Деревенские собаки. Рассказ

                В Л А Д И М И Р     К А Б А К О В

   «Д Е Р Е В Е Н С К И Е   С О Б А К И». Из сборника "Собаки и волки"

Казалось, половина деревни пришла на выгон, за околицу, который одновременно служил и посадочным полем местного аэропорта.
Больше было ребятишек, но пришли и старушки и старики, были даже мужики, пришедшие посмотреть на нового доктора, прилетающего этим самолётом.
… Двукрылый АН- 2, внезапно появившийся со стороны солнца, сделал вираж и круто спланировав сел на зелёное поле, протарахтел мимо зрителей, подрагивая крыльями, взревел мотором, словно успокаиваясь после долгого перелёта, подрулил к избушке – диспетчерской, окружённой редкими встречающими, и остановившись, заглушил мотор. Пропеллер на мгновение прочертил серебристо – блестящий круг, потом стали различимы лопасти винта, и наконец они замерли неподвижно, напоследок, чуть качнувшись в обратную сторону.
Прошло несколько мгновений. Внутри самолётика что – то тренькнуло и дверь медленно открылась, появился молодой лётчик, в синем костюме с погонами, в   белой рубашке и в фуражке с серебряной кокардой; он спрыгнул на землю и быстро пристроил к борту сходни, состоящие из двух ступенек…
Медленно, разминая затёкшие ноги, на землю спускались немного взволнованные полётом и довольные удачным приземлением, пассажиры.
Последним из салона вышел молодой, крепкого сложения мужчина, ведя на железном поводке, двух высоких, тощих собак. Встречающие, увидев их, невольно ахнули и в толпе зашелестели негромкие реплики удивлённых аборигенов.
Ребятишки таращили глаза и громко смеялись, показывая пальцами на собак и их хозяина; мужики разглядывали приезжего, крякали, недовольно хмурились и обменялись несколькими многозначительными в своей краткости, замечаниями. Один из встречающих, разузнав что – то от первыми вышедших пассажиров, подошёл к молодому человеку, опасливо косясь на незнакомых, непривычного вида, тянущих в разные стороны собак, поздоровался. Приезжий оказался новым, так долго ожидаемым доктором. Владимиром Дмитриевичем Южиным и мужик взялся помогать ему с вещами…
Володька Южин был завзятый, страстный охотник и об этом знали все сокурсники в медицинском институте и знакомые – всё свободное от учёбы, а потом и от работы время, он проводил или в лесу, или приготовляясь к лесным походам: заряжал патроны пулями новой, неизвестной конструкции, подгонял лесное обмундирование, ездил в охотничьи магазины и к тому же воспитывал и натаскивал охотничьих собак.
Разговоры с близкими или друзьями рано или поздно сходили на охотничьи темы и, как правило, носили на себе отпечаток незаконченности – ведь каждому было что рассказать, и было чем поделиться из личного охотничьего опыта. Вместе с тем Южин был и остался типичным городским жителем, который немножко романтик, немножко утончён и изнежен: он скрывал от всех, что боится темноты в лесу, но ещё больше боится заблудиться и потому, считал за подвиг для себя, одинокую ночёвку летом под открытым небом…
Второй его страстью, органически связанной с увлечением охотой, была любовь к четвероногим друзьям человека – собакам. Он с детства постоянно возился со щенками непонятных пород и просто с бродячими собаками, а сделавшись взрослым, бесконечно заводил всё новых и новых питомцев: у него уже были и спаниели, и лайки, была одна гончая полукровка по кличке Бим, и как –то, более полугода прожил кобель, непонятно откуда взявшийся на сибирской земле - дратхаар; однако, он как появился незаметно, так и исчез неизвестно куда, оставив лишь смутное воспоминание о своей свирепости и необъятной глупости.
