Кукрыниксы и абцуг

                Подарок для моей чудесной возлюбленной Алины Витухновской
     Близкородственное скрещивание ранее разоблаченного Менделя, симбиотически соединенное с зачатками славной культур - мультур изнаночной стороны ордена бородатого шайтана, в чине генерал - майора ОГПУ и должности главпопа всея Русiи и окрестностей, все же не могло не дать плоды Павлика Санаевича Морозова, эсквайра, и оно дало. Дало так, что я, забежав в " Твиттер ", прослезился и вынул тот самый портсигар, но закуривать не стал. Нет. Тут никотин не поможет. Тут только лоботомию. Причем, в обратную сторону. Бля, реально ахуй, к ведьме, что ль, забежать ? Полюбоваться ништяковой дочуркой, представить бурный секс и с мамой, и с девочкой, но без Верзилова, ну его на хрен, пусть сидят с Пряниковым у двери на коврике, там, где дедушка собак Буркова и Табакова не лает, не кусается, пьет кисель и служит отчизне на задних лапах и раком. " Теперь соси, да ? Жарче. Ыыыы, облизывай мне дупель, а ты, сучка, растопырься поширше, представь, что даешь правам человека, имеющих право присунуть и наименовать происходящее революцией достоинства, могучего, конского достоинства, внедряющегося в подсознание при помощи долота и ручной дрели ". Скучно.
     На хрен. Устал. Мозг болит. Не хочется историй, не хочется сказок, хочу поэму. О бетоне и железе. А поскольку, в отличие от тебя, любовь моя, талантов у меня не имеется, привычно загоню расистским стихом, так восхищавшим Микитку Белых в бытность того хапающим по чину системным гадом, изменяющим куток крыс изнутри улыбочкой и мудизмом, восторженно замешанных на инсинуациях Андрея Илларионова, более известного как отче Ибрагимушка, реформах графа Запотоцкого, переименованного в Прокудиногоре, в красной рубашке дореволюционного ката и смазных салом сапогах, и, конечно же, благих намерениях всякого ценящего свое время и чужие пространства патриота ленинградской волны, вынесшей ублюдочных детишек на пляжи Италии и Франции к ногам кошерных аборигенов, в Совет Федерации заплывших глаз и свиных рыл, администрацию президента, так нуждающуюся в новой форме Юдашкина, сплагиаченной у Гуго Босса, эти черные мундиры, портупеи, галифе, серебряный погон опричного звания, заканчивающегося на " фюрер ", нарукавные повязки черно - бело - красного цвета ближайших по духу соратников и сподвижников по преобразованию свободы в триумф воли среди клубов ладана, очков и портянок, двустволок и пидоров, чухонских гномов и отважных летчиков, взявших курс на единственное место планеты, где не грозит пока еще Гаага, лишь гагры стонут перед бурей, им, гаграм, недоступно наслажденье вихрем страсти, Кусумдой, параллельным Абаканом, ноздреватым винегретом, парховитым, толстым, глупым, сволочью и плесенью, атаковавшей весь мир перед погребением в кал, затопивший поганую шестую часть суши, никогда не отличавшуюся ранее умом и сообразительностью, и уже выметнувшийся во внешний мир дальних подступов, саммитов и раутов, кои так ништяково было бы накрыть прицельным тактическим залпом парочки " Томагавков ", стирая гадов с лица Земли, оставляя святое место патриарших загонов и стойл пустым на час, когда новые калифы и Мутаборы восстанут из народных толщ бородой Милонова, мандой Поклонской, рогами Клинцевича, шевелюрой Васильева, незаконнорожденного кузена моей пропавшей с концами Женечки, единственного светлого пятнышка на птичьем базаре вздорных русскоговорящих кур, петухов, дятлов с примкнувшим к ним гандоном Бабченко, чумовым незаможником в три сольдо, отчего - то считающего рупь за сто, а палец за хер. Впрочем, хер, с ним, козлом. Поэма будет краткой, но ритмичной, бодрой, воодушевляющей на подвиг доблести и славы с висящими рядышком бронзовым знаком за рукопашный бой на Восточном фронте и золотым значком первосотенных членов НСДАП, читавших Хаус нашего хоффера в мягкой потрепанной обложке покетбука, укупленного по случаю перед отправлением трамвая, катящегося по рельсам суверенной идиотии в ад, где ему и место, со всеми пассажирами, седушками, шелухой подсолнечниковых зернышек, разводами от реагентов и соли, листовками и рекламными объявлениями, в которых какие - то на хрен никому не нужные люди тщатся докричаться до своих двуногих соплеменников уважать труд уборщиц, готовиться к победам, голосовать за говно, что - навсегда, вносить в театральную кассу своевременные взносы, радуя мир, остолбеневший в изумлении перед ярчайшим зрелищем явления ничтожества индейцам и зарослям коки.
     ... на лошади ...
     Вот и вся поэма, сестра моя Алина Александровна. Кратенько и емко, как магазин ТТ, как потребсоюз, как комсомол, как кумыс, как кальмар, не рифмующийся ни хера и ни с чем.