Я целую НЛО

               
               
                               
               
Глава первая.               
            
        Профи сидел на придорожном  камне и курил махорку, когда то очень известной народной марки «Самосад».  Всё современные марки он презирал и к употребляющим их курильщикам относился с некоторым непониманием. Он только что перешёл трудно проходимую болотину, прозванную охотниками «долиной смерти», и присел передохнуть. Мотоцикл остался на той стороне болота и когда он к нему вернётся, Профи ещё не решил. Дня два три он точно проходит по тайге в поисках этой ягоды, что называется моховкой. Все места, где растёт эта разноцветная, похожая на виноград, ягода, он, конечно же, знал, но этой весной здесь прошли пожары, и что и где спаслось от их всё пожирающего пламени, ему предстояло выяснить.  Времени у него было предостаточно. Недавно он вышел на пенсию и прекрасное чувство свободы, зародившееся в нём, безмерно радовало его.


 Профи сидел и курил плотно скрученную самокрутку. Прямо перед ним, за лесной дорогой, по которой он только что шёл, простиралась  небольшая елань, поросшая мелким ерником и окаймлённая по тому краю весёлыми, будто танцующими берёзками. За ними вздымалась крутая сопка, из-за которой медленно, но верно выбиралось солнце. Профи любил встречать рассветы в тайге и потому выехал из дома затемно. Он курил и думал о своём друге Философе, которого он вчера усиленно сманивал с собой в тайгу. Философ наотрез отказался, ссылаясь на различные недомогания. 
  – Не сердись, друг! Не можется мне чего то, – говорил он, скорчив лицо в болезненной гримасе.
  – Понятно! Сейчас ты начнёшь разводить философию, – сказал Профи.
Он оглядел стол, заваленный бутылками, пустыми консервными банками, засохшим хлебом и ещё какой-то едой и, не зная, что сказать, покачал головой. У Философа  полгода назад умерла жена Вера, и он иногда входил в ступор.
  – Давай я тебе лучше на гармошке сыграю, – сказал Философ, доставая из-под кровати старую затрёпанную гармошку.
  – А может, хватит, – сказал Профи.
  – Никто не схватит, а жизнь такая, какая есть, – пропел Философ, растягивая меха гармошки.
  – Ладно! Вернусь, поговорим, – сказал Профи и вышел из дома Философа.
 

 Этими прозвищами  Профи и Философ они наградили друг друга так давно, что некоторые в посёлке настоящие имена их не смогли бы вспомнить. Философ наградил Профи за то, что он знал и умел многое такое, что не знал и не умел никто. Профи – Михаил Андреевич Сомов, всю свою сознательную жизнь выписывал научные журналы, проштудировал не одну библиотеку, а он живал в разных городах и теперь, когда родственники, сложившись, подарили ему на пенсионный день рождения ноутбук, он понял, что у него появился бездонный источник знаний, к которым его всегда неодолимо влекло.
  – Самое лучшее образование – это самообразование и это сказал не я, а профессор – телеведущий  в одной из своих очень умных программ. С чем я полностью согласен, – изрёк как-то Философ. – От себя добавлю, что высшее образование даёт только специальность, а ни восприятие мира как такового.
  – А как же учёные? – сказал тогда Профи.
  – Сколько иному человеку образования не давай, учёным он никогда не будет, если нет данных от природы. И вообще, как известно, образование и ум – вещи разные, хотя, конечно же, дополняют друг друга. Ум даётся от природы, а образование от людей. Поскольку природа едина и цельна, то ум объединяет  умных людей как образованных так и не образованных.
  Умел говорить Николай Петрович – так звали Философа. Недаром книгами великих мыслителей были забиты все углы его небольшой квартиры.
  – А работа? Работа тоже объединяет людей. Причём совершенно разных, – сказал Профи. 
  – Работа – это вынужденное объединение. Как это бывает, тебе не хочется видеть некого «Васю», с которым тебе приходится работать. С ним у тебя нет никакого взаимопонимания. Он тебе даже  неприятен, но ты идёшь и работаешь и терпишь. Семью содержать за тебя никто не будет. Конечно, ты можешь сменить работу, но будь уверен, что и в другом коллективе есть свой «Вася». Умных же людей, даже разных специальностей и даже национальностей объединяет  общее понимание вещей, а также общее стремление понять вещи пока ещё непонятные. Умный умного всегда поймёт, как и дурак дурака видит издалека, – Философ, как это с ним бывало, неожиданно зевнул и замолчал.
            

 «Да уж, с моим другом не соскучишься. Всегда найдется, о чём поговорить, – подумал Профи и тщательно затушил выкуренную самокрутку».
 

 Солнце уже поднялось над сопкой. На травах и кустах засверкала ночная роса. Профи ещё немного посидел, раздумывая в какую сторону ему двинуться с дороги, потом встал надел рюкзак и шагнул в кусты. Весь долгий летний день он пробродил по лесу, по ключам. В одном прохладном местечке он перекусил и даже немного вздремнул, но когда солнце готово было закатиться за далёкие сопки, подумал, что пора подыскать место для ночлега у костра.
 

 Оглядевшись, он решил подняться к небольшому увалу, который виделся за высокими лиственницами. Пожар их обошел, и они выглядели гораздо эффектнее, чем те, которых он коснулся. Там под увалом бежит небольшой ключ, да и ночной туман не подымится туда и не накроет его своей сыростью. Обходя высокие кочки и чащи кустарника, Профи двинулся к увалу. Когда до него осталось совсем немного, он вдруг наткнулся на охотничий лабаз. «После пожаров построен, – подумал Профи».
Он снял с себя рюкзак и по высокой лестнице поднялся наверх.
  – Да тут спокойно переспать можно, – сказал он себе вслух, когда увидел сколько, прикрытой от дождя плёнкой, одежды весит по стенкам лабаза.
  Сойдя с него, Профи спустился к ручью, который бежал в сотне метров от него, развёл костёр и вскипятил чай. Плотно поужинав, он ещё немного посидел у гаснущего костра, наблюдая, как закатная заря сходит  на нет и, лёгкие летние сумерки, укутывают тайгу. Потом встал, набрал из ручья воды в котелок и тщательно залил почти угасший костёр. Поднявшись на лабаз, он долго стелил постель, размышляя какую одежду постелить под себя, а какой укрыться.
 

 Ночь пришла неожиданно быстро. С востока надвинулись тёмные тучи и укрыли собой небо. Профи лежал и, вслушиваясь в чуткую тишину ночной тайги, вспоминал прошедший день. В глазах стояли сгоревшие участки тайги. Обгоревшие, чёрные, будто в траур одетые деревья смотрели в бездонное голубое забайкальское небо.
  « Где  же он ходит этот человек, который  чиркнул спичкой или небрежно бросил окурок? – подумал Профи, засыпая».
          

 Проснулся он от того, что замёрз. Одежда с него сползла. Он включил подсветку в часах и посмотрел на время.  Было половина второго ночи. Вспомнив, что фонарь остался  под лабазом в рюкзаке, он на ощупь в полной темноте стал поправлять постель. В появившееся внизу на земле белое пятно Профи не сразу поверил. Он даже  рукой провёл по глазам. «Неужели кто-то подошёл с фонарём в руке, и он не слышал!» Но круг света всё ширился и ширился и когда он стал освещать лабаз и его самого, Профи понял, что на него сверху спускается нечто излучающее этот свет.
 

 Он не сразу поднял голову кверху. Некоторое время выждал и когда понял, что пора, посмотрел в небо. Прямо на него, под небольшим углом спускался  НЛО. Если до этого Профи сидел, не двигаясь, сливаясь с окружающей средой, то подняв лицо, он обнаружил себя.  Аппарат сделал тормозящее действие и завис.
  – Он нас видит! Он нас видит! – вдруг прозвучал странный голос. Голос возник как будто и вне него и в то же время где-то в его голове.
 

 Потом намного позже он поймёт, что это произошло в его подсознании и что пилоты аппарата обладают телепатией. Лучи, на которых спускался аппарат – серосталистого цвета исчезли и вместо них выдвинулись другие мощные лучи. Белые они осветили всё вокруг.  Казалось, на таких лучах аппарат должен был взмыть вверх, но он оставался на месте абсолютно неподвижно. 
 

 Первое, что подумал  Профи, было: «Где же находится завод, на котором была создана такая техника?» И сразу же пришло решение: «Что бы ни случилось, буду сидеть, смотреть и запоминать!»
 

 Он был совершенно спокоен и знал почему.  Года два назад он был неподалёку  от этого места. Он разжигал  костёр, как в голове его вдруг возникла мысль: «Здесь я встречу НЛО».  Мысль родилась в его голове так просто и обыденно, что он даже не задержался на  ней. Сразу же переключился на что-то другое. Сейчас она вернулась к нему.
 

 Между тем аппарат продолжал зависать над ним. Это было так близко, что как говориться  «шапкой докинуть». Профи видел, как зарождаются лучи.  Они выходили из шести опорных чаш, в самом верху которых,  как будто проколотых иглой отверстий, под большим давлением выдавливалась кипящая желе подобная  масса розового цвета. Вместе с ней выходили чёрные нити, которые тут же сворачивались в спираль. Всё это сразу превращалась в газ, и, выходило наружу шестью белыми лучами.  Стало светло как днём. Длилось это достаточно долго.
 

 Профи понимал, что те, кто находится в аппарате, рассматривают его. Аппарат едва ли достигал половины метра в диаметре, но выглядел внушительно. Между опорными чашами  (Профи назвал их клапанами) находилась окружность. Она была слегка выдвинута, и Профи понял, что это посадочное место, а выдвинуто оно для того чтобы сберечь  клапана от случайного удара.  Снизу он видел только днище аппарата,  а всё, что было сверху, скрывалось во мраке ночи. Днище было окрашено чёрной взрыхлённой краской. Возможно, это был собственный цвет металла. И тут впервые  Профи увидел, как медленно вместе с шестью лучами провернулся диск. Провернулся он в ободе серого цвета вместе с посадочным местом и тут же аппарат погасил лучи. Стало совершенно темно. Профи почувствовал,  как сожаление наполняет его.
  «И это всё? – подумал он, но немного правее и выше распахнулись два крыла причудливой формы».
 

