Негр продолжение

   Вместе со всеми засмеялся было над самим собой и он, Витька,стараясь хоть как - то выйти из дурацкого положения, но тут поверх всех голов между дверным косяком и краем двери просунулась чёрная, как сажа, голова. Она смеялась всех громче и заразительнее, выпучив глаза, как та черномордая лошадь. И тут Витьку сперва обожгло ознобом с головы до ног, а потом ошпарило неосознанным и неукротимым гневом. И он, не задумываясь о последствиях своего поведения, сдёрнул с ноги фокусника башмак и швырнул его в чёрную курчавую голову.
   К счастью дверь вовремя захлопнулась, а башмак, описав гневную траекторию, топнул по ней каблуком, отчего отскочила обшарпанная о столичный асфальт подмётка, обнажив плохо проклеенные внутренности. А Витька разошёлся не на шутку. Всё он мог стерпеть, но чтобы над ним смеялся какой - то иностранец... Этого он вынести не мог. И, сдёрнув с никелированной спинки кровати чистейшее вафельное полотенце, выскочил в коридор вслед за ретивым иностранцем. Ему вдогонку летел нескончаемый хохот. Негр, двухметровый гигант, летел по нескончаемому коридору быстрее любого чемпиона мира по лёгкой атлетике и шутливо поднимал руки вверх, словно просил о пощаде, и, круто повернув вправо, скрылся восвояси.
   Расстроенный таким исходом дела Витька, махнув в  сердцах на всё рукой, зашёл в ванную комнату и постарался смыть водой с лица негаданный позор, но без мыла и горячей воды, их, как назло не оказалось, сделать это было непросто. И тогда Витка решился взглянуть на свою физиономию в зеркало, кое-где засиженное вездесущими мухами, и ужаснулся увиденному: из зеркала на него глядел самый настоящий негр! Оказывается, зря он пытался смахнуть сажу с лица на бегу, только размазал её ровным слоем по лбу, губам и щекам. Белизной выделялись на чёрном фоне лишь белки глаз да зубы. "Мать честная, - простонал он, - парни, наверно, все животы надорвали от хохота."
   Немного погодя, вновь вспомнив о беглом негре, Витька подумал:"А каково ему? Чтобы понять человека, надо побывать в его шкуре. Может, из Намибии приехал к нам - не дают им расисты покою!" И ему стало жаль негра. И вдруг Витька припомнил: именно его он видел не так давно в душе. Негр играл под струями воды тугими бицепсами, и от его удивительно эластичной кожи, как горох от стенки, отскакивали капли воды. Голову негр намыливал не серыми обмылками, а заграничными шампунями. Предлагал их для мытья головы и Витьке, но тот решительно отказывался, говоря себе:"Обойдёмся как-нибудь своими средствами!" И ему даже показалось тогда: негр уже как бы заранее подсмеивался над ним.
   Вспомнил Витька и о разговоре с этим негром одного из старшекурсников. Тот дотошно расспрашивал африканца обо всём: уважает ли он страну нашу, сколько будет зарабатывать у себя на родине и кем будет вообще. Негр, в совершенстве овладев разговорным русским языком, так и сыпал, как из решета, хлёсткими словечками, хохотал, обнажая крупные ровные зубы перламутровой белизны, и говорил:"Буду эксплуататором!"
   О, как возмущало это Витьку. "Мы их учим,- ворчал он, - учим. А они - отсталый народ, не советский!" И в голове у него ироничным голосом Высоцкого, он недавно выступал в клубе, куда Витька проник с большим трудом, пело:"Тоже мне Сэм Брук - обошёл меня на круг! А ещё все вчера говорили: Сэм Брук - наш большой гвинейский друг..."
   Тем временем Витька смыл позор с лица, и он красовался на полотенце. Наклоняясь в последний раз над умывальником и омывая напоследок лицо жгучей холодной водой, отчего оно стало покрываться румянцем, вдруг почувствовал: хлопнул его кто - то слегка по плечу. И увидел: из зеркала, забрызганного водой и сгустками сажи, улыбается ему знакомая до боли физиономия. Негр тут же протянул ему свою дочерна загорелую руку, и у Витьки отлегло от сердца. А в голове, словно на заезженной пластинке, зазвучало:"Сэм Брук - наш большой гвинейский друг!"