Строганов А. С

СТРОГАНОВ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ
03.01.1733 - 27.09.1811

Александр Сергеевич родился в Москве 3 января 1733 г. в семье барона Сергея Григорьевича Строганова (1707 - 1756) и Софьи Кирилловны Нарышкиной (1708 – 1737).

Отец, Сергей Григорьевич, был младшим сыном известного российского солепромышленника Г.Д. Строгонова (1656 – 1715). В 1722 г. вместе с братьями был пожалован Петром I титулом барон, который жаловался именитым финансистам и промышленникам, внесшим существенный вклад в укрепление могущества Российской империи.
Мать, Софья Кирилловна, была одной из дочерей двоюродного брата матери Петра I Натальи Кирилловны, Кирилла Алексеевича Нарышкина (1670 – 1723).
В 1736 г. родилась его сестра Мария Сергеевна, в замужестве (около 1758 г.) Новосильцева.

В детские годы, проведенные в Москве, на Александра оказал сильное влияние дядя - барон Александр Григорьевич Строганов (1698 – 1754), один из самых образованных людей своего времени, первый переводчик «Потерянного рая» Джона Мильтона (1608 – 1674).
Отец Александра Сергеевича страстно желал, чтобы его сын стал военным. В 1745 г. мальчик был записан в Семеновский лейб-гвардии полк. Он обучался военному делу дома, под руководством лучшего ученика Сухопутного шляхетного кадетского корпуса Н.Е.Муравьева (1724 – 1770), после окончания, которого в 1750 г., Николай Ерофеевич был оставлен в училище в звании инженер-поручик преподавателем фортификации.

Уже находясь в чине прапорщика, в 1752 г. Александр Сергеевич «для совершенствования в науках» был отправлен за границу в сопровождении француза прусского происхождения Жана Антуана.
План «вояжа» составили А.Г.Строганов и профессор истории Санкт-Петербургской Академии наук Г.Ф.Миллер (1705 – 1783). Вскоре к радости молодого барона, желавшего избегнуть участи военного, его стали называть «ученым».
Посетив Берлин, где он радушно был принят генералом, впоследствии фельдмаршалом, Я.В. Кейтом, в 1728 – 1747 годах бывшим на русской службе, где осмотрел картинные галереи, библиотеки и дворцы. Затем чрез Ганновер, Ганау, Франкфурт-на-Майне и Страсбург в конце года достиг Женевы, осматривая по дороге все достопримечательности в области искусства, науки и промышленной техники.
В Женеве он пробыл два года, и это время посвятил преимущественно слушанию лекций тамошних выдающихся профессоров. Город с его разнообразной жизнью и разноплеменным населением настолько понравился Александру Сергеевичу, что он просил дозволения у отца остаться в нем и дольше, но получил отказ в этом, и в сентябре 1754 г. переехал в Италию, где в течение зимы этого и всего следующего года, облегчая себе путь рекомендательными письмами графа М.И. Воронцова (1714 – 1767) к владетельным особам и академика Миллера к ученым лицам, осмотрел художественные сокровища Турина, Милана, Вероны, Болоньи, Венеции и Рима. Не оставив без внимания почти ни одного музея. Он тщательно осмотрел многочисленные собрания произведений искусств, принадлежавшие местной аристократии, а в Венеции сделал первое приобретение для своей будущей живописной коллекции.
В Италии Александр Сергеевич окончательно потерял интерес к военному делу. Он знакомится с кардиналом Алессандро Альбани (1692 – 1779) и многими другими учеными и любителями искусства. В это время его внимание почти полностью поглощали медали, по поводу которых он переписывался с И.И.Шуваловым (1727 – 1797).
Находясь в Риме, Александр Сергеевич отдал на обучение знаменитому живописцу Помпео Баттони (1708 – 1787) своего крепостного художника Матвея Печенева, который в 1758 г., получив от Александра Сергеевича «вольную», вернулся на родину под именем Матвей Иванович Пучинов (1716 – 1797), где в 1762 г. за картину «Беседа Диогена с Александром Македонским» был удостоен звания академика Императорской академии художеств.

Из Италии в конце 1755 г. Александр Сергеевич направился в Париж, в котором пробыл также два года, предаваясь светским удовольствиям и в то же время, изучая физику, химию, металлургию и посещая фабрики и заводы.
По дороге в столицу Франции он на короткое время вновь заехал в Женеву, где познакомился с Вольтером (1694 – 1778) и мгновенно заразился «вольтерьянством».
В Париже молодой барон с большим вниманием осмотрел королевские коллекции, а также продолжил формирование своего «живописного кабинета».

