Чоколовские рассказы

 Глава 1
               
                "Память"

Интересная все таки эта штука – память.
Она бывает: долгой, короткой, цепкой, девичьей, феноменальной, дырявой… ну и так далее, и тому подобное.
И никто не знает точно, как она устроена, где и в каком виде, хранятся все эти файлы, с гигантским объемом информации о нас, и о том, что с нами происходило в жизни.
И почему, то, что не заслуживает внимания: всякие мелочи и глупости, мы отлично запоминаем навсегда, а что-то, очень важное и интересное, забывается напрочь.
И процессы эти, человеку неподвластны.
Можно, хоть, тысячу раз сказать себе: - “Я хочу это забыть” - а забыть не получается, и наоборот, то, что хочешь обязательно запомнить, практически мгновенно вылетает из головы.
Вот, и приходится, вязать узелки на память.
Но, тот отрезок времени, что называется нашей земной жизнью, и все то, что мы в ней видели, чувствовали, и испытали, все наши горести и радости, успехи и промахи, голоса и лица, абсолютно все, вплоть, до мельчайших подробностей, хранится в нашем биологическом компьютере, а может быть, и не в нашем вовсе, а на каком-то, удаленном вселенском сервере, с которым, у всех живущих на Земле, существует незримая связь, примерно такая же, как в интернете или во "всемирной паутине", это уж, кому как нравится.
И где-то там, в другом измерении, неведомый и всемогущий оператор, сам решает, что нам помнить, и что забыть, а если захочет, то может, и вовсе лишить нас доступа к “сети”.
Но, только ради Бога, не подумайте, что я собрался прочитать вам лекцию на тему: - “Человеческая память, и ее влияние на восприятие окружающего мира”.
Ни в коем случае.
Просто, потерпите еще немного, ведь я, почти уже на половине пути, к началу своего повествования.
Думаю, никто не станет со мной спорить, если я скажу, что каждый из нас, постоянно сталкивается с таким явлением, как - “внезапные воспоминания”.
Не пугайтесь, это только звучит, так по научному мудрено, а на самом-то деле, все гораздо проще.
Случайная фраза, музыка, тембр голоса, обыкновенный предмет, или даже запах, могут внезапно вызвать у нас ассоциацию, с каким-либо событием, которое, произошло в далеком, или не очень далеком прошлом, а может быть, и буквально на днях.
Например, услышав знакомую песню, вдруг вспоминаешь, как танцевал когда-то, под эту мелодию, у друзей на свадьбе, а звонок проезжающего велосипеда, может мгновенно перенести в далекое детство, и ты уже мчишься на нем, в придорожные кусты, позабыв, как надо поворачивать, а самое главное - как тормозить.
А разве возможно, пройтись по знакомым с младенчества улицам, без этих «внезапных воспоминаний»?
У меня, например, не получается, ассоциации везде, куда ни глянь.
Вот, улица Михаила Мишина, на которой, прошло все мое детство и юность.
А когда-то, очень давно, она называлась – улица Центральная.
Центром чего она была, ответить затрудняюсь, но, видимо, в связи, с бурной застройкой района, какая-то «центральность» была нарушена, и улицу пришлось переименовать.
В самом начале, слева, находится управление, где я начинал свою трудовую деятельность. Смотрю на него, и сразу же, возникает ассоциация с первой зарплатой и соответствующие воспоминания об этом.
Справа,  так называемый, КГБ-овский дом, в котором жили раньше, и до сих пор, живут мои друзья, и просто знакомые.
За управлением, забор "Радиозавода".
В наши дни, там полная тишина, а в былые времена, на всех этажах там кипела работа.
Масса радиомонтажников, паяла какие-то платы, затем, из этих плат, собирались всевозможные приборы, план выполнялся, зарплата платилась, спирт экономился, и коллективно распивался.
Короче говоря, все были довольны, и начальство и трудящиеся.
А дальше, по курсу, стоит дом, в котором, жил мой друг и одноклассник Серега.
Сейчас там какая-то «Блинная», а раньше, находился магазин "Мясо". Мясника, если мне не изменяет память, звали Филипп.
Он был большим любителем заложить за воротник, и про него ходили слухи, что в молодости ему довелось служить на «Лукьяновке» вертухаем.
Возле Серегиного дома, вдоль тротуара, видимо, выполняя функции ограждения, вьется окрашенная в зеленый цвет, изогнутая труба, на которой мы сидели, собираясь по вечерам своей компанией.
Дальше, перекресток с улицей Молодогвардейской, и четырехэтажным домом на углу. В нем, когда-то жили: моя одноклассница, которая, давным-давно уехала в Америку, и учительница украинского языка, Вера Никифоровна Кривонос, а по заглавным буквам – “ВеНиК”, как в “Республике ШкиД”.
Затем, шел частный сектор, где в одном из домов, жила маленькая обезьянка.
Она совершенно не боялась людей, сидела себе спокойно на заборе, правда, на поводке, и с превеликим удовольствием ела вишни, которыми ее угощали.
А напротив частных домовладений, походу справа, стоит моя школа № 69, в которую я и пошел, в далеком 1965 году, в первый класс "Ж"
Представляете себе, то количество детворы, если в школе был 1-й "Ж".
Должен отметить, что школу нашу закончили, такие известные актеры, как: Игорь Ливанов, Олег Примогенов, мой друг и одноклассник - Алексей Гуськов, поэт, певец и композитор – Саша Яременко, а еще, знаменитый боксер - Виталий Кличко.
И вот, наконец-то, мой родной двор, с которым, связано столько воспоминаний, что только зацепись!
Поэтому, я быстро сворачиваю, в проход между Детской больницей и школой, и выхожу на улицу Донецкую, как раз, напротив дома, в котором, раньше были магазины: "Хлебный" и "Овощной".
Именно сюда, я в детстве бегал за “Украинским”.
Двадцать копеек, за большую, круглую буханку, с коричневой, треснувшей корочкой.
От свежайшего, еще горячего хлеба, исходил такой умопомрачительный аромат, что удержаться, и не отведать его,  было выше всяких сил.
Какой же он был вкусный!
Сначала, отламывалась и съедалась, хрустящая корочка, а затем, рука сама начинала, отщипывать кусочки от горбушки, отправляя их в рот, и когда я приходил домой, то, вы можете себе представить, какой вид имела эта буханка.
Дома, меня, конечно же, ждал выговор от мамы, но, та часть буханки, что была общипана, обрезалась и опять же, доставалась мне.
И на следующий день, все повторялось вновь.
А возле «Овощного», прямо на тротуаре, очень упитанная пожилая продавщица, торговала вкуснейшим мороженным, которое, хранилось в термоящике на колесиках.
Так что, возьму-ка я себе, мысленно конечно, пачку “Крем-брюле” с двумя вафельками по бокам, и пойду потихоньку дальше.
Пройдя совсем немного, в сторону Севастопольской площади, вижу знакомую парикмахерскую, где когда-то стриг и брил, мужской мастер Аркадий.
Мастер, уже много лет назад, как уехал, а парикмахерская осталась, и называется она - ”Аркадия”.
В этом же доме, есть еще и подвал, в котором, в незапамятные времена была “Зарядка сифонов”.
Сифоны, по моему, тогда имелись в каждой семье, и были двух видов - стеклянные и металлические, причем в металлических, нести домой газировку, было намного безопаснее, но, в стеклянных, зато гораздо интереснее, потому что, были видны пузырьки.
Заправщиком был дядя Миша.
Работал он, просто виртуозно!
Кому простой воды, кому с сиропом.
Сифоны, так и летали у него в руках, но, все равно, он не успевал, и к нему в подвал постоянно стояла очередь.
Однако, со временем, видимо не выдержав конкуренции с пластиковыми бутылками, сифоны постепенно исчезли из нашей жизни.
Ну да ладно, Бог с ними, с этими сифонами, и я иду дальше.
От парикмахерской, поворачиваю налево, на улицу Социалистическую, не спеша фланирую по ней мимо сквера, упираюсь в Чоколовский бульвар, захожу во двор дома, где, когда-то, был магазин “Колосок”, вижу добротный, кирпичный гараж в углу двора, и тут же, вспоминаю бывшего хозяина этого гаража, всю его семью, и то, как я обещал написать про них, но, до сих пор, так и не выполнил своего обещания.
Ну что ж, буду исправляться.
Начну пожалуй.

               
 Глава 2

                "Семья"

Когда люди, которые не знают Киева, задают мне вопрос, а в какой части города находится мой дом, и я им отвечаю, что живу на Чоколовке, то, сразу же, возникает второй вопрос, а что это, за название такое - Чоколовка?
Приходится просвещать их, и рассказывать, что массив наш, назван в честь киевского купца - Николая Ивановича Чоколова.
И когда, в 1901 году, работники артели Юго-Западной железной дороги и завода «Гретер и Криванек», обратились в городскую Думу, с просьбой о выделении им под застройку семи десятин земли, то, Николай Иванович Чоколов, который, к тому же, был гласным этой самой Думы, а попросту – депутатом, очень сильно поспособствовал рабочим, в вопросе землеотвода, и даже, выделил им, для приобретения данного участка, целых девять тысяч рублей, из семнадцати необходимых.
Вот, такие были купцы и депутаты, при “проклятом царизме”.
Рабочий поселок открыли в 1905 году, и назвали Чоколовским.
Завод "Гретер и Криванек", при советской власти был национализирован, и получил название "Большевик".
А что же касается, самого Николая Ивановича, то, его судьба после 1917 года, покрыта мраком, просто пропал человек и все.
Вот такая история.
И хотя, основатель нашего района, человек, конечно, легендарный, и безусловно заслуженный, однако, разговор сейчас, вовсе не о нем, а о том, как нахлынули “ на меня,  внезапные воспоминания”, и о ком, в связи с этим, я пообещал вам рассказать.
Так что, давайте вместе со мной, мысленно перенесемся в город Киев, конца 60-х, начала 70-х годов, во двор дома №11, что по бульвару В. И. Ленина (в наше время это Чоколовский бульвар), и мы увидим, как грузовые машины, одна за одной, торжественно подкатывают к подъездам, еще пахнущим свежей краской, и новоиспеченные новоселы, радостно суетясь, торопливо выгружают прямо на асфальт: шкафы, столы, диваны, фикусы в огромных кадках, необъятные баулы, со всевозможными пожитками и, конечно же, стопки книг, перевязанные крест накрест бечевой.
Почему, сначала на асфальт?
Да потому , что по всем правилам, сначала, нужно было отпустить водителя, а уже потом, не торопясь, заниматься переноской вещей, в свою новую квартиру.
Какое же, это все таки счастье - своя квартира!
Ведь тогда, практически все семьи, переезжали в новое жилье, из коммуналок и бараков, где, еда готовилась на примусе, а вода и “удобства” были на улице.
А тут тебе, и своя кухня с газовой плитой, и ванная с холодной и горячей водой, и даже, отдельный туалет.
Красота!
И среди, всех этих счастливых обладателей отдельной жилплощади, была одна, на первый взгляд, вполне обычная еврейская семья, состоящая из папы, мамы, дочки и сына.
А вот, почему эта семья – "обычная, только на первый взгляд", я и хочу вам сейчас рассказать.
Но, обо всем, как говорится, по порядку.
Главу семейства, по паспорту звали Ехиль Срульевич, но, для соседей во дворе, он был Ефим Израилевич, для некоторых, просто Фима, ну, а для нас, пацанов – просто дядя Фима.
Так, в дальнейшем, я и буду к нему обращаться, потому что, сколько бы лет не прошло с тех пор, и хотя, мне сейчас, даже больше лет, чем ему было тогда, но, он для меня, был, есть и будет – дядя Фима. Хранительницу их семейного очага, величали – Дора Моисеевна, дочку – Рина, ну, а сына, родители назвали Игорем. Он с детства заикался, за что, и получил свое прозвище – "Заика".
Следует отметить, что это прозвище, у него было не единственное, но основное. О Доре Моисеевне и Рине, у меня воспоминания весьма скудные.
Знаю только, что тетя Дора была примерной женой, и работала медсестрой в Октябрьской больнице.
Рина, на радость, папе и маме, хорошо училась в школе, а затем, и в Университете, который, закончила с красным дипломом.
Вот, пожалуй и все, что я о них знаю, так что, основной мой рассказ будет о папе и сыне.
Да, и еще один, как мне кажется, очень важный момент, если кто-то, с кем я не был ранее знаком, в разговоре со мной, будет утверждать, что он всю жизнь прожил на Чоколовке, а у меня возникнут по этому поводу, некоторые сомнения, то, я не стану с ним спорить, а просто задам собеседнику один вопрос: -  “Знает ли он, кто такой "Заика"? Отрицательный ответ, будет означать: либо, он здесь никогда не жил, либо жил, но, очень короткий период, либо, имел фиктивную прописку, а сам обитал совсем в другом районе.
Потому что, не знать, кто такой "Заика", это все равно, что не иметь ни малейшего представления о том, где находится площадь Космонавтов.


