Сильнее брони. Часть-5. Разведка боем

 СИЛЬНЕЕ БРОНИ
(в новой редакции)

    Часть – 5
(продолжение)
               
               

Февраль 1945 года.
3-й Белорусский фронт.
Разведка боем.

Командующий 11-й гвардейской армии генерал-полковник Галицкий  прибыл в штаб 8-го гвардейского стрелкового корпуса гвардии генерал-лейтенанта Завадовского. После короткого доклада командующий  обращается к командиру корпуса:
- Михаил Николаевич,  вы ведете разведку подступов к Кенигсбергу?
- Да, такое наблюдение, товарищ командующий, ведется постоянно, но глубоко заглянуть к себе немцы не дают.  Каждый метр у них просматривается и простреливается. С такой мощной обороной сталкиваться еще не приходилось.
Галицкий внимательно рассматривает карту укреплений Кенигсберга.
- И все же надо заглянуть поглубже,  чтобы исключить напрасные жертвы при взятии города.
Командир корпуса ненавязчиво делает своё предложение:
- Может провести разведку боем? Но это занятие чересчур рискованное.
- Согласен, риск большой, - поддерживает его Галицкий, - но всё-таки, попробовать нужно. Давайте это поручим Сергееву, он всегда нас выручал в сложных ситуациях. Думаю, что и на этот раз справится. Я буду у вас через три дня, было бы хорошо, чтобы он к этому времени мог уже что-то сказать. Говорить с ним я буду лично.

                *     *     *
Уже ранним  утром майор Сергеев получил приказ командира полка провести разведку боем, с целью прощупать внешнюю линию обороны Кенигсберга и стал готовиться к выступлению.
Он прекрасно понимал, что это мероприятие крайне опасное  и может закончиться безрезультатно с большими потерями для батальона. Поэтому решил действовать скрытно до того момента, пока не будет обнаружен, а только потом, вступить в открытый бой.

Выдвинулись перед рассветом. К исходному рубежу продвигались только ползком. Потом залегли, изучая обстановку и, определяя секторы для штурмовой атаки.
Сергеев, как всегда, был в первой шеренге. Как только стало светать и отчетливо проявились все элементы обороны немцев, комбат отдал приказ наступать на выбранные цели.

Скрытые действия батальона усыпили бдительность у немцев, что позволило ему достичь указанных рубежей. Однако это продолжалось недолго, противник, вскрыв нападение, открыл шквальный огонь из всех видов оружия, оставаясь практически недосягаемым для наступающих.

Несмотря ни на что, оборона немцев была вскрыта и её удалось «прощупать», но идти дальше вглубь не представлялось возможным. Плотность огня стала такой, что нельзя было поднять головы. Казалось, что воздух раскалился от пуль, снарядов, осколков мин и, давит сверху, загоняя под ледяной настил.

Сергеев вместе с бойцами прижался к земле, а в голове зрела только одна мысль: «Надо ближе подойти к укрепленному форту и рассмотреть его, как можно, тщательнее». Комбат привстал и короткими перебежками пошел  вперёд. Залег, снова встал и побежал, увлекая за собой бойцов, а потом, как-то противоестественно привстав, упал навзничь и на время затих. По цепи  сразу же пронеслось: «Комбат ранен, комбат ранен!»

Несмотря на ранение, Сергеев продолжал командовать батальоном и приказал отходить: «Уходим ребята, мы свою задачу выполнили!» Уже обессиленного, его уложили на плащ-палатку и волоком потащили по минному полю между воронками от снарядов и мин, обратно в расположение части.

В это время генерал Галицкий и Завадовский на фронтовом джипе подъезжали к командному пункту 77-го гвардейского стрелкового полка.
Командующий, не скрывая своего любопытства, оборачивается в сторону Завадовского:
- Интересно, какие вести принесёт нам Сергеев? Надо всё это  подытожить и обрисовать общую картину обороны города с южного направления.
Командир корпуса отвечает без особого энтузиазма:
- Думаю, нелегко там сейчас Сергееву. Какое-то нехорошее предчувствие преследует меня.
Галицкий наоборот уверен в положительном исходе дела и подбадривает комкора:
- Приедем, тогда всё увидим и услышим, как говорят, из первых уст.
Машина, проскочив по накатанному снежному настилу, остановилась у перекрытого бревнами блиндажа. Командир полка, поприветствовав генералов, стал докладывать сложившуюся обстановку, но командующий остановил его: «Скажите мне, подполковник, есть ли вести от Сергеева?»
Командир полка сразу сник и опустил голову.
- Батальон только что вышел из боя. Сергеев тяжело ранен. Ему оказана первая помощь и сейчас его везут сюда для отправки в дивизионный медсанбат.
В разговор вступает Завадовский: - Так медсанбат же в Литве.
- Ранение тяжелое. Нужна серьёзная операция,  иначе он не выживет, -  убеждает генералов комполка.
Галицкий нервно раскуривая папиросу сетует:
- Вот и пообщались с комбатом. Всё не так как надо... Три дня назад был тяжело ранен комдив Чернов, а вот теперь ещё и Сергеев.

