Зубная боль

   Этот рассказ основан на реально произошедшей со мной истории.

   Шёл  олимпийский  1980 год. Мне было  16 лет.  Я очень любил свою маму, группу  ELO  и шоколадные конфеты.  Поэтому  у  меня однажды разболелся зуб.  В первый раз в жизни.

  Промучавшись  всю ночь,  утром  я появился в поликлинике у кабинета  зубного врача.  Передо мной  в очереди сидел всего один человек,  -  мужчина  средних лет,  но уже глубоко седой.   Жизнь этого человека до нашей встречи  была, видимо, полна  опасностей и тревог.  Возможно, он был отважным  лётчиком-испытателем.  Или воином-афганцем, чудом вырвавшимся из лап моджахедов.  Или разведчиком-нелегалом,  много лет  проработавшим в самом логове врага под видом  Анджелы Дэвис.  Скорее, последнее.  Потому что он  уж очень  профессионально  и чутко  прислушивался  ко всем звукам, доносившимся из кабинета стоматолога.

   Более подробно узнать об этом героическом человеке я не успел, потому что тот неожиданно встал, пробормотал, что ему стало уже значительно легче,  и быстрым шагом  удалился  в сторону выхода.

  Минут через пять  из кабинета вышла женщина.  По её виду можно было предположить, что она сегодня празднует  Хеллоуин. Её неподвижные глаза выделялись на  бледном лице двумя огромными чёрными пятнами от размазанной туши.   Прижав к груди сумочку и негромко  бормоча то ли молитву, то ли грязные  ругательства,  женщина,  явно  плохо ориентируясь  в пространстве,  медленно  пошла в противоположенную от выхода сторону.

  В это время из кабинета раздался вопль медсестры:  Следующий!               

  Войдя в дверь, я увидел во всём своём величии панораму поля битвы с кариесом  и пародонтозом.  Это была большая комната с двумя стоматологическими креслами.  Между ними у стены стоял стеклянный шкаф, на полочках которого лежали, видимо,  выставочные образцы  разных блестящих щипчиков, кусачек, пил,  молотков,  зубил  и прочих не совсем понятных слесарно-сборочных инструментов. Весь этот  огромный  арсенал зубодробильной нержавейки предназначался  для манипуляций в ограниченном пространстве  рта  несчастного  пациента.  Пройдя мимо этого  шкафчика  больной внутренне должен быть уже готов не только Родину продать  со всеми её полезными ископаемыми, но и заплатить в кассу поликлиники за все предлагаемые врачом дополнительные платные услуги.

   Медсестра,  указывая направление моего дальнейшего движения, махнула рукой налево. Я сел в кресло.  В соседнем кресле уже сидел юноша  примерно моего возраста.  Над ним  как коршун склонился  крепкого телосложения  врач.  Я вытянул шею и попытался  разглядеть происходящее. Лучше бы я этого не делал.  Молодому человеку  большим блестящим зубилом  и таким же блестящим молотком  стали дробить  корень обломившегося зуба.  Раздался тупой звук ударов молотка, стон несчастного, брызги крови, пыхтение вспотевшего врача.

   Моя шея стала резко  уменьшаться в размерах, а голова вжиматься в плечи. И я начал стал понимать,  почему седовласый герой улыбался,  сбегая по лестнице к выходу.

  В этот момент откуда-то из-за спины и ко мне подошла врач. Это была маленькая женщина  лет 50, хромая, как мне показалось, сразу на обе ноги.  Не красавица с плохим макияжем (так  все воспитанные мужчины описывают Бабу Ягу).  Насладившись произведённым на меня впечатлением,  она, наконец, надела на лицо марлевую повязку.  И только тогда я  смог глубоко хлебнуть воздуха.

   Осмотрев через зеркальце мою  «шестёрку слева»,  врач  усталым  голосом спросила:               

   - Молодой человек,  Вы читали  книгу «Молодая гвардия»?  Я по глазам вижу, что читали.   Вы помните, как мужественно себя вели молодогвардейцы на допросах?  Вот и Вам придётся немного потерпеть.

                *     *     * 
  Что было дальше я вспоминать  не хочу. Скажу одно - книгу про молодогвардейцев я никогда больше не перечитывал.               

  Да, сейчас  многое изменилось. Обезболивание, наркоз, успокаивающая классическая музыка.  Но до сих пор при звуке бормашины у меня к горлу подкатывается комок, который мешает мне дышать.