 В темноте их не было бы видно, но освещённые  снизу вспыхнувшими шестью лучами, они чётко рисовались на фоне чёрного беззвёздного неба. То, что их было четыре, он поймёт позже. Они выходили из попарно противоположных друг другу клапанов. Каждый клапан (вращения) представлял собой длинный срез трубы и походил на пишущее чернилами перо.  Из пера выходили параллельные  прерывистые линии. Расщепляясь, они формировали  собой крыло. Между ними создавалось напряжение и, крыло твердело.
 

 Таким образом, крылья не только, толкая, раскручивали диск, но и держали аппарат в воздухе. Профи назвал их шлейф – крыльями. Он  также отметил, что каждое перо имеет продольное осевое вращение, тем самым меняя угол соотношения крыла к корпусу. Аппарат же, сделав несколько немыслимых  пируэтов  в воздухе, переместился и оказался прямо напротив Профи на высоте тридцати метров. 
 

 Как будто поиграв шлейф – крыльями, вращая диск то в одну, то в другую сторону, он неожиданно сверху вниз подлетел прямо к Профи и тут же отлетел обратно.  Это было похоже на устрашение или на желание пилотов подвигнуть Профи, на какие либо действия и тем самым показать себя, но он был спокоен. Одно лишь любопытство владело им. В этом он  с пилотами аппарата были  одинаковы.  Они проделали это больше шести раз и, нечего не добившись, отлетели в сторону, оказавшись слева от него примерно на той же высоте.
 

 Профи же удивило, то что, подлетая так близко, аппарат не создавал шума и, даже колыхания воздуха не исходило от быстро вращающихся шлейф – крыльев. В этот момент он увидел большое синее окно, находящееся выше диска. То, что окон два, и они противоположны друг другу,  он поймёт позднее. 
 

 Аппарат, на некоторое время, затормозившись на исходной точке слева, стал делать пролёты и, останавливаясь напротив Профи, мгновенно возвращаться назад.  Постепенно снижаясь, он вдруг остановился и завис на одном месте. Из правого пера по отношению к пилотам, из которого  постоянно бежали прерывистые параллельные линии, неожиданно появился шар вытянутой формы. Он качался в струях параллельных линий, но не отрывался. Некоторое время, пробыв в этом положении, он был втянут обратно в перо. Поначалу никакого объяснения этому Профи не нашёл, но потом по истечению  времени, он вдруг ясно и чётко осознает: «Они  собрали всю информацию о нём. Всю его прожитую жизнь». 
 

 Аппарат, продолжая движение от исходной точки, опускался всё ниже и ниже и, разворачиваясь напротив Профи, возвращался обратно. Он видел, что он совершает полет, в основном применяя  шлейф – крылья, которые перед окнами гасли и аппарат стремился под своим весом  вниз, но тут, же получал  толчок снизу от вспыхивающих шести вертикальных клапанов.  Аппарат подпрыгивал, шлейф – крылья возникали на другой стороне окон, и он продолжал полёт. Это походило на подпрыгивающее огненное колесо. 


 «Значит мифы древних людей о скачущих по небу огненных колёсах не мифы, а реальность, – подумал Профи. – И это происходит только на очень малых скоростях, как сейчас. На больших скоростях  аппарат пролетает этот момент  выключения крыльев по инерции и не стремится вниз».
 

 При одном из разворотов Профи заметил ещё один клапан. Он находился в центре между двумя перьями, а поскольку разворачивался один диск, то он понял, что таких клапанов два. Он назвал их центральными.  Одно окно постоянно было направлено в сторону Профи.  Нетрудно было догадаться,  что корпус аппарата с двумя противоположными окнами может занимать любое положение независимо от скорости вращения диска. 
 

 «Двенадцать основных клапанов обслуживает аппарат. Шесть вертикальных и шесть горизонтальных, – подумал Профи. – Возможно, есть и другие специального назначения, но мне их не показывают». 
 

 Всё это он впечатывал себе в голову, прекрасно понимая, что с ним в любой момент может произойти что угодно. Неожиданно аппарат завис напротив него  совсем рядом. Профи увидел за синим стеклом две, плотно сидевшие друг к другу, фигуры пилотов. Он понял, что они были в скафандрах. Гребневидные шлемы, большие прямоугольники очков и небольшие колечки глаз.  Они немного пролетели вправо от него и, им пришлось повернуть головы,  чтобы встретиться глазами с Профи.  Неожиданно окно затянулось серебристой  плёнкой и перед глазами  Профи возникло лицо человека. Глаза были так близко, как будто он сидел с кем-то через стол.  Цвет  глаз – цвет простого карандаша. Наполненные мудростью они вопрошающе и в то же время понимающе смотрели в глаза Профи. Это было как удар молнии – «В НЕОБЪЯТНОМ КОСМОСЕ ЕСТЬ ТАКИЕ ЖЕ ЛЮДИ, КАК И МЫ»!!!  И как будто печаль исходила от этого взора».
 

 Профи понял, что они в беде. Что за беда случилась с пилотами, Профи поймёт потом, по истечении достаточного количества времени. Когда он придёт домой, когда пройдут годы, а он  будет вновь и вновь  прокручивать в своей голове всё произошедшее с ним.  А сейчас из того же пера, из которого недавно вылетал шар, выплыли знаки. Собравшись в группу из шести точек и тире, чёткого бардового цвета, они застыли на фоне постоянно бегущих параллельных прерывистых линий. Тире, точка, точка, тире, точка, тире. 
 

 «Это азбука Морзе, – первое, что подумал Профи, увидев эти знаки». Когда-то в далёком детстве, играя в войну с друзьями, они передавали друг другу секретные послания, написанные этими знаками.  «Набор этих знаков означает начало передачи, – с трудом вспомнил  Профи». 
 

 Группа знаков, побыв некоторое время в неподвижном состоянии, ушла влево в темноту.  Затем из пера, будто выталкивая друг друга, на фоне, опять же, постоянно бегущих параллельных линий, стали выходить знаки – тире точка тире точка…. Это походило на бегущую строку в телевизоре, но  более быструю. Группы знаков, обозначающие слова, отсекались едва заметными остановками.
  «Слишком быстро. Я не смогу это понять и запомнить, – с досадой подумал Профи, – сосчитаю лучше, сколько параллельных линий движется за знаками. Их было одиннадцать». 
 

 Он посмотрел в глаза пилота-человека, которые по-прежнему смотрели на него и понял, что пилот читает его мысли. Бег знаков остановился, собравшись в группу обозначающую окончание передачи.  Аппарат развернулся и стал спускаться вниз к земле. 
 

 «Они поняли, что я не могу прочитать их послание, – подумал Профи. – Странно? Почему они голосом не передали его. Я же так ясно слышал «Он нас видит! Он нас видит!»
 

 Загадка так и останется для него не разгаданной. Эта бегущая строка, состоящая из бардовых точек и тире  в глухую тёмную ночь, среди уснувшей тайги в дальнейшем часто будет возникать в его сознании.  От него к земле  аппарат спускался на других лучах отличных от тех, на которых он спускался сверху на него. Они выходили из шести вертикальных клапанов.  Розового цвета, короткие будто обрубленные, расширенные снизу они, то раздвигались, отчего аппарат стремился вниз, то принимали  вертикальное положение, отчего  аппарат зависал и делал ступень вперёд. Спуск аппарата походил на полёт порхающей птицы.


 Если до этого Профи  в свете вспыхивающих лучей видел только части аппарата, то теперь, когда он попал в зону отражения  света от близко стоящих деревьев и на фоне освещённой вертикальными лучами поверхности земли, сверху, он увидел весь корпус аппарата, с большим синим окном. Оно  было противоположно тому, у которого находились пилоты. Корпус тёмно-коричневого цвета с антенной в центре.


 Не долетев до поверхности земли около трёх метров, аппарат развернулся, край, обращённый к Профи, приподнялся и он понял, что они теперь снизу вверх смотрят на него. Это походило на прощальный взгляд. Пробыв некоторое  время в таком положении,  аппарат развернулся и в этот момент из шести вертикальных клапанов выдвинулись другие лучи.


 Как не был Профи заворожен до этого момента удивительными возможностями аппарата, эти лучи вызвали у него восхищение.  Розового цвета, трёхпалые, похожие на гусиные лапы,  они сначала выдвинулись острыми концами вниз, потом согнулись под прямым углом  в сторону заднего по ходу окна и аппарат медленно, неторопливо, как будто поплыл между деревьями над кустами и высокой травой.
«Уверен! Такого на планете  Земля никто никогда не видел! – подумал Профи. – Жаль, что Философа нет рядом. Смогу ли я передать ему это?» 


 Аппарат плавно летел между деревьями. Если дерево встречалось слева, то аппарат
 кренился вправо и наоборот. Иногда ему приходилось упираться лучами в стволы деревьев, чтобы облететь их. Под таким углом, почти параллельным поверхности земли двенадцать основных клапанов не смогли бы сработать, из чего Профи сделал вывод, что диск насыщен другими клапанами разного назначения. По сути, диск не был диском. Это было возможно полое, наполненное энергией кольцо, но соединённое посадочным местом, как сердцевиной оно превращалось в диск.  Наблюдая, Профи стал считать самые большие деревья, мимо которых летел аппарат. У шестого большого дерева аппарат неожиданно  погасил свои лучи.
 

 Непроглядная беззвёздная ночь всей своей бесконечностью заполнила пространство. Профи долго ещё сидел, ожидая, что лучи вновь вспыхнут, и вновь перед его глазами предстанет удивительная картина полёта чужеземного аппарата, прилетевшего из неведомых далей Космоса, но ничего не происходило.
«Лучи погасли над небольшой каменной россыпью или в молодом ольховнике перед
ней.  Неужели он смог там приземлиться? – подумал Профи. – Да и приземлился ли он вообще? Может быть, ушёл в другое измерение или продолжил полёт на не видимых для меня лучах?» 