 Глава 3

                "Дядя Фима"

Ефим Израилевич  - коренастый мужчина, лет пятидесяти, среднего роста и обычного телосложения, был блестяще лыс, в меру носат, и хотя, он не обладал богатырской фигурой и голливудской внешностью, но зато, имел такой уникальный голос, что перепутать его с кем-либо другим, было практически невозможно.
И когда, прямо во дворе, он выяснял отношения со своим сыном Игорем, что случалось довольно таки часто, его густой раскатистый бас, слышали, не только соседи по дому, но и, все близлежащие окрестности.
Было очень интересно слушать, не только, то, что он говорил, но и, то, как он это говорил.
Его фразы, интонацию и произношение.
Все это вместе взятое, звучало, как симфония для непутевого отпрыска, правда, без оркестра, но зато, в исполнении самого дяди Фимы.
В некоторых словах, он частенько растягивал гласные, и так сильно выговаривал букву “р”, что выходило рычащее - “р-р-р”, вопросительное “что”, произносилось как – “щьто”, а из обращения “вы”, получалось - “ви”, что придавало его речи особый, я бы даже сказал, одесский колорит.
По причине инвалидности, ходил дядя Фима изрядно прихрамывая.
Не знаю, правда, какой группы была инвалидность, но, она позволяла ему заниматься индивидуальной трудовой деятельностью.
А на вопрос, почему он хромает, Ефим Израилевич отвечал очень коротко: - “Я на ступеньках Рэйхстага па-а-альцы потерял!”- не ударяясь, при этом, в воспоминания, и не вдаваясь в подробности.
Сам я, не видел, но говорили, что на ступне одной ноги, пальцы у него, отсутствовали совсем, а на второй - частично.  Отсюда и хромота.
На каком фронте, и в каких войсках воевал Ефим Израилевич, история умалчивает, но то, что на весь многоквартирный дом, только у него одного, во дворе был гараж, и не из металла, а настоящий кирпичный, свидетельствует, о выдающихся заслугах дяди Фимы, перед советским государством.
И только природная скромность, наверное, не позволяла ему рассказывать о своих подвигах.
Но, кое что, мы все таки узнали.
На первом этаже, того самого подъезда, где проживал Ефим Израилевич с домочадцами, была большая открытая комната для колясок, так называемая - “колясочная”, но, так как, оставлять там коляски никто не рисковал, то, она постоянно пустовала, и молодежь, частенько собиралась там посидеть и погреться.
Так было, и в этот раз.
На улице мела метель, а мы сидели в теплом подъезде, беседовали на разные темы, ну и, чего уж тут скрывать - курили.
Вдруг, зазвенев пружиной, открылась входная дверь, и в подъезд вошел дядя Фима. Он похлопал себя по плечам, отряхивая снег, ответил на наше приветствие, но, не пошел в квартиру, а остановился напротив, посмотрел на нас, с явным осуждением, и покачав головой, внезапно разразился очень эмоциональной речью: -“ Щьто ви тут сидите? Щьто ви здесь курите? Сколько же вам лет? Пятнадцать, ну максимум – шестнадцать. Когда мне было шестнадцать лет, я был яр-р-рый комсомолец! Мы ходили в походы! Мы играли в военно-спортивные игры! Мы катались на лыжах и коньках!
А когда мне исполнилось девятнадцать лет, я вывел, целых три ар-р-рмии из окружения! У меня был один сухарь, и я разделил его на всех, и мы разорвали такое кольцо, которое, невозможно было разжать! Курите, курите!” – завершил он свой монолог, и горестно вздохнув, сильно прихрамывая, медленно пошел к себе домой.
Дядя Фима ушел, а мы еще,  долго сидели молча, думая каждый о своем. Кому-то, наверное было стыдно за то, что он, хоть и комсомолец, но, не такой “яр-р-рый”, как Ефим Израилевич.
Кто-то сожалел о том, что в данный момент, сидит здесь и курит, вместо того, что бы играть в военно-спортивные игры, и не бегает по морозу на лыжах и коньках.
Мне же, под впечатлением от услышанного, вдруг пришла в голову известная библейская притча о том, как Иисус Христос, пятью хлебами и двумя рыбами, накормил пять тысяч человек! Я тоже сидел молча, а перед глазами у меня, был дядя Фима, который, с огромным сухарем в руках, ходил между людьми в военной форме, и каждому давал откусить, от этого сухаря.
И хотя, об этом подвиге, умолчали все военные историки, не была написана книга,  и не снят художественный фильм, но зато, был гараж, причем - персональный, и его наличие говорило само за себя!
И я думаю, что вам, наверняка, уже не терпится узнать, кем же был наш герой, в обычной мирной жизни?
Ну так слушайте дальше.
Во дворе, за исполкомом нашего района, стоял маленький киоск, под названием “Кожгалантерея”, в котором, и трудился наш дядя Фима.
Он чинил обувь, шил ремни и ремешки для часов, имел постоянную клиентуру, обширные связи, и все в его в жизни, могло быть хорошо, если бы не сын Игорь, который, как сказал один из персонажей в фильме “Адъютант его превосходительства, был: - “большое горе в еврейской семье”.


  Глава 4

                "Заика"

Когда я встречаюсь с друзьями детства, то, с чего бы не начинался наш разговор, он непременно заканчивается воспоминаниями.
Поговорить нам есть о чем, и воспоминаний этих, огромный воз, и маленькая тележка, а все потому, что детство наше было счастливым, школьные годы веселыми, а молодость бурной.
Настолько бурной, что иногда задумаешься даже, а действительно ли,
все это было на самом деле?
Но, стоит только, подойти к зеркалу, взглянуть на свое отражение,
и потрогать старые шрамы, то, все сомненья сразу же отпадают.
Таки было!
А окунувшись в наше, теперь уже далекое прошлое, мы обязательно вспомним Игоря, по прозвищу “Заика”, человека настолько широко известного, в узких чоколовских кругах, что не рассказать о нем, было бы, просто свинством с моей стороны.
Так вот, с тех самых пор, как у Ефима Израилевича и Доры Моисеевны родился сын, про спокойную жизнь, они забыли раз и навсегда.
- "Тоже мне открытие!" – скажете вы - “ У всех родителей, без исключения, если они конечно, нормальные, при появлении маленьких детей, сразу же заканчивается покой, и начинаются бессонные ночи!” – и будете абсолютно правы.
Но, когда я говорю слово покой, то, вкладываю в него несколько иной смысл, а какой именно, вы поймете чуть позже.
Итак, наше знакомство с “Игирем”, начнем пожалуй с того момента, когда ему исполнилось шестнадцать лет.
Почему с - “Игирем”,  а не с  - Игорем? Да потому,  что именно так звучало его имя, в произношении дяди Фимы.
И если во дворе раздавался папин крик: - “Игир-р-рь” – то,  все уже знали, что его сынок, выкинул очередной фортель.
И нужно признать, что в большинстве случаев, так оно и было.
Ну а теперь, дорогие друзья, думаю, что самое время, таки нарисовать вам уже, словесный портрет нашего героя.
Сказать по правде, то, ничего особо примечательного, в его фигуре не было. Обычный худощавый паренек, среднего роста.
Но вот его лицо, я думаю, заслуживает более подробного описания.
Оно было треугольной формы, очень подвижным, с высоким, немного скошенным к затылку лбом.
Волосы прямые, темно-русые, а оттопыренные уши, с крупными мочками, придавали их владельцу, несколько комичный вид.
Широкие густые брови, сросшиеся на переносице, и большой с горбинкой нос,  удивительно походили на зодиакальный знак “Овна”.
Рот нормальный. Не большой, и не маленький.
Но, что особенно выделялось на его лице, так это - глаза!
Огромные, навыкате, серо-голубого цвета, и выпуклые настолько, что если бы не нос, то, как утверждали некоторые шутники: - “Заика” мог бы, своим правым глазом, увидеть свое же левое ухо!"
О том, почему “Игирь” стал”Заикой”, я вам уже говорил, но, на всякий случай, еще раз напомню – “Игирь” заикался, и перед тем, как начать фразу, он обязательно произносил: - “ну” - затем следовало: –“бля”- а потом опять – "ну”,  и  в результате получалось: -“ну, бля, ну”.
А когда “Заика” сильно волновался, и не знал, что ответить, или же, просто хотел соврать, то, количество этих - “ну”, очень резко возрастало.
Причем эти - “бля и ну”, звучали так естественно, что на них уже не обращали никакого внимания.
Теперь, что касается образования. В какой школе "Игирь" учился , и сколько классов он закончил, не знал никто, кроме, конечно, членов его семьи. 
Одни говорили, что у него за плечами - три класса, другие – пять, но то,
что это была какая-то специальная школа, догадывались все.
Читать “Игирь” умел, хоть и плохо, а из арифметики, хорошо знал, что такое плюс, и немного хуже, что такое минус.
О географии, истории и тем более литературе, “Заика” имел весьма смутное представление.
Приведу вам один пример.
Как-то раз, стоял "Игирь" со своим приятелем, возле клуба имени “Ф.Э. Дзержинского”, и просто так, от нечего делать, товарищ вдруг задал ему вопрос: - “ Заика, а кто такой Дзержинский?” – “Игирь” внимательно посмотрел на вывеску, по которой, очень красивыми, литыми буквами, шла надпись: – “Клуб имени Ф.Э. Дзержинского” - пошевелил губами, а затем выдал гениальное: - “Ну, бля, ну композитор”!
Тот, кто задал этот вопрос, от смеха согнулся пополам, и долго бился в конвульсиях, не в силах остановиться, а когда придя в себя, и немного отдышавшись, он поинтересовался:- “ А почему, собственно говоря, композитор?” – то, внятного ответа, так и не получил.
И я абсолютно уверен, что прежде чем ответить, “Игирь” рассуждал примерно так: - "На вывеске написано – “Клуб”, а в клубе обязательно, или же кино, или же танцы. Но, разве могут быть танцы без музыки! А так как, есть музыка, и клуб, назван именем Дзержинского, то это означает, что он таки композитор!
И тут, я знаете о чем подумал?
Ведь в клубе, кроме танцев, еще и кино крутили, а значит, Феликс Эдмундович, вполне мог стать кинорежиссером.
Но, по-видимому, такое сложное слово “Заике” было незнакомо, и первый председатель ВЧК, так и остался для него композитором.
Теперь, что касается математики.
Когда его однажды спросили: - “Сколько будет три плюс пять?” – ответ был таков: - “Ну, бля, ну я не знаю!” – а когда вопрос уточнили: -“Сколько будет, три рубля плюс пять рублей?” – “Игирь” не задумываясь ответил: - “Ну, бля, ну восемь!”. То есть, в области математики, он был подкован. Во всяком случае, настолько, насколько это было ему необходимо.
Была ли у него какая-то справка? Думаю что была.
Отличался ли он от нас, так называемых “нормальных” людей?
В чем-то да, а в чем-то и нет. Да и, собственно говоря, как это отличие должно было проявляться?
Разве, только в том, что он всегда говорил то, что думал, или совершал поступки, которые, согласно общепринятым правилам поведения и морали, могли трактоваться, как неправильные, а так же, как плохие или же очень плохие.
Вот вам, еще один пример.
Что будет делать ”нормальный” человек, если захочет, пардон, по нужде?
Правильно!
Он будет бежать домой, или искать ближайший туалет, ну, а если совсем прижмет, то и кустики.
“Игирь” же, эту задачу решал намного проще.
Он заходил в первый попавшийся подъезд, звонил в любую квартиру, и когда ему открывали дверь, просто спрашивал хозяев: - “ Ну, бля, ну можно у вас покакать?”- и, что вы думаете, в большинстве случаев, ему таки разрешали.
Ну, а если звучал отказ, бывало даже, что и в грубой форме, то, ни мало не смущаясь, он нажимал звонок другой квартиры.
А вот теперь, крепко подумайте, и решите для себя: - " А вы, смогли бы сделать тоже самое?
И, что еще интереснее, постарайтесь, не кривя, по возможности, душой, честно ответить себе, и на такой вопрос: - “ А, как бы вы сами поступили в том случае, если бы у вас на пороге, вдруг появился незнакомый человек, с подобной просьбой?"


