Эпилог

Дэлл просидел в лесу до рассвета, отчаянно вслушиваясь в глубокую шелестящую тишину, прежде чем решился все же вставить кассету в свой потрепанный жизнью плеер.
Дженнифер Стэйн не пришла, и теперь он сомневался в том, что эта женщина вообще когда-нибудь существовала.
Музыка звучала в ушах горьким напоминанием о далеком беззаботном детстве. Это была та самая, первая кассета, которую он когда-то втайне утащил из отцовской коллекции.
Он наизусть знал каждую чертову строчку звучавшего текста, повторяя ее про себя, словно молитву, глядя в огонь пылавшего на ветру костра. Тени раскачивавшихся деревьев скользили по его лицу, соревнуясь в скорости с отсветами пламени.
Громкие щелчки охваченных огнем веток резкими выстрелами обрывали мелодию, заставляя сжиматься в комок, закрывая глаза, чтоб хотя бы на мгновенье отсрочить подступавшую к ним пелену.
Понимание пришло мгновенно, ударной волной оставив внутри звенящую тишину, поглотившую его целиком за мельчайшую долю секунды. Только собственный шепот и движение воздуха вновь и вновь толкали его к осознанию реальности, заставляя бесшумно ударяться о сухую, холодную скорлупу внутренних стен. Он не верил, но знал, и ему казалось, что он сам перестал существовать в этот момент.
Его тело обнаружили ранним утром, когда соседи вызвали копов, услышав звук разбившегося стекла. Несколько метких выстрелов сквозь окно - и это дело навсегда пополнило пыльную стопку бессмысленных и нераскрытых в угоду тем, кто стоит выше. Есть правила, которые не следует нарушать. Основополагающие законы последней инстанции, где каждый человек представляет собой огромное количество контрактов и договоренностей, составляющих общую суть поддержания работы системы.
Вмешательство в это - особое право, которое требует веских причин. Никто не имеет права тронуть члена высшего круга Семьи без особого дозволения, ибо на этом уровне важен каждый. Подобное самоуправство расценивается как выпад против синдиката, цена за который слишком высока.
Рэн знал это.
Уехать? Возможно. Но скольких людей придется утянуть вслед за собой, в бесконечное бегство, чтобы не оставить синдикату способов дотянуться?
Иногда хрупкий мир в глазах окружающих становится значимей, чем все, что ты имеешь.
Иногда единственным оружием в твоих руках остается лишь старая фраза: "Делай, что должен, и будь что будет."
Иногда наступает момент, когда ты просто шагаешь вперед, ни о чем не задумываясь.
Иногда оставить себя - единственный способ оставить что-то после. Слезы. Горячие, а значит живые.
Как часто мы думаем о том, что времени много. Не успеваем сделать то, что требует лишь минуту нашей смелости, обрекая незавершенные дела на пугающую вечность. Боимся того, чего и вовсе не стоило бояться. Понимаем, когда становится слишком поздно.
Упущенное время обезличивает наши страхи, оставляя нас в одиночестве, лицом к лицу с холодной точкой невозврата.
И этой точке не нужны наши слова, как не нужны и наши оправдания.
Человеческая природа устроена так, чтобы не видеть хода времени. Простейший механизм, который бережно окутывает наше сознание, избавляя нас от страха перед неминуемым.
Именно это дает нам шанс двигаться дальше, зная о том, что ничто в этом мире не может оставаться вечным. Осознание же этого - обездвиживает.
Порой, в попытках оставить за спиной результаты собственных ошибок, мы начинаем бежать, словно загнанные звери, не думая о том, что уйти от себя невозможно. Как невозможно и вырвать с корнем цепь, соединяющую нас с последствиями нас же самих. Единственный шанс разорвать этот круг - примириться с самими собой. Увы, но на это способны немногие.
Борьба за выживание невозможна, если не остается сил заглянуть в глаза своему противнику. И главного мы часто не замечаем. Как и перестаем со временем замечать и то, что делало нас счастливыми.
Ведь легкомысленней всего мы обращаемся с тем, что было для нас действительно дорого. Больней всего раним тех, для кого мы важны.
Иногда многое приходится оставить за спиной, чтобы не видеть надломленный вальс родных образов, увлекающий за собой в круговорот неисправимых человеческих ошибок. Вальс призраков, наполнявший душу тоской по потерянному дому. Заставляя стоять и смотреть на темные окна, в мутные глаза собственного отражения.
Рэн говорил, что всегда стоит двигаться дальше. И теперь это становилось истиной в последней инстанции.
Холодный осенний ветер шевелил волосы, настойчиво подталкивая его в неведомом направлении.
Дэлл покидал город. Покидал, чтобы вновь обрести в себе силы вернуться. Запечатать в душе пустоту, навсегда оставленную в нем сквозящим лесным ветром.