Сима Смелая Белка. История 3. New View

Сима: Смелая Белка. История № 3. New View


Комментарий автора

...давным-давно, будто даже в незапамятные времена, был создан этот рассказ... дальние дали времени и пространства и тетрадь с яркой обложкой и рукописным текстом хранили рассказ... да, други мои, тетрадь верно хранила зафиксированные однажды истории, и неотступно следовала за мной в чемоданах!
...И лишь сейчас — решила появиться.


New View
Новый вид

1.
Каждый раз, когда я иду по этой дороге, я помимо воли оглядываюсь назад. Эта дорога – с односторонним движением, которое соответствует моему направлению. И машин я не увижу, если смотреть только вперед. А они имеют привычку ездить очень быстро.
Я направлялась к людям. Они не знают о моем приходе, конечно. Но это неважно.
…А вот сейчас можно и подождать. За спиной подозрительный гул – лучше ретироваться. Ну конечно. Машина летит, свистит и ничего вокруг не видит. Дайте дорогу транспортному средству. Сверкнули бока, и пропала в солнце. Я для нее – не пешеход. Пешеходами считаются люди.
Это не видение. И не золотой взметнувшийся блик, игра теней на дороге. Это иду я, BrSq, господа водители. Я, светло-золотого окраса, и я – не мираж. Настроение легкое, погода чудная, ровный асфальт под лапами, ветер шумит, небо играет – супер! Правда, надо прикрывать ресницы, иначе прозрачный световой воздух, кидаемый ветром, будет мешать смотреть! Пригород далеко, о, волшебный пригород с садами, где так много интереса для знающей белки! Горизонт – как асфальт, по одной линии нарисован. В одном из садов есть дивные, легко разгрызающиеся орехи… Эта мысль ударяет.
Я спустилась с шоссе и пошла среди высокой травы. Под ногами камешки, и идти труднее. Но орехи близко, и это вдохновляет. Сейчас я до них доберусь…
Дождь налетел неожиданно. Небо враз сжалось, посерело, и спустилось на макушки деревьев. Клочья пыли вскинулись к небу. И откуда эта пыль?..
Я остановилась.
Домой, обратно? О, какой ветер, сейчас хлынет дождь, противный, холодный дождь. Солнце, ты куда?
Далеко позади стоит лес с раскидистыми надежными деревьями. Я нервно соображала. Лес – далеко, человеческий пригород – близко.
И я кинулась к пригороду.
Ливень не стал ждать моего прибытия к домам. Я бежала под ливнем. Стена холодного дождя била мои сникшие уши.
А я умею быстро бегать, оказывается. И лихо прыгать через заборы. …И как я здесь оказалась? Сижу на крыльце человеческого дома, высокий забор возвышается перед носом.
Из будки с интересом выглядывает собака. Э, тихо, тихо, я здесь случайно. Оглядываюсь. Умная собака, не лает на меня.
А впрочем, я крошка храбрая, при условии, что собака на цепи.
Небо сыплет град. Молнии разевают хищные пасти. Гром пригибает к бетонному крыльцу. Ветер швыряет камни в стену, и я рада, что пока в меня ни один не попал.
Я поискала глазами, где бы укрыться получше. Камни меня беспокоят. Грохот, который они производят, откатываясь на ступеньки, наводит меня на мысль, что я тут лишняя. Я – преграда на пути камней, не стоит им мешать летать по воздуху. Мне нравится эта труба. Красная облезлая труба. Ведет прямо под крышу. Она немного скользкая, но я думаю, я сумею забраться.
Собака вывалилась из будки и направилась ко мне. Рассуждать некогда.

