Расскажи мне про любовь, продолжение гл. 22

    В течение всего рабочего дня Вика то и дело поглядывала на часы и каждый раз удрученно вздыхала. Как же долго тянется время, когда ждешь: минуты превращаются в часы, стрелки перестают двигаться, стоят на одном месте, будто прилипли к циферблату.
 
    Все мысли Вики были направлены в одно русло: Арсений Сергеевич ищет с ней встречи, зачем? Что за серьезный разговор ее ожидает?
    Отвлечь ее от этих мыслей не могли даже читатели, которые как обычно задавали вопросы, которым она до этого была рада. Она любила эти минуты общения с читателями, охотно делилась своим мнениям о прочитанных книгах, но не сегодня. Сегодня их вопросы раздражали ее.

    "Чего тогда и читать, – думала она, – если читаешь и не можешь понять, что за мысль вложил автор в уста главного героя или в свое авторское отступление. Перечитай еще несколько раз это место, пошевели мозгами, на то они тебе и даны, чтобы, читая, домысливать то, что скрыто, завуалировано автором", – злилась про себя Вика.
 
    Но вот наконец ушел последний посетитель, и в библиотеке наступила тишина. Вика, с облегчением вздохнув, посмотрела на часы; стрелки показывали 17:30, пора было собираться. Она быстро набрала номер рабочего телефона Севы.
 
    – Сева, ты меня сегодня не встречай, я должна после работы зайти в Дом культуры, – сказала она, когда Сева взял трубку. – Не беспокойся, дорогой, думаю, что я долго там не задержусь. Вернусь домой, все расскажу.

    Положив трубку она опять глянула на часы.
"Посетителей наверное, уже не будет и ничего не случится, если я на несколько  минут раньше закрою библиотеку, – сказала она себе. — Я обещала Арсению Сергеевичу быть ровно в 18:00".
 
    Арсений Сергеевич как будто ее поджидал: она встретилась в вестибюле Дома культуры, как только Вика закрыла за собой дверь.

    – Рад видеть тебя! Молодец, что пришла, – сказал он, здороваясь, обнимая Вику за плечи и увлекая за собой.
 — Ну, пойдем в мой кабинет, – он усмехнулся в свои аккуратно подстриженные усы, – теперь у меня появился свой собственный кабинет!

    Кабинет, в которой они вошли, оказался небольшой комнаткой три на четыре метра, с зеркалом на одной из стен и небольшим столиком под ним. По виду о больше походил на гримерную комнату, чем на кабинет, по всей вероятности, это и была гримерная, на некоторое время ставшаяа кабинетом Арсения Сергеевича.

    Предложив Вике стул, а сам, усевшись на какую-то тумбу, Арсений Сергеевич начал разговор издалека. Он попросил Вику рассказать о себе: чем она занималась все это время, поинтересовался о ее семье, работе; спросил не участвовала ли она в каких-нибудь концертах, или фестивалях; и только когда получил на задаваемые вопросы удовлетворяющие его ответы приступил к основной теме разговора.

    — Дело вот какое, — сказал он после того, как предложил Вике выпить с ним чашечку хорошо заваренного чая с печеньем. – В ДК теперь будет работать Народный театр и руководителем его предложили быть мне, так как я не только бывший артист оперного театра, но работал еще и режиссером, перед тем как ушел по болезни на пенсию. Я дал согласие, надоело сидеть на даче и копаться в земле, выращивая овощи.
А если до конца быть откровенным, я очень обрадовался этому предложению. Все это время, как ушел из театра, я скучал по сцене, так скучал, что почти каждую ночь видел себя, исполняющим главную партию в какой-нибудь опере.

    Открыть театральный сезон я решил премьерой: оперой "Манон Леско" Пуччини.
На роль кавалера де Грие мне посчастливилось найти прекрасного тенора, участника из народного хора. И на другие мужские роли я подобрал там же отличных ребят. Роль Жеронта де Равуар сыграю сам. А вот, на роль Манон, главной героине до сих пор никого не мог найти. Думал, подойдет Лидочка Коваль, участница того же хора, но у нее меццо сопрано, а тут нужно чистое сопрано. Ее я тоже взял, она исполнит роль музыкантши, для этой роли ее голос — то, что надо!

   "Что же делать, что же делать"? – сокрушался я. И тут вдруг вспомнил о тебе, Вика, как я мог забыть? Ведь у тебя чистое сопрано. Это твоя роль! Твоя и только твоя! Ты просто рождена для этой роли. И не вздумай отказываться, никаких отказов я не принимаю, даже если ты выставишь какую-нибудь вескую причину.
 
    Арсений Сергеевич возбудился, лицо его и шея покрылись яркими красными пятнами. Он смотрел на Вику в ожидании ответа, и в глазах его плясали азартные огоньки. В эту минуту ему никак нельзя было дать его шестидесяти лет. Он выглядел моложе лет на тридцать; во всем его облике чувствовались одухотворенность и  вдохновение, которые посещает всякий раз поэта писателя, писателя, художника или любую другу творческую личность в момент, когда в мыслях уже ясно видится образ будущего творения.

    А Вика от сказанного Арсением Сергеевичем и обрадовалась, и растерялась: "Главную роль! А справлюсь ли я?"? Страх обуял ее с такой силой, что она потеряла дар речи. Она сидела, смотрела на Арсения Сергеевича глазами, полными страха, и молчала.