Последней страстью Южина были борзые. Какая – то знакомая, на день рождения, подарила ему щенка с родословной и документами, удостоверяющих породу, подчёркивающих высокое положение пёсика, в собачье табели о рангах…
С той поры прошло три года, и щенок превратился в высокого, с подведённым животом и вытянутой острой мордой, кобеля, по кличке Агат. В пару к нему, Южин прикупил вторую борзую, уже взрослую собаку – Пирата.
Володя сбился с ног выкармливая, прогуливая и натаскивая славную пару и его старания были вознаграждены – его питомцы прошлой осенью, затравили лису, которая впрочем, была чем то больна и потому не смогла убежать; и ещё пару зайцев, чем хозяин несомненно гордился и даже немного хвастал…
Месяца два назад, Южин узнал о открывшейся вакансии, в глухом, таёжном забайкальском краю, где леса непроходимые, но есть участки степи, в которых как он достоверно узнал, водились волки…
Он выхлопотал себе это место и в ожидании переезда, томился желанием поскорее перебраться на новое место и там, со своими помощниками, потомками великолепных русских борзых, бравших волков в одиночку, затравить самому, с помощью Агата и Пирата, эту почётную добычу и наконец – то оправдать звание охотника – профессионала, что так льстило самолюбию Южина. Ведь волк – это добыча для любого охотника более чем значительная…
Мужикам, почему – то появление этих красавцев с мелковатой, кудрявой шерстью и хвостом – помелом, заметно не понравилось, они всю дорогу в деревню, что – то горячо обсуждали, беспокойно жестикулируя и обмениваясь нецензурными репликами…
Деревня Бутаково, в которой происходили описываемые события, отстояла от крупных населённых пунктов далеко и попасть туда летом, было делом нелёгким, как впрочем, и зимой. Испокон веков, население Бутаково занималось охотой и рыбалкой, этим кормились на заработанные деньги, воспитывали своих детей и организовывали пышные похороны и богатые поминки. Потомки староверов, жители деревни вели суровый образ жизни, водку не пили, в официальные посты не ели скоромного и по заветам веры, уважали стариков и почитали родителей.
Охота была и страстью и работой. Лишь в последнее время, жители Бутаково  начали разводить скот на фермах, в основном лошадей, на мясо, а лучших используя в хозяйственных делах, в заготовке и вывозе кедрового ореха, и на охоте, для заброски и вывоза охотников с промысла.
Эти люди больше всего ценили возможность погулять после промысла и до, выпить хмельной браги с артельщиками, а подвыпив похвастать своими успехами на охоте, похвалиться своим Бобкой, Пестриком, Вьюгой, рассказать истории, когда их собака, например, в течении двух суток, в начале прошлой зимы держала на отстое огромного, на двадцать пудов, быка, лося – рогаля, или тем, что с ним, то бишь с Бобкой, или Шариком, или Вьюгой, за прошлую зиму добыли до полусотни соболей, не считая по мелочи белок, колонков и горностаев….
Южин вёл собак по улице деревни, а сам широко вдыхал полной грудью свежий, пахнущий дымком и сухим кедровым деревом, воздух, возбужденно перебегая взглядом с ладных, просторных, крепко рубленных домов, на окрестные холмы, покрытые синеющими вдали кедрачами; пыльная дорога мягко пружинила под ногами, и в какой – то момент, он готов был рассмеяться от ожидания счастья здоровой вольной жизни на природе, от будущей дружбы с этими простыми, бородатыми и широколицыми мужиками.
