Притча о лидере. Часть вторая

Следующее упражнение. Все тоже самое (см. ПРИТЧА О ЛИДЕРЕ), вплоть до прилагательных, только все они должны быть ЭПИТЕТАМИ. Напоминаю, эпитет - сравнение, выраженное в форме прилагательного. Например, "серебряный ключ". Если речь идет о натуральном металлическом ключе, то "серебряный" - прилагательное. А если, о ручье, то здесь уже эпитет. То есть, источник, как серебро.

Притча о лидере.
Часть вторая

И снится лидеру хрустальный сон. В нём лучатся и переливаются, как в причудливом калейдоскопе, складываясь в лесные картинки, воспоминания его сногсшибательного детства, когда он ещё не метил в деревоногие вожаки, и даже не мог предположить, что станет им.

Вот он среди соплеменников. Они к его рождению успели подрасти. Их тела уже задубели, закипарисовели, заберёзовели, заольховели, заивовели, заосиновели. Вокруг него густо стояли засосновевшие, заелившиеся, запихтовевшие братья и сёстры. Он же, едва пробившись сквозь слой размягчившейся специально к его явлению земли, тут же расправил выскочившую невесть откуда ветвистую шевелюру и стал нагло рассматривать запонтовевшее до огрубения коры окружение.
 
Да знают ли они, кто явил солнценосный лик в их скудный мир? Догадываются ли, что отныне их зеленолистная и равноигольчатая жизнь раскрасится многоцветьем, а всё, что случалось как будто само по себе, преобразится и будет отныне случаться исключительно по его воле?

Оглядевшись, он ощутил истребительское желание сбить с них спесь, стать над ними. Чтобы они задирали деревянные головы вверх только для того, чтобы смиренно-вопросительно смотреть на него и ждать его решений. Чтобы они зависели от него. Чтобы он был их защитой и опорой. Истребитель собьёт спесь и станет бомбардировщиком. Величавым и неотвратимым. А то что это? Склоняются к нему, как будто милость оказывают!

Неведомо откуда в нём, едва родившемся, ожила несвойственная возрасту мудрость. Его неокрепшие плечики вдруг расправились и стали необъятными плечищами, грудь стала наливаться непомерной силой. И он пошёл, пошёл, вытягиваясь и раздаваясь, баобабясь и баобабясь, раскудрявливаясь и приосаниваясь.

Лидеру нравился этот извлечённый из недр души и вырезанный из потаённых пород хрусталя сон. Когда он снился, лидер делал вид, что очень устал накануне и отдыхает. И все они, там, внизу, все эти лиственничные дамы и хвойные господа смиренно ждали, когда он изволит проснуться и заявить о порубочных или, напротив, продвиженческих планах.

Но у хрусталя, фигурально выражаясь, часто болит голова. Он бьётся, и тогда сны разлетаются на осколки. Вместе с мечтами и иллюзиями. И не собрать их по свету. Лидер дорожил хрупкими сновидениями. Почему они с годами снятся всё чаще? Потому ли, что с возрастом мы видим прошедшее как на ладони и склонны анализировать, что получилось в нём, а что нет? Стоило ли ему переть ввысь и в стороны, раздвигая и организуя деревянное пространство? Может быть, стоило затеряться, затереться среди лиственных и игольчатых сестёр и братьев, а потом тихо удобрить собой равнодушную почву?

Алмазная воля того, кто над всеми, решила за него. Он стал лидером. Титановым, корундовым, непробиваемым, пространствоорганизующим, необратимоменяющим, средоконструирующим, всезащищающим лидером. О чём теперь сожалеть. Дело сделано.
Feci quod potui faciant meliora potentes («Я сделал (всё), что смог, пусть те, кто смогут, сделают лучше»).

А чтобы лучше потомки могли понять, к чему тут эта фраза, лидер милостивейше добавлял, что он стал ещё и латинознающим. Быть лидером – значит быть им во всём.