Сухопутный мореход. Доверие завоевано

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2016/11/18/62

Рана  заживала  плохо – малый  ятаган  почти  всегда  оставляет  рваные  раны. Однако  при  дворе  князя  жила  ведунья  Велена – бабка   настолько  древняя, что  уже  никто  не  помнил  ее  не  только  молодой, но  даже  зрелой  женщиной. И  главное, за  что  ее  приветил  Всеслав  Рукотверд – умение  целить  раны. Старуха  знала  старинные  наговоры, лечила  целебными  травами.

Поэтому  уже  через  неделю  Магон  почувствовал  себя  настолько  сносно, что  покинул  лежанку  в  тереме  и  вышел  на  двор. Играло  весеннее  солнышко, на  дворе  кипела  обычная  жизнь – сновали  дружинники, слуги  и  невольники. Вслед  за  хозяином  неторопливо  вышел  и  серебристый  кот – все  эти  дни  он  лежал  на  груди  или  в  ногах  Магона.

Под  удивленными  взглядами  челяди  и  дружинников  Магон  держась  за  тесовые  перила  спустился  с  резного  крыльца. Неподалеку  дворовой, видимо  из  княжих  невольников  обтесывал  жерди, правя  что-то  нужное  по  хозяйству. Браст  резко, по  разбойному, свистнул  и  когда  тот  поднял  глаза,  знаками  показал, что  ему  нужно. Дворовой  блеснул  белозубой  улыбкой  в  космах  рыжей  бороды, поискал  под  ногами  и  поднял  небольшую  палку  ямшитового  дерева. Еще  раз  улыбнувшись,  он  бросил  палку  Магону. Тот  ловко  поймал  ее  здоровой  рукой  и  опираясь  на  эту  палку  неспешно  двинулся  через  двор  к  неприметной  широкой  лавке  под  раскидистым  ясенем.

Там  его  и  застала  княжна. Она  влетела  во  двор  на  кауром  коне  Стрепете, крепко  сидя  по-мужски  в  седле. Видимо  с  конной  прогулки  возвращалась. И  странное  дело – за  княжной  поспешали  аж  трое  отроков  младшей  дружины, а  Светлада  ничего, не  протестует, не  грозится, не  гневается.

Увидев  повелительницу, Магон  резво  вскочил  и  склонился  в  поясном  поклоне, несмотря  на  то, что  от  изрядной  потери  крови  его  слегка  шатало, знамо  дело – руда  человечья – не  вода.

Практически  как  вихрь  княжна  слетела  с  коня – Ты, такой-растакой-разэтакий! Почто  не  лежишь  неслух, слаб  еще! С  твоей  раной  покой  нужен, мне  бабка  Велена  сказывала. А  ты  еще  поклоны  бить  удумал!
- Не  гневайся, светлая  княжна! Раны  да  шрамы  воину  не  помеха. Не  сегодня – завтра  я  совсем  в  силу  войду, службу  править  буду  как  должно. А  сейчас  на  таком  солнышке  грех  рану  не  прогреть, чтоб  меньше  ночью  ныла – спокойно  встретил  налетевший  шторм  молодой  браст. Он  ясно  видел – в  глазах  Светлады  полыхал  отнюдь  не  праведный  гнев – в  глубине  синих  омутов  металось  беспокойство, страх  за  человека, не  пожалевшего  себя  за  нее, княжну  Вышгорода.

Светлада  только  коротко  замахнулась, нахмурив  брови, но  не  ударила, а  в  сердцах  махнув  рукой  развернулась  и  зашагала  к  терему, бросив  через  плечо – Чтож, ты  браст  себе  хозяин, вой  вольный, опытный, тебе  виднее!

На  следующий  день  Магон  утром  вышел  на  крыльцо  терема  очень  вовремя – серого  в  яблоках    жеребца  княжны  вывели  под  седлом – не  иначе  правительница  куда  без  него  собралась  ехать.
Магон  сиганул  с  высокого  крыльца  прямо  через  перила, приземлился  с  перекатом  и  несколькими  мгновениями  позднее  держал  серого  под  уздцы. Светлада  не  удивилась,  увидев  браста, но  брови  сдвинула, а  голос  зазвенел  гневными  нотками.
- Чтож  тебе  вой  не  лежится, ты  же  недужен  еще!
- Нет  светлая  княжна, куда  ты – туда  и  я, служба  моя  такая
- Ну  что  с  тобой  делать  браст, поехали.

