Сильнее брони. Часть-7. Итоги второго дня

 СИЛЬНЕЕ БРОНИ
(в новой редакции)


                Часть – 7
                (продолжение)


Штаб
1-ой гвардейской штурмовой
авиационной дивизии.

Командир дивизии полковник Прутков докладывает по телефону генералу Хрюкину  о выполнении боевых задач авиаполками за второй день штурма Кенигсберга.
Прутков: - Товарищ командующий! Все задачи дня выполнены, но есть и потери.
- Безвозвратные? – уточняет командующий.
- Да. Погиб экипаж Козенкова. Это лучший командир эскадрильи у Жихарева.
Хрюкин тяжело вздыхает:
- Печальная весть! Ещё одного героя потеряли!
- Но  он не был героем! – поправляет генерала комдив.
- Как не был? - удивляется Хрюкин. Мы же его два раза представляли!
- Прутков пытается нивелировать ситуацию:
- Вы же сами знаете, как к этому относился  генерал Черняховский. Он всегда откладывал представления к наградам на потом. Всё ждал больших побед... Вот и потянулись хвосты...
- А какой налёт был у Козенкова? – допытывается у полковника командующий.
- Две геройских нормы! – отвечает Прутков, но тут же поправляется, -  А вот начальник штаба подсказывает, даже больше, чем две.
Хрюкин твёрдо и решительно требует от командира дивизии исправить ситуацию:
- Так! Всех! Всех, кого вот таким образом проволынили и, представления к званию «Героя Советского Союза» не были реализованы...  Представить отдельным списком в течение суток!
- Будет исполнено!
Генерал продолжает поучать комдива, не снимая ответственности с себя:
- А нам с вами, командирам, за это должно быть стыдно!
Прутков лишь вздыхает.
- Стыдно! Конечно, стыдно!
                *    *     *
Третий раз за войну Василий Козенков будет представлен к высшей правительственной награде уже в списке Василевского 15 апреля 1945 года, вместе с боевыми друзьями Борисом Бучиным, Виктором Ветровым, Иваном Пятяри и Григорием Полуяновым.
Экипаж Козенкова не будет захоронен, а останется в истории, как погибший в районе завода «Остверке» в Кенигсберге.
Ну, а в боевой авиации формулировка «погиб в районе», прочно войдёт в обиход,  определяющий место гибели экипажей всех самолётов за линией фронта.
Возможно, в тех условиях так и надо было поступать, но данный подход не всегда был оправдан таким решением, поэтому многие могилы героев останутся неизвестными, а память о них будет увековечена в обелисках и гранитных плитах мемориалов.

Штаб 3-го Белорусского фронта.

На оперативном совещании присутствуют Маршал Василевский, его заместители, начальники всех родов войск, а также представитель Ставки Верховного командования, Главный маршал авиации Новиков.
Василевский, как прежде сдержан, внимателен и не многословен.
- Начинаем, как всегда, с начальника штаба фронта. Пожалуйста, Александр Петрович! – приглашает к карте генерала, командующий.
Покровский, в очередной раз демонстрирует свою глубокую осведомлённость и знание оперативной обстановки на фронте:
- Ситуация, по-прежнему остается сложной. Хотя, на мой взгляд, уже произошел перелом. Войскам, при поддержке авиации, удалось прорвать все три линии обороны противника, и бои сейчас идут за жилые кварталы. Хотя каждый дом в городе тоже является крепостью, но, тем не менее, более сотни таких кварталов уже удалось отбить у врага.
На этом Василевский останавливает начальника штаба фронта:
- Извините, Александр Петрович! Вчера я не успел заслушать командующего артиллерией, он был в войсках и хорошо там поработал. Сегодня же ситуация поменялась и перед артиллерией стоят другие задачи. Вот об этом я и хотел бы сейчас услышать.
Докладывает командующий артиллерией фронта, генерал-полковник артиллерии Барсуков:
- Вчера, перед вводом войск в наступление, по позициям и укреплениям противника, работало одновременно пять тысяч орудий, которые вели фронтальный огонь. Но сегодня уже тактика изменилась. Начиная с утра, обстрел целей  противника производится прямой наводкой и направлен на конкретные укрепления.
Маршал Новиков дополняет артиллериста информацией о действиях авиации:
- Необходимо отметить и тот факт, что такого бомбардировочного удара, какой был нанесен в этот день по Кенигсбергу, не наносила ещё наша авиация за всю войну. На завтрашний день он будет ещё эффективнее и направлен по танковой группе и уцелевшим укреплениям. Всего мы планируем два массированных удара до 2-х тысяч самолетов. Авиация фронта теперь будет работать не только днём, но и ночью.
Василевский поднял вверх правую руку. Все сразу затихли. Маршал подошел к окну, закурил и, долго молчал, вглядываясь в зарево пожарищ над городом. Потом, прикрыв форточку, подошёл к столу и обратился к  участникам совещания:
- Вы знаете, что мне сейчас больше всего хочется? Остановить войска, а немецкое командование призвать прекратить бессмысленное сопротивление. И сделать это только с одной целью, чтобы сохранить жизни солдат и офицеров, как с одной, так и с другой стороны. Не надо быть стратегом, чтобы не понимать, что судьба Кенигсберга предрешена также, как и судьба всей Германии.
Член Военного совета фронта, генерал Макаров, делает своё предложение командующему:
- Александр Михайлович! Если вы не против, то мы сделаем обращение к немецким войскам сложить оружие и передадим его по радиосетям, а также распространим в городе листовки с этим текстом.
Василевский одобряет инициативу, считая её актуальной в данной обстановке:
- Да, это надо сделать непременно! Но так, чтобы уже сегодня Ляш и его окружение знали об этом.
- Организуем и будем ждать от них ответа, - заверил Маршала Макаров.
Василевский демонстративно развёл руками перед генералами:
- Это всё, что мы можем сегодня сделать для окруженного гарнизона Кенигсберга.