Финал

   Эми с не до конца понятным, но точно негативным (непонятно-негативным) чувством пожала плечами, кинула взгляд по сторонам, а затем кинула кирпич куда-то в сторону, не заметив, куда он упал. Ей, пережившей соприкосновение с грехом отнятия чужой жизни,
приходилось ударяться в опосредственность, ставить себя на место мстителей-каретелей, на место Спауна, Призрачного Воина, Нубиса, чьи великие достижения заложили фундамент карательства и благодаря которым противоречивые методы в прошлом в настоящем стали одобряться.
   “Я - Эмилайн Тёрнер. Моя жизнь - сущий ад, и мне хочется поплакаться. Посетовать…” – вверившись привычным для себя, безгласным размышлениям, героиня триллера ахнула от очередной, сучьей неожиданности и едва не подхватила инфаркт.

   Маньяк, еще недавно выглядевший полностью готовеньким, не двигавшийся, не проявлявший ни малейших признаков жизни, вдруг захрипел, заохал, словно зомби и обхватил слабеющими пальцами высокий кожаный сапог. Создавалось грустно-омерзительное, ‘чёрное” ощущение, что невероятная любовь, которая не давала ему жить, теперь не даёт ему сдохнуть, и он обречен мучиться, пока не добьётся того, для чего это всё совершилось от первой до последней главы, от дебюта до эндшпиля, от Джека Хэлвана до Джека Безумного...
   Пальцы полумертвеца, застрявшего в лоне, между двумя состояниями, пытались гладить сапог, подавая ток, передавая лайв, говоря и заигрывая.

   Эмилайн обнаружила, до Эмилайн дошло, Эмилайн поняла, что Джек хочет сказать ей что-то срочное, двигая тем, что осталось от некогда целого рта.
   - Так! Сейчас-сейчас. Ты только не уходи, ладно? Не покидай меня… - побуждаемая высшим обязательством, Эмилайн без проволочек нагнулась низенько-низенько и прилегла. Тесно примостилась к умирающему.

   Поглядев на дела рук своих в сопровождении совести, она два раза стукнула свой затылок о лёд, а потом изрекла еще кое-что, совершенно неоригинальное, шаблонное, повторяющее смысл четырех предыдущих предложений:
   - Не смей покидать, пока я не услышу. У нас получится. Попробуй. Прошу…

   Эми заплакала.

   Чтобы прекратить её слёзы, Джек, очень сообразительный для того, кто с секунды на секунду “уйдёт”, слишком умный для полутрупа, шевельнул тяжелой головой и всю силу воли призвал на подмогу.

   - Ма…

   - Ма…

   - М-м-м-м-м-м-м…

   - М-м….

                - “скелет” долго не мог произнести заветное слово. Он всё сильнее и сильнее утруждал огрызок челюсти, а неудачных попыток становилось всё больше и больше. Эми пробовала отгадать, желая упростить ему задачу, да никак! В подобной обстановке мозг не способен функционировал в полную…


   - М-а-м-а…

   Просившая не поверила ушам, когда это услышала! У него получилось сказать это слово!

   - М-а-м-а…

   Находясь одной ногой в могиле, а мыслями витая где-то в облаках, Джек смотрел на Эми и называл её своей матерью, более того, он считал её своей матерью, любил её, как любят в жизни только матерей. Мама – это первое слово в жизни человека, звучащее одинаково на многих языках мира, а в случае Джека оно еще и последнее.

   - М-а-м-а…

   Странно. Время всё текло и текло. Бело-серебряный, перламутровый снег бесконечно падал с небес, кружась и осыпая лежавших на замерзшем пруду, приземляясь на их волосы, прилипая к одежде. В несильном отдалении с грохотом далекого фейерверка соревновался басистый рев десятков моторов авто и перегуд мотоциклетных двигателей. Кто-то выказывал восхищения по мобильнику, кто-то кричал поздравления.
   Странно. Умирающий всё еще держался. Что-то не отпускало его, что-то ему было надо…

   - М-а-м-а…

   Догадливая Эми, будто умеющая сканировать мысли, поняла, чего хочет Джек. Хотя тут невозможно было не понять. Слишком всё просто подавалось. “На тарелочке”. Слишком всё было очевидно…
   - Не уходи пока, побудь еще со мной. Иначе никогда не узнаешь, что я для нас сделала… - Эми давно сократила количество признаков гордыни, а сейчас и вовсе гордыню порвала. Она подтянулась и поцеловала Джека в то место, где раньше располагался правый глаз. Не просто прикоснулась губами к его месяу, а крепко приложилась, как прикладываются губами все любящие.