Княжна  махнула  рукой  и  Магону  подвели  поджарого  вороного  конька.
Несколько  дней  Магон  сопровождал  княжну  в  поездках  и  пеших  походах. Особой  опасности  не  было – после  неудачного  покушения  вороги  присмирели, однако  в  глубине  души  браста  что-то  беспокоило. Когда  все  гладко – это  тоже  плохо, расхолаживает.

Лишь  через  несколько  дней, сопровождая  княжну  к  пристани  браст  понял, что  его  гнетет. Взгляд  в  спину, тяжелый  и  недобрый, будто  кто-то  далекий  и  недоступный  следил  за  ними.  Не  иначе  колдовство  черное, решил  Магон  и  несколько  успокоился. Его  задача – оградить  правительницу  от  обычных  супостатов, а  от  колдунов  черных  пусть  волхвы  защищают. Однако  Томиле  браст  о  взгляде  сказал,  и  старый  тысяцкий  посоветовал  съездить  с  княжной  к  капищу  Белых  Волхвов, за город. Но  тут  случай, опасный  и  нелепый,  помешал  выполнению  замысла.

Княжна  в  очередном  безудержном  порыве  гнева  легко  вскочила  на  Серка – любимого  серого  в  яблоках  беспокойного  норовистого  жеребца  и  пустила  его  с  места  в  карьер. Молодая  сила  еще  бурлила  в  его  жилах  и  требовала  немедленного  выплеска  наружу. Поэтому  из  Детинца  вылетел  уже  не  конь, а  настоящий  серый  ураган.

Проклиная  сквозь  зубы  всех  Темных  и  Светлых  Богов  этого  мира  и  всех  жителей  долин  и  побережий,  Магон  вскочил  на  конюшне  на  первую  же  свободную  лошадь  и  рванулся  за  княжной. Сын  своего  народа, обитатель  скалистых  побережий  и  морских  просторов, Магон  еще  недостаточно  хорошо  освоил  верховую  езду. А  скачка  в  таком  темпе  как  сейчас  вообще  превращалась  для  него  практически  в  пытку.
 
Однако  он  понимал, что  без  охраны  дочь  грозного  князя, кровного  врага  кочевников  Востока, оставаться  не  должна. И  ее  крутой  нрав  не  должен  быть  тому  помехой. И  поэтому,  стиснув  зубы  браст  несся,  выжимая  из  лошади  все  ее  силы. Но  куда  ей  было  до  племенного  коня, выращенного  на  привольных  степных  просторах  лежащих  за  Засечной  Чертой. И  поэтому  Магон  практически  безнадежно  отстал, на  добрую  сотню – другую  шагов.

Тут  впереди  случилось  какое-то  движение. Магон  коротко  глянул  и  обмер – и  конь  и  всадница  рухнули. Подлетев  к  княжне  и  практически  скатившись  со  спины  лошади,   Магон  нагнулся  над  повелительницей. Хвала  Всем  Светлым  Богам! – выучка  взяла  свое. Вот  Магон  бы  всенепременно  не  поспел  бы  вынуть  ноги  из  стремян,  и  пришлось  бы  соскребать  остатки  его  мозгов  с  камней  тракта, а  тело  бы  беспомощно  болталось,  вывалившись  из  седла, но  застряв  ногой  в  стремени.

Магон  потянулся  к  оплетенной  поясной  фляге – воду  искать  было  некогда  и  в  ход  было  пущено  вино – княжну  необходимо  было  привести  в  чувство. Однако  хотя  Светлада  насмерть  и  не  расшиблась,  досталось  ей  преизрядно  и  без  долгого  домашнего  лечения  дело  как  видно  не  обойдется. Браст  распустил  немного  тесьму  ворота  у  княжны  чтобы  ей  свободнее  дышалось, а  затем  не  рискуя  подымать  ее  в  седло  взял  Светладу  на  руки  и  понес  обратно  в  город. Руки  привычные  к  тяжелому  кузнечному  молоту  несли  княжну  легко, а  дыхание  Светлады  непривычно  горячило  кровь  молодому  брасту.

Тут  Магон  обратил  внимание, что  в  порыве  скачки  они  прибыли  практически  к  капищу  Волхвов – к  святилищу  с  торной  дороги  уходила  широкая  утоптанная  тропа. И  браст  не  колеблясь  свернул  на  нее – до  лекарей  было  далеко, а  падение  с  лошади  могло  обернуться  для  своенравной  княжны  серьезным  недугом, а  кому  как  не  волхвам  помочь  в  таком  важном  деле.