Под крышей я сидела, вздыхала и пережидала дождь. Я думала что, наверно, Ян, Хью и Анфиса уже вернулись в дупла. Сидят, щелкают кедровые орехи, и говорят, что я опять сбежала, когда мне приказано было сидеть дома. Но мне надоели кедровые орешки. Я хотела грецких. И фундука. А это можно найти только в садах, в пригороде у людей.
Нет фундука в нашем лесу, и грецких орехов тоже нет. Говорят, только у людей они и бывают.
Еще я думала о странных ярких куполах, замеченных мной вчера в небе, при ярком солнце, когда я сидела на верхней ветке дерева. О сломанном браслете и о вариантах его починки. О строительстве новой дороги через лес, его затевают люди. О моде. О складе. Склад находится в двух шагах от леса. Сами сделали. Мы: Ян, я, Хью, Анфиса. Это чье-то бывшее (похоже, что медвежье) жилище в земле. Мы переоборудовали его в склад. О том, что Ян обещал прогулку к океану. Я скучаю по его соленым брызгам и по валунам у прибоя. Я закрываю глаза и вижу …океан… Шум дождя перерастает в шум волн. Я вижу свой любимый, самый высокий валун, на который я карабкаюсь, опираюсь лапами, и чайки нахально хлопают крыльями у самого моего лица. И я не замечаю времени. Оно теряется, оно становится бесконечным, как океан. Ветер пригибает уши к голове, и брызги летят прямо в морду – чудесно! Я дышу.
…И вдруг я заметила, что моей спинке стало жарко. Лучи солнца согрели меня, свернувшуюся в клубочек под крышей. Холод исчез. Я встряхнулась. Открыла глаза. Показалось?
Я выглянула.
Камни валялись на ступеньках. По мокрой земле важно ходили птицы. Сбитые ветки смешались с травой. Кирпичи блестели на солнце. Дождь кончился.
«Здорово!» – подумала я и съехала по трубе вниз.
На улицу выбраться оказалось легко: щель в заборе – и я на дороге между домами. Сколько людей, и откуда только они! – все вышли из укрытий, переждав дождь.
У края дороги стояла будка, где продавали напитки. Ящики с пластиковыми бутылками, стаканчики, воздушный шар-украшение – всё это пробудило моё воображение. Мне захотелось пить.
Я подкралась к будке.
Несносной жары, когда со всех ног бежишь к ближайшему озеру или ручью, и бьёшь лапой по воде, заставляя всплескивать свое отражение, и с радостью пьёшь воду, сейчас не наблюдалось. Свежесть витала в воздухе. Невысохшие капли дождя украшали будку и деревья.
Но освежиться было бы неплохо.
Двое людей подошли, заказывая стаканчики. Я осторожно выглянула из-под стола.
Явись я сейчас на всеобщее обозрение, потребуй воды – мне её, конечно, дадут. Но что за шум, что за удивленные возгласы будут сыпаться вокруг, какая толпа соберётся в ажиотаже! Знаю я их, этих людей. Как будто это неестественно – хотеть пить…
Люди отошли от будки, кинув на прилавок монеты. Девушка вышла из будки, прикрыла дверь и, щурясь, глянула в сторону шоссе. Пока она медлит, я потороплюсь. Я хочу сцапать один стаканчик и спрятаться.
Опять люди! Ах, как же это трудно – выглядывать, ловить момент и ждать удачу! …
К будочке подъехал пикап с разноцветными надписями на боках. Выскочили мальчики и усатый человек. Распахнули дверцы пикапа, шустро стали сгружать новые пластиковые упаковки на землю. Продавщица поспешила к ним.
Никого! Я вспрыгнула на прилавок, схватила один стакан, распечатала, выкинула трубочку, наклонила его и попыталась пить. Тяжелый, холодный, ростом с меня, с влажными боками бумажный толстый стакан. Сердце пело.
Я вдруг почувствовала, что очень устала от долгого сиденья под крышей, и что я ещё не высохла от дождя.
...Моя рассеянность!
Пока я вертела стакан туда-сюда и возилась, меня обнаружили.
– Это картина! Несите фотоаппарат!
...Через пару секунд уже сидела в пикапе.
А куда мне было ещё бежать на открытом пространстве, где возвышалась только будка с напитками и мигал огоньками на боках пикап? Дома в пригороде стоят вольготно, далеко друг от друга, и всех отлично видно, в том числе – и меня.
Я нырнула в угол тёмного кузова. Никому из людей и в голову не придёт, что я здесь. Мелькнула – и исчезла.
Дело в том, что люди все разные. Предугадать их действия трудно. А я предпочитаю безопасность.