  Глава 5

                “Автомобильная история”

Дом, в котором проживало семейство дяди Фимы, был построен в виде буквы "Г", и более длинной своей стороной, он выходил на бульвар Ленина, а короткой, на улицу Социалистическую.
И этот дом, и двор при нем, с того времени, практически не изменились. Все тот же детский сад, напротив дома, и тот же гараж, в углу двора, вот только, нет стола для доминошников, который, простоял там много лет, и был немым свидетелем, всех тех событий, о которых, и пойдет речь.
Этот стол, стоял на возвышенности, возле детсадовского забора, и вместе со скамейками, был намертво вкопан в землю.
В то время, наверное, в каждом киевском дворе, были такие столы, за которыми, после работы, и особенности, в выходные дни, собиралась наиболее активная часть мужского народонаселения, с целью, отдохнуть от домашних дел, пропустить по стаканчику, а заодно, и постучать в домино, или, как еще говорили крупные специалисты: - “забить козла”.
Но, так как этот стол, уж очень хорошо просматривался из любого окна, то, вполне естественно, что любой нормальный, тем более, семейный мужик, сидя за ним, чувствовал себя, как голый возле бани.
И, скорее всего, что именно по этой самой причине, представители старшего поколения, не очень-то и любили, проводить здесь свое свободное время, а предпочитали местечки по-укромней.
Нас же, это вполне устраивало, потому что, никто нам не мешал, и плюс ко всему, практически каждое воскресенье,
мы наблюдали “воскресный выход” дяди Фимы.
О, это было что-то особенное!
Театр одного актера.
Причем, актера безусловно талантливого.
Но, прежде чем приступить к описанию этого “театрального представления”, я должен немного отвлечься, и поведать вам еще одну историю, без которой, невозможно начать историю предыдущую.
Вы конечно же помните о том, что дядя Фима имел персональный гараж.
А раз, у человека есть гараж, то обязательно должно быть и то, что в него ставят. Да-да, вы абсолютно правы – это таки автомобиль.
И он у Ефима Израилевича был.
Старенький темно-серый “Москвич 407”, который, изо дня в день, исправно доставлял своего владельца к месту работы, а после завершения трудового дня, неизменно возвращал его в родные пенаты.
А так как, место его работы было совсем рядом, буквально через дорогу,
то, дядя Фима имел возможность обедать дома, тем более, что Дора Моисеевна чудесно готовила всякие вкусности.
Он каждый день, подкатывал под балкон своей квартиры, которая, находилась на втором этаже углового подъезда, запирал машину, и не спеша, шел немного покушать, и слегка передохнуть.
И так было всегда,  до того самого момента, пока не приключилась эта неприятность.
В один из дней, Ефим Израилевич, как обычно, припарковался на своем любимом месте. Тогда, это сделать было совсем не сложно, потому что, машин было мало, и соседи-автовладельцы, еще не сражались на собраниях, за каждое паркоместо во дворе, иногда, даже употребив перед собранием для храбрости.
Заглушив двигатель, он выбрался из своего «Москвича», и пошел обедать.
- "Здравствуйте дядя Фима!" - поздоровались с ним местные хулиганы, Витя и Вова, которые, бездельничая, курили сидя на скамейке возле парадного.
- “Доброго здоровья!” - ответил  им Ефим Израилевич, и скрылся в подъезде.
Выждав некоторое время, Витя и Вова, бросив сигареты, бегом рванули к лифту, поднялись на девятый этаж, и вышли на крышу.
Честно говоря, не знаю, то ли, они решили это сделать заранее, или же, эта мысль пришла к ним голову уже наверху, но, факт остается фактом. Подтащив к краю крыши бетонную глыбу, которая, осталась там от строителей, они взяли, и сбросили ее вниз!
И что вы думаете, этот кусок бетона,  угодил, не куда-нибудь, а прямо на крышу дяди Фиминого "Москвича"!
От страшного грохота, в окнах задрожали стекла, и все,  кто был в это время дома, повыскакивали на свои балконы, посмотреть что же там стряслось?
Вокруг разбитой машины, стремительно собирались соседи и просто зеваки, а тем временем, виновники всего этого переполоха, под шумок, благополучно спустились вниз, и спокойно закурив, уселись на прежнее место.
Ошалевший дядя Фима, в комнатных тапочках, метался возле своего покалеченного автомобиля, и не зная, что ему предпринять, и растеряно произносил одну и ту же фразу: - “Щьто же это такое? Как же это так вышло?” - а собравшиеся люди, искренне сочувствовали ему, успокаивали его, как могли, и строили различные догадки по поводу случившегося.
А какой-то умник, даже предположил, что это метеорит, и что Ефиму Израилевичу, очень даже повезло, и о нем, могут написать во всех советских газетах!
Но, дядя Фима так не думал. Он, от такого "везения", находился практически в предынфарктном состоянии, и ему было абсолютно наплевать на то, что о нем могла бы написать, не только советская, но, и вся мировая пресса, вместе взятые.
Его сейчас интересовало только одно: как это произошло, и кто мог это сделать?
И оглядевшись вокруг, он заметил Витю и Вову, которые курили, на том же самом месте, а значит, вполне могли быть свидетелями всего произошедшего, и задал им вопрос: - "Вова ты видел кто это сделал?".
- “Нет дядя Фима, я не видел” – ответил тот, затягиваясь сигаретным дымом.
Однако, Ефим Израилевич, очень хорошо знал, с кем имеет дело, и поэтому, повторил свой вопрос, но уже несколько иначе: -"Вова, я дам тебе пять рублей, только скажи мне, кто это сделал?”
Тот немного подумал, а затем протянул руку, и произнес: - “ Ладно дядя Фима, я скажу, давайте деньги”
Ефим Израилевич достал портмоне, извлек из него пятерку, и вложил ее в протянутую руку.
Вова спрятал купюру, и отступив на пару шагов назад, громко сказал :
- "Ну в общем, дядя Фима, это сделал я”.
Что тут началось, не передать словами!
Дядя Фима заревел как раненый зверь: -“ Сво-о-олочь, подлец, негодяй и скотина! Заче-е-м-м! Быстро все виравнивай!”
Хотя, всем окружающим, и даже тем, кто не никогда в жизни не слышал слово – "рихтовка", было совершенно очевидно, что выравнивать тут уже нечего.
Крыша прогнулась до сидений, все стекла высыпались на асфальт, и вид у «Москвича», был довольно таки печальный.
Вы спросите меня: - “А что же семья?” - и я отвечу:  - "Рина, в это время, была на занятиях, “Игиря”, тоже где-то носило, а Дора Моисеевна, стояла на балконе, и глотая слезы, все время повторяла: - “Фима, ты только не волнуйся! Фима, тебе же нельзя волноваться!”
Но,  Ефим Израилевич, уже и не волновался.
Что толку от волнения, если надо что-то делать.
Он попробовал, было, пристыдить виновников, но, эта попытка, пробудить в них совесть, была пустой тратой времени, да и, что с них было взять, оба из неблагополучных семей, и уже отсидевшие, к этому времени, по пару лет на малолетке.
Про таких в народе говорят: - "Они плохо кончат!" - и надо сказать, что впоследствии, так оно и вышло.
А потом, прибыли милиционеры, и пока они писали, какие-то там протоколы, дядя Фима  позвонил кому-то по телефону, и немного погодя, во двор въехала машина, с надписью "Техпомощь" на борту, взяла этот несчастный “Москвич” на буксир, и утянула его в неизвестном направлении.
Мне неизвестно, как там Ефим Израилевич, уладил вопрос с Вовой и Витей, но буквально через неделю, он прикатил во двор на новеньком “Запорожце”.
Автомобиль был ярко оранжевого цвета, ослепительно сверкал свежей краской, и всем своим видом, напоминал огромный апельсин.


Глава 6

                "Воскресный выход"