 У Профи не было сомнения, что он встретился не только с иноземным разумом, но что это была та самая «летающая тарелка», о которой он так много читал и слышал. Если смотреть снизу, то корпуса аппарата с двумя противоположными окнами не видно. Видимым остаётся только диск, который и похож на летающую тарелку. Тем более, если они, маскируясь, летают ночью или в сумрачную погоду. Профи долго сидел, не шевелясь, вслушиваясь в тишину ночи, как будто заколдованный. Потом достал из кармана кисет с махоркой и запасом  папиросной бумаги, на ощупь скрутил самокрутку – закурил.
  «Если он всё же сумел приземлиться там, то мне утром возможно надо сходить  туда, – размышлял он. – Хотя есть опасность заражения, какой-нибудь неведомой болезнью. Не хотелось, чтобы он принес домой  неизвестные никому болячки. И всё же с ними что-то не так. Очень похоже на вынужденную посадку. Или я что-то не разглядел или.… – С этими мыслями, закутавшись в одежды, он уснул».
  Проснулся Профи, как всегда задолго до рассвета.

                Глава вторая.               
 

    Жена Профи, Полина, удивлённо распахнула глаза, когда он появился в дверях своей квартиры.
  – Ты, который готов жить в своей тайге до бесконечности, возвращаешься на следующий день да ещё прямо к обеду. Это что-то невероятное! Что-то случилось?
  –  Дай хоть сапоги сбросить, – пробурчал Профи.
Он прекрасно понимал Полину, которая обычно отличалось сдержанностью и немногословностью. Было чему удивляться.
  – Одежда, почему-то мокрая? Под дождь попал? Вроде бы небо ясное, – проговорила Полина, помогая мужу раздеться.
  – В речке  искупался прямо в одежде.  Такая жара, что дышать нечем.  Наверное, опять  летние пожары начнутся. Сушь, – ответил Профи, – хотя искупался и прополоскал одежду в речке по другой причине. 
Мысль о том, что инопланетяне не нарочно могли его, чем-либо заразить не оставляла его.
  – Философ продолжает или в завязке? – после душа, усаживаясь за стол, спросил Профи жену.
  – Вчера заходил, оставил ключи от квартиры. Вечерним поездом уехал к брату в Иркутск. Брат позвонил,  внучка замуж выходит, – сказала Полина.
  – Что же, хорошее продолжение. Как жизнь то пролетела. Вот уже и внучек замуж выдаём, – сказал Профи, принимаясь за еду.
  – Что написано пером не вырубишь топором, –  сказала Полина.
Любила она пристраивать пословицы из одной темы к другой, казалось совсем не подходящей, но при осмыслении они оказывались очень даже к месту.
  – Вся жизнь наша прописана на скрижалях и этого действительно не вырубишь, – сказал Профи.
  – Пойду по магазинам короткий шопинг сделаю, а ты отдыхай, – Полина надела босоножки и ушла.
   

 Профи прошёл в зал своей двухкомнатной квартиры, сел в кресло и включил телевизор – окно в мир. Поочерёдно нажимая кнопки на пульте, он вышел на канал КМП + -  Космос. Магия. Предположения - плюс. На этом канале часто говорили о летающих тарелках и инопланетянах.  Он и раньше часто смотрел этот канал, на котором выступали, как большие учёные, рассказывающие о тайнах космоса, так и контактёры  с инопланетным разумом. Что было правдой, а что вымыслом трудно было понять, но если кропотливо  отделять плевы от зёрен, то вырисовывалось нечто, с чем Профи мог согласиться, тем более в своей жизни он и до вчерашнего случая встречался с чем-то необъяснимом.


 Это   случилось в далёком детстве.  Было жаркое Забайкальское лето. Профи с друзьями  пропадал на речке. Чёрные грозовые тучи появились неожиданно.  Грохоча громом и, сверкая молниями, они закрыли собой солнце. Мир погрузился в сумрак.  Хватая валявшиеся на песке одежды, спасаясь от водопадного ливня люди, бросились с речного пляжа, ища укрытие. Профи не побежал. Скрутив трико с рубашкой в узелок и сунув его под мышку, он пошёл неторопливым шагом домой под тёплыми струями дождя. 
  «Странные всё же люди, – рассуждал он. – Только сейчас они безвылазно сидели в такой же тёплой воде и вдруг стали разбегаться, тем более грома и молний уже не слышно и не видно. Остался один неторопливый дождик».
 

 Он шёл, часто поднимая лицо к небу,  будто принимая душ, как вдруг увидел нечто такое, что не сразу принял за реальность. Над самой чертой горизонта, едва не касаясь вершин деревьев, которыми заросли далёкие сопки,  среди разорванных в клочья туч, плыл громадный шар. Он был так огромен, что вершина его находилась выше туч и матово блестела в лучах солнца.
  «Ну, вот! Этого никто не увидит! Все попрятались, – подумал, поражённый увиденным, Профи. – Если я буду рассказывать об этом, надо мной начнут смеяться».
Шар, постепенно удаляясь, стал исчезать из поля зрения, улетая на север за линию горизонта.   
«Эта гроза создана искусственно, для маскировки, – еще тогда, в свои двенадцать лет,   думал Профи». С годами, вспоминая, он всё больше убеждался в этом.
 

 Он сидел, смотрел на экран телевизора.  Шла программа «уХ – ты!». Вели её высокий молодой человек по имени Павел и девушка Алёна  с горячими тёмно-карими глазами.  Речь как всегда шла о необъяснимых случаях, а также  интервью с теми, кто  сталкивался с пришельцами и видел НЛО. 
 

 Профи смотрел и думал: «Видели бы вы то, что я видел. Я знаю, как устроен НЛО и знаю, как он летает, но как я смогу передать это учёным. Разве, что нарисовать и описать или сделать макет. Возможно то и другое. Лучше всего конечно сделать анимационный фильм, но разве это возможно в нашей глуши. Нужен аниматор. Жаль, Философа нет. Теперь не скоро вернётся. В кои годы вырвался. Оторвётся по полной. Он конечно не аниматор, но с ним гораздо веселее любые дела делать. Пока возьмусь  без него. Хотя художник я не важный».
 

 Профи смотрел на экран, где показывали кем-то заснятый на мобильный телефон полёт чего-то похожего на НЛО и неожиданно почувствовал, что ему дико захотелось спать. Он чуть с кресла не вывалился на пол. Он понял, что ему надо идти в спальню и лечь на кровать. Веки слипались и он, почти ничего не видя, дошёл до спальни и свалился поверх постели. И сразу же сон.


 Он стоит у окна спальни и смотрит в голубое небо. Ни оконной рамы, ни тополей за окном между ним и небом не было. Неожиданно, в самой вышине, на фоне неба развернулся древний пергамент. По левой стороне абсолютно ровный край, а по правому как будто  оторван или извилисто вырезан  от цельного листа. На пергаменте набранный  странными буквами текст.  Первая заглавная буква, форму которой Профи потом  не смог вспомнить, на три единицы выше остальных кроме последней буквы. Последняя была такой же высоты как первая и походила на букву «Е» только развёрнутую в обратную сторону и с волнистыми язычками. Буквы между первой и последней походили на маленькие завязанные кулёчки и, как показалось Профи, нечем не отличались друг от друга.  Они шли сплошными строчками, не разрываясь на слова. Профи провёл взглядом слева направо – не читается, справа налево – не читается.


 Тогда он стал считать строчки. Их оказалось одиннадцать! Из пера инопланетного  аппарата тоже выходило одиннадцать параллельных линий!  Вдруг из-за серого  небольшого облачка, которое примыкало к пергаменту, появился луч синего цвета. Он достиг Профи и стал, будто  втягивать его в себя и тут же отпускать. Так он сделал несколько раз, пока Профи не понял,  что это было приглашением и, что стоит ему сделать руки, как перед нырком в воду, он будет втянут в него.  Профи инстинктивно  сделал шаг в сторону, за стену, о чём потом, пожалел. Когда он сделал обратный шаг и посмотрел в небо, ничего не было. Профи тут же очнулся от этого состояния, которое он не смог бы назвать сном.


 Он долго лежал и смотрел в потолок и думал о том, что он сделал ошибку, отказавшись от приглашения. Он хорошо понимал, что его удержало. Мысль о том, что Полина и внуки останутся без него непоколебимо  удержала его.
 

 «Хотя, если поразмыслить, то мы уже пожили. Кому-то из нас с Полиной придётся остаться одному, недолго осталось, а был такой шанс узнать, что-то неизведанное. Возможно, то самое к чему подспудно  стремится всё человечество. Жаль, что они не дали никакого знака о моём возвращении обратно. Но то, что в них нет агрессии – это факт. Скорее наоборот они очень хорошо чувствуют агрессию в других, то есть в нас в людях».


 Профи вспомнил, как находясь на лабазе, наблюдая за полётом аппарата, он однажды подумал: «Было бы под рукой оружие,  мог бы запросто его сбить».  Аппарат тут же отлетел на недосягаемое расстояние. Но когда он сказал себе, что не стал бы этого делать, аппарат максимально приблизился. Странно, что я думаю обо всем  этом  так буднично и прозаично, как будто всю жизнь только и делал, что общался с иноземным разумом. Также  непонятно почему именно  я был предупреждён о встрече с НЛО. И вообще надо ли мне со всем этим, что-то делать. Забыть и послать подальше. Ещё неизвестно к чему это моё знание может привести. С другой стороны, возможно, я единственный пусть не во всём мире, но  в своей стране, который получил это послание и его конечно необходимо расшифровать.