Дверцы с шумом хлопнули, лязгнул замок, и я отлетела в угол – машина поехала.
Было темно. Я знала, что половина упаковок осталась невыгруженной. Я их чувствовала, пластиковые бутылки, и опиралась на них, и держалась за их скользкие бока, когда меня встряхивало на дороге. И ни одной щёлки не было в боках машины. Узнать, куда это я еду, было невозможно.

Подумав несколько минут, я решительно взялась за дело.
В каждой упаковке – несколько бутылей, стянутых прозрачным полиэтиленом – как обычно. А если вынуть из упаковки одну бутыль? Освободится место. Я, наверно, вполне смогу поместиться… А потом, когда всё станут выгружать, выгрузят и меня заодно из пикапа, вместе с упаковкой.

…Когда солнечный свет ударил мне в глаза, я поняла, что мы приехали. Это люди распахнули двери и пригибаясь, вспрыгнули в кузов. Глухо застучали передаваемые упаковки. Со скрежетом их волокли и сталкивали приёмщикам.
Я знала, что с таким трудом вынутая бутыль болтается теперь позади всех упаковок и внимания людей не привлечёт.
Мне неудобно сидеть в пикапе, конечно. Высокие бутылки давят со всех сторон. Люди быстро работают. Ловко подхватывают последние упаковки – одну за другой и выносят их из кузова пикапа. До меня очередь ещё не дошла. Топот, топот, возгласы, мелькают кепки.
Я нахожусь в одной из упаковок на месте центровой бутыли. Нецентровую вытянуть было невозможно.
Что, если меня заметят?
Не сбежишь – тесно, с ходу не выпрыгнешь.

…Уши! Уши в солнечном луче, выше полиэтилена упаковки! Мои уши, и одно из них с деревянным кольцом, которое сделал Ян! Легкая деталь может крупно подвести. Уши светятся, выхваченные лучом солнца, и возвышаются над упаковкой! Я поспешно пригнула их.
Меня – вернее, упаковку со мной, – сильная рука схватила, подкинула вверх, стукнула оземь. Мельком я увидела в перевёрнутом виде сморщенное лицо человека. Солнце мешало ему смотреть.
На меня плюхнули упаковку, и ещё одну, и ещё…
«Я только хотела воды!..» – подумала я, сидя под упаковками. – «И чего я набрела на эту будку с напитками?»
…Так я оказалась на складе.

Тихо. Луч света слабо освещает пространство. Грузовик уехал. Людей вокруг нет.
Я яростно затрясла «свою» упаковку. Чтобы выбраться, надо скинуть две верхних. Минута отдыха – минута возмущения. Минута отдыха – минута возмущения.
Поскольку я сидела на месте центровой бутыли, то не особо удачно проходили попытки свалить верхние упаковки. Ни вправо, ни влево, ни вперёд.
Я положила лапы наверх и на них – голову. Ждать освобождения?.. А кто придет освобождать – он поможет? Или отправит в зоопарк по искусственным деревьям прыгать? Как вдруг всплеск ярости разрешил мои проблемы.
…Я даже не поняла, куда они делись. Упаковки. Кажется, я их свалила? Валяются на полу. Да, это я их свалила. Здесь никого больше нет. Хм? Можно выбираться?
А, вот оно что. Две упаковки сверху меня и я – плюхнулись на пол.

«Авантюристка», – подумала я и поправила деревянное кольцо в ухе.
Холодный каменный пол, плитка шершавая. Хм. До чего доводит любовь к орехам изначально и вкусным напиткам попутно.
Дверь закрыта. Разумеется, ведь это склад, а склады запираются надежно.
Но, однако, есть ещё и внутренние двери – те, которые соединяют комнаты. Они не заперты.
В сумерках я бродила.
Ах, да: я белка упрямая. Я не люблю препятствий. Рассудив, что жажда мне обошлась довольно дорого – стресс, падение с высоты и прочее – я отвинтила крышку одной из бутылок! И только потом пошла бродить по складу.
Теперь я вздыхала: напиток был холодным, и склад был холодным. Сочетание это заставляло меня ёжиться: холод меня окружал и холод поселился во мне. Я сердилась.