Тропа  вела  к  бревенчатому  дому  в  два  этажа  с  высоким  крыльцом. Как  только  браст  со  своей  ношей  подошел  к  крыльцу,  дверь  дома  открылась,  и  на  порог  вышел  высокий  старик  в  белых  портах  и  длинной  белой  рубахе  с  вышивкой  по  вороту – Все  знаю, за  чем  пришли! Неси  ее  за  мной  в  святилище.
 
Волхв  оказался  рядом  с  Магоном  и  пошел  впереди, показывая  дорогу. Старик  был  очень  высок, худощав  и  при  ходьбе  опирался  на  клюку  из  бука. Лет  ему  видимо  было  немало, но  из  под  косматых  бровей  серые  глаза  смотрели  ясно, по  молодому. Движения  старого  волхва  были  плавными, а  временами  он  вообще  пропадал  из  виду. Однако  Магон  если  и  удивлялся, то  виду  не  подавал – волхвы  кудесники  известные, многое  могут, чего  зря  удивляться. Да  и  совсем  другое  его  сейчас  занимало.

Магон  внес  вслед  за  стариком  княжну  в  святилище  и  по  знаку  волхва  опустил  свою  драгоценную  ношу  на  широкую  лавку  из  липы  около  статуи  богини  Живы, покровительницы  семьи, очага  и  всего  женского  рода. Хотя  следует  признать, что  грубо  обтесанный  и  плохо  выкрашенный  деревянный  столб, изображавший  богиню, статуей  признать  можно  было  только  с  очень  большой  натяжкой.

- Ступай  отрок, жди  у  дома, теперь  я  сам  управлюсь – голос  у  волхва  был  с  характерной  хрипотцой, но  в  нем  слышались  и  благодарные, мягкие  нотки.
Спустя  три  часа  волхв  вышел  из  святилища  и  увидел  молодого  браста  сидящим  у  входа  на  корточках. Завидев  старика  Магон  упруго  вскочил  и  шагнул  к  волхву  согнувшись  в  низком  почтительном  поклоне. Однако  спросить  ничего  у  волхва  молодой  воин  не  успел. Старик  улыбнулся  в  густую  белую  бороду  и  негромко  сказал:
- Не  тревожься  вой, с  правительницей  все  в  порядке, ты  прибыл  вовремя. Хотя  я  ждал  вас  много  раньше, сразу  после  случая  в  лавке  Синона. Да  прошу  извинить  меня, что  не  представился, ты  браст  ведь  не  местный. Я  Яролюб, Верховный  Белый  Волхв  Вышгородской  городовой  области, глава  Белого  Совета.

Магон  ошарашено  посмотрел  на  старика – о  волхве  Яролюбе  по  Вышгороду  ходили  самые  невероятные  слухи  и  басни. И  брасту  он  представлялся  былинным  богатырем  или  по  крайней  мере  ольменом – сказителем  в  летах  воина, а  оказался  с  виду  глубоким  стариком. Хотя  браст  тут  же  внутренне  успокоился – для  накопления  знаний  необходимо  немало  пожить  на  этом  свете. А  знания  главы  Белого  Совета  были  весьма  обширны. Тем  более  что  глаза  волхва  смотрели  остро  и  виделась  в  них  Магону  немалая  внутренняя  сила.
- Я  думаю  парень, у  тебя  наверняка  есть  просьба  к  такому  старому  замшелому  пню  как  я – в  голосе  волхва  появилась  немалая  доля  сарказма, поскольку  мысли  браста  немедленно  отразились  на  его  лице  и  старик  это  отметил.
- Извините  дедушка, я  представлял  вас  несколько  другим. А  просьба  у  меня  такая – только  Белый  Совет  может  обеспечить  безопасность  правительницы. Тучи  над  ее  головой  сгущаются, а  силы  дружины  невелики  есть  и  батюшка  князь  далеко.
- Ну  это  мы  и  сами  понимаем  и  чем  сможем  тем  поможем. А  лично  ты, северный  воин, какой  помощи  от  Совета  ждешь?
- Мне  бы  дедушка  меч  из  кладовых  Перуна – бога! И  тогда  я  бы  князю  послужил  справно. Уж  больно  клинки  кузнецов  Вышгорода  ненадежны  против  вражьей  стали.
- Твоя  просьба  понятна. Однако  мечи  Перуна  сами  выбирают  себе  хозяина. Придется  тебе  воин  пройти  обряд  Посвящения, а  там  видно  будет. Ступай  же  пока, готовься.
 Продолжение http://www.proza.ru/2016/11/20/133