 Техническая конструкция аппарата мне понятна.  Я даже догадываюсь, почему механическая  работа диска, которая должна сопровождаться трением и  вследствие этого пусть самым минимальным шумом – бесшумна. И это не связано с энергией. Энергия, на которой работает аппарат это  нечто такое, что не поддаётся осмыслению. Это та самая цель, к которой должны двигаться учёные. 


 Анимационный фильм, показывающий  возможности  этой энергии (лучей) в работе будет первым шагом к достижению цели.  Но самым первым действием должно стать расшифровка послания.  В том, что это азбука Морзе, я уверен. Уверен даже в том, что это инопланетяне дали азбуку Морзе человечеству, а не наоборот. «Какой ты уверенный! – усмехнулся Профи. – Нельзя быть уверенным в том, что не можешь доказать. Разве, что под гипнозом можно попытаться. Где ты найдёшь профессионального гипнотизёра?  Где ты найдёшь аниматора? Где? И вообще где ты найдёшь учёного человека, который тебя бы внимательно выслушал? В наших диких пенатах такие люди отсутствуют за ненадобностью. Только в этом главная слабость провинции перед центром, не считая конечно, системы финансирования.


 Если доказать, что это азбука Морзе, а это, скорее всего так, то аппаратуру, выдающую эти знаки и принимающую ответные послания, можно устанавливать на  космические аппараты, посылая их для облёта Луны, Марса и других космических объектов. Инопланетяне наверняка откликнуться, поскольку первыми сделали шаг в этом направлении». 
 – Тебе бы научную лабораторию под начало. Уж ты бы развернулся! – съехидничал внутренний голос.
– Всё возможно, – ответил голосу Профи.  – Хотя конечно мне неизвестны наработки в  направлении поиска энергии, но куда двигаться это понятие они мне дали. Что же касается азбуки Морзе, то это действительно самый простой и эффективный  способ общения. Он давно апробирован на планете и поэтому инопланетяне выбрали именно его. 
 

 Он почувствовал, что его клонит в сон, и он уже готов был отдаться во власть Морфея, но переломил себя, потому что знал,  если поспать днём, то всю ночь придётся страдать бессонницей. К тому же он услышал звук открываемой двери – пришла Полина.
– Ну и духота, – сказала Полина, снимая босоножки. – Это что же с природой
творится? Теперь я понимаю, почему ты так быстро вернулся. В такой жаре только паутам и
разной кровожадной мошкаре вольготно живётся, а ты не молоденький, чтобы такое переносить.
«Знала бы ты, – подумал, вышедший к ней навстречу Профи».


 Он решил пока не посвящать Полину во все эти дела. Зачем ей лишние заботы.
– Что это с тобой!? – ещё держа, босоножки в руке, вдруг остановила себя Полина. Она стояла, недоумённо вглядываясь в его лицо. 
 – А что такое? – с таким же недоумением в голосе спросил жену Профи.
 – У тебя такое странное выражение лица… ты как будто смотришь и не видишь. И
круги разноцветные на щеках проступают, – с трудом подбирая слова, сказала Полина.
 – Скажешь тоже, – Профи отвернулся и подошёл к стоявшему в прихожей трюмо.
Он смотрел на своё отражение в зеркале и чувствовал, как тревога медленно
закрадывается в его сердце. Действительно на лице, на щеках под кожей явственно проступали разноцветные круги – серый, оранжевый, белый и чёрный.
 

 «Это цвета лучей, на которых летает аппарат и которые я видел. Кроме чёрного.
Чёрный цвет – маскировочный, ночной.  Почему же они показали мне остальные цвета? Возможно, они решили, что я различаю в темноте даже чёрный цвет и решили не прятаться. «Он нас видит! Он нас видит!» – вспомнился ему странный голос. – Если это так, то напрашивается вывод, что какими бы инопланетяне  не были высокоразвитыми существами, они тоже могут ошибаться.   


 Что же мне делать с этими кругами? Ясно одно – они к чему-то меня подталкивают. К каким-то действиям, но к каким? А если это всего, лишь заражение инопланетной болезнью. Я уже в таком возрасте, что мне нечего бояться, но окружающие меня, близкие мне люди….»
Профи вышел на балкон-лоджию, долго, не торопясь, весь в мыслях, скрутил
самокрутку  и  закурил. 


 «Ладно, отращу бороду, и кругов не будет видно, хотя и похожи они на татуировку
североамериканских индейцев, но не смешить, же мне на старости лет народ.  Ну, а если это болезнь, что тогда? Пока я ничего такого не чувствую. Что ж, пусть будет, как будет. К врачам я не пойду. Не думаю, что они определят диагноз заболевания». 


 Он курил и смотрел, как в жарком мареве летнего дня купаются   сопки – его
лоджия выходила прямо на тайгу и, думал о том, что его нежданные знакомые могут зависать на своём  аппарате  рядом и наблюдать за ним.
На лоджию вышла Полина.
 – Что же ты об этом думаешь?  –  показав пальчиком на его щеку, спросила она.
 - да ничего, пройдёт. Мошкара накусала, – ответил Профи.
 – Хороша мошкара! Она возможно и на спицах вязать умеет, – брызнув смехом,
крутнувшись на месте, Полина ушла с  балкона. 
«Тоже в годах уже, но не сдаётся моя жёнушка. На месте не посидит, – подумал
Профи».


 Если  высокие кроны тополей защищали лоджию от солнца, то от раскалённых волн
воздуха невозможно было спастись.
«Опять начнутся пожары, – подумал Профи и вернулся в прохладу жилища». Мысли о произошедшей встрече в тайге, не оставляли его. «Говорят, что после встречи с ними некоторые контактёры сходят с ума. Не грозит ли мне это? – возникло в голове Профи и, он рассмеялся. В этой ипостаси он ещё не был». 
    

 Прошло три дня, которые Профи потратил на ремонт своего старенького, но ещё крепкого  «Москвича».  На четвёртый день он находился дома. После обеда, по сложившейся  привычке, он включил телевизор, чтобы узнать, что новенького творится в мире. Как только он включил одну из информационных программ и как будто удар –  американцы   сообщают, что их радиостанциями, был принят  радиосигнал инопланетного происхождения. По мнению ученых, сигнал был принят с инопланетного корабля, который отошёл от орбиты Земли.
 

 «Это они! Это они покинули Землю, – странное чувство наполнило Профи. Чувство горечи и сожаления. Такое происходило с ним, когда он хоронил своих товарищей. Он когда-то работал в угольной шахте и, такое иногда случалось, но мысль о том, что возможно не все пришельцы покинули его планету и, часть летающих тарелок осталась, успокоила его. Как будто родственников навсегда потерял, – подумал он.  – Теперь мне многое становится понятным. Эти «летающие тарелки»  доставляются кораблём-маткой. Они во множестве спускаются с орбиты в разные регионы планеты. Возможно, аппараты выполняют разные функциональные задачи и потому устроены по-разному. Треугольники,  диски, шары и прочие формы. Как бы они нам пригодились для изучения других планет. Но движет ими одна  энергия, пока что неведомая людям.  Управляют аппаратами сверхсовершенные роботы. В моём случае тоже. А глаза? Глаза человека? – ход мыслей у Профи неожиданно остановился на этом моменте. Действительно, глаза у пилотов аппарата походили на колечки. Лишь после того, как окно затянулось серебристой плёнкой, появились лицо и  глаза человека. Я догадался! Человек  или существо с лицом и глазами человека находилось на орбите в корабле-матке. Когда пилоты «летающей тарелки» сообщили ему обо мне, то он решил сам посмотреть на меня. При имеющихся у них технологиях это у них получилось запросто».


 Опять непонятное чувство посетило Профи – ему показалось, что ходом его мыслей управляют, и он догадывался кто. – Но зачем им это  нужно? И кто я для них? Раб, друг или посредник между ними и власть имущими. Судя по тому, что они легко могли бы втянуть меня в свой синий луч, но не стали этого делать, уважая моё решение, я для них не раб. Тогда кто же? Друг? Это пока  нечем не доказывается. Скорее всего, посредник.

 Но кто меня простого «дехканина»  станет слушать в нашем великом царстве-государстве, где властвуют  чиновники, которые пугаясь всего нового, страшась потери своего нагретого места, стараются быстрее «обезвредить» это новое или прибрать к рукам, чтобы использовать в своих интересах. Разве я смогу проломить эти кордоны бюрократии? Хотя конечно и среди них немало здравомыслящих, работающих по кодексу совести людей. Эко, как тебя в политику затянуло, – подумал Профи».Действительно политикой он интересовался мало.


 «Почему же инопланетяне сами не обратятся   власть имущим господам в нашей стране? Похоже, и это я могу объяснить. Если не доказано, что они наносят какой-либо вред человечеству, нашей планете, то на каком основании мы должны относиться к ним с неприятием, с агрессией, которую они прекрасно чувствуют. Эти постоянные разговоры об инопланетном  вторжении, эти погони за НЛО на самолётах, когда возможно у них и понятия такого нет как «граница». Сосуществование живых  существ  в безграничном  Космосе они так и воспринимают как жизнь без границ. Хотя незримая граница всё же есть – жить так, чтобы не мешать другим. Они не мешают. Да и возможна ли война с «противником», который знает о нас всё, а мы о нём ничего. Отсюда вывод: они выбирают в контактёры людей не по положению в обществе, а по состоянию души, то есть стремящихся к добру, не агрессивных, а наоборот миролюбивых. Здесь и получается не стыковка – чтобы прийти к власти, завладеть ею, надо хотя бы немного быть агрессивным.


