Возьми меня с собой на далёкий остров

 


     -Привет, Тормоз!  Как Новогодние выходные?
      -Привет, Вира-Майна!  Слушай,  ты видела в городских новостях  фото, как две  голые красотки  купаются  в огромном бокале с шампанским?  Не видела?  Много потеряла.  Мы резвились  компашкой  у приятеля на даче. У него телик шире,  чем  лобовое  стекло  автобуса.   Вдруг,  он как заорал:  «Хей,  смотрите!..  Какой-то чудик  устроил у себя дома новогодний вечер нудистов.  Раздеваемся…?!»         Наверняка  прикинул, что удачно пошутил.  Знаешь, как говорила моя бабушка,  ударь себя в лоб и проснёшься.  Народ возбудился.  Шарму-сраму  возжелал.  Завидуешь?  Замужняя, ты, моя.  Так что,  адамами-евами   вокруг ёлки во дворе парами плясали.  Задубелиии… и хором в парилку,  а тааам… 
     -Как кильки в банке…!?  -  Вира-Майна была смазливенькой,  искусственно-блондинистой, хохотушкой.
     -Ещё смешней.  Кильки от холода не стучат зубами.  А у нас вообще отмёрзло…  ну, это…  всё!  Дзинь-дзинь, как бокалы…
    - Ааа,  что  у девушек?
   
       Началась посадка на паром  Таллинн- Хельсинки.

       Однажды, поздним звездным вечером, медленно продвигаясь в толпе пассажиров  и спотыкаясь о тележки,  тяжелогружёные   коробками с  финской водкой  «Коскенкорва», которую финны задёшево покупали в Таллинне,
Тормоз  придумал  название эстонским  паромам  «Стар» и «Супер Стар»  -  «Эстонские звездолёты».  Потом, смакуя и радуясь выдумке,  называл их так везде и всюду.  Слабосоображающие  представляли, что Эстония уже начала осваивать   просторы Вселенной и стала новой космической державой.  Освоение,  действительно,  активно началось, но только не далее,  чем сытого  противоположного берега Финского залива  -  Финляндии.

      Народ задвигался.  Всё, как всегда – чемоданы, сумки, тележки с алкоголем…   
     «Ну, народец, -  возмущался,   молча,  Тормоз, - везут свою водку обратно на родину.     Производства-то она, конечно,  эстонского,  но  цена приятней самой водки. Короче,  скооперировались…  Лучше бы пельмени и сметану в Финляндию  завезли,  чьёрт поберьи!   А то, прёшь каждый раз с едой  чемодан, от пола не оторвать». Работать в Финляндии очень выгодно, но еду приходится тащить из дома на неделю – экономия.
Задумался:  «Сколько продуктов и выпивки таскают на себе люди.  Живут в этой суете.  Привыкли».
«Тащи и  молчи, - скомандовал он сам себе, - своя ноша не тянет, да и расходов меньше. Цены в Эстонии,  пока ещё не финские».

      Где-то рядом, волокла свою ношу Вира-Майна. Её переполняли приблизительно такие же, прямо сказать,  дурацкие мыслишки в придачу к ещё одной, обидной и раздражающей, о том, что «этот кабан, Тормоз» нагрузился и не может ей помочь.
       Для всех,  она была «ещё молодой» и имела «двух мужчин»  -   мужа и восьмилетнего  «взрослого»  сына.         Муж  -   истинный хуторянин,  крепко держал хозяйство.  И с животными, и с полем  управлялся сам.  Домашнее  пиво с хмелем и жареную свинину  любил больше, чем мысли о жизни в Финляндии, где  через эстонского строительного предпринимателя,  его жена занималась, как он говорил,  «облагораживанием  чужого жилья»  -   малярила, клеила обои.
       Второклассника воспитывала и  ежедневно возила  в поселковую школу бабушка.  Она же держала в порядке просторный дом.

      В этот самый  момент, медленно продвигаясь в толпе,  Вира-Майна,  уже привычно, забывала   обо всём,  что осталось где-то  в центре Эстонии,  на её родной земле Мульгимаа.
 
