Соседка

Лето, жара стоит неимоверная. Я вылетаю из подъезда своего дома. Не знаю, насколько слово "вылетаю" применимо к моей походке (ведь у меня Детский церебральный паралич, я хожу на костылях), но настроение у меня приподнятое, можно сказать, окрылённое. Прогулка - это для меня всегда событие полное приключений, и я с радостью мчусь им на встречу.
Открываю подъездную дверь. Быстро озираюсь по сторонам.
Худощавая сгорбленная старушка, как всегда, сидит на своём стуле около двери в нашу парадную.
Наверное, сейчас скажет, думаю я: "А ведь я была такой красивой"
Но я ошиблась, ведь начинает она свой разговор с десятками жильцов нашего дома всегда не так. Как воспитанная женщина она всегда сначала здоровается со всеми. Спрашивает: "Как ваши дела?" Мало кому хочется посвящать пожилую малознакомую соседку в свои дела, к тому же, женщина плохо слышит, что многих раздражает. Большинство людей, чтобы не вступать с ней в длинный диалог, бросают ей пока достают ключи и открывают дверь короткое "Хорошо" и идут к себе домой.
И лишь немногие останавливаются, чтобы спросить, как она.
Тогда она начинает свой монолог…
Увидев, что я вышла и заметила её, старушка говорит мне: "Здравствуйте, как вы?" Внутри у меня пробегает холодок. Я не сразу отвечаю "Я нормально" и стыдливо опускаю глаза… "А вы как?" Пожилая женщина смотрит на меня с сожалением и горечью… "А что я? Мне давно пора уже туда…" она раздражённо и с тоской стучит тростью по красивой брусчатке около нашего дома.
"Ну что вы… это всегда успеется - пытаюсь успокоить её я - Вам надо жить!!"
Тогда женщина начинает свой рассказ.
- Я вот упала два года тому назад, ногу сломала, хожу теперь с этим - кивает она на свою трость головой и так кивает и кидает такой взгляд, будто сама не понимает, что этот предмет делает у неё в руках. Как бы говорит мне - это нечто инородное для меня, чужое, не моё. Но её выражение лица тут же смягчается, и она продолжает - ну это–то что… ничего… это пережить можно… да и я уже привыкла… А вот пятна у меня красные… по всему телу и на спине… я почесаться даже не могу. По ночам не сплю… просыпаюсь, кричу… Они ведь жутко щипят. Дочка меня к врачу водила, говорят псориаз. Она мне спину помажет, вроде, на короткое время немного лучше, потом опять болит. Женщина была не уверенна в том, что убедила меня, что каждый день она испытывает страшную муку, а ей очень всегда хочется поделиться с кем-то своей болью. И она продолжала: давайте я вам покажу, а вы посмотрите, что со мной… это же кошмар… Старушка задирает футболку, показывает мне спину. Вся спина пожилой женщины изъедена красными ирозиями.
Старушка поворачивается ко мне лицом.
- Так ведь вас же можно вылечить, тогда всё будет хорошо - говорю я ей, пытаясь подарить хоть немного веры, что доживёт она свой век без боли и в счастливой старости. Беспомощная старая женщина, опираясь на тросточку и сидя на своём стуле, смотрит на меня сверху вниз, будто я Бог и её последняя надежда. В глазах заблестели слёзы.
- Правда??? Я тогда на вас молиться буду. А какой я была красивой... Это я сейчас такая стала, потеряла я свою красоту - оправдывает она передо мной всё, что сделала с ней старость, оправдывает распухшие пальцы, которые с трудом сгибаются и разгибаются, лицо полностью усыпанное глубокими морщинами, оправдывает сутулую спину, седую голову.
- А какой у меня муж был добрый. Он меня так любил, как же мы хорошо жили, я не бегала, я летала.
Смотрю на неё, смотрю только в глаза. Они по-прежнему красивые, ярко-болотного цвета. Старости они оказались неподвластны. На мгновенье я забываю о реальности. При словах о муже загорелся в них огонёк вечной молодости. Мне сейчас кажется она молодой, кажется, встанет, помчится, побежит, полетит, как пять минут назад до разговора с ней бежала я. Женщина продолжает:
- У мужа в 2000 году случился инсульт, и он умер… так и осталась я одна…
Я только хотела утешить женщину. Но разговор неожиданно прерывает звук открывающийся двери.
- Дочка за мной пришла.
- Давайте с
ней
поговорим, чтобы вас опять к врачу отвести.
- Тише-тише! - одёргивает меня бабушка. Прикладывая палец к губам, дёргает меня за рукав, чтобы, не дай Бог, не выдала я её тайну. Тайна проста - женщина снова жаловалась на жизнь…
- Не любит, когда я жалуюсь - шёпотом, еле слышно, произносит она, чтобы дочь не услышала - она теперь за мной ухаживает и делает для меня всё, что может. Не даром говорят - старый, что малый. Не хочу ей лишний раз беспокойство доставлять.
Разговор наш закончился как всегда одинаково - женщина встала с помощью дочки и ушла.
Она ушла, а вот я не могу идти. Ноги будто одеревенели. Стыдно… Мне стыдно…
Эта старушка каждый день рассказывает мне о своей жизни. И я уже посмотрела, что действительно, псориаз вылечить крайне сложно.
Меня всегда убеждали учителя, что нужно говорить правду. И с возрастом я и сама поняла, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И главное всегда говорить правду, не обманывая ни себя, ни других. Тогда почему я обманываю эту женщину, каждый раз говоря ей о чудо-исцелении?
Кто знает???
Но подумав, я поняла, что всё-таки поступаю правильно.
Кто знает, может я просто каждый раз даю этой женщине веру? Может, благодаря этой вере она дольше проживёт и хоть чему-то ещё порадуется в этой жизни?
Как бы я хотела, чтобы это оказалось правдой.
Сидит старушка около моего подъезда, как напоминание, что всем нам нужно быть добрее... что всё имеет своё начало и свой конец, и жизнь тоже не бесконечна... Как укор людской суетливости и не умению зачастую ценить жизнь и настоящее мгновение…
Александра Корабельникова.