Борзые, заметив деревенских собак, рвались в драку, натягивая поводки, и Южину большого труда стоило их удержать…
Так провожаемые лаем от дома к дому, от двора к двору, они и последовали до ворот деревенской больницы. В каждом дворе было от двух до шести собак, которые строго следили за неприкосновенностью свих территорий и чужаков встречали лаем – руганью, а то и колотили, тех, кто позволял с собой это делать…
Южин с Агатом и Пиратом, скрылись за изгородью, но собаки из округи, долго не могли успокоиться и обсуждали на своём языке, появление этих странных, тощих и кудрявых щеголей. Известный деревенский драчун, кобель Буська, был где – то в бегах, поэтому шествие прошло без скандала, но драчун скоро объявился, всё разнюхал и возглавив подпевал, исчез за воротами больницы. Через некоторое время со двора, из – за изгороди, донёсся страшный шум и вопли дерущихся собак. Надо заметить, что местные собаки были в основном крупные, подвижные зверовые псы, а Буська и среди них выделялся статями и белоснежными длинными клыками.
Когда Южин выскочил на крыльцо, Буська грыз Агата, свалив его на зелёную, словно стриженую траву, а подпевалы, рвали гачи Пирату; С большим трудом хозяину удалось отбить знаменитых волчатников, с помощью санитарки тёти Паши, которая, зная собачьи повадки, разлила драчунов водой.
Местные хулиганы, во главе с Буськой, достойно удалились со двора в щель под воротами, а потрёпанные борзые долго зализывали раны, повизгивали и жаловались хозяину на грубый приём «деревенских».
Южин, немного отдохнув с дороги, переоделся, распаковал вещи, и взяв у тети Паши плотницкий инструмент, тщательно заделал все дыры, в ограде и в воротах.
Жильё, для нового доктора отвели здесь же, во флигеле, и смущённые Агат с Пиратом, водворились в прихожей, немного стесняясь хозяина…
Наутро, доктор, не откладывая начал, приём больных – работы было по горло. Доктора ждали и очень радовались, когда поняли, что и специалист и работник он был хороший…
В начале следующей недели, работы Южина в Бутаково, в кабинет ввалился здоровенный старик, лет шестидесяти пяти, с окладистой рыжей бородой и в разношенных ичигах, сорок шестого размера, не менее. Он потоптался у порога, потом, слушаясь жеста одетого в белый халат Южина, присел на краешек стула, который под ним жалобно заскрипел.
Окончив записывать предыдущее врачебное дело, Южин поднял глаза на старика и спросил: - Что у вас?..
Старик заёрзал, стул снова скрипнул и Южин, по – своему истолковав замешательство, переспросил: - Так что у вас болит? На этот вопрос ответа тоже не последовало… Ещё помолчали…
Старик, наконец, начал сбивчиво: - У меня доктор ничего не болит, и всю жизнь, окромя головы с похмелья, ничего не болело…
Вновь наступила пауза и старик, наконец, решившись, приступил к сути дела.
– Мы с мужиками тут потолковали, погуторили и решили тебя просить продать нам твоих собак…
Южин удивлённо вскинул брови, а старик, заторопившись, добавил: - Если захочешь, мы тебе взамен своих собак, пару хороших кобелей предоставим…
Молодой доктор польщено заулыбался и спросил: - А на что они вам дедушка?..
Старик же помрачнев (он видимо не любил, когда его называли дедушкой), разъяснил: - А мы из них рукавичек себе на зиму нашьём – и только тут скупо улыбнулся…
Настало время помрачнеть доктору. Он взволнованно вскочил со стула и заходил по комнате: - Но почему вы так говорите? – начал он сбивчиво.
– Они никому не мешают, собак ваших они трогать не будут. Почему вы об этом со мной заговорили? – вдруг покраснев, почти закричал он.
Старик, поднявшись со стула, поспешил отступить к двери и, взявшись за ручку, заключил на прощанье: – Ты доктор не серчай, обчество меня послало с тобой поболтать. Наши собаки одни на весь район и обчество постановило, чтобы ты своих ублюдков убрал или отправил назад в город. А я только предупредить тебя пришёл. Мы тебя все как уважали, так и будем уважать. Но только собачек своих лучше бы убрал…
Старик отворил дверь, осторожно протиснулся в коридор и мягко прикрыл её за собой…
Южин назавтра, не поленился, с утра пораньше сходил в сельсовет и пожаловался на незваного доброхота, требуя защиты. Председатель сельсовета, мужчина лет пятидесяти, в чёрной перчатке на левой руке (как потом выяснилось, у него вместо кисти, некогда отмороженной на охоте, был протез) успокоил доктора, вежливо пообещал разобраться и даже проводил доктора немного в сторону больницы.