Подошла санитарная машина с передовой и началась разгрузка раненых в полковой медсанбат. Сергеев оставался один. Ждали ещё тяжелораненых с других батальонов. Галицкий, докурив папиросу, направился к машине.

Сергеев, увидев командующего, напрягся и попытался встать, но не смог. И как бы оправдываясь, в полголоса, тихо сказал: «Здравия желаю, товарищ генерал! Вот такой я сейчас боец даже подняться не в силах».
- Ты лежи, комбат,  лежи и не волнуйся. Задачу свою вы  выполнили. А врачи поставят тебя на ноги, не беспокойся.
- Я должен доложить вам о разведке боем.
- Если это не трудно будет сделать, то я послушаю. Для этого и приехал в полк.
Сергеев тяжело дыша начал докладывать:
- Оборона у немцев на этом участке очень мощная. Все подступы обвязаны траншеями, противотанковыми рвами, проволочным заграждением и минными полями. Чуть глубже стоят мощные форты с орудиями. Многослойным огнем простреливается каждый метр.
Галицкий останавливает майора:
- Давай, комбат, по порядку. Как построены минные поля?
Сергеев закашлялся, затем переведя дух, продолжил:   
- Сначала идут противопехотные минные поля, где-то четыре-пять рядов. Мины стоят друг от друга на расстоянии не более 50-ти сантиметров в шахматном порядке.  Потом за ними идут противотанковые минные поля с интервалом между минами  примерно 2-3 метра.  Вперемешку между ними заложены 105-ти миллиметровые артиллерийские снаряды поставленные вертикально. Наступил, он взрывается. Извлечь его нельзя. Надо только взрывать.

Командующий делает пометки в блокноте и уточняет:
- Сколько траншей в линии обороны?
Сергеев, с шумом выдыхая воздух, продолжает с трудом говорить:
- По две-три траншеи с ходами сообщения и укрытиями для личного состава, но восточнее,  этих траншей уже  гораздо больше. Есть просто рвы и траншеи, заполненные водой с торчащими острыми штырями, типа штыка. Под водой лежит сетка, если попадешь туда ногой, то уже без помощи не выпутаешься, погибнешь.
Галицкий снова делает уточнение:
- А что собой представляют форты?
Комбат, напрягаясь, начинает учащённо дышать.
- Это небольшая крепость с артиллерийскими орудиями, пулеметами и огнеметами, связанная единой системой огня. В промежутках между фортами стоят «доты» и «дзоты». Наблюдательные пункты имеют броневую защиту в виде литых колпаков.
- А как, на твой взгляд Анатолий Андреевич, артиллерия справится с таким фортом?
Сергеев отводит руку в сторону и вяло опускает её на одеяло.
-  Я думаю, что даже тяжелая артиллерия его не возьмет с первого попадания.
- А обойти их можно? – склоняется к раненому генерал.
- Нет, они связаны между собой ходами сообщения и имеют круговую оборону. Надо разрывать эту связь, тогда, наверное, можно будет их блокировать. Извините, товарищ командующий, больше не могу говорить, чувствую, что сейчас потеряю сознание.

Сергеев вновь пытается поднять руку, но Галицкий перехватывает её,  демонстрируя крепкое рукопожатие и свою признательность комбату.
- Держись,  Анатолий Андреевич, я дам команду врачам, и они позаботятся о тебе. Ведь я твой должник. Скажи, что тебе надо, я всё сделаю!
Сергеев превозмогая боль, говорит уже из последних сил:
-  Прошу только об одном, поберегите солдат. Чтобы взять  Кенигсберг, только одной силы будет недостаточно. Здесь особый нужен подход, иначе будет много крови.

 Галицкий поднялся со стула, поклонился раненому и ответил:
- Мы именно так и сделаем. Лобовых атак, комбат, не будет. Давай поправляйся, становись на ноги, мы ещё с тобой повоюем! Сейчас пришлю врача и, он будет сопровождать тебя до медсанбата.

                *     *     *
Через несколько часов Сергеев будет доставлен в 21-й медико-санитарный батальон и в этот же день умрет от полученных ран.
Вот так, в очередной раз, судьба окажется несправедливой к нему, а звание Героя Советского Союза ему будет присвоено лишь спустя 8 месяцев после представления к награде, 24 марта 1945 года, «посмертно».

А ведь командиры батальонов, эскадрилий и кораблей - это те, кто всегда находился на линии огня, рядом с солдатами или матросами. Именно они осуществляли прорывы, захватывали плацдармы и несли на себе основную тяжесть командирских обязанностей в огне боёв.

Они отдавали свои команды не из штабных кабинетов или натопленных землянок, а с бруствера окопа, кабины самолёта или капитанского мостика. Судьба им давала лишь две возможности - победить или умереть!
Жаль только, что мало кому из них удалось пройти войну до конца и увидеть победу. Безусловно  одно,  они были настоящими героями, совершая  подвиги в каждом бою.