Кукла

Пролог.
Мы сидим за старым столом на веранде. Уже вечер, на дворе темно, а в кругу света от старомодного абажура очень уютно… Как всегда на майские праздники собралась вся семья: мой уже взрослый, почти двадцатипятилетний, сын; сестра; племянники- все здесь… Бабушка ставит на стол румяный пирог и сама садится к столу. Близняшки уже давно теребят меня:
- Расскажи что-нибудь интересное!
- Что? Давайте книжку почитаем.
- Нет, книжку потом, ты так расскажи!- две пары голубых глазенок просительно заглядывают в лицо, Ванька прижимается к одному плечу, Ксюшка к другому. Взрослые тихонько хихикают, но и сами  заинтересованно поглядывают на нас.
- Расскажи про дедушек, про войну,- это Ванюша. Накануне поездки мы с сестрой доставали и показывали детям воинские награды, видимо, Ивана это сильно потрясло.
За столом становится тихо… Все задумались… Все вспоминают… И вдруг:
- Мааааам, расскажи про куклу!- Пашка подался вперед, так же как близнецы заглядывает мне в глаза и становится похожим на того девятилетнего мальчишку, каким он был когда я рассказала ему эту историю. Надо же, помнит. А мы ведь с ним больше про тот случай никогда не говорили, но он прав- самая «победная» история!
Кукла.

9 мая 1975 года, тридцатилетие Победы. Сегодня мы все идем гулять по Москве. Вчера вечером приехали из Запорожья баба Паня с дедом Гришей, мы ездили их встречать на вокзал и сегодня с утра в квартире толчея: все наряжаются, одеваются- весело, праздник! Мама одевает мне красивое голубое платье и завязывает два пышных белых банта (тайком я несколько раз подкрадываюсь к зеркалу, что бы полюбоваться на себя). Так красиво получилось!
 В этом платье и с бантами я кажусь себе похожей на куклу, которою я недавно видела в магазине. Кукла с шелковыми волосами, закрывающимися глазами с шелковистыми ресницами потрясла тогда мое воображение. Стоила кукла безумно дорого и даже дед с отцом, готовые купить мне любую игрушку, глядя на нее только тяжело вздыхали (впрочем, я ее и не просила, но видимо так смотрела, что они все поняли).
Бабушки надевают нарядные платья, у бабы Пани на жакете блестят ордена. А у обоих дедов вся грудь пиджаков в орденах и медалях. Вообще то, моих дедов «дедушками» язык ни у кого (кроме меня!) не поворачивается называть.
Не помню сейчас, где мы гуляли, но во второй половине дня оказались  у ворот парка им. Горького. Там мы разделились: мама с отцом отправились к своим друзьям; бабули домой готовить праздничный ужин; а мы с дедами в парк.
 Бабушка строгим голосом дает дедам последние наставления: за ребенком следить; мороженым не кормить, а то у дитя горлышко заболит. Деды усиленно кивают, что «усе поняли»;  «дитё», мертвой хваткой вцепившись в их руки, тоже- так как прекрасно знает, что стоит бабушкам скрыться из виду как мороженое тут же будет куплено. Причем в неограниченных количествах и (вот ведь странность!) горлышко болеть не будет, наверное у дедов какое то другое мороженое, не такое как у бабушки.
Путь наш лежит на набережную Москвы- реки, там деда Коля надеется встретить своих однополчан. А я надеюсь, что в этом году на встречу приедет деда Ваня со своим внуком Борькой (в прошлом году они не приезжали). Борька кажется мне совсем взрослым- ведь ему почти 11 лет, а мне нет еще и 6; но он никогда меня не обижает, не отказывается поиграть вместе и вообще он мне нравится, но я, конечно, в этом никому не признаюсь.
А вот и набережная. Вот и табличка «… 156 полк, Западный фронт». Дед взволнованно оглядывается: неужели никого знакомого? Я ободряюще глажу его по руке, второй дед кладет мне на плечо свою сильную ладонь…
- Коля!- ну как же никого! Вот и дедушка Иван, и дядя Володя и еще кто-то знакомый. Все обнимаются с дедом, хлопают друг друга по плечам, жмут руку деду Грише. Меня подхватывают  на руки, подкидывают  высоко вверх. Дед Иван крепко обнимает одной рукой- второй руки у него нет, только пустой рукав. И Борька тут, мои деды ласково лохматят его рыжие вихры, а его дед с гордостью посматривает на внука.
Теперь наш путь лежит к Большому театру- там встречаются однополчане деды Гриши, а там и Красная площадь близко: Праздничный салют смотреть.
Весело переговариваясь, смеясь все направляются к выходу из парка. Мы с Борькой идем в самом центре, уплетая очередную порцию мороженого. И вдруг на пути оказался… тир.
Первым его увидел Борис и, конечно, как и каждому мальчишке ему очень- очень захотелось пострелять. Пробравшись к своему деду он тихонько потянул его за рукав…
Все пересмеиваясь направляются к тиру, мне это не очень интересно, но так уютно с этими людьми, что я согласна просто стоять и смотреть.
Неинтересно мне было ровно до того момента, пока я не увидела призовой фонд за меткую стрельбу… Главный приз- кукла, та самая из мечты. Наверное, меня о чем то спрашивали, а я потрясенная не слышала. Очнулась только когда оба моих деда направились к распорядителю тира, юркому черноглазому человеку.
Узнав сколько попаданий «в яблочко» нужно для получения «ценного приза» деды начинают как то странно ухмыляться. Возвращаются к своим, о чем то им тихо говорят. Громовой хохот.
Деда Гриша кладет на прилавок рубль, хлопает второго деда по плечу.
- Ну, Коля, давай!
И дед берет винтовку. Бах-бах-бабах. Выстрелы слились в один, казалось он даже не целился. Глаза у администратора тира становятся круглыми, как блюдца (даже спустя сорок лет я больше никогда не видела, что бы глаза приобретали форму идеального круга). Он ошарашенно трогает мишень, под всеобщий смех зачем то заглядывает в дуло винтовки и… протягивает мне куклу.
Говорят, командир взвода разведки 156 полка Западного фронта, Николай Крюков, никогда не промахивался.
А потом была встреча у Большого театра, салют на Красной площади. Темными московскими улицами в толпе радостных людей мы шли к Павелецкому вокзалу, что бы ехать домой. Ноги меня уже плохо держали и дед подхватил меня вместе с крепко прижатой куклой на плечи; потом другой дед пересадил к себе…
А дома нас встречали бабушки и они совсем не ругались, что нас так много, что мы так поздно… И никто не гнал меня спать, я так и уснула в кресле под их тихие разговоры в обнимку с куклой…

Я родилась через 24 года после Победы и, наверное, принадлежу к последнему поколению, которое помнит их, прошедших через огненные военные годы, отстоявших мир, не просто живыми, а сравнительно молодыми и веселыми! И мне хочется, что бы именно такими они и жили в памяти моих детей.