 На улице светило яркое солнце, на пустырях, вдоль улицы зеленела мягкая травка. В заболоченной низинке ходили спутанные госпромхозовские кони и повсюду встречались собаки: черные и рыжие, покрупнее и помельче – они лежали у своих ворот, бегали по улице, обнюхивая столбики заборов, метили их, задирая, кто левую, кто правую лапы, словно совершая ритуал, необременительный, но необходимый…
Только Агат и Пират сидели дома взаперти – тяжело дыша от жары и духоты они просились на улицу, но Южин, вспомнив неловкого, грузного старика, сжав зубы, в сердцах отпихивал от себя скулившего Пирата и поплотнее прикрывал двери…
Но время шло. Доктор стал забывать этот неприятный случай – собаки спокойно бегали во дворе, и никто их не трогал и не думал трогать, так, во всяком случае, стало казаться Южину.
… Наступило красивейшее время года – золотая осень- небо с каждым днём становилось всё чище и синее, окрестные берёзовые рощи оделись в золотой наряд, на зелёной траве, ранним утром заметен был тонкий слой серебристого инея. Охотники в деревне зашевелились, стали заготавливать продукты и завозить их в дальние зимовья на смирных, раздобревших за лето лошадях. Южин тоже поглядывал в поля, окружающие деревню, замышляя погонять поближе к морозам, вылинявших лисиц и упитанных зайчишек. Агат и Пират растолстели, если можно так говорить о борзых, на деревенских харчах и просились побегать на волю. Они всё чаще и чаще убегали со двора и Южину, больших трудов стоило загнать их обратно.
Как – то в среду, Южин по обыкновению принимал больных у себя в кабинете, народу было немного, и закончив, он пошёл во флигель, собираясь обедать. Собаки по привычке, выскользнули в щель в калитке и отправились за огороды, на луговину, к речке. Там они гонялись друг за другом и за сусликами, которые при виде опасности, скатывались в норы и собаки оставались ни с чем…
Южину обед варила та же тётя Паша, и когда он вошёл во флигель, на столе уже стоял накрытый чистым полотенцем обед. Доктор, обедая, услышал в открытое окно два негромких выстрела, где- то, как ему показалось, за речкой. Но время было обеденное, народ в деревне двигался, было шумно и эти хлопки, как – то прошли мимо его сознания – стреляли здесь нередко и иногда даже во дворах, забивая перед зимой молодых свинок в приусадебном домашнем хозяйстве…
 Без аппетита, прожёвывая пищу, Южин почитал свежий медицинский журнал, а потом лёг на диван и задремал, увидев во сне город, и явственно услышал звон городских трамваев, на повороте.