В 1756 г. скончался отец Александра Сергеевича и ему в 1757 г. пришлось вернуться в Петербург.
Незадолго до своей смерти Сергей Григорьевич хлопотал перед императрицей Елизаветой Петровной о партии своего сына.
Императрица, заботясь о судьбе своей крестницы Анны Михайловны (1743 – 1769), дочери графа М.И. Воронцова, двоюродной сестре любовницы будущего императора Петра III Елизаветы Романовны (1739 – 1792), дала согласие на её брак с Александром Сергеевичем, в связи с чем, Сергей Григорьевич стал настаивать на срочном возвращении сына из-за границы.
Александр Сергеевич был не против исполнить волю отца и императрицы. В это время он писал своему наставнику Саразино в Женеву:
«Вице-канцлер граф Воронцов был искренний друг моему покойному отцу. У него я имел случай видеть и полюбить молодую дочь его графиню Анну; отец ея и мать, олицетворенная доброта, справедливость и благородство…, что же касается до той, которую я люблю, то ей 14 или 15 лет и ко всем качествам её ума и красоты нужно присоединить ещё и прекрасное воспитание. О, я самый счастливый человек в мире!»
Обряд обручения состоялся 20 сентября 1757 года, а свадьба  - 18 февраля 1758 года, с большой торжественностью, в присутствии самой Государыни. Почти одновременно замуж вышли ещё две фрейлины императрицы: Мария Романовна Воронцова (1738 - 1765) и Мария Осиповна Закревская (1741 – 1800).
По поводу этих трёх свадеб держали при дворе пари гетман граф Кирилл Разумовский (1728 – 1803) и датский посланник граф А.З. фон дер Остен (1726 – 1797), кто из троих новобрачных будет раньше всех рогоносцем, и оказалось, что выиграли те, кто держал за Строганова, молодая супруга которого казалась тогда самой некрасивой, самой невинной и наиболее ребёнком.
В день свадьбы Строганов получил звание действительного камер-юнкера, вместе с этим вступив в придворную службу.
Могущественный тесть помог барону окончательно покончить с военной службой и поступить в Иностранную коллегию, где Александр Сергеевич числился следующие двадцать лет (этому назначению, безусловно, помогло блестящее владение языками - немецким, французским, итальянским).

Александр Сергеевич продолжил дело отца по развитию семейной промышленности. Указом императрицы Елизаветы Петровны от 7 июня 1759 г. ему было разрешено построить «на нежилом урочище железоделательный завод». 17 июня 1761 г. начал свою работу Очерский чугунолитейный и железоделательный завод на реке Очер пермского края, правом притоке реки Кама. В 1800 г. оборудование завода состояло из 12 действующих и 4 запасных кричных молотов, 2 якорных горнов и лесопилки.

В начале 1760 г. вместе с графом А.П. Шуваловым (1744 – 1789) Александр Сергеевич организовал в своем доме литературный салон вокруг созданной им «общественной библиотеки», наибольшее число книг в которой принадлежало перу Вольтера. В этот момент граф сблизился с А.П. Сумароковым (1717 – 1777) и встал на его сторону в конфликте с М.В.Ломоносовым (1711 – 1765). Конфликт разгорелся из-за целепологания поэзии. Сумароков писал на потребу личности о любовной тоске и восхищении, в то время как Ломоносов уже писал торжественные оды национальной и общедемократической направленности.

В октябре 1760 г. императрица Елизавета Петровна по протекции М.И. Воронцова, вступившего двумя годами ранее в должность канцлера Российской империи командировала Александра Сергеевича в Вену для принесения приветствий австрийскому двору по случаю бракосочетания эрцгерцога Иосифа (1741 – 1790). Там от вдовствовавшей императрицы Марии-Терезии (1717 – 1780) он получил 29 мая 1761 г. взамен унаследованного баронского титула титул графа Римской империи, данный ему, как сказано в дипломе, «в ознаменование к нему истинного благоволения».