Думаю что всем, кто хоть один раз в своей жизни побывал в театре, очень хорошо знакомо, то, трепетное чувство ожидания, когда после последнего звонка, в притихшем зале, постепенно гаснет свет, и только, еще закрытый занавес, не позволяет начаться долгожданному представлению.
Я не случайно заговорил о театре, и об ожидании, потому что, вся наша жизнь, это и есть непрерывное ожидание.
Так уж мы устроены, что постоянно чего-то ждем. В понедельник, начинаем ждать когда наступят выходные, влюбленные, ждут долгожданного свидания, продавец, ожидает своего покупателя, покупатель хорошую скидку, будущий отпускник, отсчитывает оставшиеся до начала отпуска дни, молодожены ждут рождения ребенка, а потом никак не дождутся, когда же он наконец вырастет.
В общем, все чего-то ждут.
И это состояние ожидания, настолько для нас естественно и привычно, что мы, даже не задумываемся об этом. И поэтому, я абсолютно уверен в том, что вы с "огромным нетерпением", ждете продолжения моего рассказа.
А почему я в этом так уверен? Да потому, что и сам его жду, не меньше вашего. Итак, летнее воскресное утро. Домашняя радиоточка, бодрым голосом ведущей Галины Новожиловой, вещает на всю необъятную страну, передачу "С добрым утром", а я пью чай, и собираюсь навестить своих друзей, живущих в "Колоске".
И чтобы вам было понятно, "Колосок" - это магазин "Укрпотребкооперации", который, находился в том же доме где жил "Заика", и поэтому, этот двор имел такое же название - "Колосок".
Прийти туда, я рассчитываю часам к одиннадцати, так как в половине двенадцатого, начинается музыкальная программа "Радио Швеции", и к этому времени, необходимо успеть со всеми поздороваться, обменяться последними новостями, занять свое место за столом, и настроить радиоприемник на нужную волну. Честно говоря, я уже не помню, кто именно приносил этот ВЭФ 201, да это и не столь важно, а важно то, что на целых полчаса, для нас открывалось окно в совершенно иной мир.
И не окно даже, а крохотный “глазок” в наглухо запертой двери.
Эту передачу, на русском языке, много лет подряд вела Тамара Юханссон,
и мы, затаив дыхание, слушали мировые музыкальные хиты, и ее незабываемые комментарии к ним. И хотя, эти тридцать минут пролетали как одна секунда, нам все же удавалось узнать много интересного, и про, самих исполнителей, и про то, о чем они пели.
И вот, я уже в "Колоске", сижу в кругу друзей. Передача, только что закончилась, и все собравшиеся, живо обсуждают услышанное, кричат, о чем-то спорят, но, мне сейчас не до них, я смотрю на тот подъезд, что располагается в углу дома, и жду начала представления, которому сам дал название - "Воскресный выход", или - "Явление дяди Фимы народу".
А народа, в это время, во дворе было довольно-таки много.
Это и мамаши с детьми, и старушки на скамейках, возле каждого парадного, и те, кто с комфортом устроился у себя на балконе, да и нас, было человек пятнадцать-двадцать, не меньше.
Короче говоря, полный тебе аншлаг, и перефразируя классика, скажу вам так: -"Уж полдень близится…" - и Ефим Израилевич, собственной персоной, торжественно выходит из своего подъезда. Он чисто выбрит, нарядно одет, и вообще, выглядит, как новая копейка. Слегка прихрамывая, он чинно дефилирует по направлению к своему гаражу, который, как вы помните, находится в противоположном конце двора. По пути, останавливается возле группы соседей, приветствует их, и разговаривает с ними за жизнь.
Они говорят о том, что раньше все было иначе, что люди, были намного чище и добрее, что отношение друг к другу тогда, было намного лучше, чем в нынешнее время, что молодежь сейчас совершенно не хочет работать, и им бы только пить да гулять, и, конечно же, о полном отсутствии уважения к старшим.
На то время, слушать это ворчание, мне было просто смешно, но, еще смешнее то, что сейчас, я с ними полностью согласен!
А тем временем, Ефим Израилевич, закончив беседу, поравнялся с нами.
- "Здравствуйте дядя Фима" – хором проскандировала вся наша компания.
- "И вам не болеть" – последовал его ответ, и тут же прозвучал вопрос.
- "Ну и щьто, как у вас, у всех дела?" - мы, конечно же, ответили, что дела,
у всех у нас, идут отлично, и что, в остальном тоже, все очень даже прекрасно.
- "Ну и оч-ч-чень хорошо!” – совершенно искренне, порадовался за нас Ефим Израилевич, продолжая движение.
- "А где же Дора Моисеевна?"  - зададите вы, вполне резонный вопрос.
А тетя Дора, в это время, стоит на балконе, и с гордостью смотрит на своего супруга.
И думает она, скорей всего о том, что ее Фима, таки прекрасный семьянин,
и заботливый отец, и про то, какой он у нее все таки красавец, и как его уважают все соседи, и, что слава Богу, все живы и здоровы.
Рина сидит дома за книжками, "Игирь" с ребятами во дворе, а муж уже дошел до своего гаража.
Ефим Израилевич, таки действительно был у цели, и вовсю звенел ключами, отпирая гаражные замки.
Замков было два.
Довольно таки внушительных размеров, с какими-то, очень хитрыми ключами, и я уверен, что привезли их дяде Фиме, знакомые контрабандисты, причем, прямо из Швейцарии.
И вот, замки открыты, ворота широко распахнуты, и надежно закреплены, а в гараже стоит новехонький, ярко-оранжевый "Запорожец", о котором, я вам уже рассказывал, и терпеливо ждет своего хозяина, чтобы вырваться вместе с ним на волю, пришпорить все свои лошадиные силы, и на бешеной скорости, километров эдак под сто, оранжевой молнией пролететь мимо поста ГАИ, в сторону Кончей-Заспы.
Наверное, такими и были мечты у этого автомобиля, а вот, что планировал его хозяин, знал только сам Ефим Израилевич.
Ласково похлопав своего железного коня по крыше, он забрался в кабину, завел двигатель, и немного погодя, плавно выкатился наружу.
Затем, выйдя из машины, не спеша, запер гараж на все свои швейцарские замки, помахал рукой Доре Моисеевне, сел за руль, и включив правый поворот, выехал со двора на бульвар.
Проехав по дороге пару десятков метров, дядя Фима припарковался, возле уже известного вам «Колоска», заглушил двигатель, закрыл машину, и не торопясь, вошел в магазин. Поздоровался с продавщицей, с которой, хорошо был знаком, впрочем, как и со всеми кто там работал, недолго поговорил с ней о том, о сем, и купив пачку сигарет «Столичные», обязательно в твердой пачке, вышел на улицу.
Немного постоял, глядя на проезжающие мимо машины, потом, сел в свой красавец-автомобиль, и дав газу, стремительно промчался, метров сто пятьдесят, как раз, до до угла своего дома, и поворота на улицу Социалистическую. Затем, лихо повернул направо, и еще раз направо, и сбросив скорость, тихонько въехал к себе во двор.
Двигаясь на самом малом ходу, потому что, во дворе же гуляют дети, дядя Фима подкатил к своему гаражу, открыл ворота, поставил машину на место, навесил замки, и опять помахав рукой своей супруге, которая, все еще стояла на балконе, Ефим Израилевич отправился домой.
По пути, он поздоровался с теми, кого еще не видел, перекинулся парой слов с приятелем, и словно исполнив, одному ему известный ритуал, не спеша скрылся в своем подъезде.
Занавес!
Аплодисменты!
"Воскресный выход" завершался, и мне всегда было немного грустно, от того, что дядя Фима, так быстро смотался за сигаретами, и очень хотелось вызвать его на бис, но, как вы сами понимаете, это было совершенно невозможно, и оставалось, только ждать его следующего появления, в будущее воскресенье, так как, это представление, или,  вернее даже будет сказать - "выход с выездом", дядя Фима, за редким исключением, повторял практически в каждый воскресный день.
Я видел это много раз, но, и тогда, и по сей день, не понимаю, зачем он это делал? Не проще ли ему было, зайти пешком за угол, купить себе пачку сигарет, и вернуться обратно домой, или же, купить эти сигареты заранее.
Да и, зачем ему нужно было брать машину? Неужели, только ради того, чтобы объехать на ней вокруг дома?
Но, раз он так делал, значит, так ему было надо, и нечего тут ломать голову, потому что, и кроме этого, мне есть еще, о чем вам рассказать.


  Глава 7

                "День рождения"

Не знаю почему, но мне вдруг показалось, что читая про дядю Фиму, вы невольно могли подумать: - “А куда же это подевался наш “Игирь?”
Ради Бога, не переживайте!
Он ни куда не делся, и если вы читаете про папу, это вовсе не означает, что я забыл о сыне, а когда речь идет об “Игире”, то вы не думайте, что забыт Ефим Израилевич.
Ни в коем случае.
Просто, дело в том, что даже очень близкие люди, не могут быть все время рядом. Поэтому и рассказы мои, то об одном, то о другом, но будут и про обоих вместе.
Вот и сейчас, как раз тот самый случай, когда вся семья в сборе, и готовится отметить одно торжественное событие.
Дора Моисеевна и Рина, с утра колдуют на кухне и оттуда доносятся умопомрачительные запахи.
На дяде Фиме продукты и гости, а “Игиря” отослали к другу Сереге, который живет в этом же доме, но только в другом подъезде.
И пока все заняты, я вам расскажу, по какому такому случаю, в доме намечается пир.
Собственно, тут нет никакого секрета. Так случилось, что именно сегодня, “Игирю” исполняется шестнадцать лет.
Первое декабря, первый день зимы и день рождения сына, это ли не праздник?
И поэтому, было принято решение, отметить это событие дома, в кругу родни и близких друзей. Вечером их всех ждут на ужин, и они прийдут, и конечно же не с пустыми руками.
А как же иначе, так уж принято - гостям стол, имениннику подарки, а папе с мамой приятные хлопоты.
Ведь родителям так хочется, чтобы праздник удался, чтобы уважаемые гости выпили, много и вкусно покушали,
от души повеселились, и надолго запомнили этот знаменательный день.
И вот, наконец-то все готово к приему.
На белоснежной скатерти, праздничная сервировка, сверкают хрустальные бокалы, стоят всевозможные напитки, а что касается угощения, то стол, в прямом смысле слова, ломится от разнообразных блюд! Гораздо легче перечислить, то чего здесь нет, чем рассказать о том что есть.
И все такое красивое и вкусное, что невозможно передать словами!
Отчего я так уверен в том, что все это очень вкусно?
Ну во-первых, потому что готовила тетя Дора, а во-вторых, мне рассказал об этом человек, который сам все это ел, а ему таки можно верить.
И хотя есть еще, и в–третьих, и в-четвертых, но я вынужден прерваться, потому что домой вернулись “Игирь” с другом, а в след за ними, стали подходить и остальные гости.
Кто с коробкой, кто с пакетом, а некоторые так и вовсе, с пухлым конвертом!
В квартире мгновенно образовалась суматоха! Радостные возгласы, комплименты дамам, объятия, поцелуи и крепкие мужские рукопожатия! А после того, как все рассказали друг другу о том, как они прекрасно выглядят, гости наконец расселись по местам, и глядя на такой богатый стол, сразу принялись глотать слюнки, потому что многие пришли не пообедав, а кое-кто, так и вовсе не ел с самого утра!
Ну вы ж понимаете.
А за праздничным столом, собралось человек двадцать.
Все солидные и уважаемые люди.
Сплошь завмаги, завбазы, плюс - замдиректора "Фабрики головных уборов", и начальник цеха "Рембыттехники", со своими женами.
Они с нетерпением ждали начала торжества, и Ефим Израилевич, не заставил себя долго ждать, так как, прекрасно понимал, что пора бы гостям уже и подкрепиться. Поднявшись и предложив наполнить рюмки, дядя Фима сказал прекрасный тост.
Он поведал всем присутствующим, какой у них с Дорой хороший мальчик, и как они его все любят, и что сегодня ему таки исполнилось шестнадцать лет, а когда, его папе было шестнадцать лет, то папа, был ярый комсомолец, и не сидел дома сиднем, а ходил он в походы, и катался на лыжах, и коньках...
Желудки гостей стремительно наполнялись желудочным соком, и до рассказа про один сухарь, три армии, и разорванное кольцо, дожили бы не все, но Дора Моисеевна вовремя остановила мужа, незаметно толкнув его под столом, и дядя Фима, быстро свернув свою речь, закончил ее на том, что “Игирь” уже взрослый мужчина, и что ему пора бы уже, чем-то в жизни заниматься, потому что, папа в его возрасте, уже вовсю трудился.
Тост был принят на “Ура”, все быстренько чокнулись, выпили и принялись уплетать за обе щеки, расхваливая при этом, и хозяйку, и ее кулинарные таланты.
Затем, прослезившись, пару слов сказала мама, и закончив на этом официальную часть, говорить стали гости, желая имениннику всяческих благ, не забывая при этом, выпивать за его здоровье, и плотно закусывать.
"Игирю" это все, очень быстро надоело, он еще немного посидел за столом, а потом поднялся, и позвав за собой Серегу, ушел в другую комнату, где его ожидал шикарный подарок - настоящая шестиструнная гитара!
О ней, "Заика" мечтал уже давно, и вот теперь его мечта осуществилась, и не надо больше никого просить: - "Ну, бля ну дай, ну бля поиграть".
Он и сам, отныне, может выйти во двор, сесть за стол, и от души "ударить по аккордам"!
В то время, игрой на гитаре увлекались все кому не лень.
Сам инструмент стоил недорого, и был в свободной продаже, правда, исключительно отечественного производства.
Про качество, думаю говорить не имеет смысла, но иногда попадались, и вполне приличные экземпляры, изготовленные по-видимому в утреннюю смену.
Впрочем, у большинства дворовых менестрелей, не было никаких особых претензий, ни к звучанию гитары, ни к ее внешнему виду.
Струны есть и слава Богу.
По вечерам, практически в каждом дворе, собирались компании и пели под гитару песни.
Все было очень демократично, участвовать могли все, и если не петь, то хотя бы подпевать, главное не мешать исполнителю, и даже при полном отсутствии голоса и слуха, можно было тихонечко нашептывать слова, получая при этом, удовольствие от самого процесса.
Я частенько бывал у друзей в "Колоске", и практически всегда, откуда-то появлялась гитара, ну а раз была гитара, значит были и песни.
И если "Заика" был с нами, то постоянно приставал ко всем, кто хоть немного умел играть: - "Ну, бля ну покажите, ну бля аккорды".
Ему показывали, но, если по правде, то не всегда, потому что, просто не хотелось зря тратить время.
Однако теперь, когда у "Игиря" появилась своя, персональная шестиструнка, он стал разучивать аккорды дома, и вскоре, все домашние, очень сильно пожалели о том, что сделали ему такой подарок.
Певец и гитарист из "Игиря", был примерно такой же, как из поросячьего хвоста штопор, но желание петь под гитару, было непреодолимым.
И что тут поделаешь?
Жажда самовыражения, порою сильнее разума.
И вот, сидит он в комнате, со своим дружбаном Серегой, и "лабает" ему, очень популярную на то время, и очень сложную песню Евгения Мартынова - "Лебединая верность".
Высунув от усердия язык, "Игирь" вначале берет аккорд, затем бьет несколько раз по струнам, а уж потом следует текст: - "Ну бля, над землей, ну бля летят по небу лебеди. Ну бля, ну солнечным, ну днем"- и дальше в таком же духе.
Слушать это было невозможно, но, сам "Заика", в тот момент, был по настоящему счастлив!
Ведь, он же играл на своей собственной гитаре, пел свою любимую песню, и никто над ним не смеялся!
Но, долго музицировать ему не дали, ведь в доме гости, и положение именинника все таки обязывает.
В комнату заглянул Ефим Израилевич, и ласково сказал: - "Игир-р-рь! Бери Сережу, и идите резать торт". 
Делать нечего.
"Заика" отложил инструмент, и они вышли к гостям.
Дядя Фима, стоял уже возле стола, и в одной руке, он держал большой кухонный нож, а второй, показывал на огромных размеров торт, на котором кремом, было написано:
- "Игорь! Будь хорошим человеком!".
- "Сынок, прочти что тебе пожелали дядя Мотя и тетя Ася".
Ну, что вам сказать, дядя Мотя и тетя Ася, конечно же, были прекрасными людьми, но тут, они, как говорится, дали маху!
"Заика" хорошо умел читать только печатные буквы, а надпись на торте, была выполнена прописью!
И из всего предложения, он четко знал лишь свое имя, а все остальное, было для него китайской грамотой.
Выкатив свои, и без того навыкате глаза, "Игирь", как сейчас говорят, просто "завис".
А когда “Заика” вот так "зависал", то его указательный палец, почему-то сразу же оказывался в одной из ноздрей, и создавалось такое впечатление, что при помощи энергичного ковыряния в носу, он пытается расшевелить свои застывшие мысли!
И вот, представьте себе такую картину: все уже изрядно подвыпившие гости ждут десерт, а "Заика", стоит перед тортом, с пальцем в носу, и повторяет, как испорченная пластинка: - "Ну бля, ну Игорь, ну бля, ну Игорь, ну бля, ну Игорь..."
Ефим Израилевич, первым понял весь трагизм ситуации, и начал, как ему казалось, шепотом подсказывать сыну: - "Игир-р-рь будь хорошим человеком".
Но именинник на папины подсказки никак не реагировал, а время шло, народу очень хотелось сладкого, и тогда, подсказывать принялись уже все, кто был за праздничным столом: - "Игорь! Будь хорошим человеком!" - дружно скандировали гости, и через некоторое время, в голове у "Игиря" что-то щелкнуло, и он таки произнес:
-"Ну бля, ну будь, ну бля, хорошим человеком!"
Ликованию присутствующих не было предела, но, больше всех, конечно же, радовались родители!
И папа Фима, протянув своему чаду нож, весело улыбаясь сказал:
- "А теперь сын, дели торт на всех!".
Однако "Игирь", даже не взглянув, на протянутый ему нож, молча извлек из носа палец, и быстро разделив им торт, на две равные половины, очень важно произнес:
- "Ну бля, ну что тут делить? Ну бля, ну, одна половина мне, ну бля, а другая, ну бля, ну Сережке".
Все онемели!
Ефим Израилевич, несколько раз, судорожно глотнул воздух, а затем, побагровев, заорал на сына так, что слышали, наверное, и на Соломенке: - "Негодяй! Что ты наделал? Зачем ты испортил торт? Вон из-за стола, чтобы я тебя больше никогда не видел! Немедленно извинись перед дядей Мотей и тетей Асей!".
А Дора Моисеевна, и все гости, принялись успокаивать разъяренного дядю Фиму, убеждая его, что ничего мол страшного не произошло, и что, мальчик просто пошутил, и что, не стоит, так расстраиваться по пустякам!
Ну а "Игиря", Серега увел в другую комнату, и тот, как ни в чем не бывало, принялся, бренчать на своей гитаре.
И когда все успокоились, то, торт таки разрезали, и съели, удалив предварительно борозду, оставленную пальцем именинника.
Ну не пропадать же добру, на самом деле.
А еще, некоторое время спустя, все стали от души благодарить хозяев, за такой прекрасный вечер, и потихоньку расходиться.
"Игирь" их не провожал, потому что, в это время был очень занят, и гости покидали этот гостеприимный дом, под задушевные слова известной песни, правда в очень оригинальном исполнении: - " Ну бля, над землей летят, ну бля по небу лебеди...



