Глава 10. Спасение утопающих дело рук самих утопаю

Сбивчивый рассказ Пуха о случившемся смутил тех, кто ещё не успел напугаться! Разве что Караваев с загадочной полуулыбкой поглядывал на остальных!
Обследование им, по указаниям Пуха, беседки, как он и ожидал, не принесло больших результатов, в смысле поимки или контактов с привидениями! Но им были обнаружены вещественные доказательства происшествия: золочённая пуговица, выдранная с мясом с белого атласного халата Феди, маленький пустой кошелёк – ксивник Рыськи с порванным шейным шнурком, а также, что немаловажно, следы крови на полу! Всё это вызвало у него радостное удивление и довольный смешок! Он даже потёр одну об другую ладошки рук! Впечатление было такое, что ему одному лишь известно нечто! Как вы, верно, соображаете - это, и в самом деле, было так! Пух в беседку не поднимался! Стоял внизу, вместе со всеми, на небольшой площадке замка на уровне второго этажа. Несчастная Директриса, чуть было не схватившая за ногу привидение, поминутно возвращалась к теме, что следует просить привидение покинуть замок, что его появление вызвано сеансом спиритизма и разбитым гадальным блюдцем! Караваев её не разубеждал, предпочитая держать свои знания при себе! Зато под давлением обстоятельств, стали выплёскиваться знания, нахватавшегося верхушек его, поэта – сторожа Селёдкина.
- Мне представляется, что я знаю, что с нами происходит… наши невротические симптомы – следствие внутрипсихических конфликтов и комплексов; я думаю, они уже привели нас к общему неврозу. Психоаналитическая интерпретация литературы и искусства связаны, кстати, прежде всего, механизмом преобразования энергии инстинктов в неинстинктуальные формы поведения, то есть перемещение энергии от объекта инстинктивных влечений к объектам иного рода, так сказать, трансформацию эмоций, десексуализацию их, дезагрессификацию. От инстинктов следует освобождаться, так сказать, преобразовывать их  в социально – приемлемые формы! Литература и искусства являются спасителями человечества, они разряжают его эмоции, переводят их в сферу умозаключений! Искусства и литература являются катализатором развития логоса, что есть космический разум! Я думаю, чтобы спастись, нам бы следовало сейчас всем засесть за чистый лист бумаги. Он вдохновляет! Так и хочется скорее заполнить его смыслом, любовью, страданием, жизнью, душой! У меня есть с собой чистые листы бумаги и несколько ручек и карандашей. Нам просто необходимо разрядиться! Пусть каждый сам с собой поговорит наедине, пусть напишет, что его беспокоит! А потом все вместе прочтём! Я согласен быть критиком. Я уверен, что наши страхи, таким образом, пройдут! Мы  совершенно утратили ориентировку во времени, месте, обстановке, пространстве!  Для общего нашего состояния  характерна спутанность, полная неясность, бессвязность событий, массовые галлюцинации, навязчивые мыли, действия...  По-латински, безумие – ametia. Аменция может появиться во время психического заболевания! Мы все больны! У нас массовый маниакально – депрессивный психоз!
- Диагноз поставлен! Каково будет лечение, «дохтур»? – усмехаясь, откликнулся Караваев.
Не принимая игривого тона, на полном серьёзе, несколько мрачновато Селёдкин распорядился: «Выдать всем присутствующим по листу бумаги и карандашу!»
- А я бы вам прописал касторки и йода!
- А себе?
- А себе «чифира» и мёда! – однако, Караваев не стал отказываться от выданного лекарства. – Я согласен с тобой в одном: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!», как говорил Остап Бендер, а мне довелось его сыграть на сцене родного театра! Так вот, спасение гарантирую! Я знаю то, чего не знаете вы!
И Караваев, довольный произведённым эффектом, отправился спать! Если бы мысли и руки не были заняты у всех вручённой бумагой и карандашами, вряд ли бы ему удалось так легко ускользнуть! Но муки творчества уже переполняли давно не писавших даже писем граждан! И фразочка артиста была воспринята лишь,  как желание покрасоваться, а умные термины журналиста и вдохновенная речь его вызвали уважение к знаниям, и все решили поучаствовать  в излечении самих себя! Тем более они ничем не рисковали и ничего  не теряли, кроме невесть откуда взявшегося, в достатке времени, которого всем и всегда в своей жизни не хватало!