 Хотя, конечно же, как и во всём здесь тоже могут быть исключения из правил.  Контактёры  зачастую  это простые, нечем не выдающиеся не агрессивные люди,  а поскольку у них нет возможности, что-либо предпринять, то они вынуждены или это замалчивать или обращаться к тем же властям, которые относятся к этому исходя из своего понимания вопроса. Если когда-нибудь, придётся отправлять делегацию Землян на встречу с межпланетным сообществом, то в её состав будут набираться люди, пусть при регалиях и званиях, но приоритетом будет не агрессивное душевное состояние. Именно агрессивность Землян не даёт инопланетному разуму максимально сблизиться с человечеством».
  – Ау, ауу, муженёк, – как будто издалека донёсся до него голос Полины. – Спим с открытыми глазами. Уж не занялся ли ты йогой?  Ты что-то часто стал меня удивлять? 
  Профи смотрел на Полину, с трудом понимая, где он находится. Как будто он был в другом измерении.
  – Я думаю, он телевизор смотрит, а он спит.
  – Не спал я, просто задумался, – ответил Профи.
– О чём же так можно задуматься.  Говоришь как дитё малое, – Полина  рассмеялась.     Весёлая у него жена.
– Постой, постой, а круги-то у тебя исчезли! – Полина наклонилась к сидевшему в
кресле мужу и стала разглядывать его лицо. – Странно, как будто корова языком слизнула! 
 Профи недоверчиво посмотрел на жену, встал и подошёл к зеркалу.
 – Как ты смогла увидеть это? – сказал он, вглядываясь в своё отражение в
зеркале.
Действительно густая щетина не давала разглядеть что-либо.
 – А ты побрейся и увидишь, – ответила Полина.
 Когда Профи прошёл в ванную и побрился, то убедился, что кольца и вправду
 исчезли.  Это повергло его в недоумение. 
 – Зачем же вам это было нужно?  – сказал Профи  вслух.
Он как будто опять смотрел в глаза инопланетного существа.


 «Так действительно можно сойти с ума, – подумал он. – Похоже на то, что мне надо
вплотную заняться всем этим вопросом. То есть описать всё случившееся со мной, сопровождая рисунками. Да и Философ приедет.  Не объяснять же ему это на пальцах.  Что потом делать решим вместе. Хотя как бы я увиденное не описывал, как бы ни рисовал, ничто не заменит анимационного фильма. Это была бы бомба. Да разве снимешь на мою пенсию фильм!  – Профи невесело усмехнулся. Всё же решение попытаться хоть что-то предпринять и сделать в этом направлении, было им принято».


 Начал он с обращения. «Я, Сомов Михаил Андреевич, – гражданин России, житель Забайкальского края настоящим удостоверяю, что инопланетный  летательный аппарат, обозначающийся как НЛО (неопознанный летательный объект) – опознан. Опознаны основные характеристики его полёта. На сто процентов опознано его внешнее устройство и на основе визуального наблюдения предположительное внутреннее. Также между мной  и пилотами летательного аппарата состоялся не только визуальный контакт (мы смотрели в глаза друг другу), но и знаковый. Они показали знаки общения, при помощи которых могли бы общаться с землянами. Использование: полёты на Земную орбиту и обратно. Аппарат  незаменим для исследований на Луне, Марсе и других космических объектах. Может быть широко использован в хозяйственной деятельности человека на земле. Для более полного понимания полёта аппарата необходимо создать анимационный фильм, в котором будет показан реальный полёт «НЛО». Поскольку у меня нет такой  возможности, то я готов сотрудничать в этом направлении с организацией или с заинтересованным физическим лицом на договорных условиях».


 Профи добавил ещё несколько предложений и решил пока ограничиться этим. Потом он взял в огрубевшие, от постоянной физической работы пальцы простой карандаш и принялся рисовать. Когда-то, в школьные годы, он очень хорошо рисовал, но это было давно. Поначалу у него получалось совсем неважно, и он отодвигал неудавшиеся рисунки в сторону и принимался снова. Чего-чего, а терпения и настойчивости у него хватало. Он работал до тех пор, пока Полина не позвала его на ужин.  Профи слышал, как она раза два заглядывала до этого к нему в комнату, но не подходила, чтобы не мешать, нечем не проявляя своего любопытства. Он почти до самого приезда Философа занимался рисунками НЛО в разных ракурсах и их описанием. Когда закончил, то посчитал – с рисунками и сопроводительным текстом получилось пятьдесят один лист.

               
                Глава  третья.   

    Философ приехал через месяц. Когда он вошёл к ним в квартиру и увидел удивлённые взоры Профи и Полины, то весело рассмеялся. Загорелый, чисто выбритый, коротко постриженный с задорным блеском в глазах он производил впечатление человека, приехавшего с каких-то невиданных заморских курортов.
  – Философ, тебя не узнать. Ты ли это?  – вышла из онемения Полина.
  – Всё потом, друзья мои, всё потом, а сейчас ключи от квартиры.
  – Ты же с дороги! Поужинай с нами. Мы как раз настроились, – сказал Профи.
  – С этим я соглашусь, – рассмеялся  Философ.  – Предотвращая ваши вопросы, скажу сразу, да простит меня Вера, влюбился я, друзья мои, влюбился! Хотя Вера перед своей смертью сказала, чтобы я не болтался, как положено один целый год. Сказала, что если встретится хорошая женщина, то.…В общем,  мы с Машей решили год всё же подождать и потом сойтись.
  – И где же Маша? – спросила Полина.
  – А там, в Иркутске, осталась. Смотрит в окошечко своей квартиры и ждёт меня, – прожёвывая пищу, сказал Философ. – У внучки на свадьбе познакомились. 
  – Что же с собой не привёз? – спросил Профи.
  – Возможно, и приедет. Дела там у неё с выходом на пенсию связанные. Так что не спешите. Успеете познакомиться, – Философ опять весело засмеялся и встал из-за стола. – Спасибо за ужин, пошагаю до дому.
– Я к тебе завтра  приду, разговор есть, – сказал Профи, провожая Философа до двери.   – Хорошо, буду ждать, – ответил Философ и вышел в двери.
       – Что это? – удивлённо посмотрел на Профи, сидевший за кухонным столом Философ, когда тот положил перед ним небольшую стопку бумаг.
  – Ты ознакомься, а я, чтобы не мешать, пойду в зал телевизор посмотрю.
  – Даааа… – сказал Философ, когда спустя некоторое время Профи вернулся к нему на кухню и присел напротив.
  Философ долго, будто невидяще смотрел на Профи и неожиданно зевнув, сказал:
  – Надо полагать, исходя из этого, – Философ постучал пальцем по  бумагам, – что у тебя, уважаемый Профи, произошла реальная обоюдно заинтересованная встреча с представителями внеземной цивилизации. Тем более, если судить по дальнейшему их поведению, описанному тобой, они со своей стороны связи не прервали и предлагали продолжить знакомство, то есть сотрудничество, но ты категорически отказался о чём, зная тебя, думаю, что в данный момент ты сожалеешь. Ведь так? 
  – Да, это так, – ответил Профи. – Но с другой стороны они не выдвинули никаких предложений, никаких обязательств или условий сотрудничества. Но чувство, что я обязан  обратиться с этим, как говорится, к  «высшим эшелонам власти» – они в меня вложили.
  – Высшие, на то они и высшие! – рассмеялся Философ. – Разве можно нам низшим их достигнуть. Правда были времена, когда если кто-нибудь  приходил к Царю и говорил, что у него дело государево, то его незамедлительно пропускали к нему.
  – Правда и то, что если дело оказывалось пустяковым, заявителю отрубали голову, – рассмеялся Профи.
  – Да уж, палка о двух концах, – пробурчал Философ. – Но сегодня, если попадёшь в паутину нашей отечественной бюрократии, в живых ты возможно и останешься, но соки они из тебя высосут, будь уверен.
  – Но я, же не для себя стараюсь! – воскликнул Профи.
– Как же не для себя? А это что такое – «договорные отношения»? – Профи зевнул и, посмотрев  другу в глаза, тут же рассмеялся.  – Знаю, знаю, ты же у нас полный альтруист. Деньги для тебя  некая необходимость, которая мешает жить полной жизнью Робинзона Крузо.


 – В данном ракурсе деньги нужны для создания анимационного фильма, – сказал Профи. – Без фильма, где будет показан реальный полёт НЛО, показаны его возможности доказать кому-либо, что это факт,  будет сложным делом.  Мои рисунки, конечно, многое покажут и, конечно же, раскроют истинный полёт иноземного летательного аппарата, но работу энергии, на которой аппарат совершает свои удивительные кульбиты, понять без визуального наблюдения будет гораздо сложнее.


 – Если судить по тем суммам, которыми у нас воруют, то деньги в стране есть, – опять рассмеялся Философ. – Но уверяю тебя, дорогой Профи, что на твой десятиминутный фильм денег не найдётся. Представь себе среднестатистического чиновника. Вот он упакованный обширным кабинетом со всеми прибамбасами  к нему, не считая секретаршу за стенкой, восседает в своём кресле, и, подняв свой очень чувствительный к запаху денег носик, озирает окрестности. И тут пред его замасленным взором являешься ты. Как некое видение, прибывшее из какой-то тьмы  тараканьей. 


 Ты  начинаешь махать своими бумагами, пытаясь донести до его зашоренных повседневностью  мозгов нечто новое, для него абсолютно не понятное. Говоришь ему о новых технологиях, о совершенно необыкновенных летательных  аппаратах, о будущем отечественной космонавтики и вдруг понимаешь, что перед тобой никого нет. Ты говоришь в пустоту. Нет, конечно, он возьмёт твои мысли, твои размышления и твои мечты так наивно с детской непосредственностью изложенные на бумаге и скажет, провожая до двери (что маловероятно) – ждите ответа в письменном виде. Он конечно и не подумает дать расписку, что им получены от гражданина  (н) некие документы, тем самым нарушая твои авторские права, о которых ты по простоте душевной даже и не подумал.  У нас это как-то непринято. У нас чиновник как духовник, с которого исповедующийся не берёт никаких оберегающих его честь и достоинство расписок.