Глава 8

                "Цирк"

В бывшем Советском союзе, трудиться должны были абсолютно все.
Причем, не просто трудиться, а "работать с максимально возможной отдачей, постоянно выполняя и даже перевыполняя план, повышая производительность социалистического труда, и обеспечивая при этом, неуклонный рост количества производимых товаров и услуг".
Вот, в таком примерно стиле, лет тридцать пять тому назад, писала вся советская пресса, говорили дикторы по радио и телевидению, а на многочисленных плакатах и транспарантах, нас к этому призывала Коммунистическая партия Советского Союза, которая, была тогда -  "руководящей и направляющей", и это, под ее "мудрым руководством, весь советский народ, уверенной поступью, шагал в светлое, коммунистическое будущее".
Но, как известно, до коммунизма, граждане СССР так и не добрались, ввиду того, что Союз развалился, еще на этапе развитого социализма, и сформулировать определение тому месту, в котором мы находимся сейчас, я не имею возможности, по причине отсутствия пристойных выражений, а изъясняться матерными словами, мне не позволяет, моя утонченная натура и приличное воспитание, хотя и очень хочется! Однако, утверждать, что в той стране, все было плохо, думаю, было бы в корне неверно.
Люди тогда, так же, как и сейчас, жили по разному — кто-то хорошо, кто-то не очень, но, были и те, кто при любой власти, умудрялись жить как при коммунизме!
Впрочем, они и сейчас так живут!
Все ведь, познается в сравнении, и многое из того, что я вижу сегодня, выглядит в гораздо худшем свете, чем это было в прежние времена.
Ну например: я считаю, что советская система образования, одна из лучших в мире, что люди тогда, имели действительно неплохую бесплатную медицину, что оплата за квартиру и коммунальные услуги, была чисто символической, и что, буквально за копейки, все советские дети, имели возможность набраться сил в пионерских лагерях, а их трудящимся родителям, на предприятиях предоставлялись профсоюзные путевки, во всевозможные здравницы и профилактории.
Но, это только работающим, а вот к тем, кто работать не хотел, или попросту - "тунеядцам", в советском государстве относились негативно, и по моему, в "Уголовном кодексе", даже имелась соответствующая статья.
Но вот что интересно. По официальным данным, безработных в СССР, как бы не было, а вот статья про "тунеядство", таки была! Одним словом, полный вам "пердимонокль".
А с  трудоустройством, тогда, действительно, не было никаких проблем, и кто хотел найти себе работу, тот ее находил.
Вопрос только - какую?
Возле проходной каждого предприятия, обязательно висел стенд с объявлениями:
- "Требуются…Требуются…Требуются…", и заработать себе на кусок хлеба с маслом, в то время мог каждый.
А вот, на бриллианты, автомобили, норковые шубы, и всякие прочие излишества, тут уже надо было постараться.
И народ старался, кто как мог.
Одни, ехали за "длинным рублем" на Север, другие отправлялись бороздить моря и океаны, ну а третьи, приспособились извлекать нетрудовые доходы, прямо по месту работы, правда рискуя, при этом, увидеть небо в клеточку и конфискацию всего нажитого имущества в придачу.
Но тут уж, как говорится, каждому свое.
Уверен, что, как и все нормальные родители, Ефим Израилевич и Дора Моисеевна, очень не хотели, чтобы их сын был "тунеядцем", и поэтому, всячески старались пристроить его на приличную работу, что, при имеющихся у дяди Фимы связях, было делом не таким уже и сложным.
И проблема состояла, как раз, не в том, чтобы пристроить, а в том, чтобы работать! А в связи с тем, что такое понятие как - трудовая дисциплина,  "Игорю" было абсолютно незнакомо, то и, на одном месте, он подолгу - "ну бля, ну не задерживался".
Описывать его трудовую биографию, я не стану, потому что, во-первых, это долго, во-вторых, не все интересно, ну а в-третьих, я многого просто не знаю, но, на нескольких эпизодах, думаю, все таки стоит остановиться, так как, по моему, они заслуживают того, чтобы о них рассказать.
Начну пожалуй, с цирка.
Он расположен в Киеве, на площади Победы, и уже наверное, мало кто знает, что раньше это место называлось "Еврейский базар", или сокращенно  - "Евбаз".
Поход в цирк, всегда считался событием, и наверное, не только мне одному знакомо это радостное чувство, когда, обменяв в гардеробе, свою верхнюю одежду, на алюминиевый номерок, ты, наконец-то, вдыхаешь, ни с чем не сравнимый, запах цирка, который, идет оттуда, куда всем посетителям, "вход категорически воспрещен", и отыскав, сначала сектор, а потом и ряд, занимаешь свое законное место в зрительном зале.
И вот, когда все места уже заняты, и публика в конце концов стихает, цирковой оркестр, весь в одинаково - сверкающих пиджаках, начинает играть знакомый всем марш, из кинофильма "Цирк", и под эту, совершенно гениальную музыку, Исаака Дунаевского, на арену начинают выходить артисты, в своих изумительной красоты костюмах!
Парад – алле!
Представление началось!
И тут, я внезапно ловлю себя на мысли, что цирк, это пожалуй, единственное место на Земле, где исчезает возраст, и все присутствующие в зале, вдруг становятся детьми.
Нет, ни бабушек, ни дедушек, ни пап, ни мам, а вокруг арены, сидят большие и маленькие дети, и затаив дыхание, следят за полетом воздушных гимнастов, удивляются хитроумным фокусам, с замиранием сердца переживают за бесстрашного дрессировщика, и заливаются слезами от хохота, глядя на потешные выходки клоунов, хлопая при этом, и себя и соседей по коленкам, а уж про горящие от восторга глаза, и про отбитые аплодисментами ладони, и говорить не приходится!
Но, все это феерическое великолепие, было бы невозможно осуществить, без рабочих сцены - "униформистов".
Их рабочая одежда, или, как ее еще называли - "униформа", вся была расшита золотыми галунами, и делала этих молодцов, очень похожими на бравых гусар.
А они, очень ловко, без какой-либо суеты, и лишних телодвижений, устанавливали необходимое оборудование, меняли реквизит, и даже принимали участие в некоторых номерах.
И публика наблюдала за их работой, с таким же интересом, как и за выступлением артистов.
Многие из них, были еще и студентами "Эстрадно-циркового училища", и в будущем, готовились выйти на арену, уже в совершенно ином качестве, а вот, как в этот коллектив попал "Заика", надо было бы спросить у Ефима Израилевича.
Да-да, вы не ослышались, наш "Игирь", действительно работал в цирке "униформистом".
И узнал я об этом, как и все остальные, совершенно случайно.


Глава 9

                "Тигры, контрамарки и вино"