Сейчас в домах у людей тикают часы. Я почти слышу этот звук. Интересно, я здесь надолго? Смею надеяться, нет… Потолок мне кажется очень высоким. Ящики молча уходят вверх рядами.

…Движение за стеной. Уши вверх, что, что?
– По двое вперёд…
– Мэн, перекинь мне рюкзак.
– Быстрее проходите.
– Мик и Хью на другом конце поля.
«Хью?!...»
Я выглянула из кармана куртки. (Сдаваться не в моих правилах. Я искала и нашла. Я сидела в ворохе обнаруженных одежд. Грелась. Я чувствовала себя ужасно и кашляла! Спасите белку от простуды.)
Дверь вдали отъехала в сторону. Что сказать?... «О монстры, я вас не боюсь», – подумала я. Совсем не боюсь. Удар моей лапы меток и тяжёл. Ещё я кусаюсь. Теоретически. Впрочем, всё зависит от степени их дружелюбности.
Я даже попробовала взмахнуть лапами в подтверждение своей храбрости и вообще... превосходства... Но очень быстро поняла, как я неправа. Замерла.
Вот бы я сейчас выскочила и скорее, скорее домой!! Захлопнуть за собой дверку в дупло, свалиться и отдышаться.
Рассказать всё Яну. Он бы понял. Пожалел. Он бы не стал занудствовать, видя, как я устала. Но Ян наверняка уже дома и ломает голову, где я. В путешествии я. Интересно, сколько верст до дома отсюда? 
Люди сыплются с высоты, с боков, отовсюду, как орехи с дерева. Как те самые орехи, из-за которых я здесь. Люди в кепках, люди в пятнышку, с сумками, с ружьями, грохот, голоса и… очень их много, людей. Они не похожи на пассажиров железной дороги, на жителей пригорода, на туристов-пляжников тем паче. Они подтянутые, высокие, с четкими движениями, все на одно лицо. Хм?

Ну конечно, им всем нужны куртки! Послушайте, вы, хочу я сказать, может, побегаете налегке, в жилетах?.. Куртки расхватываются  в момент. Какие люди быстрые, появляются – исчезают. За стеной слышен смех. Апчхи!


Я очень надеялась, что у моей куртки не найдётся хозяина.
Но он, конечно, нашёлся.
Куртка вскинулась кверху, и я оказалась сбоку. В кармане.
К выходу!
Это человек идет к выходу, слегка нехотя, и я еду с ним.
По мне хлопает железная палка. Это ружье, довольно тяжелое.
Выпрыгивать не стоит. Сзади топает много больших ботинок. Тряска в кармане.
Что за звуки, что за звуки? Как я беспокоюсь.
Решительно я выглянула.
В воздухе прыгало лицо владельца куртки. Воздух тоже прыгал.


Я рассказываю, как будто действие происходит сейчас. Увлекательное кино. Мелькают кадры и картинки. Это потому что я снова вижу себя, и всё вокруг как бы со стороны, издали, и не верю, что я – это я и картинки – реальность. Это – прозрачность памяти, когда события вдруг вспыхивают и ярко высвечиваются, становясь почти главными.

