Услышать тишину 1-3

3. Кто радовался,
кто завидовал любви…
Кто радовался, кто завидовал любви,
Но им не страшен суд людской...
Они в любви поклялись вечной,
Сближенье видел только Бог...
И он добром их наградил –
Любить друг друга изо всех сил,
Как будто бы на свете только двое,
И яблоко любви им подарил...
«Сказала, что твоя, буду твоей, не устраивай
проблем! Не ревнуй!» «Не ревную, давай
поженимся, – прошу я. – Потерять тебя
очень боюсь». «Согласна, пошли сватов, ведь знаешь, у род-
ни обычай остался старый – староверский».
Сердце зовёт в свои объятья. Осень, листья кружат, па-
дают. Холодно, желтизна во дворе, занести цветок чайной
розы в дом... надо. Может, спасёт? Не осыплется листва от
домашнего тепла?
Нужно только захотеть!
Итак, я наконец получил полное одобрение и, конечно
же, послал родителей сватать мою юную принцессу Аню-
ту, ведь мы всё же из одного села. Какая была радость,
когда получили согласие от родни её! Они даже не мог-
ли бы подумать, что дочь, выросшая в такой строгой по-
слушности, могла бы отдаться зрелому мужчине задолго
до свадьбы.
Свадьбу играли всем селом. В церкви нас обвенчали. И
мы уже после свадьбы отправились в Ленинград, где я уже
подрабатывал в театре, а моя красавица Анюта училась в
Ленинградском театральном училище (Ленинградский ин-
ститут театра, музыки и кинематографии), которое я успеш-
но закончил. Любовь нас заполнила в полном смысле этого
слова.
Зарплаты, которую я получал за незначительные роли
в театре, нам не хватало, тем более жили в коммунальной
квартире и за неё тоже нужно было платить. Я устраиваюсь
работать здесь же дворником и дополнительный заработок
получаю, а также мне дают квартиру, тут же, в подвале.
У меня есть возможность хотя бы одевать её, мою красави-
цу, ведь в институте, особенно девушки, одевались с иго-
лочки.
Утром я вставал рано, пока она спит, а вечером возвра-
щался из театра, и она уже спала. Наше любовное гнёздыш-
ко раскачивалось на ходу. Я не мог выполнять то, что она
хотела: одеваться хорошо и жить стильно и богато. И если
бы не любовь, давно бы всё послал к чертям и поехал бы в
Новосибирск, где мне предлагали главные роли, квартиру и
хорошую зарплату. Но что только ни делает с нами любовь?
И я всячески старался.
Недосыпание быстро сказалось и на внешности, волосы
немного окрасились серебром. Но мне это было к лицу, де-
лало меня более мужественным. А она цвела и пахла давно
ни чайной розой, а красивой, натуральной, бархатистой, с
ароматом, который притягивал всех. А ещё она влекла сво-
им взглядом, ведь её глаза – это просто волшебство. Голу-
бизна, в которую ты окунаешься как в море.
Она созревала, и я понимал, что такая красивая быстро
на себя остановит глаз завоевателя. Но, к моему счастью,
пока не было подобного, может, ещё помнили меня в инсти-
туте, однако молодые люди, которые появилась, то и дело
навязывались проводить её до дома. И такие нахальные:
просились то на чай, то на кофе. И так целой гурьбой в на-
шей маленькой комнате курили, слушали пластинки, танце-
вали. Не знаю, когда они занимались. А танцевали группой
в тесноте, где нет места, даже иголке негде упасть. Правда,
пока я приходил, она всё убирала, но я же замечал пустой
холодильник, где не оставалось даже ничего на ужин. И не
скажешь ведь ни слова, будет считать меня жадным или же
обидится и уйдёт. Но только не это!
Так продолжалось долго, я терпелив. Но однажды она
сказала мне, что беременна, и это дало мне право высказать-
ся, чтобы прекратились в доме пьянки и курение. Она ниче-
го не ответила, может быть, поняла, что я всё знаю, просто
не говорил ей.
И вскоре само по себе всё изменилась, она стала раздра-
жительной, однако всё равно была такая прекрасная. Живо-
тик теперь уже заметен.
Она опять меняется: ласковая и нежная. Я долго ждал от
неё таких проявлений любви ко мне. По-моему, я стал лю-
бим как будущий отец её ребёнка! Иногда она осып;ла меня
такими сладкими поцелуями, о которых я мечтал уже не-
сколько лет.
Анюта продолжала учиться, ей остался всего год, а я к
тому моменту прославился как артист. У меня уже пошли
ведущие роли не только в театре, но и в кино, посыпались
предложения, и здесь у нас опять всё поменялось. Сейчас
она как будто бы стала меня ревновать, а мне это на руку,
ведь я желал этого, чтобы она почувствовала страсть и рев-
ность и побывала в моей шкуре.
А там квартира, пускай однокомнатная, досталась мне от
тётки, скупа была всю жизнь, но всё же прописала. Когда,
похоронив её, открыл сундук, с ума чуть не сошёл – какое
там богатство! Всю жизнь, наверное, копила: и золото, и
драгоценности, и сервизы в серебре, и коробочки с брильян-
тами разных карат... И сразу всё поменялось, завидным же-
нихом я стал. Квартиру привёл в порядок. А через несколько
недель она, Анюта моя, рожает, дочерью одаривает, такой
же прекрасной, как и сама! Красива прямо уже с рождения!
А может быть, она мне напоминала мать, сходство необы-
чайное, и родинка на подбородочке отметинкой была.
Какая радость в новый дом! Пускай он мал, но солнцем
новорожденной осветлён. Назвали мы Викторией её. Пы-
линки осталось нам сдувать с малышки, но Анюта вызыва-
ет свою мать, она нужна нам в помощь. Анюта заканчивает
училище, а я всегда в разъездах. Как скажу, что дома у меня
жена и дочь?! Кино не станет ждать. Возьмут другого.
И так мы уже вчетвером, и негде повернуться, и с моло-
дою мне женой негде даже уединиться, везде глазёнки на-
шей Виктории глядят, которая растёт не по дням. А там и
мать Анны староверские права-обычаи качает: «К жене по
праздникам спать».
И так я здесь изгоем стал. А в театре множество девчат,
уже заглядывают в гримёрку, где ночи проводил я в одино-
честве, на тесном том диване, пружины в рёбра мне впива-
лись. Кто мог бы устоять?