Каким образом дяде Фиме удалось устроить своего сына в цирк, и чего ему это стоило, мы не узнаем уже никогда, но факт остается фактом, “Игирь” действительно в цирке работал, и страшно этим гордился, а для того чтобы об этом узнали все его соседи и друзья, он предпринял довольно таки оригинальный ход!
Однажды, воскресным осенним днем, в “Колосок”, но не в магазин, а во двор, зашел молодой человек, одетый в расшитую «золотом» униформу, которая, придавала ему некоторое сходство с поручиком Ржевским из «Гусарской баллады», только без усов и сабли.
Лично мне, если честно, ни разу в жизни не доводилось видеть работника цирка, разгуливающего по городу в своей рабочей одежде.
Думаю, что и вам наверное тоже.
Да и зачем, собственно говоря, ему это надо?
Ведь, можно же, спокойно отработать положенное время, переодеться, и гулять себе по городу в цивильном, если есть на то желание и время.
Но, как оказалось, тут случай был особый, я бы даже сказал, из ряда вон выходящий! И вы, наверное, уже догадались, что этим молодым человеком, был наш "Игирь".
Он подошел к столику, за которым сидела вся дворовая компания, с таким видом, словно ему, только что стало известно, кто на самом деле построил египетские пирамиды.
Не проронив ни слова, сел на скамейку, и хотя, по всему было видно, что его распирает какая-то очень важная новость, он молчал до тех пор,
пока ему не задали вопрос: - “ Ты чего это приперся во двор в таком виде?”
И только тогда, сильно “нукая” и заикаясь, "Заика" поведал нам жуткую историю о том, что: - “ Ну бля, ну тигр, ну бля вырвался из клетки!
Ну бля, ну с дрессировщика, снял ну скальп, ну бля, ну директора закрыл, ну бля в буфете, ну бля и ко мне!” - затем последовала многозначительная пауза и продолжение: - “ Ну бля, ну он же не на того нарвался!” 
После чего, “Игирь” распахнул свою форменную тужурку, и представил на всеобщее обозрение глубокую царапину, которая шла через весь живот, от левого плеча к правому бедру, и в продолжении рассказа народ узнал, что все цирковые, куда-то разбежались от страха, а он один не растерялся, от души навалял сбежавшему тигру: - " ну бля, ну "люлей", а потом, загнал полосатого разбойника обратно в клетку, и таким образом, спас дневное представление, за что, и был премирован дирекцией, несколькими контрамарками на представление вечернее.
Конечно же, в этот его подвиг, мало кто поверил, тем более, что буквально на днях, по телевизору показывали фильм “Полосатый рейс”, с очень похожим сюжетом, да и сам факт схватки с грозным хищником, при совершенно целой одежде и одной, хоть и внушительной царапине, вызывал вполне обоснованные сомнения.
Но травма таки была, и контрамарки тоже, а значит, появился прекрасный повод, это событие как следует отметить.
Перемигнувшись и цикнув на тех, кто пытался поднять “Заику” на смех, мы включились в игру:
- “ Да ты что! Вот это да! Неужели правда?”
- “ Ну бля, ну правда!”
- “ Так о тебе теперь и в газетах напишут?”
- “ Ну бля, ну сказали, что напишут!”
- “ И премию наверное дадут?”
- “ Ну бля, ну да!”
- “ Так такое ж дело, срочно следует обмыть!”
- “ Ну бля, ну конечно! ”
И “Заика”, который, весь светился от счастья, потому что, теперь все знали место его работы, и то, какой он героический чувак, достал из кармана “червонец”, и положил его на стол.
- “Да ну “Игирь”, не смеши людей, что за такие деньги можно обмыть? Разве только побрызгать слегка” - и пришлось ему за первым “червонцем”, доставать второй. А к этим деньгам, мы добавили свои, и “гонец” стремительно помчался за портвейном в ближайший "Гастроном".
Времени этот процесс занял совсем немного, магазин находился рядом, а до горбачевского "сухого закона", и километровых очередей за спиртным, было еще далеко, и вскоре бутылки с крепленым вином и плавлеными сырками на закуску, уже стояли на столе.
Как это вино, тогда только не называли — "бормотуха", "шмурдяк", "чернила", "бэцман", "портюган", и о качестве напитка, можно судить по его названию.
Но, семнадцать градусов крепости, или в простонародье - "оборотов", свое дело делали, и в голову таки здорово "вставляло".
Капроновые пробки, которыми, были закупорены бутылки, были сорваны в одно мгновение, и все стали пить за «Игиря» здоровье, прямо из горлышка, отмеряя положенную дозу ногтем большого пальца, на винной этикетке.
К "праздничному" застолью все время подходили новые люди, и "Заике", снова и снова, приходилось повторять свой рассказ, показывая кровавую царапину, и с каждой выпитой бутылкой, росло количество тигров сбежавших из клетки, ну, и количество жертв, соответственно.
Время, однако, пробежало очень быстро, и "Игирю" пришла пора ехать в цирк, на вечернее представление.
Бросив на пальцах жребий, и выяснив, кому достанутся контрамарки, счастливчики отправились с ним на площадь Победы.
Добравшись до места, они разделились, и "Заика" пошел на служебный вход, а остальные, без проблем, значит контрамарки оказались настоящими, прошли во внутрь через билетеров, и заняли свои места в зрительном зале.
Представление началось вовремя, и проходило как обычно. Артисты показывали свое искусство, зрители аплодировали, а рабочие сцены меняли реквизит.
"Игирь" поначалу, тоже исправно выполнял свои обязанности, но, через некоторое время, с ним начали происходить странные, и не совсем понятные для его коллег вещи.
Видимо, принятое на грудь, наконец-то ударило ему в голову, он стал пошатываться, чем дальше, тем сильнее, а затем, и вовсе начал падать на ковер. Зрители подумав, что перед ними переодетый клоун, ведь это же цирк, принялись громко смеяться, хлопать в ладоши, и показывать него пальцами.
Шпрехшталмейстер, в чьи обязанности входило объявлять номера и вести представление, заметил непорядок на арене, но как говорится, было уже слишком поздно.
Когда "Заика" понял, что это смеются именно над ним, над таким геройским парнем, который, одолел всех тигров, и практически спас цирк, и тех, кто в цирке, а к этому времени, он уже и сам поверил в свою историю, то, его возмущению не было предела!
Выкатив глаза, и бурно жестикулируя, "Игирь" стал выкрикивать в сторону зрительного зала что-то нечленораздельное, и скорее всего, очень нецензурное!
Зрителям такая "реприза" пришлась по душе, и они покатывались со смеху, а "Заика" войдя в раж, и решив, что раз они слов не понимают,
да, и что там можно было понять, среди сплошных "ну" и "бля", стал крутиться вокруг своей оси, и с двух рук, раздавать всем сидящим в зале комбинации из трех пальцев.
У зрителей, от всего происходящего на арене, началась истерика, и люди уже не просто смеялись, а хохотали во весь голос!
Вы спросите: - “А что же сотрудники, почему же они не пресекли это безобразие?” Но дело в том, что это читается долго, а на самом деле, все происходило очень быстро, да и растерялись они поначалу.
Никто, ведь, не ожидал от "Игиря" такой прыти.
Шпрехшталмейстер дал команду убрать его с арены, но не тут-то было!
"Заика" принялся бегать по всему ковру, уворачиваясь от своих товарищей, и продолжая крыть неблагодарную публику своими "нубляками".
Однако, силы были слишком неравны, его таки схватили, и потащили с арены прочь, но, при этом "Игорь", не сдавался, а продолжал отчаянно брыкаться, и это было, то еще зрелище!
В конце концов, его таки унесли за кулисы, и заперли в какой-то кладовке, где он еще немного побуянив, благополучно уснул.
А публика в это время, уже даже не хохотала, она, просто стонала, доведенная увиденным до полного изнеможения, но, тем не менее, требовавшая продолжения, и когда на манеж срочно выбежали настоящие клоуны, то, после того, что устроил на арене "Игирь", их выступление выглядело так, как если бы, после дорогого французского шампанского, вам в бокал налили простой воды из крана.
И потребовалось еще некоторое время, для того, чтобы зрители успокоились, и начали нормально воспринимать выступление других артистов.
Короче говоря, успех у "Игиря" был оглушительный!
Но, славы ему это не принесло, и на следующий же день, "Заику" с треском выперли из цирка, и я не думаю, что тому человеку, который принял его на эту работу, была объявлена благодарность.
В общем, с искусством у "Игиря", как-то не сложилось, и на цирковой карьере был поставлен большой жирный крест, но, через некоторое время, он сообщил, что будет работать: - "ну бля, ну в торговле".

               
 Глава 10

                "Упущенная выгода"

После того, как дирекция киевского цирка, вытурила с работы самого лучшего "униформиста", всех времен и народов, дядя Фима ходил чернее тучи, и я могу себе только представить, во что ему это обошлось, что пришлось пережить, и какой кусок здоровья он потерял.
И если взглянуть, на все произошедшее тогда, исходя из реалий сегодняшних, то, мне лично кажется, что уволили "Игиря" совершенно напрасно.
Да что там кажется, я в этом просто уверен, и сейчас попытаюсь вам доходчиво объяснить, почему я так считаю.
Дело в том, что экономика в бывшем СССР была плановая, предпринимательская инициатива не приветствовалась, и поэтому, не разглядели тогдашние руководители, своей очевидной выгоды.
А она была, да еще какая!
Ведь, ни для кого не секрет, что все артисты, работают на публику.
Их цель, своим искусством доставить зрителю удовольствие, а взамен, получить от него признание, славу, и конечно же денежные знаки, ну куда от них денешься.
И это своего рода торговля.
Одни продают свое умение, и при этом, абсолютно не важно, в каком месте это происходит, в цирке, в театре, в кино, или в филармонии, а другие, покупают право, на это умение посмотреть.
Другими словами, хочешь увидеть - купи билет.
Но, давайте, однако, вернемся обратно в киевский цирк, и еще раз, представим себе такую картину: в советском цирке, советский "униформист", советским же людям, крутит смачные дули, и при этом, кроет их не очень хорошими словами, а наша советская публика, не только не возмущена, а совсем даже наоборот, в полнейшем от этого восторге!
И вот, именно на это, нужно было бы обратить внимание цирковому начальству, а не выбрасывать человека за порог, как старый ботинок.
Ведь, практически все, кому повезло побывать на этом представлении, придя домой, в красках рассказали об увиденном родным и близким, а заодно, обзвонили своих друзей и просто знакомых, чтобы поделиться впечатлениями!
А буквально, на следующий же день, возле цирковых касс, народ уже выспрашивал "лишний билетик", потому что, билетов в наличии не было!
И вы можете себе представить, всю степень разочарования тех людей, которые, специально пришли посмотреть на "Игиря", а увидели комбинацию из трех пальцев, которую накануне, "Заика" раздавал всем присутствующим в зале.
То есть, само представление было, лимонад в антракте, и бутерброды с московской колбасой, тоже были, и все артисты выступали как обычно, а вот "Заики", не было!
А прояви тогда, бывшее руководство, мудрость и смекалку, все могло бы сложиться совсем иначе.
И нужно-то было, всего лишь пара пустяков.
Во-первых, оставить "Игиря" на работе, и перевести его в артисты.
Во-вторых, изыскать средства на покупку нескольких ящиков портвейна, необходимых как реквизит.
А в-третьих, выделить специальное помещение, и пригласить чоколовских пацанов, для участия в номере.
Вот и все затраты!
А дальнейшие события, должны были развиваться, по такому примерно сценарию: за несколько часов до начала представления, в цирк подъезжали ребята с Чоколовки, заходили в отдельную комнату, где их уже ждала накрытая "поляна", и начиналось застолье, во время которого, "Игиря" просили рассказать про историю с тиграми, а он естественно, не мог себе отказать в таком удовольствии, и ну бля, ну, рассказывал!
Им, конечно же, опять все восхищались, и пили за его здоровье, а в положенное время, и достигнув нужной кондиции, "Заика" выходил на ковер, и начинал падать, а публика, естественно, тут же начинала над ним смеяться...
Ну а то, что было дальше, вам уже хорошо известно.
Вот, только ловить его, нужно было подольше, и утаскивать с арены, не так стремительно, как в первый раз, а наоборот, дать зрителям время вдоволь насладиться этим зрелищем!
Не мне вам рассказывать, о том, что "сарафанное радио", без всякой дополнительной рекламы, разнесло бы по городу новость о свежей струе в цирковой программе, и вскоре, очереди за билетами в цирк, были бы такими же, как в свое время, в кино на "Фантомаса".
Но, были в этом деле, и свои минусы.
Первый - это удар по печени артиста, а второй - это то, что по вполне определенным причинам, "Игирь" мог бы участвовать только в одном представлении, естественно вечернем.
Однако, учитывая постоянные аншлаги, и многократно возросшие сборы, на эти минусы, вообще не стоило бы обращать никакого внимания, тем более, что во время, супер успешных зарубежных гастролей, чоколовских парней, скорее всего, заменили бы ребята из очень компетентных органов.
А вы как думали?
Дело, ведь, государственной важности. Валютное!
И потекли бы валютные реки, из всяких там фунтов, долларов и марок, в закрома родины...
Стоп, что-то меня, как Остапа понесло.
Надо закругляться, а то, договорюсь еще до того, что Советский Союз начнет выдавать капиталистам кредиты, их же деньгами.
Да и, Бог с ними с этими деньгами, я надеюсь, что про упущенную выгоду вы все поняли, и мою точку зрения приняли.
Но тут, возникает еще один, довольно таки интересный момент.
А куда, скажите мне пожалуйста, смотрели наши правозащитники?
Разве нельзя было представить действия "Игиря", как демарш против существующей власти, и проводимой ею политики, как внутренней так и внешней.
И тогда, его увольнение, было бы уже, не просто увольнением, а выглядело бы, как репрессии, и вопиющее подавление инакомыслия.
И "Заика", вполне мог бы стать - всемирно известным диссидентом.
Во как!
Но, все вышло так, как вышло, что уж тут об этом говорить, и пришлось нашему несостоявшемуся артисту и диссиденту, податься в торговлю.