Время не даёт оглянуться, и остановиться, а подгоняет – быстрей, быстрей, и я сама не понимаю, почему быстрей, и чего не хватает. Суета оттесняет волшебство. Оно отходит дальше и дальше, полустирается, и когда проходит время, не можешь вспомнить и взглянуть, и удивиться заново, и усмехнуться коварно. Поэтому я говорю – чтобы то, что знаю только я, я не забыла. Если что, вы мне напомните. Да? Вы мне скажете: «Знаешь, BrSq, ты потрясающая. Ты ведь невероятная. Ты умеешь резвиться, эй, встряхнись!» И я немедленно прекращу плакать. ...Бывает у меня такое настроение – ...если понимаю, что волшебство отдаляется.
Ну, а пока я убегу на момент. Ок? Солнце греет, пятна и лучи прыгают в листве, и мне хочется прогуляться. К тому же у меня опять ворох очень важных занятий. Вернее, они кажутся важными. Сейчас. Рутина потом забывается, а вот вспыхнувшие картинки – никогда.
 

2.

Орехи валялись на земле. Земля вполне прогрелась солнцем, луж не было, и орехи можно было теперь собрать. Я пришла к дому, откуда выбежала раньше переждать слякоть в саду и найти себе попить.
Я скучающе посмотрела вокруг. Орехов мне вовсе не хотелось.



Я начинаю отсчёт с конца.
…Ян молча меня выслушал, когда я прибежала домой вечером. С парой орехов. Я взяла те, что валялись на земле, не утруждая себя прыганием среди деревьев. Благо дождь сбил не только орехи, но и ветки. Выбор был.


Короткий промежуток времени моего отсутствия дома (объективно: ведь орехи я собирала ещё по мокрой земле) показался мне очень большим на самом деле.
И яркие вспышки менялись одна за другой, когда я торопилась передать их Яну.
А он молчал.
Я удивлялась и забывала, торопясь.
Наконец я заглянула ему в лицо.
Такого выражения я не видела у него никогда. Я даже не поняла. Холодный Ян, который одним взглядом может заставить меня вздрогнуть и сказать – «да я ничего», командир всех, циник и юморист.
Безмятежное глупое выражение царило на его морде. Он пребывал в невесомости.
Ах, как он рассердился, что я заметила!
А я хохотала вовсю, ведь то же выражение, наверное, было и у меня, когда я болталась в пространстве!

…Вернее, пространство болталось вокруг. Купола, те самые, что я видела…, сидя на ветке и вглядываясь в воздух. Тогда они были далеко, яркие неожиданные купола в небе. А сейчас…

Я, конечно, не понимала ничего сперва, сидя в тёмном кармане. Мы зашли куда-то, мне приходилось только гадать – я слышала голоса, стук, звон, кашель, стук ботинок, странный-странный гул, и чувствовала тряску и дрожание, крен, движение. Однако, было тепло. А потом ворвался холод, резкость, опять люди задвигались, и я рискнула высунуть уши (не спрячешь!) и глаза.
Я увидела узкий проход. Открытую дверь. Сбежать? Люди заняты… прыгнуть сейчас и затеряться в пространстве… кто меня заметит… довольно на меня сегодня вынужденных прогулок.
Люди выходят. Чего-то ждут, смотрят на часы, друг на друга, переговариваются. Потом один выходит. И ещё один. И ещё.
Сейчас я!
Я уже задвигалась вылезти из кармана. Лапы кверху, цепляюсь… О, хозяин куртки, в кармане которой я затаилась, только что болтавший с приятелем, повернул голову и резко пошел вперёд.
А до этого я услышала голос, но не поняла, что сказали. Одна надежда, что я пройду на выход теперь уже с ним незаметно.
Спрятать уши и лапы обратно я, правда, не успела, и стала не незаметной, а очень заметной.
Но до меня никому дела не было, во всяком случае, все смотрели не на меня, а на хозяина куртки. Ему велели идти к выходу.
Ветер какой… прямо в морду, а что будет, когда выйдем?
Хозяин моей куртки чего-то ждал. Ждал чего-то и человек с часами рядом.
…И вдруг я почувствовала, что падаю.
Мир вздрогнул, перекрутился и ухнул с ветром. Ленты и обрывки – зелени, неба, дорог внизу, паутины, вертолёта вверху – брызнули вдруг и чрезмерно быстро замелькали перед глазами – кадры, картинки, калейдоскоп невозможного: вдруг выхваченное, вдруг составленное. Как вода в океане: ударь лапой – и отражение исчезает в брызгах.
Ленты и обрывки – зелени, неба, дорог внизу – стремительно неслись ко мне. А я к ним. Я поняла, что это – полёт, а внизу – земля. Быстрое приближение земли мне не понравилось. В мои планы рухнуть на землю не входило. «Владелец куртки – авантюрист», – подумала я.
…Волшебство вспыхнуло тогда, когда над головой раскрылся купол.
Я немножко нетвердо держалась за край кармана и не могла смотреть из-за ветра и воздуха. Поэтому я увидела не сразу.
Красный, восхитительный купол парашюта держал хозяина куртки и – меня. Небо было вокруг.
Я выглядывала. Небо было – вокруг.
Что-то мне мешало в кармане. Порывшись, я достала конверт, с красными и синими квадратиками, на котором аккуратно что-то было написано. Я восхитилась: если б не я (в качестве заграждения), письмо бы вылетело! Владелец куртки – невнимательный. Я вертела конверт в лапах.
Знаю я эти письма: почта с синими ящиками, грузовики, увозящие послания… видела в городе.
Я не знала, на что смотреть: купол, конверт, небо вокруг или деревья, плывущие навстречу.
Меня выдал кашель.
Повернувшись в очередной раз к куполу и восхищенно размахивая конвертом, я вдруг увидела дикие глаза владельца куртки. Кажется, он был в шоке.
Я скосила свои глаза вбок: ну, я здесь случайно… как бы вам объяснить? …Ещё и это письмо в лапе! Пойди докажи, что я не из любопытства его схватила.