   - М-а-м-а…

   Флэшбек Полтора месяца назад.
   - Ты точно определилась, на чьей ты стороне? – вполголоса вымолвил Антон, стараясь понять, что ею движет, и посчитал обязательным предупредить о неотвратимости, - Смотри. Если сейчас примешь решение, назад пути уже не будет. Ты навсегда останешься в той яме.
   - Точно!

   Чуть позднее.
   Безумный Джек, откуда-то набравшийся силёнок, рванул вперед торпедой, ловко оббегая русского и хватаясь за передний конец пистолета в руках экс-фараонши, поворачивая пушку в направлении Антона.
   Эми пыталась бороться, но недолго. Энергия, обеспечивавшая выпуск гнева, быстро иссякла, чем брат воспользовался.

   Еще через несколько мгновений.
   - Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т! – после однотонного растянутого женского крика ствол дёрнулся и кое-кого отбросило к стенке. Кружок, образовавшийся на белой футболке Белова, испугал Тёрнер до смертельного шока. А затем досталось и ей.
   - Ты мне еще понадобишься, сестрёнка!
   Кружок, образовавшийся на белой футболке Белова, испугал Тёрнер до смертельного шока. А затем досталось и ей.

   Мгновение назад.
   Эми побоялась гнева Белова, представляя, что он сейчас сделает с Джеком, и, не дожидаясь, пока Джек отнимет пушку, чтобы выстрелить (!!!), выстрелила в Белова сама. О том, что пуля единственная оставшаяся в стволе пуля была отравлена, Эми, само собой, не знала, но очень вряд ли, что что-то бы изменилось. Конец флешбека.

   Следующее задушевное признание Эми вылетело с трепетом.
   - Я убила ради тебя. Разве это не говорит о моей верности? Никто еще никогда такого ни для кого не совершал.

   - М-а-м-а…- зрачок в единственном уцелевшем глазу скелета, в левом, крутился по всей радужной оболочке, по диафрагме. Впервые Джек увидел Эми в двухэтажном доме, когда та, будучи еще совсем крошечной лялькой, спасала его душу от ненависти Саммер, и теперь это не выглядело как какая-то случайность.

   Двадцать первый век показал, что:
   Эми Тёрнер– судьба Джека Хэлвана.
   А Джек Хэлван – судьба Эми Тёрнер.

   И Эми прижалась к своей судьбе, к своему Джеку, полностью положила голову ему на грудь и отключила для себя все звуки Нью-Йорка, чтобы слышать лишь его одного. Умирающий трогал её волосы, поднапрягая руку. Обнявшая сильнее ощутила тепло и почти что… почти что заснула.

   Она не заметила, как он перестал называть её мамой.
   Она не смогла заприметить момент его смерти.                Girls in trouble
    Возможно, потому что она сама умерла.                -------------------
   Это бы всё объяснило….                Line of Blood

   

   (Когда вы достигнете конца вашей жизни, единственное, что будет иметь какое-то значение, - это та любовь, которую вы отдали и получили. В своем путешествии в следующий мир, единственное, что вы можете взять с собой, - это любовь. Единственная ценная вещь, которую вы оставите в этом мире, - это любовь. Больше ничего. Я знал людей, которые легко переносили много трудностей в своей жизни и были счастливы, но еще не встречал человека, который мог бы перенести жизнь без любви. Вот почему любовь – это величайший дар в жизни. Она придает жизни смысл. Именно благодаря ей стоит жить. Адам Дж. Джексон)