               
 Глава 11

                "Торговля"

О том, что "Игирь" решил заняться торговой деятельностью, стало известно после того, как он побеседовал на эту тему, со своим другом Серегой, который, если вы помните, был у него на шестнадцатилетии. Разговор состоялся во дворе, после всей этой истории с цирком, и на вопрос, где он теперь собирается работать, "Игирь" бодро ответил: - "Ну бля, ну в торговле!"
Нужно сказать, что некоторый опыт по торговой части у "Заики" был, правда весьма своеобразный.
Дело в том, что одно время, он торговал хрусталем, и даже вернее будет сказать, не хрусталем, а одной хрустальной вазой.
Я уже не помню точно, для чего ему так срочно понадобились деньги, или для игры в карты, или для поездки на ночевку, а может быть и просто на "посиделки" с друзьями, но деньги были нужны, а взять их было негде, и тогда “Игирь” решил продать хрустальную вазу, посчитав по видимому, что стоит она на серванте совершенно без дела, и что толку от нее нет никакого.
Прихватив предмет продажи, "Заика" отправился в магазин потребительской кооперации "Колосок", в котором, как вы понимаете, денежные знаки имелись всегда. В этом же магазине, кроме различной сельхозпродукции, принимаемой от населения, был еще отдел "Соки – воды", где на вращающейся подставке, висели стеклянные конусы с натуральными соками.
Соки в них были разные: яблочный, виноградный, томатный, березовый…, все очень вкусные, и красивые на вид, но, самой большой популярностью, пользовался, конечно же, томатный — всего лишь десять копеек, за целый стакан томатного удовольствия!
Специально для него, на прилавке, стояли две баночки из под майонеза, одна с солью, а вторая, с водой и алюминиевой чайной ложкой, причем, вода всегда была розового цвета, а соль от постоянного соприкосновения с влажной ложкой, быстро превращалась в камень, и для того, чтобы сок посолить, нужно было очень сильно постараться, этой соли наскрести.
Но, чем еще был знаменит “Колосок”, так это тем, что кроме соков, в таких же стеклянных конусах, продавалось сухое вино: белое и красное, и называлось оно, почему-то - “Крестьянское”, то ли, от того, что крестьяне его делали, то ли, от того, что они его пили, но, стоило оно недорого, где-то в районе тридцати копеек за стакан, и тот, кто сильно пошатнул здоровье вечером, имел возможность поправить его утром, причем как в самом магазине, так и купив трехлитровую банку вина на вынос.
За прилавком этого, соко-винно-сигаретного великолепия, стояла дородная женщина, в белом, вечно-мокром халате, из-за постоянного мытья стаканов, и именно к ней, обратился “Заика”, с предложением купить у него хрустальную вазу. Разговор был недолгим, стороны быстро сторговались на пяти рублях, и ваза мигом перекочевала под прилавок, а заметно повеселевший "Игирь", зажав в руке заветную купюру, стремительно умчался по своим делам.
- "Так ведь это же, элементарная скупка краденого"— справедливо заметите вы, и будете отчасти правы, но только отчасти, потому что, в данном случае, все было не так однозначно, как могло бы показаться на первый взгляд. Дело в том, что продавец, хорошо знала Ефима Израилевича и естественно его сына, а поэтому, когда дядя Фима вечером зашел в к ней магазин, он был немедленно проинформирован о состоявшейся сделке, и в результате, произошел обратный обмен: она получила назад свои пять рублей, а Ефим Израилевич понес домой вазу, и по этому поводу, имел с "Игирем" очень крупный разговор, местами переходящий в скандал!
Вот такой был у "Заики" торговый опыт, а отсюда и соответствующее представление о том, как нужно работать - "ну бля, ну в торговле".
И на вопрос, где именно, он собирается продолжить свою трудовую деятельность, и чем конкретно будет торговать, “Игирь” на полном серьезе, ответил:
- "Ну бля, ну пойду, ну в гастроном, ну бля, ну торговать курями - он так и сказал – "курями", с ударением на букву "я" - "ну и буду иметь с этого навар”
- "А с чего же ты собираешься этот навар иметь?" — спросил Серега, который к этому времени, уже несколько лет работал таксистом.
- "Ну бля, ну ты же в такси имеешь навар, ну бля, и я буду иметь"
- "Так ведь я работаю по счетчику, и мой навар — это когда клиент, оставляет мне сдачу, и еще дает сверху, а вот где ты, собираешься его брать?"
- "Ну бля, ну очень просто! Возьму я, ну сто курей, ну бля их продам, и за шестьдесят курей, ну деньги отдам, а за сорок, ну бля возьму себе, вот и будет мне навар".
Но, видимо, прознав про то, какой ценный кадр, собирается торговать у них "курями", руководство гастронома, приняло решение, в трудовые отношения с ним не вступать.
Это, конечно же, шутка, однако, в "торговлю", "Игирь" таки попал.
Папа составил ему протекцию, и Заика“ был принят на работу учеником продавца, в магазин, который раньше находился на углу Воздухофлотского проспекта и улицы Антонова.
А так как, в самом магазине, свободных вакансий для него не нашлось, то "Игирю организовали торговую точку прямо на улице - так называемый "лоток".
С самого утра, на свежий воздух был выставлен внушительных размеров стол, покрытый обыкновенной белой простыней, а за ним, в таком же белом халате, расположился сам "Заика", и окружающий его товар.
Ассортимент был не очень разнообразным, и состоял из: майонеза "Провансаль", сигарет "Прима", подсолнечного масла, в стеклянных бутылках, а еще, там был томатный соус - “Краснодарский”, и финский суп-концентрат из шампиньонов. Весь товар штучный, и поэтому, весы были не нужны, но зато, имелись большие бухгалтерские счеты, которые лежали там просто для солидности, потому что, о том, как с ними обращаться, "Игирь" имел весьма смутное представление, если не сказать больше.
А рядом со счетами, примостился тетрадный листок в клеточку, на котором, от руки, были написаны цены:
1. майонез  - одн.  бн.    - 51 коп. х 2 = 1 руб.  2 коп. х 3 …
2. "Прима"  - одн. пач.    - 14 коп. х 2 = 0 руб. 28 коп. х 3 …
3. Суп фин. - одн. пак.    - 70 коп. х 2 = 1 руб. 40 коп. х 3 …
4. …
Ну, и дальше по списку, в таком же духе.
Вполне естественно, что никто не мог предположить, а тем более, совершенно точно рассчитать, кто, чего, и сколько будет покупать.
И если клиент, например, хотел одну пачку "Примы", или, две баночки майонеза, то тут, никаких трудностей не возникало. "Игирь" заглядывал в листок с подсказкой, и просто озвучивал необходимую сумму.И если клиент, например, хотел одну пачку "Примы", или две баночки майонеза, то тут, никаких трудностей не возникало. "Игирь" заглядывал в листок с подсказкой, и просто озвучивал необходимую сумму.
Причем, если покупатель платил за пачку сигарет пятнадцать копеек, то, редко кто ожидал одну копейку сдачи, и эта копейка, как вы понимаете, сразу же преращалась в желанный "навар"
Вобщем, все было хорошо, "лоток" функционировал в штатном режиме, покупатели, хоть и редко, но подходили, и торговля потихоньку шла.
Проблемы у "Заики" начались ближе к вечеру, когда, после окончания рабочего дня, домой потянулись "хранительницы семейного очага", которым, всегда все было надо, и при этом, в больших количествах.
А так как, наш ученик продавца, вынужден был постоянно подглядывать в свою "писульку", то и, работать у него получалось, не так быстро, как этого хотелось бы покупателям, и вскоре, у "лотка" образовалась очередь.
И когда женщина, с двумя набитыми до отказа "авоськами", запросила: три банки майонеза, пять пачек "Примы", две бутылки масла, банку соуса и четыре пакета финского супа, "Игирь", с ужасом понял, что тот листочек, в который, он так долго и безрезультатно смотрел, годится лишь только для того, чтобы сходить с ним в одно место.
Понял-то он понял, но, ведь надо же было что-то делать, потому что, пауза слишком уж затянулась, и очередь, да и, сама покупательница, стали громко выражать свое недоумение по поводу всего происходящего, а некоторые, даже стали сомневаться в его умственных способностях, и согласитесь, что это, довольно таки обидно.
И тогда, "Игирь" нашел очень простой, и я бы даже сказал - гениальный выход.
Он взял у женщины десять рублей, которые она приготовила для рассчета, и глядя на нее своими огромными навыкате глазами, произнес: - "Ну бля, ну сколько я вам должен сдачи?"
Напряжение тут же спало, она быстро сосчитала в уме, стоимость своей покупки, отминусовала ее, от оплаченной суммы, и озвучила размер сдачи. "Заика" послушно отсчитал деньги, выдал товар, и в дальнейшем, торговый процесс пошел без всяких заминок.
Покупатели заказывали, то, что хотели приобрести, сами подсчитывали стоимость приобретаемого товара и сумму сдачи, которую, хотели получить, а "Игирь" брал деньги, прилежно отсчитывал сдачу, и отпускал товар.
Дело спорилось, погода стояла прекрасная, граждане были довольны, и сказать, что "Игирь" пустил все на самотек, было бы не совсем верно, но в том, что его "лоток", практически перешел на самообслуживание, не было никаких сомнений.
Глядя со стороны, можно было подумать, что молодой ученик продавца, с энтузиазмом подошел к порученному делу, на ввереном ему участке советской торговли, применил новаторский подход, разработал и внедрил, передовое ноу-хау…, если бы не одно НО!
Когда, в конце рабочего дня подбили кассу, то, на "вверенном ему участке", выявилась недостача, в размере шестидесяти рублей!
Внушительная, по тем временам сумма, и можно только гадать, откуда она взялась? То ли, граждане-покупатели плохо знали математику, то ли, "Заика" взял таки свой навар, но, факт недостачи был налицо, дело пахло хищением социалистической собственности, и директор магазина, хлопнув рюмаху корвалола, стремительно рванула к Ефиму Израилевичу на работу, хорошо еще, что работал тот недалеко, всего в двух шагах, во дворе за исполкомом.
Дядя Фима, конечно же, все уладил, и недостачу эту покрыл, но, для "Игиря", вопрос с карьерой продавца, закрыт был, раз и навсегда, так же, как и все его надежды, на такой вожделенный "навар".
Впрочем, "Заике", доверили еще, поторговать некоторое время квасом из бочки, что свидетельствует, о высочайшей степени уважения к его отцу, но, продлился этот период совсем недолго, и закончился он, примерно так же, как и выносная торговля с лотка.

               
 Глава 12

                "Подмена"

