1984

Когда я был маленький, ну, лет восемнадцать, я влюбился в девушку Нину.
Нине сейчас пятьдесят восемь, надеюсь, у неё всё хорошо.
Нина научила меня трахаться, курить и прогуливать пары, а любить я научился сам. Нина много курила и плохо чувствовала запахи, как-то раз мы трахались с ней вечером в парке около общежития, она стояла у дерева лицом ко мне, было и так не слишком удобно, но больше всего мешал запах собачьего дерьма. Оказалось, что Нина стояла правой ногой прямо в кучке, но ничего не чувствовала.

Это было в 1984 году, прямо по Оруэллу, как он и предсказывал. Через два года возник Чернобыль, завоняло отчетливей, потом временно подула свежачком perestroyka, но, все равно, впереди зрителей ждал окончательный, некротический распад и долгое заключительное гниение, продолжающееся до сих пор с перерывами опять же на посрать.
Впрочем, тогда, в 1984, Нина быстро отмыла свои сапоги, ну а я в это время помыл голову в биде, потому что этаж был женским и в душе кто-то был.
Половые части мне пришлось помыть в раковине, украдкой, полоскать их в биде показалось мне неудобным, ибо там всё слишком брызгается; я почти успел, только в самом конце неожиданно вошла какая-то девушка и сказала, не очень удивившись, что, вообще-то, в раковине они чистят зубы.
Относительно чистый, я лег спать к Нине на узкую пружинную кровать и нам, ах, не было тесно.

Тогда я сказал Нине, что я её, конечно, люблю, и даже очень, но вчера мне понравилась Захарова из тридцать четвертой группы и теперь я не знаю, что же делать.
Меня мучил диссонанс, но Нина всё мне объяснила.
Она сказала, что это нормально, что я всё равно хороший, что мне всегда будут нравиться другие девчонки, как всякому здоровому мужчине, и это совсем не значит, что я Нину не люблю.
Я приподнялся на локте и смотрел на Нину с подозрением. Странно, думал я, как это вообще можно, любить одного, а нравились чтоб другие. Никогда раньше такого со мной не происходило и я верил, что Б-г пронесет, но он не пронес.
Ты такой же козел, как все остальные мужики, утешала Нина, не старайся быть лучше, бесполезно. Мне, сказала Нина, тоже, бывает, кто-то нравится, из мужиков, но люблю-то я только тебя.
От потрясения у меня упала славная мальчишеская эрекция.
Ты только не думай часто об этой *ляди Захаровой, учила Нина, скоро это пройдет, тебе другая понравится. Пусть они тебе либидо повышают, пусть, ты же ведь всё равно меня любишь, правда?
Я понял, что теперь не знаю точно, люблю я Нину или уже нет, или люблю, но уже по-другому.

Я понял, впервые, что жизнь - это турпоход по очень пересеченной местности, а местами даже - заплыв по канализации, где больше всего мешает плыть собственное дерьмо, сначала я буду отгрёбывать его руками, но потом привыкну к запаху и в конце его даже полюблю, а в самом самом конце вспомню, наверное, о нем с милой беззубой улыбкой.