Проснувшись, он удивился своему сну, потому что последнее время всё реже и реже вспоминал прежнее городское житьё. Здесь, он в одночасье, по приезду, стал одним из самых уважаемых людей и все ему, кланялись, встретив на улице, и узнавали в лицо. В местном клубе самодеятельный хор репетировал два вечера в неделю, и у него стали налаживаться особенные отношения с милой девушкой, секретарём поссовета Люсей…
Проснувшись, Южин потянулся, так что хрустнули хрящики где – то в груди, надел белый халат, со стетоскопом, засунутым в правый верхний карман, и пошёл в амбулаторию осматривать единственного стационарного больного…
Агат и Пират не вернулись ни к вечеру, ни ночью, ни утром следующего дня. Южин обошёл все окрестности, кричал и свистел, спрашивал проходящих и проезжающих, не видели ли они его собак, но все отвечали отрицательно… Поиски были напрасны. Собаки пропали…
Домой вернулся Южин в темноте и не раздеваясь повалился на кровать… Он плохо спал эту ночь, днём был хмур и раздражителен…
Ему вдруг всё опротивело здесь и он стал задумываться о переводе куда – нибудь в районный городок…
…И вот как – то, на приём к нему пришёл тот самый здоровенный старик, по фамилии Алёшин, как уже успел узнать доктор. Алёшин этот был одним из самых известных охотников в деревне, и все говорили, что у него лучшие собаки в округе. Жил он за речкой, в отдельном доме, как на заимке и его лайки были высоки на ногах, чёрные с белыми пятнами и говорят, что были случаи, когда они ловили косулю на бегу. Действительно, собаки были не только сильными, но и очень быстрыми…
Он, как и в прошлый раз, долго топал ногами в сенях, протирая ичиги, затем, войдя в комнату, молча мялся и видя невесёлое, осунувшееся лицо Южина, вдруг заулыбался и начал степенно: - Народ говорит, доктор, что у тебя собачки твои чудные пропали?..
Южин сверкнул глазами исподлобья, но сдержался, ответил: - Да, пропали – и с вызовом продолжил – а ты что дед, утешать меня пришёл?!
Алёшин вновь чуть заметно улыбнулся и мягко ответил: - Ты своих собачек доктор не жалей. Мы тут подумали, посовещались и решили тебе за твою работу подарок сделать. В ответ на недоумённый взгляд доктора, старик, хитро улыбаясь, поманил его пальцем и вышел, пятясь, в сени, а потом и во двор. Южин, хмуро глядя перед собой, негодуя на себя за податливость, нерешительно пошёл вослед Алёшину.
На дворе, рядом со стариком – охотником сидели две лайки, чёрные с белыми пятнами, с густой блестящей шерстью, привязанные на верёвке. Двигая своими небольшими аккуратными головками с острыми ушками, они весело смотрели на Южина, словно приглашая его поиграть с ними, или хотя бы погладитьих их чистые, пушистые шубки.
Южин, подойдя к собакам, присел на корточки перед ними и невольно заулыбался, обеими руками стал гладить собак по головам.
 А старик, видя это, громко захохотал и хлопнув себя ладонью по бедру, сквозь смех проговорил: - Ты доктор, наверное, думал, что мы только обижать человека умеем. Нет! Ты с этими собачками, ещё не одного зверя добудешь, помяни моё слово! Собачки молодые, к тебе быстро привыкнут, как к хозяину, тем более что ты собачник опытный. А они ведь из моего гнезда - что на оленя, что, на лося могут работать, а если случится, то и медведя посадят на задницу так, что сможешь его с пятнадцати метров стрелять – будет сидеть как пришитый…
А если понадобится, они и волчка могут задрать…
- Мои собаки в районе известные – закончил он монолог и вновь весело засмеялся.
А Южин непритворно улыбаясь гладил собачек и уже бодро поглядывал на кедрачи за рекой…
А старик продолжил, уже уходя со двора и оставляя собак с Южиным: - А если захочешь, я тебя возьму с собой на промысел и научу тебя, как счастливо и весело жить в тайге…
Старик, широко шагая и не оглядываясь, скрылся за калиткой, а ошеломлённый
Южин держа верёвки с собаками, перевёл их к своему флигелю и привязал к столбу, и сбегав на кухню, принёс им сладкие кусочки сахара. Увидев его возвращающегося, собаки завиляли хвостами и потом, с хрумканьем стали разгрызать рафинад…
Возвращался в приёмный покой молодой доктор с улыбкой на лице и лёгким сердцем, думая про себя: «А всё – таки этот Алёшин замечательный старик, профессионал, настоящий охотник…»

Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/glavnaya/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal/ Е-майл: russianalbion@narod

                1970 – е годы. Иркутск.