Лето в тот год выдалось жаркое.
Отпускники разъехались по санаториям и домам отдыха, детвора
в пионерские лагеря и к бабушкам, ну а те, кому в летний период с отпуском не повезло, спасались от жары на городских пляжах.
"Гидропарк", "Довбычка", "Центральный", "Бабье озеро" и "Пуща–Водица" были забиты людьми до отказа. Плотность отдыхающих на один квадратный метр, была такой, что, как говорится, яблоку негде было упасть, и многие из тех, кому это скопление себе подобных, было не по душе, предпочитали места более удаленные, но зато, менее людные. Захватив с собой хорошее настроение, а так же, палатки, харчи, котелки и гитары, любители активного отдыха отправлялись на берега Днепра, Десны и Козинки.
Добирались они, к своим излюбленным местам по разному: одни, на личных автомобилях, другие, на электричках, кто-то, на автобусах, но, большинство, все же предпочитало водный транспорт.
На Днепре тогда, вовсю кипела жизнь, и во время навигации, он сильно напоминал перегруженную автостраду.
По его водной глади, стремительно летали "Ракеты", на подводных крыльях, мотались моторные лодки и катера, неторопливые баржи возили щебень и песок, а от многочисленных причалов речного вокзала, то и дело, отходили теплоходы, исправно доставлявшие своих пассажиров, до нужной им пристани.
В большинстве своем, это были дачники, рыбаки, и так называемые "дикари", которые, принципиально не признавали, "всякие там курорты", с их минеральными водами и лечебными грязями, а так, как другого отдыха, кроме, как в палатке у реки, они себе не представляли, то, уже с начала мая, возле самой воды, начинали вырастать палаточные городки, с летними кухнями, погребами и фанерными туалетами.
Покинув городскую цивилизацию, в палатки переселялись целые семьи, причем, вместе с детьми, родителями, друзьями, котами, собаками и внушительным подсобным хозяйством.
По занимаемой территории, бегали куры, а на рассвете, радостно кричали петухи. И каждое утро, эти люди, мотались в город на работу, а вечером, возвращались обратно, переодевались, ловили рыбу, варили на костре уху, ходили друг к другу в гости, выпивали, и вели беседы на разные умные темы.
Именно таким образом, предпочитал отдыхать Ефим Израилевич, и вот уже, который год подряд, он и его старинный приятель Юрий Иванович, вместе, с такими же как и они энтузиастами, обустраивали на берегу свой палаточный лагерь, и практически все лето жили у реки.
Дорога от дома, до места летней дислокации, занимала не более получаса, да и бензин тогда, стоил всего лишь семь копеек за литр. Так что, отдых получался вполне доступным, и очень даже демократичным.
И вот однажды, как обычно, в пятницу вечером, закрыв свой "павильон", дядя Фима заскочил домой за сыном, но, того, ни в квартире, ни во дворе, не оказалось, и это было, просто форменным свинством, потому что, он должен был сидеть дома, и ждать папу, чтобы вместе с папой, ехать к маме, а не болтаться неизвестно где!
-"Ну щьто ты будешь делать, с этим паршивцем? Пусть теперь сам, как хочет, так и добирается" – подумал, наверное, Ефим Израилевич, и усевшись в машину, укатил туда, где его ожидали два выходных, купание, рыбалка, сытный ужин и заботливая Дора Моисеевна.
Он "мчался" по дороге, на своем оранжевом "Запорожце", и даже, не догадывался о том, какую допустил оплошность.
Но, об этом чуть позже, а сейчас, я думаю, вам следует узнать, куда же все таки подевался наш "Заика"?
Может быть, с ним стряслось что-то ужасное, и он ни в чем не виноват, и папа понапрасну на него сердился?
Хочу вас успокоить, и сразу сообщить, что ничего плохого с ним не случилось, а домой он не пришел, потому что, просто не захотел ехать с папой к маме, и что папа, таки сердился на него не зря.
А вот, почему это нежелание возникло, я вам сейчас и расскажу.
Все дело в том, что еще днем, во дворе собралась компания, и кто-то из друзей, предложил поехать на рыбалку, естественно с ночевкой. Большинством присутствующих, это предложение было одобрено, и так как это была уже не первая ночевка, то, с организацией не возникло никаких проблем, и подготовка к предстоящей поездке началась незамедлительно.
Быстро назначили ответственных за палатки, потому что, у некоторых они были дома, а вот недостающие, следовало взять напрокат.
Затем, выяснили кто берет с собой снасти, хотя, если честно, то, на такой “рыбалке”, удочки частенько даже не разматывались.
Ну, а тех, кто отвечал за музыкальное сопровождение, назначать было без надобности, они и так прекрасно знали, что к гитаре, должны быть запасные струны.
И еще, в обязательном порядке, нужен был человек, который,  отвечал бы, за топор и котелок, потому что, без этих предметов, установить палатки, и приготовить еду, было бы крайне проблематично.
Что же касается продуктов, то, брать их из дома, тогда было не принято,
Да, порою и нечего, поэтому: “тушенка”, пиво, хлеб, вино и вермишель, покупались перед самым отъездом, из расчета на количество ехавших “туристов”. Для этого, конечно же, нужны были деньги, и сумма в “общий котел” оговаривалась заранее.
Короче говоря, “Игирь” тоже сказал, что: - “ Ну бля, ну он, ну точно поедет” - и теперь, я надеюсь вы поняли, почему его не было дома, и почему,  он не захотел ехать с папой.
Ведь, время проведенное в кругу друзей, сулило ему гораздо больше приятных моментов, чем скучный отдых с родителями.
Но, если желание поехать на ночевку, у него было, то, необходимых для этого денежных знаков, не было, а отъезд был назначен, ровно на двенадцать часов завтрашнего дня.
И собраться нужно было во дворе, в одиннадцать, для того, чтобы подбить кассу, и закупить продукты, а затем, на 71-вом автобусе доехать до Почтовой площади, у же с речного вокзала, на теплоходе, отправиться на Устье Десны.
Вот такой был план действий.
Специально ждать никого бы не стали, и тут уж, как говорится:-"Кто не успел, тот опоздал".
Так что, к этому времени, “Заике” нужно было срочно раздобыть, рублей хотя бы десять, потому что, без денег, ни о какой рыбалке, для него
не могло быть и речи"
Убедившись в том, что папа уехал, "Заика" уныло побрел домой, абсолютно не представляя себе, где он возьмет эту десятку, потому что, в долг ему, давно уже не давали: ни друзья, ни тем более соседи, а родители дома деньги не держали, и оставалось только надеяться на чудо.
И оно таки свершилось. Удача подкатила к "Игирю" оттуда, откуда он ее никак не ждал. На кухне лежала целая связка ключей от папиного киоска, и это было, что-то невероятное, потому что, ключи эти, Ефим Израилевич хранил как зеницу ока, и никогда с ними не расставался, а тут просто взял, и оставил их на кухонном столе.
“Заика” тут же, положил ключи себе в карман, завел будильник на восемь утра, и улегся спать, уже точно зная, что будет делать завтра.
Вы только, не подумайте, что “Игирь” решил ограбить папин "павильон", ни в кем случае.
У него, на этот счет, были совершенно иные планы.
Выбежав утром из дома, он столкнулся во дворе со своим приятелем, который, тоже собирался ехать на ночевку, и был в курсе его финансовых затруднений:
- "Привет! Куда так летишь? Деньги достал?"
- "Ну бля, ну я за деньгами"
- "А где их с утра раздают?"
- "Ну бля, ну нигде, ну я, к Фиме на работу"
- "Так, он же вчера уехал"
- "Ну бля, ну так и что! Ключи-то, ну бля, у меня"
- "И что, он там оставил для тебя червонец?"
- "Ну бля, ну почему оставил, ну бля, ну я заработаю"
- "Это как?"
- "Ну бля, пошли со мной, и все увидишь".
И хотя, приятель тоже шел куда-то по своим делам, но, отказать себе в удовольствии, посмотреть на то, как “Заика” будет зарабатывать деньги, он не смог.
А так, как время уже поджимало, то, они бегом рванули в сторону дяди Фиминого "павильона", который, находился совсем рядом, и уже через пару минут, "Игирь" отпирал замки и ставни.
Приемное окошко было распахнуто, табличка "Закрыто", перевернута на "Открыто", и вскоре, киоск имел вполне рабочий вид.
Своего товарища, "Заика" усадил на место для клиентов, а сам, усевшись на папино место, и нацепив на себя его фартук, что есть мочи, принялся звенеть молотком по сапожной лапе.
И, надо отдать должное его смекалке, ведь, абсолютно все в округе знали, что Ефим Израилевич, по выходным не работает, а тут, по календарю суббота, и каким еще образом, можно было сообщить народу, что, как раз сегодня, киоск почему-то функционирует.
Не знаю, сам ли он до этого додумался, или, его научил этому папа, однако, этот метод сработал, и вскоре, к окошку подошла молодая симпатичная девушка, и очень вежливо поинтересовалась, не сможет ли "мастер",  взять на растяжку женские сапоги?
- "Ну бля, ну конечно смогу” – ответил "Игирь"
- "А сколько это будет стоить?”
- "Ну бля, ну пять рублей”
- "А когда они будут готовы?”
- "Ну бля, если сегодня, ну бля, поставлю растягивать, ну бля, ну в понедельник заберете, но, деньги, ну бля, сейчас"
- "А вы хорошо сделаете?"
- "Ну бля, ну конечно! Можете спросить, ну бля, у постоянного клиента”.
И приятель, как постоянный клиент, конечно же, подтвердил тот факт, что лучше, этого мастера, не сделает никто, и что, подобных мастеров, не то, что в этом районе, но, и во всем городе, ей не сыскать днем с огнем, и то, как здорово ей повезло, что она попала именно к нему.
Мнение постоянного клиента, очевидно, сыграло свою роль, и поверив, такому авторитетному специалисту, девушка, протянула ему в окошко деньги и сапоги.
Сразу же, за ней, подошли два парня, очень похожие на ПТУ-шников, и попросили показать им кожаный ремень.
"Игирь" показал.
- "А сколько он стоит?"
- "Ну бля, ну пять рублей"
Ребята переглянулись, и уже хотели, было, вернуть его обратно, но, "Заика" их опередил.
- "Ну бля, ну, а сколько вы дадите?”
- "У нас только три рубля"
- "Ну, ладно, ну бля, ну давайте".
ПТУ-шники отдали ему свою мятую трешку, и ушли быстрым шагом, что-то оживленно обсуждая, и весьма довольные собой.
Время от времени, к окошку подходили люди, с каким-то мелким ремонтом, "Заика" брал у них обувь и деньги, но, кивая, при этом, в сторону своего товарища, всем говорил:
-"Ну бля, ну у меня сейчас клиент, ну ему, ну бля, очень срочно, заберете, ну бля, ну в понедельник”.
К половине одиннадцатого, “Игирь” имел всю необходимую сумму, и приятели собирались уже прикрыть свою “лавочку”, как вдруг, перед окошком появились две благообразные старушки, два "божьих одуванчика", с абсолютно одинаковыми, наивно-голубоглазыми личиками, и с какими-то босоножками в руках.
Они, наверное, лично знали Ефима Израилевича, потому что, сразу же задали вопрос:
- "А вы что, новый мастер?”
- "Ну бля, ну да”
- "А где же тот, который, был до вас?”
Этот простой вопрос, почему-то застал “Игиря” врасплох, он разволновался, словно его поймали на горячем, стал мучительно “нукать”, но потом собрался, и ляпнул:
- "Ну бля, ну он умер!”
- "Какой ужас! А отчего же он умер? Такой был цветущий мужчина"
- "Ну бля, от инфаркта, ну бля, ну с миокардой".
Старушки заохали, запричитали, заморгали глазками, и хотели было продолжить разговор, но "Заика" их прервал, сказав, что ему очень некогда, и что, он сильно спешит за набойками, которые, "ну бля, ну вдруг закончились", и быстро закрыв киоск, приятели поспешили к себе во двор.
Успели они вовремя, и уже через несколько часов, вся компания разбивала палаточный лагерь, на Устье-Десны.
В понедельник утром, Ефим Израилевич заехал к себе домой за ключами.
Ключи лежали на том же месте, где он их и оставил, на кухонном столе, но как только он приступил к работе, к нему, сначала, пришли молодые люди за сапогами,  затем ПТУ-шники, которым,  разонравился купленный ремень, и они решили его вернуть, ну, а потом, и два "божьих одуванчика", которых, чуть не "хватил кондратий", когда они увидели воскресшего дядю Фиму!
Конечно же, он все уладил.
Сапоги отдал, ремень забрал, деньги вернул, все, что надо починил, и перед всеми извинился, но зато, когда он увидел своего отпрыска, то уже отвел душу, и оторвался на сынульке, что называется, по полной.
Скандал был грандиозный! Дрожали стекла, раскачивалась люстра!
- "Сволочь, подлец, негодяй и скотина! Живого отца похоронил!" - кричал дядя Фима так, как никогда, до этого, и никогда, после!
- "Подонок! Кожаный ремень, продать за три рубля!”
И было не совсем понятно, что его больше всего потрясло?
То ли, то, что его живого, похоронил непутевый сын, то ли, то, что тот за три рубля, продал кожаный ремень!
Но, как известно, все войны, в конце концов, заканчиваются миром. Помирились и они.
Ведь, родные же люди. Ну, поскандалят иногда, так с кем этого не бывает.
Все мы не без греха. И прежде чем обсуждать отношения в чужой семье, нужно как следует разобраться в своей! И даже, если в ней, на данный момент, полный порядок, то это вовсе не означает, что можно осуждать других.
Завтра, все может измениться.
И когда Ефим Израилевич, со всем своим семейством, уехал в Израиль, то, этот двор, как-то сразу опустел. В их квартире, поселились другие люди, может быть, очень даже хорошие, но, разве могли они сделать, “воскресный выход”, или, прийти во двор в костюме "униформиста"?
И поэтому, несмотря на то, что уже прошло много лет, стоит только кому-то начать: - "А помните, как “Заика …?"
И на лицах, тут же появляются улыбки, начинаются разговоры и воспоминания, которые, могут длиться часами.
И ведь, это же здорово, когда людям есть что вспомнить.
Не правда ли?
Ну вот, я и выполнил свое обещание, которое, дал когда-то друзьям, и перенес свои аудио рассказы про "Игиря", на бумагу.
И это, пожалуй, пока все, о чем я хотел вам рассказать, хотя, если честно, то, конечно же, это не все, а только лишь, малая часть всего, но, ведь, заканчивать, когда-то же надо. И, поэтому, это …

                Конец.