Финал

   Эми с не до конца понятным, но точно негативным (непонятно-негативным) чувством пожала плечами, кинула взгляд по сторонам, а затем кинула кирпич куда-то в сторону, не заметив, куда он упал. Ей, пережившей соприкосновение с грехом отнятия чужой жизни,
приходилось ударяться в опосредственность, ставить себя на место мстителей-каретелей, на место Спауна, Призрачного Воина, Нубиса, чьи великие достижения заложили фундамент карательства и благодаря которым противоречивые методы в прошлом в настоящем стали одобряться.
   “Я - Эмилайн Тёрнер. Моя жизнь - сущий ад, и мне хочется поплакаться. Посетовать…” – вверившись привычным для себя, безгласным размышлениям, героиня триллера ахнула от очередной, сучьей неожиданности и едва не подхватила инфаркт.

   Маньяк, еще недавно выглядевший полностью готовеньким, не двигавшийся, не проявлявший ни малейших признаков жизни, вдруг захрипел, заохал, словно зомби и обхватил слабеющими пальцами высокий кожаный сапог. Создавалось грустно-омерзительное, ‘чёрное” ощущение, что невероятная любовь, которая не давала ему жить, теперь не даёт ему сдохнуть, и он обречен мучиться, пока не добьётся того, для чего это всё совершилось от первой до последней главы, от дебюта до эндшпиля, от Джека Хэлвана до Джека Безумного...
   Пальцы полумертвеца, застрявшего в лоне, между двумя состояниями, пытались гладить сапог, подавая ток, передавая лайв, говоря и заигрывая.

   Эмилайн обнаружила, до Эмилайн дошло, Эмилайн поняла, что Джек хочет сказать ей что-то срочное, двигая тем, что осталось от некогда целого рта.
   - Так! Сейчас-сейчас. Ты только не уходи, ладно? Не покидай меня… - побуждаемая высшим обязательством, Эмилайн без проволочек нагнулась низенько-низенько и прилегла. Тесно примостилась к умирающему.

   Поглядев на дела рук своих в сопровождении совести, она два раза стукнула свой затылок о лёд, а потом изрекла еще кое-что, совершенно неоригинальное, шаблонное, повторяющее смысл четырех предыдущих предложений:
   - Не смей покидать, пока я не услышу. У нас получится. Попробуй. Прошу…

   Эми заплакала.

   Чтобы прекратить её слёзы, Джек, очень сообразительный для того, кто с секунды на секунду “уйдёт”, слишком умный для полутрупа, шевельнул тяжелой головой и всю силу воли призвал на подмогу.

   - Ма…

   - Ма…

   - М-м-м-м-м-м-м…

   - М-м….

                - “скелет” долго не мог произнести заветное слово. Он всё сильнее и сильнее утруждал огрызок челюсти, а неудачных попыток становилось всё больше и больше. Эми пробовала отгадать, желая упростить ему задачу, да никак! В подобной обстановке мозг не способен функционировал в полную…


   - М-а-м-а…

   Просившая не поверила ушам, когда это услышала! У него получилось сказать это слово!

   - М-а-м-а…

   Находясь одной ногой в могиле, а мыслями витая где-то в облаках, Джек смотрел на Эми и называл её своей матерью, более того, он считал её своей матерью, любил её, как любят в жизни только матерей. Мама – это первое слово в жизни человека, звучащее одинаково на многих языках мира, а в случае Джека оно еще и последнее.

   - М-а-м-а…

   Странно. Время всё текло и текло. Бело-серебряный, перламутровый снег бесконечно падал с небес, кружась и осыпая лежавших на замерзшем пруду, приземляясь на их волосы, прилипая к одежде. В несильном отдалении с грохотом далекого фейерверка соревновался басистый рев десятков моторов авто и перегуд мотоциклетных двигателей. Кто-то выказывал восхищения по мобильнику, кто-то кричал поздравления.
   Странно. Умирающий всё еще держался. Что-то не отпускало его, что-то ему было надо…

   - М-а-м-а…

   Догадливая Эми, будто умеющая сканировать мысли, поняла, чего хочет Джек. Хотя тут невозможно было не понять. Слишком всё просто подавалось. “На тарелочке”. Слишком всё было очевидно…
   - Не уходи пока, побудь еще со мной. Иначе никогда не узнаешь, что я для нас сделала… - Эми давно сократила количество признаков гордыни, а сейчас и вовсе гордыню порвала. Она подтянулась и поцеловала Джека в то место, где раньше располагался правый глаз. Не просто прикоснулась губами к его месяу, а крепко приложилась, как прикладываются губами все любящие.