      Оторванная от дома,  она жила одной  только целью и главной заботой – зарабатывать «большие деньги»  и, с наименьшими расходами на себя лично,  везти их в семейный дом.  Эту лямку она тащила уже несколько лет.  Муж понятия не имел о её «внутреннем мире» и  ждал очередного  приезда.  Ею он начинал интересоваться только после добротного ужина.  Сынишка и бабушка  радовались финским  обновкам, принимали их «как должное»,  частенько забывая от радости о благодарности.

        Смутно, где-то там, в глубине Вира-Майна ждала, если не чуда, то чего-то необычайного…   Удача подвернулась,  как всем удачливым,  именно тогда, когда Вира-Майна в ней  нуждалась до душевной дрожи…

       …Это был её первый рабочий день на другом объекте, в другой части большого Хельсинки. Естественное волнение гуляло по всему телу, но номер рейса на электронном табло автобуса она точно  увидела, тот который был нужен.   Примерно через полчаса торжественное волнение сменилось ужасом.  Вежливо поинтересовавшись у водителя, она узнала, что едет по другому маршруту и в противоположную сторону.  Побледнев, Вира-Майна рухнула на сиденье и зарыдала.
       Как оказалось, подъезжая к посадочной платформе, водитель забыл сменить номер маршрута на электронном табло.  Он установил новый номер, когда пассажиры, местные и бывалые, уже заполнили салон.  Они-то знали куда приедут.   В пострадавших оказалась только Вира-Майна.
      Водитель расстроился не на шутку – это нарушение  могло грозить ему  увольнением, а он был тоже  из Эстонии и тоже имел «цели и задачи».  Водитель  отчаянно  звонил, смело признал свою вину, что особенно важно и ценится  в Финляндии.  Всё  закончились «хэпиэндом».   Вира-Майна, хоть  и опоздала, но всё обошлось благополучно,  и она  приступила к работе на новом месте.
 
     Вся эта история могла бы  быть давно забытой, если бы…
   
     В её свободном,  а она была в этом уверена, сердце зажглась,  васильковым огоньком родных  ржаных  полей,  новая «секретная» страсть.  И вот, уже несколько лет,  она не решается назвать эту страсть чувством.  Она уверена, стоит расслабиться  –   беда придёт в дом.
    Их отношения  были  естественными, обыденными, не обсуждаемыми.  Они  - одинокие, каждый по своему,  на этом  берегу, стали друг  другу почти  родными. 
          На другом берегу, в Эстонии,  они сумели оставаться родными среди родных.  Ведь там,  они не были одиноки. Там они  были  дома.  Жизнь на два берега походила  на  ветви одного дерева,  растущие в разные стороны, но пьющие  сок из одного ствола.

 
       У него было имя – Юсь.   Иногда, в разговоре,  оно звучало  -  Юз.  По этой, и только по этой, причине,  со дня их феерического знакомства,  она, сначала про себя, а потом и вслух,  называла его Тормоз.
   
       Тормоз-Юз имел постоянный вид на жительство в Финляндии.  Уже несколько лет он водил автобусы по городским и районным маршрутам большого Хельсинки.  Зарплата позволяла арендовать уютную квартиру.   Он  был холост и ещё не стар.  Неожиданный  «поворот судьбы» приподнял его на  «новый уровень жизненной спирали». Да-да,  любил он выраженьица, сродни  философским.   При отсутствии серьёзных забот, частенько витали,  в ничем не занятой,  голове мыслишки о «смысле жизни» и даже  «вертелись стихотворные рифмы».

     Ну, и народищу на пароме. Завтра первый рабочий день в Новом году, а работяг из Эстонии в Хельсинки  уже около сорока тысяч.
   