 В результате твоя тайна становится его собственностью и, что с ней делать, он конечно хорошо знает. У него есть в «загашнике» нужные люди, такие же, как он жаждущие и алчущие, сидящие на тех самых местах, которые могут превратить твоё кровное в их кровные «чаевые». А что есть у тебя? Что можешь ты, живя на этой долготе, которую они там, в далёкой Столице называют глубокой провинцией. Долгота, которая многие лета даёт стране всё  – от золота и алмазов до леса и угля.

 Это конечно другая тема, хотя если судить потому, как живёт эта самая провинция, то можно понять и отношение власть имущих  к людям живущим здесь. И вот они, эти самые провинциалы смотрят из своих далей на тех, кто считает их тёмными недалёкими личностями. А эти телепередачи, в которых высказываются заумные ораторы, несущие в своих речах полный бред, рассчитанный на глуповатых провинциалов, как они о нас думают. И вообще они, возможно, забыли, что они также смертны, как и мы. Они высшие.


 Резюмируя всё выше сказанное, спрошу тебя, мой друг, – на какой хрен  тебе всё это надо? Не лучше ли пойти в ближайший магазинчик, купить русскую народную соломенную шляпу и опустив с берега нашей речушки босые ноги в прохладную воду, ловить гольянов. Уверен – ты испытаешь истинную, не поддельную радость. Радость бытия близкую к блаженству, то есть к раю, – Философ неожиданно, с протяжным всхрапам зевнул и, громко расхохотался.  – Закройте рот уважаемый Профи, а то у вас такой туповатый вид, а это вам совершенно не подходит.
Была у Философа такая привычка неожиданно в беседе переходить на «Вы».


 – Да уж! Нагнал ты жути на нашу «любимую» бюрократию. И всё же без неё тоже дел не сделаешь, – сказал, улыбаясь Профи. – К тому же у меня такое чувство, что к этим действиям меня что-то или кто-то подталкивает. Не делать этого я не смогу, пока они не решат, что надо прекратить.
 – Всё, что ты говоришь, похоже на бред сумасшедшего, но зная тебя многие,  многие годы, я тебе  верю, и хочу в ответ спросить: А какого-либо плана действий они тебе не предоставили? – Философ  уже с серьёзным выражением на лице, изучающее посмотрел в глаза Профи.


 – Этим вопросом я тоже задавался, – ответил Профи. – и вновь и вновь вспоминая произошедшее, вспоминая этот полёт, этот голос – «ОН НАС ВИДИТ, ОН НАС ВИДИТ!» – чётко понимаю, что произносилось это с некоторым испугом. Им очень не хотелось, чтобы их расшифровали. Из этого следует, что они, почему то не хотят чтобы кто-то из землян видел их,  а с другой стороны, зачем же они показали ЗНАКИ ОБЩЕНИЯ? Они решили, что я пойму их и были очень разочарованы, когда поняли, что это не так. Это я почувствовал. А план? Не могу сказать. Пока чувствую, что мне, что-то надо делать. Двигаться в каком-то направлении.


 – Куда у нас можно двигаться? Только к ним  власть имеющим, – сказал Философ. –  Я думаю, ты влезешь в такую трясину, из которой потом трудно будет выбраться.
Философ зевнул и отвернулся от Профи.
 – Разве можно мерить всех под одну линейку? – Профи почувствовал, что заводится и тоже отвернулся от Философа и стал смотреть в окно, за которым жарилась на горячем солнце тайга.
  Он хорошо знал эту черту своего характера – чем сложнее становились обстоятельства, тем упрямее становился он и ничего не мог с этим поделать.
  – Всё же я попробую, – пробормотал он.
– Попробуй, попробуй, – с усмешкой ответил Философ, – тем более бумаги у тебя готовы, ноутбук на столе и обращаться ты с ним в пределах своих возможностей – умеешь, головастый ты наш. Сиди, рассылай во все стороны и жди ответа. Бумаги с описанием они, конечно, примут, а вот с ответом – повременят.  Навсегда повременят.
– И всё же я попытаюсь, – пробурчал Профи. Философ рассмеялся, встал и, подойдя к другу, положил ему на плечо руку
  – Я с тобой. А сейчас давай чайку выпьем, да я на гармошке тебе сыграю. Соскучился я по своей старушке.
         

 Профи стал «пробовать». Он скидывал информацию на диск или электронную почту и посылал её в организацию или  учреждение, которые хоть как-то были связаны с космосом и месяцами  ждал ответа.  …Я, Сомов Михаил Андреевич – гражданин России….  Так он дошёл до самых высоких вершин власти – ответа не было. Хотя однажды от очень строгой  организации пришла отписка – «Уважаемый Михаил Андреевич… не в нашей компетенции….»


– Ты думаешь, что они в первую очередь там делают, когда получают твоё послание? – Глядя на эту пустопорожнюю  работу друга, не выдержал однажды Философ.
– Что? – Профи недоумённо посмотрел в глаза Философа.
– Крутят указательным пальцем у виска! – рассмеялся  Философ. – Тебе показать, как это делается? Загибаются четыре пальца, – Философ стал загибать пальцы, называя их – мизинец, безымянный, средний, большой и остаётся указательный. С трудом сдерживая смех, Философ поднял указательный палец вверх, показывая его Профи и, подставил к своему виску, – потом его аккуратно подносят к виску и усиленно крутят!
– Да пошёл ты!! – не выдержал Профи.
– Ладно, не сердись, Сомов, – примирительно сказал Философ. – Я знаю, что ты упёртый, но все же лбом стену не пробьёшь.
Они находились в квартире у Философа. На кухне, что-то скворчало и шипело – там властвовала Маша. Со своим весёлым неунывающим характером, она легко вошла в их дружбу. 


 – Неужели ты не понимаешь, что это нужно стране, а возможно всему миру? – несколько горячась, спросил Профи. – Техника высочайшего класса. А энергия, на которой аппарат летает? Это что-то невероятное! Лучи выходят из одних и тех же клапанов, но разного цвета и разной формы. Они при необходимости могут преломляться, создавая нужную траекторию. Возможности аппарата неограниченны!  Но, чтобы это понять – надо увидеть! Чтобы увидеть, надо создать анимационный фильм. При современных технологиях это мы сможем сделать?


– Сможем, сможем, да что-то никак не можем, – пробурчал Философ. – Честно говоря, мне тебя жаль. Бьёшься как рыба об лёд, а никому это не надо. Хотя, я очень сомневаюсь в том, что все твои выкладки уже не находятся в разработке.
– Ты так думаешь? – Удивлённо посмотрел на Философа Профи.
– Уверен, – зевнув, ответил Философ, – это их глухое молчание очень похоже на поведение воров.  Когда вор сворует нечто крупное, он затаивается на некоторое время. Ложится на дно.
– Всё! На речку!! – неожиданно не только для Философа, но и для себя, сказал Профи. 
– Ну, вот  дошло, наконец-то, – рассмеялся Философ.
   

 Когда Профи осознал, что ему не надо ничего никуда посылать, а также ждать долгими месяцами – точнее годами, то он почувствовал, какая громадная гора забот свалилась с его плеч, хотя  тут же понял, что в нём остался навсегда жить этот удивительный полёт чужеземного аппарата. Те, двое кто находились  в нём и это существо с глазами и лицом человека стали для него  не только просто случайными знакомыми, а своими и даже больше – дальними родственниками, о которых всегда помнишь, но редко видишь. Он часто, особенно осенними вечерами, когда низкое небо сверкало алмазами звёзд,  выходил на лоджию,  всматривался в него и думал – где же они сейчас, чем занимаются и помнят ли они о нём.


«Удивительная у них жизнь, – думал он. – Если они так свободно передвигаются в просторах безграничного космоса. Я чувствую, что они бы с лёгкостью поделились с нами своими знаниями, своими необыкновенными возможностями, но им мешает наше «не обустроенное»  душевное состояние. Пока наша душа, наша сердцевина не избавится от грехов и пороков, не станет кристально чистой – они не смогут встретиться с нами. Человечество, которое в данный момент медленно заходит в тупик, должно пройти этот путь очищения. Будущее человечества только там – в космосе».
Время шло. Ничего не менялось. Но однажды в обеденное время, когда они с Полиной сидели на кухне за столом и пили чай с блинами, раздался телефонный звонок. В трубке голос Философа:
– Сомов срочно включи канал КМП,  идет программа «Ух, ты!». …
– Два миллиона рублей получит тот, кто предоставит достоверные артефакты о реальном существовании летающей тарелки, – говорила телеведущая (девушка с карими глазами). – Два миллиона за НЛО.


 Далее сообщалось об условиях проведения конкурса, о времени, о составе жюри, в которое входили солидные эксперты, а также знаменитый представитель уфологов. Далее программа шла каждую пятницу. В них рассказывалось об участниках конкурса, уже подавших заявку и предоставивших артефакты. Среди них выделялся представитель из Сибири. Как-то, будучи в тайге, он нашёл кусок древнего металла с вытесненными на нём толи буквами, толи схемами – Профи не понял. Ведущие программы даже побывали у него в гостях, где хозяин и он же самый главный претендент на три миллиона угостил их сибирскими пельменями.


 Они смотрели этот сюжет с Философом, и Философ хохотал до слёз.
– Смотри, смотри как он их окочуривает!
– Что смешного? – не понял Профи.
– Что не понятного, Сомов? – вытирая выступившие от смеха слёзы, – Не видишь? Идёт распиловка миллионов на глазах у всех. Ты, Профи не обижайся, но с твоими документами, рисунками с описанием они найдут, что делать, но это будет потом, а пока они сделают шоу, клоунаду! Так что не видать тебе ни анимационного фильма, ни летающего макета и не возможности высказаться перед учёными. Всё твоё они приберут к рукам. Будь уверен – для себя они изымут пользу, а на то, что это важно для страны им глубоко наплевать.  Кто ты такой? Забайкальский чалдон. Не расстраивайся, друг. То, что ты всё же послал им свои бумаги, имеет свои плюсы. Ты конкретно, наглядно поймёшь, с кем имеешь дело.
Как не сердился на слова Философа Профи – он понимал, что друг его прав.
– И что же делать? – спросил он.
– А ничего не надо делать. Досмотрим весь этот «лохотрон» и на речку гольянов ловить. В будущую пятницу состоится заседание жюри, на нём выберут этого повара из Сибири, отдадут ему миллионы и покатит он радостный в сибирскую тайгу, – Философ взял с дивана гармонь и заиграл «Прощание славянки».
   