   - М-а-м-а…

   Полтора месяца назад.
   - Ты точно определилась, на чьей ты стороне? – вполголоса вымолвил Антон, стараясь понять, что ею движет, и посчитал обязательным предупредить о неотвратимости, - Смотри. Если сейчас примешь решение, назад пути уже не будет. Ты навсегда останешься в той яме.
   - Точно!

   Чуть позднее.
   Безумный Джек, откуда-то набравшийся силёнок, рванул вперед торпедой, ловко оббегая русского и хватаясь за передний конец пистолета в руках экс-фараонши, поворачивая пушку в направлении Антона.
   Эми пыталась бороться, но недолго. Энергия, обеспечивавшая выпуск гнева, быстро иссякла, чем брат воспользовался.

   Еще через несколько мгновений.
   - Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т! – после однотонного растянутого женского крика ствол дёрнулся и кое-кого отбросило к стенке. Кружок, образовавшийся на белой футболке Белова, испугал Тёрнер до смертельного шока. А затем досталось и ей.
   - Ты мне еще понадобишься, сестрёнка!
   Кружок, образовавшийся на белой футболке Белова, испугал Тёрнер до смертельного шока. А затем досталось и ей.

   Мгновение назад.
   Эми побоялась гнева Белова, представляя, что он сейчас сделает с Джеком, и, не дожидаясь, пока Джек отнимет пушку, чтобы выстрелить (!!!), выстрелила в Белова сама. О том, что пуля единственная оставшаяся в стволе пуля была отравлена, Эми, само собой, не знала, но очень вряд ли, что что-то бы изменилось.

   Следующее задушевное признание Эми вылетело с трепетом.
   - Я убила ради тебя. Разве это не говорит о моей верности? Никто еще никогда такого ни для кого не совершал.

   - М-а-м-а…- зрачок в единственном уцелевшем глазу скелета, в левом, крутился по всей радужной оболочке, по диафрагме. Впервые Джек увидел Эми в двухэтажном доме, когда та, будучи еще совсем крошечной лялькой, спасала его душу от ненависти Саммер, и теперь это не выглядело как какая-то случайность.

   Двадцать первый век показал, что:
   Эми Тёрнер– судьба Джека Хэлвана.
   А Джек Хэлван – судьба Эми Тёрнер.

   И Эми прижалась к своей судьбе, к своему Джеку, полностью положила голову ему на грудь и отключила для себя все звуки Нью-Йорка, чтобы слышать лишь его одного. Умирающий трогал её волосы, поднапрягая руку. Обнявшая сильнее ощутила тепло и почти что… почти что заснула.

   Она не заметила, как он перестал называть её мамой.
   Она не смогла заприметить момент его смерти.                Girls in trouble
    Возможно, потому что она сама умерла.                -------------------
   Это бы всё объяснило….                Line of Blood

   
   We receive from life only that we can accept reason. One person comes to the river of the universe with a teaspoon, and another — with a cup. The third will take a bucket, and the fourth in general to a flank. Meanwhile the abounding river waters always were and will be at the disposal of anyone. Our consciousness, our ideas, a principled stand and system of beliefs define in what quantities we will scoop the vital benefits. Actually we can receive everything that we will wish if we only cease to convince ourselves that it is inaccessible to us. There is such simple truth. Robert Antony. Stop thinking! Act!
   (Когда вы достигнете конца вашей жизни, единственное, что будет иметь какое-то значение, - это та любовь, которую вы отдали и получили. В своем путешествии в следующий мир, единственное, что вы можете взять с собой, - это любовь. Единственная ценная вещь, которую вы оставите в этом мире, - это любовь. Больше ничего. Я знал людей, которые легко переносили много трудностей в своей жизни и были счастливы, но еще не встречал человека, который мог бы перенести жизнь без любви. Вот почему любовь – это величайший дар в жизни. Она придает жизни смысл. Именно благодаря ей стоит жить. Адам Дж. Джексон)