 Наконец-то, бросили вещи и  расположились  «с удобствами» на мягком диване напротив оркестра,  почти у танцевального паркета.
 - Возьмём кофе,  отдохнём,  потанцуем…  -  Юз  положил руку на её талию.
- Молодец!  Не забыл, как с женщинами обращаться.   Окей-давай!  -  Она негромко игриво хохотнула.  - Можно и «шампусик».  За Новый  год!
 "Vota mind kaasa ja kaugele Saarele vii..."   - звучал приятный  голос.   Вира-Майна прикрыла глаза. «Возьми меня с собой на далёкий остров».  Она любила эту песню, этого певца.  Она была счастлива.  Она ощущала себя любимой  женщиной.  «Тормоз. Мой милый Тормоз» - неслышно шевельнулись губы.   http://www.youtube.com/watch?v=NavLfKwyrUY 

     Неподалёку  кружком сидела компания, красиво подстриженных, мужчин.  Эстонские  водители тоже  возвращались после выходных  к  «своим»   автобусам в финские и шведские предприятия, где их с удовольствием принимали на работу. 
      Один, седоватый, развлекал их поучительным голосом: 
Чтоб жизнь была красива и легка,
Имеется  ввиду  зарплата,
С лихим присвистом ямщика,
Рукой надёжной держим мы баранку
До сумерек ночных и спозаранку.
Нечаянно зевнёшь  - суровая расплата.

Но, вдруг, вот так,  захочется домой,
Там дети,   тёплая жена.
В разлуке долго  мы.  Само собой,
Ответов многих  ждут вопросы,
Когда на тапочки   меняем  мы  колёса.
И вот!  Карман пустой,  в душе весна.


 
       Любви дома было много, а теперь в карманах, как в баллонах,  один воздух,  но всем, весело! Начинается новый, для кого-то первый, для кого-то очередной, для некоторых  уже десятый и более  год жизни на двух берегах!

      « Бороздим-бороздим Финский залив, туда-сюда.  Пора бы  уже  учредить звание «Заслуженный шофёр-моряк  Финского залива». Предлагаю обмыть   идею!  Сколько уж намотали, а?!   Может быть,  за «звание» постоянную скидку на билеты бы сделали»  -   выдал на одном выдохе весёлый парень.
     «Кстати, официальный, так сказать, призыв. Читайте!»  -   поддержал другой и предложил газету,  из которой все узнали, что:
«Организация жизни нашего государства не является делом только правительства и парламента. Каждый из нас может предлагать идеи….    Все темы должны обсуждаться.   Эстонии  нужны идеи,  а не идеологии». 
     « А, загадку отгадаете? Без окон и  без дверей, короче…   полная  жопа»   –  язык уже слегка заплетался.
     «Не морочь нам головы детскими загадками»   -   пробубнил кто-то.
    «Не-у-га-дал! - произнёс владелец газеты старательно  и  членораздельно. – Это бюро по трудоустройству. Там мнооого идей,  чтоб уехать из Эстонии,   но ни одной, что бы остаться или вернуться.»   Он вспомнил  праздничные дни, уют дома, детишек,  тёплую постель, усталые глаза жены…   Ради них он рядом с ними уже много лет  не живёт.  Только работает, работает…  Деньги…  деньги…
   


      Вира-Майна жила скромно,  а точнее очень экономно.  Она арендовала небольшую комнатку,  её присутствие-отсутствие никто не контролировал. Она была предоставлена сама себе.  Очень редко,  когда привозила сына,  маму  или, очень-очень  редко, когда собирался приехать  муж,  она создавала в комнатке жилой вид. 

       Из порта они быстро добрались в заснеженный тихий, напоминавший родные домашние места, район, где  в малоквартирном  доме жил  Тормоз-Юз.
Где соседи точно знали, что у него белокурая жена  -  приветливая, но молчаливая  эстоночка.
Где они плюхнулись, не раздеваясь, на диван.
Они не виделись почти две недели.
Наконец-то!  Они были дома.
«Дома» - прошептали губы в ожидании поцелуя.

               
Юсь  декламировал с видимой гордостью:

Сумели  мы  в себе соединить
Два берега, как якорями.
Нам  возвращаться некуда -  нам остаётся  только быть.
В гранит Суоми  и в Эстонский бут  вросли  надёжными  корнями.

«Спать… спать…  прижаться к Тормозу и спать,  -  сознание  затухало, веки смыкались,  -  Боже, как я устала» 

***
Tallinn - Helsinki.