 – Смотри, смотри, они завели скрытную комнату и в ней решают, кому отдать приз, хотя этот товарищ из Сибири находится здесь в единственном числе, – смеялся Философ. – Всё решено. А в прихожей находятся такие знаменитые люди. Они пытаются, что-то показать и доказать приглашённой знаменитой телеведущей со знаменитой фамилией. Чудненько! – от души смеялся Философ.
Была пятница. Они сидели на диване у Профи перед телевизором.  Иногда в комнату заглядывала Полина. Она недоумённо оглядывала мужчин и, покачав головой, уходила.
    Всё так и получилось. Два миллиона были отданы товарищу из Сибири. Тот, пообещав, что истратит их на поиски обломков НЛО упавшего,  где-то в глухой сибирской  тайге, взял в руки большой лист, с изображением двух миллионов – удалился. Потом брали интервью у экспертов – членов жюри.


 – Было ли доказано, что НЛО существует?  – Спросила журналистка у известного  уфолога.
– Конечно, – ответил уфолог, – мы даже знаем, как он устроен, как он летает, но энергия, на которой он это делает, нам пока не известна.


 – Ха! Чухаешь Профи он говорит о тебе, о твоём послании, – подпрыгнул на диване Философ. – Вот господа и прокололись, но всё равно то, что эта информация принадлежит тебе, они  не скажут, ни слова. Вся твоя информация принадлежит им.
Но нет! Был среди экспертов один человек с широким добрым русским лицом, академик.
– Этот кусок металла ничем не доказывает, что НЛО существует. Его надо ещё исследовать, подвергнуть тщательной экспертизе, – сказал он журналистке.


 – Есть ещё люди в наших селеньях, – проговорил Философ, – но, похоже, он чуть ли не в единственном числе. Остальным глаза и разум затмили злосчастные миллионы. Если перефразировать, то они вместе с миллионами выплеснули слона. Долгонько они будут искать эту энергию, хотя конечно аппарат, возможно, сможет летать и на нашей земной, известной нам энергии. Как же им не хочется встречаться с тобой.  Надо же будет согласиться, что это твоё открытие.


 Профи с удивлением смотрел на Философа. Он и не догадывался, что друг так близко принял к сердцу все его дела, связанные с НЛО. Впрочем, неопознанным летательным объектом он этот аппарат не считал.


 Дальше жизнь пошла по накатанной колее. Ничего не менялось. Но однажды была осень. Забайкальская осень. Профи сидел  в своём любимом кресле и смотрел телевизор. Полина сидела в другом кресле и что-то вязала на спицах внукам.
– Что это с тобой? – вдруг спросила она, взглянув на Профи.
– Что-то дико спать хочется, а ещё рано. На улице ещё светло, – ответил Профи.
– Так иди и ляг, – сказала Полина. – В нашем возрасте не надо сопротивляться  природе.


 Профи поднялся с кресла прошёл в спальню, разобрал постель и улёгся, с головой накрывшись одеялом. Отопление ещё не дали и в квартире чувствовалась сырость. И сразу же сон. Сон неожиданный и желанный. Уж сколько лет прошло, а Профи всё думал и вспоминал ту встречу в тайге. Ему страшно хотелось, чтобы это всё повторилось.
«Уж тогда-то я повёл бы себя иначе, по-другому, – думал он». 


 Как бы он себя повёл, он не знал, но что по-другому – знал точно. И вот он этот сон – настолько реальный, что Профи далеко потом поймёт, что был во сне. Он опять находится на лабазе, на деревьях. Опять белое пятно света падает на него. Свет всё ширится, ширится - становится ярче и вот  чёрное днище чужеземного аппарата зависло над  ним. Серые лучи, на которых спускался аппарат, исчезают и вместо них появляются другие – белые, мощные они осветили всё вокруг. Профи даже захотелось помахать рукой в знак приветствия, но что-то вдруг его остановило. Он только сейчас заметил, что на ободе, относительно близко друг к другу, находятся  два белых пятна с металлическим блеском. Профи вгляделся и понял, что эти две глубокие вмятины – следы от винтовочных пуль. Пули не пробили обод, но все же иголочные отверстия  в них сделали. В отверстия подтекала жидкость, превращаясь в два, едва заметных шлейфа.


 «Диск плавает в жидкости, потому и не шумит, – тут же осенило Профи, – и эта жидкость сейчас вытекает и они ничего не могут с этим поделать. ОНИ терпят катастрофу!!!».
Ещё не проснувшись, Профи подскочил и только потом обнаружил себя сидящим на своей постели.


 «Сколько этой маслянистой жидкости вылилось, пока они летали передо мной? А это значит, что аппарат может остаться там в кустах!  Там где у него погасли лучи. Мы с Философом бывали там, но в заросли ольховника не заходили».
Профи вскочил с постели и стал кружить по квартире, пытаясь осознать это своё неожиданное открытие.


 «Они хотели сесть на землю для того чтобы сделать ремонт и тут наткнулись на меня. Не зная чего от меня ожидать, они попытались понять, опасен ли я для них. А нам внушают, что они очень агрессивны. Даже в такой ситуации, когда была жёсткая необходимость меня убрать, они не сделали этого».


 Профи вспомнил печальный взор человека. То, что он был без скафандра, доказывает, что он находился на корабле-матке и появился на серебристом экране, чтобы на месте определить сложность ситуации.
«Стоп! А те двое,…если они были в скафандрах? Значит они тоже живые существа. Зачем роботам скафандры?».
Он вспомнил, как однажды аппарат пролетел ниже лабаза и он сверху через стекло видел синие лампочки на панели и пилотов в полный рост. Они сидели в двух креслах и, подняв головы кверху, смотрели на него своими прямоугольными глазами (очками) с колечками посередине. Может быть, материал, из которого они были созданы, не переносит нашей атмосферы. Он понимал, что многие его вопросы останутся  без ответа.


 «Понятно одно, раз они надели скафандры, значит, собрались выходить наружу и тут на их пути оказался я. Понятно и другое, что кто-то выстрелил по аппарату из винтовки, когда они летели над тайгой. Тогда получается, что не я один свидетель полёта аппарата. Выстрелов я не слышал, а это значит, что  они пролетели достаточное  расстояние, и у них вылилось порядочное количество жидкости, пока было принято решение приземлиться. Да! Они остались там, – опять  возникло в голове у Профи».
 Он даже ладонью ударил себя по лбу. Они с Философом конечно за прошедшие годы ни раз бывали на том месте и ни раз проходили это расстояние – от лабаза до того места где исчезли розовые разлапистые лучи аппарата. Но только сейчас Профи подумал о том, что у них у обоих даже, ни на йоту не возникло мысли, что аппарат может быть где-нибудь рядом валяется в густых зарослях ольхи. Профи кружил и кружил по квартире, пока не наткнулся на недоумённый взгляд Полины.
– Может быть, наскрести денежек по сусекам да на курорт, на море тебе съездить, – сказала она.
– Не сейчас, жёнушка, не сейчас. Лучше завтра в тайгу. Пойду к Философу обсудим этот вопрос.
   

 Конец сентября, но ещё тепло. Солнце в синем небе освещает и греет в золото одетые бока сопок.  Профи с Философом пришли к  лабазу около девяти часов утра и расположились на берегу ручья, что бежал неподалёку. Сначала сварили чай, а потом занялись обустройством табора. Возможно, придётся заночевать. Потом сделали главную работу – насадили, принесённые с собой вилы на черенки, срубленные неподалёку. Если у Философа вилы были цельные, то есть при всех своих рожках, то Профи отпилил ещё дома пилой по металлу лишние, оставив один центральный – длинный, плавно изогнутый зуб. Эти орудия должны будут заменить им металлоискатели. Если аппарат в ольховнике, то за прошедшие годы он плотно завален листвой, оброс мохом и не так просто его будет найти.
  – Ну, идём вперёд, Космонавт, – сказал Философ, набрасывая на плечи инструмент. Он всё чаще стал называть Сомова космонавтом, игнорируя его старое прозвище. – Сарынь, как говорится, на кичку!
 

 Они быстро прошли короткое расстояние от лабаза до шестого большого дерева – лиственницы, жёлтая крона которой, бросала густую тень. Тонкие, мелкие иголки уже сыпались с неё, укрывая подножие мягким покрывалом. Не только своим красочным нарядом хороша Забайкальская осень. Нет всёядной, надоедливо жужжащей мошкары, комаров, паутов и прочей летающей, не дающей покоя живности. Воздух прохладен и наполнен ароматами увядания.
– Ну, что ж, если визуально, то никаких следов падения аппарата не видно, – сказал Философ.


 Они стояли перед стеной густого ольховника, который начинался сразу же за лиственницей. От ольховника хиузом наносило сыростью и тленом.
– Так ольховник за прошедшие годы вырос, тогда он был не таким высоким. Там за ним каменная  россыпь. Аппарат  запросто мог пролететь по инерции туда и упасть среди камней. Камни, обросшие разноцветным мохом, хорошая маскировка для аппарата, – сказал Профи. 


 – Что ж, если он там, то это гораздо облегчит нашу задачу. Лазить по этой чепуре с вилами наперевес нелёгкое занятие, – Философ снял с головы камуфляжную шляпу, тряхнул седыми волосами и вернул её обратно. – Тогда начнём с россыпи, а уж потом будем брать на «абордаж» ольховник, – сказал Философ и шагнул в чащу.


