неизбежность

   Белая птица летит в голубом небе. Ей страшно смотреть вниз. Она боится высоты? – Парадокс. Планету опутал страх. Он стелется, как туман над остывающей землёй, загоняя людей в дома. Догорают последние деревья. Люди разговаривают на языке жестов. Звери забиваются в норы: им стыдно за людей.
   
   Белая птица летит в голубом небе...

   А где же цветы?.. Их больше нет?.. Чему тут удивляться, когда на пороге обшарпанной церкви сидит последний священник и остекленевшими, немигающими глазами смотрит поверх невыразительной иконы. Сомнения, как короеды, грызут его мозг. А что с его душой? Тонкой голубенькой струйкой она стекает по рукаву его рясы и, не долетая до ступеней, превращается в дым.
   Необозримые поля кладбищ заполнило жирное вороньё. Долгими ночами оно каркает на холодный рог Луны, и шумно хлопая крылами, проносится над опустевшими улицами городов в поисках догнивающей пищи.
   Жизнь потеряла ценность. Музыка сошла до одного звука и превратилась в чавканье. А ещё - метрономы, с их равнодушным цоканьем. На серых, рифлёных косыми дождями гравюрах дней, они напоминают чёрные надгробия… Чтобы не замёрзнуть, какие-то тени топят печи своих домов обесценившимися картинами и книгами. Рембрандт, Дали, Ренуар, Серов, Сервантес, Брюсов, Есенин, Лондон, Бальмонт уже не в цене?
   По пыльным дорогам, навстречу друг другу, маршируют солдаты-клоны, похожие на зомби… А может, это и есть зомби?.. Откуда он только не бьёт, этот чеканяще сдержанный шаг запылённых берцовых сапог… А повсюду слышна пальба… Интервал между выстрелами – одна секунда.
   Но что напоминает о минувших временах? Похоже, ничто… Хотя… Полууцелевшие статуи?.. Не знаю…
   Да и белая птица, летящая по голубому небу – всего лишь картинка на старом куске картона, торчащего в одной из помойных куч городской свалки.
   
   Не долог тот день, когда космический ветер захлопнет вселенскую книгу жизни, и … Неужели кто-то примется перечитывать её заново? Наверное, всё-таки - да. А как же иначе?

1990г.