышибания двери – у вас в гостях Интерпол. “Немецкий понимаем, но с перепугу я плохо соображаю, а дама даже русский забыла... Конечно, не стесняйтесь, будьте как дома... Да не затрахают они тебя, не бойся!.. Мы лучше полежим... Что говорит? Говорит: “Поднимайтесь, идиоты! Чего развалились? Паспорта и вещи на стол, самим встать лицом к стене, руки за голову”. Что я? Делаю вид, что ни хрена не понимаю, валенком прикидываюсь... А что, тетя Циля разве не звонила вашему начальнику в Брюссель насчет моего приезда? Извините, у вас пистолетик “Вальтер”? Можно подержать?.. Я делаю резкие движения? То организм судорогами сводит. Почему вы не предупредили, что зайдете, мы бы хоть трусики надели?.. Куда едем? Похоже, мы уже никуда не едем... В венской тюрьме есть зал атлетической гимнастики?.. А кормят вкусно?.. Уже молчу... Наркотики? Вы сильно ошиблись адресом. Вам в отель “Интер-Континенталь”. А здесь только тараканы, вот один по стене бежит, и мы, беспортошные сиротинушки... Перестань икать, а то сиськи трясутся и попка дергается: подумают, кокетничаешь, и действительно – трахнут... Все? Можно опускать? Спасибо. Бывает, заходите еще...Только я, понимаешь ли, в азарт вошел... явились. Весь кайф перебили”. Как видите, Николай Иванович, за ночь мы успели много, но не вдосталь; отдохнули хорошо, только устали очень.
Во время завтрака объявили, что автобус подан и едем в Вену. Представляете наши лица. Как и все, я был уверен, что сражался на австрийской территории, это мне, кстати, придавало дополнительную бодрость. Климат сильно влияет. Николай Иванович, обрадую вас: мы с вами раньше встречались. Альпийский воздух благотворно повлиял, мысли просветлели, и я вспомнил: в 1973 году, когда я возвратился со Всемирного фестиваля молодежи и студентов из города Берлина – посылали как одного из лучших студентов представлять советскую молодежь, – сразу в райком комсомола вызвали, в кабинет секретаря по идеологии, и там припаяли аморалку, со всеми вытекающими последствиями: дальше Бреста-Чопа не выпускать, в аспирантуре на кафедре не оставлять, да и Внешторг на меня заявку аннулировал. Так вот, оркестром, исполнявшим патетическую симфонию, вы дирижировали. Помню, клеймили: “Разложился!.. Таким не место... Может, ты и сексом занимался?..” и еще матом крыли и слюной брызгали, но когда я уходил, словно бы в шутку, поинтересовались: “Как они, немки-то, ничего?..” Тогда я промолчал, а сегодня сообщу: “Хороша была француженка, хотя и дочка миллиардера”.

Теперь, когда выяснилось, как давно мы знакомы, думаю, пора переходить на ты, так что буду звать тебя просто Колька, тем более что в некотором смысле мы теперь родственники, хотя и не по крови.

Но вернемся к завтраку. Узнав, что переночевали не только не в том городе, в который стремились, но даже и не в той стране, все быстро побросали в автобус сумари, только бутылки звенели, и помчались в любимый город Штрауса. Знаешь, Колька, мне здорово понравился австрийский пограничник, сразу, без обиняков, четко заявивший, что не допустит, чтобы мы туда-сюда шлялись со своими толстыми мешками и прыщавыми рожами, поэтому один раз впустит желающих, один раз выпустит убогих и все, дальше “граница на замке”, для кого на наружном, для кого на внутреннем. Как показали дальнейшие события, не то я один понимал немецкий, не то все оказались убогими, а может, и то и другое.

До Вены птицей долетели, лишь в супермаркет завернули, ахнули, глаза обратно вставили, в бесплатный туалет забежали и дальше, но не к австрийскому парламенту на улицу Рингштрассе, а на Мехико-плац, на рынок. Колька, я не знал, что на земном шаре так много грузин: по квартирам нас распределяла глухонемая грузинка, водители в автобусе менялись, но национальности были одной – грузинской, на венском импровизированном базаре товар у туристов скупали тоже грузины. Настолько они мне надоели, что у меня грудь гордостью переполняться стала за нашу петербургскую мафию, которая в отличие от австрийской не полностью сдала свои позиции перед интервенцией сынов Кавказа. Не успел я на этой самой барахолке электробритву достать, как подходит наша сопровождающая, твоя любовница – не маши руками, не отнекивайся, уверен – твоя наложница, потому что не позарится на такую подчиненную только шеф-импотент, но ты же не импотент? Подскакивает, значит, твоя краля, да не одна, а опять-таки с грузином, и требуют они с меня деньги не только за якобы подорожавшие обратные билеты, но и за место в луже, в которой я стою. Ну, Колька, ну, жук, мало того, что доллары наличные крутишь, от налогов уходишь, так их для тебя еще и за границу вывозят. Так вот знай, Колька, я ему баксов не дал, в морду дать пообещал, а баксов – нет. Твоя зазноба прямо в истерику впала, завизжала: “Я вас здесь оставлю!” На что я ей спокойно, вежливо: “Не нервничайте, мадам, я уже приехал. Только не подумайте, что это конечная станция моего пути, просто здесь у меня пересадка”.

А теперь, как говорят в Одессе, слушай сюда и повнимательней. Дело надо расширять, естественно, на взаимовыгодной основе. Так что в твоих интересах присылать туристов с большими деньгами, организуем обмен на шиллинги, впрочем, мои магазины принимают и доллары. Думаешь, все схвачено? Не-а. Все уже мое! Заканчиваю диктовать – устал.

    Комсомольский привет тебе и сердечный жене.
Отель “Интер-Континенталь”, апартаменты супер-люкс с видом на императорский дворец,Vienna, Austria.
P.S. Чуть не забыл: если родится сын, назови в честь меня Александром, ну а если дочь, – Сашей. Не расстраивайся – отчество-то твое будет.
На прощание: знаю, твоя турфирма теплоходные путевки за рубеж предлагает. Интересно, тех, кто отказывается доплатить за обратный путь, например, в связи с подорожанием топлива, вы за борт выбрасываете?