 Когда они пересекли переплетённые между собой  кусты ольховника, то глазам их
открылось свободное пространство. Лишь отдельные деревья лиственниц стояли среди серых громадных камней, которые отвалились от высоких скал. Заросшие лишайником и мелким кустарником, они прятали под собой не только щели, но и небольшие пещерки, в которых можно спрятаться любому зверю. 
– Мы находимся как раз по курсу полёта аппарата, – сказал Профи. – И если он продолжил лететь также, то должен упереться в ту скалу, что стоит на его пути. Дальше ему хода нет, конечно, если у него не хватило сил перелететь её по высоте. Мы сейчас немного разойдёмся и пойдём параллельно друг другу к той скале, а потом расширимся и пойдём обратно.
– И так далее и так далее, – сказал Философ и, поправив шляпу, пошёл, перешагивая с камня на камень.
– Друг, ты не смотришь под ноги. Смотри, сколько засыпанных листвой и упавшими с деревьев  сучьями ям! – окликнул Философа Профи.
– Слушаюсь, командор, – приложив ладонь руки к шляпе, ответил Философ.


 Он вернулся на исходную позицию и медленно пошёл, по пути разгребая нанесённые ветром кучи листвы. Так, разгребая кучи листвы, завалы сушняка, они неторопливо стали подниматься к скале, пока не упёрлись в неё.
– Перекур! – сказал Философ и уселся на заросший густым лишайником плоский камень. – Да, красота, – продолжил он, оглядывая горизонт.
Заросшие густым смешанным лесом сопки восхищали своим разноцветьем. Профи достал из кармана кисет с махоркой, бумагу и стал скручивать самокрутку. Философ, похлопав по карманам, достал пачку Примы, небольшой мундштук  и дунув в него, сказал:
– Прочистить надо.
Он нагнулся и стал ломать тоненькую веточку, торчащую изо мха и опавших иголок лиственницы.
– Что за чёрт! Не поддаётся, – буркнул Философ и, приложив ещё большее усилие, вдруг вскрикнул. – Да она железная!
Они оба на какое-то мгновение впали в немоту. Профи осторожно, крадучись как будто был на охоте, взял в руки свой «металлоискатель» и стал  разгребать мох, свежие и слежавшиеся прошлогодние листья.
– Он здесь! – выдохнул Профи, когда почувствовал, что инструмент упёрся во что-то твёрдоё.


 Но больше убедил его в этом лёгкий, едва слышимый, металлический звук. Философ вскочил, взял в руки свои широкозахватные вилы и стал размашистыми движениями откидывать в сторону  листву и всё, что попадалось вместе с ней.
– Осторожней! – попридержал его Профи.
Наконец они оставили инструменты и руками в перчатках стали выгребать гнилые сучья, сгнившие листья и всё что попадалось в руки.
– Это он! Он! – воскликнул Профи, – когда они тщательно очистили аппарат. – И он не упал, а смог приземлиться. Видишь посадочное место выдвинуто и открыт вход.
Профи встал на колени и стал заглядывать в окно. Синее стекло (или нечто, из чего оно было сделано) поблёскивало на полуденном солнце.
– Там никого нет! Их спасли! Их забрали на корабль, – в состоянии некоторого возбуждения, воскликнул Профи.
Философ, сдвинув шляпу на затылок, в полном онемении смотрел то на Профи, то на аппарат.
– Смотри, антенна то выдвигается как перископ у подводной лодки, – сказал Профи и сверху вниз нажал на тоненький «прутик». Антенна лёгко ушла в корпус и исчезла, даже не обозначив места своего нахождения.
Похоже, было, что Профи потерял все ориентиры – он чуть ли не вприсядку ходил вокруг аппарата, поглаживая его корпус, заглядывал в синие окна, расположенные напротив друг друга и, похлопывая в ладоши, посмеивался.
– Ну и что дальше? – остановил его голос Философа.
Но Профи его не понял.
– Помоги! – сказал он и ухватился руками за несколько выступающий край аппарата. Философ поднялся, и они вдвоём с большим усилием перевернули аппарат на бок.
– Смотри, Философ, – сказал Профи, когда тщательно очистил от грязи диск и обод, в котором он находился, – смотри, – и показал пальцем на две вмятины на ободе.
Вмятины блестели на солнце.  В глубине, в самом центре виднелись два едва заметных крошечных отверстия.
– Да, на хорошего стрелка они налетели. Пули почти рядом легли, – сказал Философ. 
– Зачем надо было стрелять? Они, что? мешали кому-нибудь? – Профи поднял голову и посмотрел в синее, без единой тучки, небо. – У меня конкретное мнение, что этого стрелка нет среди нас.
– Как это? – удивлённо воззрился на Профи Философ.
– А так это! – в тон Философу сказал Профи. – Я думаю, что даже родственники не помнят его, как будто никогда не знали такого человека.
Философ долго с изумлением смотрел на Профи, потом протяжно зевнул и тихо произнёс
– Да-а-а.


Профи присел на ближайший камень, достал кисет с махоркой, бумагу и стал сворачивать самокрутку.  Философ прочистил мундштук, вставил сигарету и, они прикурили от  одной спички.


– Сейчас перекурим, а потом подберём ему местечко суше, поближе к скале. Тут полно пещерок и разных ям. Хотя, похоже, сырости он совершенно не боится. Смотрится, как новенький. Установим его, а потом плотно завалим камнями. Скала будет осыпаться и привалит его навсегда, – Профи затянулся самокруткой и опять уставился в синее небо.
– По зимней дороге конечно легче его перевезти  домой в гараж, – сказал Философ. – По зимнику можно подъехать прямо к месту, но можно попытаться и сейчас. До болотины, до мотоциклов тропа идёт под хорошим уклоном. Сделаем волокушу и дотащим. Сколько в нём веса? Килограммов семьдесят, девяносто.
– Ты меня не понял, друг. Я же сказал навсегда, – Профи аккуратно затушил окурок и поднялся с места.
– Тут я действительно не понял? – Философ удивлённо уставился на Профи. – Это же артефакт, который всё докажет.


– Этим господам, вышестоящим, как ты говоришь, я ничего доказывать и показывать больше не буду! Они, как и мы с тобой, наверное, ещё не дошли, или не дожили до полного понимания вещей. Мы спрячем его здесь, – твёрдо сказал Профи и посмотрел в глаза друга.
– Мы будем приходить сюда и будем его целовать, – расхохотался Философ. Столько лет ты жил мыслями об этом и вдруг такой финал! Ты меня оглушительно удивляешь, друг!
У Философа глаза действительно были наполнены недоумением.
– Хватит удивляться, лучше помоги, – сказал Профи. – Там у самой скалы вижу пещерку, задвинем аппарат в неё, завалим камнями, а остальное скала доделает. Видишь, как она интенсивно разрушается.
Они с большим трудом, помогая вагами, где катком, где волоком дотащили аппарат до места, задвинули его в небольшую пещеру, образованную двумя громадными осколками скалы и завалили её камнями.
    

 – Ну, вот и всё! – радостно выдохнул Профи, когда они с Философом с кружками горячего, только что вскипяченного чая в руках, уселись у костерка, – Будто громадная тяжесть  свалилась с плеч. Теперь я как будто не старик, а юноша.
– Стариками нас делают заботы да проблемы, но умирать всё равно придётся, а для природы совершенно безразлично юношей ты умрёшь или глубоким старцем, – сказал Философ и хлебнул из кружки чая. – Всё же, как они тебя достали эти господа бюрократы. Если бы его показать им, то…


– Ничего я им показывать не буду, – Профи встал и начал складывать вещи в рюкзак – они перешли точку не возврата. – Теперь пусть будет, так как будет. Я тебе сразу не сказал – когда я задвинул антенну, то внутри аппарата замигала маленькая, едва заметная лампочка.
– И что это значит? – спросил Философ.
– Это значит, что они там у себя поняли, что аппарат найден, – ответил Профи.
– Так что же из этого следует? – Философ озадачено посмотрел Профи в глаза.
– Для меня это уже ничего не значит. Это может, что-то значить для высших господ, как ты их называешь, но я умываю руки.
– Я понял! – рассмеялся Философ. – Это твоя такая маленькая месть этим господам.
– Скорее, что мне стало всё равно, – сказал Профи. – Я просто устал. Хочется надеть соломенную шляпу, пойти на речку и ловить гольянов.
– Я тебя понял, – рассмеялся Философ.  – Да будет так! Свобода превыше всего. Отринь всё. Возьми крест свой и следуй за мной. Не мной  давно было сказано.
   

 В посёлок они вернулись уже по вечерним сумеркам. Загнали в гаражи технику, и пошли по домам. 
– Зайдём ко мне, – пригласил Философ, когда они подошли к его дому.
Дом Профи стоял двумя домами дальше от дома Философа.
–Зачем?  – спросил Профи.
  – Достанем из холодильника бутылку запотелую и выпьем за свободу! – нарочито пафосно воскликнул Философ. – Давно стоит, дожидается.
– А, чё! Давай! – рассмеялся Профи.
   

 Когда выпили по первой, второй и третьей, то Философ на некоторое время удалился, а потом вернулся на кухню с гармошкой в руках.
– Я тут по дороге домой из тайги песенку сочинил, – сказал Философ и растянул меха гармони.
Что тут скажешь? Занятная была песенка. Профи смеялся до слёз. И припев был у неё подходящий.
– Куда исчез мой миллион? В тайге сибирской скрылся он. Зато мне крупно повезло – я целую НЛО…
  – Почему же миллион? – отдышавшись от смеха,  спросил Профи, – Там же в программе обещали два миллиона?
  – Я не бюрократ! Мне для хорошей рифмы и одного миллиона  из двух не жалко, – Философ сдвинул меха гармошки и с грустью в глазах посмотрел в глаза Профи.

PS. Профи вернулся домой, открыл ноутбук, открыл папку с документами и внизу написал крупным шрифтом – «Господа аниматоры, отзовитесь! Мы создадим фильм, который станет фильмом тысячелетия!» Это было его последним криком в пустоту.

                03. 12. 2015.