Один день из жизни Мурки

     Тихо. Солнце только решило погладить землю своими жёлтыми руками, а мне уже не спится.
      В комнате ещё темно. Любимица чуть вздрагивает во сне, натянув на голову мягкое пуховое одеяло.
     Любимица – это дочь моей Хозяйки. Она уже взрослая, её котята (тьфу-ты!) - дети,  подрастают. А Любимицей зову, потому что любит она меня больше всех, и я отвечаю ей нежным чувством.
     Есть ещё в доме Хозяин. Он добрый, но внуков любит больше, чем меня.
     А теперь вопрос на засыпку: как вы думаете, кто на этой территории главный? Правильно! Хозяйка. Вот уж всем хозяйкам – хозяйка. Не знаешь, на какой козе подъехать! Молока  попросишь – она за полотенце. В туалет попросишься – она за полотенце. Не попросишься и лужу на ковре сделаешь – она за полотенце. У меня, между прочим, шёрстка не казённая! Её полотенцем до дыр стереть можно. Ещё, хозяйка, называется…
     Думает, это я её любимую вазу разбила. А я и не била вовсе. Только лапкой чуть-чуть потрогала. Звенит она красиво. Одно слово – хрусталь! Жалко, теперь звенеть не будет.
     Кстати, забыла представиться! Зовут меня Мурка! Я зверски хороша собою и лежу сейчас на подоконнике, сладко подрёмывая одним глазом.
     На подоконнике хорошо. Тепло от батареи вверх поднимается, лапки немеют, спинка ощетинивается, животик нежится… А в пустом животе, как в драконьей пещере, урчит. Сейчас-сейчас, только первый яркий луч глазами ухвачу и пойду завтракать.
     Я решительно встаю  и сильно потягиваюсь всем телом. Потом зеваю, чешу левой лапой за левым ухом и громко спрыгиваю с подоконника на кровать к Любимице. Крадучись подхожу к её лицу, обнюхиваю его и начинаю звать:
     - Любимица! Лю-би-ми-ца-а! Мя-у! Вставай!
     Не встаёт. Спит, как убитая. Ладно, Мурка, сама виновата. Нечего было ночью три раза в туалет выходить и возвращаться обратно. Будешь теперь голодная до человеческого восхода солнца. А человеческий восход когда наступает?! Правильно! Когда у всех нормальных животных уже обед начинается. Нет! Так долго ждать я не могу. Пойду, разбужу Хозяина.
     Хозяин встаёт безропотно, но до кухни ковыляет минут десять, в силу болезненности суставов на правой задней лапе (тьфу-ты!) – ноге. Пришли, наконец. Хозяин зажигает над холодильником дежурное солнце, тихонько хлопает поющей дверью и достаёт из дышащего холодом ящика блестящий пакетик кошачьих консервов. Затем гасит дежурное солнце и ещё десять минут ковыляет обратно к постели. Я же наслаждаюсь ранним завтраком. Через два часа весь дом встанет на ноги. Мне под эти ноги лучше не попадаться. Пойду будить Любимицу. Пусть полюбуется рассветом.
     Я начисто вылизываю фарфоровое блюдце, тщательно умываю мордочку языком и двигаю строго на восток, в спальню к Любимице, но секунду спустя, она сама выплывает мне навстречу.
     - Что, Мурка? На улицу? Пойдём, - ласкает слух её голос, и Любимица, в четвёртый раз за ночь, выпускает меня подышать свежим воздухом.
     Солнце уже встало. Редкие облака окрасились в яркие цветочные оттенки. Туман медленно уплывает к реке, оставляя на траве обильную росу. Я тихонько, чтобы не намочиться, ступаю в мокрое зелёное царство и одним прыжком вскакиваю на широкий дубовый забор, а вторым – на толстую ветку старой липы. Здесь сухо, пахнет насиженное место моею шерстью и молочно-белыми завязями липовых цветов, которые ещё не распустились. Я удобно прижимаюсь к шершавой тёплой поверхности дерева и с достоинством оглядываюсь по сторонам.
     Деревня уже проснулась. Из окон моего дома слышится гневное покрикивание Хозяйки и звонкий смех детей с летней веранды.
     Соседка направляется к сараям кормить квокуху, которая не даёт мне покоя, думая, что я охочусь на её желторотых отпрысков. А я и не охочусь вовсе. Ну, потрогала их пару раз лапой за неоперившиеся хвосты. Они пищат, а мне интересно: из какой части тела такой тонкий звук выходит? Теперь знаю. Квокуха научила…
     А вот и сосед показался. Сапоги-болотники, рюкзак на правом плече, удочка – на левом. Никак, за рыбой на реку собрался?.. Удочку зачем взял? Все знают: ты рыбу сетями ловишь… Ночью… С подсветом… Браконьер! Смотрите-ка… Меня заметил и камень с земли поднял. Думает, это я, на днях, леща из ведра украла. А я и не крала вовсе. Только понюхала – свежий он или не очень. Оно ведь как бывает: свежий лещ ускользнёт, а «не очень»  сам на крючок просится.
     - Мурка! Мурка! Кис-кис!
     Баба Фрося зовёт. Старенькая, седовласая, живёт через дорогу. Она меня вкусненьким угощает. Дома я всех мышей переловила, теперь к ней хожу. Работаю, так сказать, по совместительству. У неё мыши жирные водятся, аппетитные. Только Хозяйка ругается, когда я пойманные трофеи домой приношу. Чего ругается?.. Давно бы своих мышей развела. Мне раздолье, а ей жить интереснее стало бы.
     Солнце поднялось высоко. Не пора ли подкрепиться? Пойду, отыщу Любимицу. Попрошу консервов из кролика в сырном соусе. У меня вечером свидание, нужно вес набрать, чтобы не отощать раньше времени.
     - Любимица! Лю-би-ми-ца-а! Мя-у!
     О-ё-ёй! Хозяйка! Ты чего? Я ещё и голос не подала, а ты – драться! Это не я сливки слизала. Клянусь своими ушами и хвостом! Я полдня как на липе сижу, по сторонам гляжу: всё ли в деревне в порядке. Не хочешь консервы давать, не надо. Схожу за мышами или ящериц наловлю. Времени только жалко. Ведь до заката за ними шнырять придётся. А у тебя в холодильнике есть пакетики блестящие. Открыла -  и всё. Я сыта, и тебе спокойно. Ладно-ладно… Не дерись! Иду ловить ящериц.
     Раскрасневшийся солнечный мяч почти спрятался за ровной полосой леса. Звуки смолкли. Рядом осторожно присел соседский Васька. Настало моё время.
      Желаю вам, спокойной ночи! Человеческий закат давно состоялся, а кошачий начнётся ещё не скоро…