К реформе образования

  Реформа образования просто назрела исторически и проводить её надо широко, глубоко и кардинально, но главное — быстро и без лишних дискуссий. "Нарубить дров" так, чтобы потом к этому вопросу уже больше не возвращаться. Как говорил один товарищ — "давайте отменим и всё остальное"..., и это правильная мысль, об этом хочется поговорить и выслушать мнение других товарищей.

   Первое, надо основными уроками сделать Закон Божий и пение псалмов, далее уроки словесности в древнерусской транскрипции и грамматика в пределах "то шо, туды-сюды".

   Алгебра с геометрией убираются, освобождая место для общественно полезного труда. Оставляем только арифметику в рамках третьего класса без действий вычитания и деления. Отнимать и делить — это будет уровень несколько выше, в который путём естественного отбора пройдут немногие.

   Литературу надо вычистить кардинально — это главный источник зла, разврата и ереси. Прежде всего надо убрать из программы всех пиндосских (то бишь англосаксонских) писателей — разных Марк Твенов, Гербертов Уэлссов, О'Генри и прочих Джанни Родари с его Чиполлино и призывами к свержению законной власти, а также демонстрацией этой власти в виде глупцов–лохов, не способных отобрать имущество у какой-то там хэллоуиновской Тыквы и поймать мерзкую репчатую луковицу. Всю эту литературную галиматью запретить под страхом пожизненного заключения и приравнять к абортам, алкоголизму и наркотикам. При этом принять поправки в статье 282 УКРФ (эта статья про "Возбуждение...) сразу в третьем чтении.

   Далее запретить Есенина, Блока, Маяковского, Пушкина и прочих борзописцев–бумагоморателей, как развратников и пьяниц, ведущих аморальный образ жизни, а также Гоголя и Короленко (не путать с Кириенко) — этих бандеровских полукровок.

   У Пушкина оставить ряд сказок, но подчистить, подправить и переименовать в соответствии с духом времени. "Народным избранникам" и духовным отцам поручить начисто переписать сказку о работнике Балде и переименовать её в "Любимый поп работника Балды".

   Из "Бородино" Лермонтова удалить первые три строки про сожжённую и отданную французам Москву. Это не патриотично. А школьникам надо втолковать, что этого не было, быть не могло и "выфсеврёте".
   На крайний случай, если фраза "Москва, спалённая пожаром, французу отдана" останется, то надо сделать упор, что это варварство сотворили исключительно французские карательные отряды вместе с фашистами, "бендеровцами" и власовскими предателями.

   В романе "Война и Мир" Льва Толстого (этого безбожника), сцену, где Наполеон взирает на пылающую Москву, переписать и выправить примерно в таком ракурсе — император, взирая со стен Кремля на купола Василия Блаженного и слыша отдалённый колокольный звон, должен проникнуться всепоглощающей любовью к этой забытой богом стране, и с каждым глотком кофе "руссиано" (два мешка которого чудом уцелели на сгоревших в Мневниках складах), его голова просветляется и он всё больше чувствует нестерпимое желание покаяться и стать россиянином.
   Он хочет попросить у императора Александра I российский паспорт (в крайнем случае двойное гражданство), выписать сюда бывшую жену Жозефину де Богарне, денонсировать акт о разводе, снова обвенчаться и уйти с ней в монастырь..., в деревню..., в глушь..., в Саратов... (квартиру в Мордовии не предлагать, даже трёхкомнатную).
   У него рождается план как перейти на сторону русских, и главное — разобраться со своей конницей и пехотой, а артиллерию оставить здесь Кутузову. Он делает знак Мюрату, тот приближается:
   — Что прикажете, мой император ?!
   — Найдите мне этого русского мужика в сермяге и валенках..., как его зовут-то..., чёрт возьми!
   Наполеон на мгновение задумался, перебирая в памяти эти странные русские имена и фамилии...
   — Этот Иван.., Иван..., как же его...
   — Сусанин ?, — почёсывая свои кудри, подхватил Мюрат.
   — Вот именно... его. Соберите, мой маршал, всё войско, мы идём на Муром через леса и болота..., армию поведёте вы, а проводником будет этот дед. Я же остаюсь в Москве.

    И вообще, надо бы поменять автора этого уже давно замшелого и местами не патриотичного произведения. Вместо Льва поставить Петра Толстого. Это должно несколько осовременить подачу литературного материала.

   В школе непременно оставим уроки труда и введём пение, причём только хоровое — индивидуалисты нам не нужны. Физкультура будет во время труда.

(продолжение реформ следует по требованию 86%-й общественности).