Эми

Несмотря на то, что причины у мамаши и дочки были разные, те же чувства и та же внутренняя заинтересованность, которая важнее информации, сделали эти преступления зенитом тожества, венцом одноприродности. Но сегодня Нью-Йорк вспыхивал и возгорался по другой причине. По той, что даже в синкретично обустроенном мире (если подразумевать под миром вселенную) никогда не сыскалось бы места для подобной упряжи. Некоторые пары изначально не имеют шансов, как, к примеру, пара Джека и Эми.
“Что же я, черт возьми, я натворила? Я ведь… не планировала этого” – догадавшись, что удары стали ударами по трупу, потому что передняя часть башки головы всё больше напоминала вишневый десерт и всё меньше часть головы, Тёрнер осеклась. Еще несколько минут назад не ожидавшая от самой себя ничего подобного, она вскоре вошла в экстраординарный, сверхъестественный ужас. Всё строго по лекалам захватывающего остросюжетного романа впромесь с конвенциональными знакомствами по интернету и мрачными последствиями этих знакомств, но тем досаднее было, потому что такие произведения редко допускают счастливый итог и протагонисты в них прописаны вечно страдающими, постоянно ищущими «свое второе я».

…Последнее из существенного, что показал двадцать первый век, это что имя, данное человеку при рождении, полностью с ним гармонизирует. Не иллюстративная, но глубокая в пику легкоранимой, баловной Столице Мира, Эмилайн – дескриптивность оной и наглядный пример соответствия характера и личного названия.
“Я – Эмилайн, я – страсть, я – непрерывное движение, я лицо города и душа порочного города. Душа порока. Склонность к непрерывному движению. Страсть и непоседа”