Десантник, он же владелец куртки, хлопнул себя по карману и крепко сцапал меня за лапу. За лапу с конвертом. Он не понял, что мне не грозило свалиться: я уцепилась другой лапой за карман. Может, за письмо волновался, не за меня. Я нетерпеливо смотрела вокруг и вдыхала холодный воздух. Воздух пах почему-то океаном. Мне было всё интересно.
Вдруг я заметила, что у десантника от плеча съехала лямка. Я дотянулась до рукава человека и дернула его, показав глазами на лямку. Он посмотрел и — поправил, мигнув мне. Дружба?
Доехали до земли таким образом: моя лапа в его огромной, по моим меркам, руке.
Земля совсем близко, деревья рядом, листва такая зеленая, и лучи солнца играют в ней.

Конверт я поспешно бросила обратно в карман десантника, а сама прыг – и сбежала, с трудом выбравшись из-под воздушного купола.
Кажется, на конверте остался отпечаток моей лапы, ходила-то я прежде по мокрой земле.


Увидев, как люди моют руки под краном на улице, я тоже помыла так лапы, потом в сад тот, где я пережидала дождь несколькими часами раньше, – набрала орехов – и домой убежала.

Правда, не сразу я попрыгала домой. Некоторое время я сидела, прислонившись к дереву, и плавала в воздухе, и смеялась нервно, и улыбалась, и смотрела в лицо изумлённое десантника, и на купол, и на плывущие навстречу деревья...
Потом встряхнулась и побрела искать дорогу, а пролетающие птицы смотрели, – как я взмахиваю руками и что-то неотчетливо говорю – с удивлением.
Во сне я летала. Мягкие волны воздуха вскидывали и кружились вокруг меня. Ян сказал, что незачем мне было ходить за орехами. Они с Хью притащили сами целую корзину. Но ты, сказал Ян, наверное, знаешь лучше, стоило или не стоило тебе отправляться в поход за орехами к пригороду?
Я бы ни за что не стала сама летать на парашюте, сказала я. Это было шоу... без билета и намерения.
Ян, усмехнувшись, сказал, что бывают ещё дельтапланы.
Тут я задумалась... дельтапланы. Самолеты. Вертолеты. И Ян тоже как-то задумался. Мы молча держались за корзину с принесенными Яном орехами и смотрели на деревья, и на небо, расчерчивая которое надвое, высоко-высоко летел самолет.