По возвращении в Петербург Анна Михайловна блистала на балах. Легкомысленная красавица, по словам английского дипломата Джоржа Макартни (1737 – 1806), была: «… очаровательнейшей женщиной своего времени и украшением двора Петра III.»
Граф Никита Иванович Панин (1718 – 1783) в то время был от Анны Михайловны без ума, забросив ради неё службу в Иностранной коллегии, исполнял любые её прихоти и глубоко переживал, когда она на него хмурилась. Отрезвление от наваждения было также неожиданно, как и эта внезапно нахлынувшая любовь. Завистники говорили, что она была женой кого угодно, но только не своего мужа.

Первое время супруги Строгановы жили счастливо, но скоро политические события (низвержение Петра III) резко повлияли на их семейную жизнь. Анна Михайловна, как и её отец, была сторонницей павшего императора, в то время как Александр Сергеевич оказался в числе приверженцев Екатерины II. Между супругами началась рознь, затем перешедшая в открытую вражду: явились взаимные обвинения, жалобы, огласились скандальные анекдоты, стали говорить, что муж поколачивает жену, у обоих возникла мысль о разводе.
В ноябре 1764 года Строгановы окончательно разъехались. Анна Михайловна возвратилась в родительский дом и стала именовать себя по прежнему Воронцовой. В одном из писем к дяде она называла себя: «Воронцова, бывшая по несчастью Строганова».
Дело тянулось 5 лет, Екатерина II уклонилась от решения дела о разводе, и оно было передано духовному суду. Упоминая о намерении Александра Сергеевича развестись со своей женой, Семён Романович Воронцов (1744 – 1832) писал своему отцу, графу Роману Илларионовичу (1717 – 1783):
«Я крайне опасался, зная его легкомыслие, чтобы не переменил своего мнения о разводе, чем бы Анна Михайловна на век опять несчастной сделалась.»
Семейный разлад Строгановых разрешился только в 1769 году неожиданной смертью Анны Михайловны, отравленной, как полагали современники, князем П.Н. Трубецким (1724 – 1791), отцом второй жены Александра Сергеевича, красавицы Екатерины Петровны, в которую Строганов в это время влюбился.

По отзывам современников, Анна Михайловна была добра и была любима всеми ближними за её кроткий нрав. Графиня П.А. Брюс (1729 – 1786) писала брату П.А. Румянцеву (1725 – 1796):
«Батюшка братец! Я теперь в доме Анны Карловны. Сегодня Анна Михайловна Строгонова умерла; жалость неописанная; её кончина была скоропостижна. Пожалуй, голубчик, не покинь Семена Романовича я знаю, что её смерть очень его тронет; ради Бога, не покинь его. Прощай голубчик, мы не можем опомниться от этой потери…»

Александр Сергеевич активно участвовал как в деятельности шуваловской Академии трех знатнейших искусств, так и Императорской академии художеств, основанной в 1764 г. Он способствовал развитию таланта Д.Г. Левицкого, заказав ему в 1769 г. свой портрет. Этот портрет Александр Сергеевич разрешил малоизвестному ещё тогда художнику представить на выставку Академии художеств 1770 г.
 В это врем в «Санкт-Петербургских ведомостях» регулярно повторяется объявление:
«При императорской академии художеств учрежденный фактор господам любителям художеств сим почтеннейше объявляет, что сего декабря с 25 дня выставленные картины и рисунки воспитываемого юношества и учеников оныя Академии продаваться будут в их пользу по написанной на каждом ценам; чего для желающие могут оные видеть и покупать по средам и субботам пред полуднем и пополудни, покуда оные все проданы будут».
Несмотря на утилитарность этого объявления, рекламируемая выставка была необычной. Вниманию зрителей предлагались не только ремесленные поделки и ученические работы. Перед зрителями представали произведения искусства, которые можно и нужно было смотреть не ради решения каких-то практических задач оформления интерьера, но ради той работы ума и чувства, которые их созерцание доставляло. Пышность обстановки выставки, торжественность начинавшего складываться ее ритуала представлялись современникам не только естественными - необходимыми. Каталог выставки носил витиеватое и многословное название: «Описание трудов господ членов Императорской Академии трех знатнейших художеств живописи, скульптуры и архитектуры, выставленных по общему собрания согласию в Академической сале для смотрения всенародно 1770 года». Участники - трое архитекторов, мозаичист, семеро живописцев - и широчайшая панорама современного русского искусства.

В 1766 в доме Александра Сергеевича собирались члены комиссии по составлению проекта нового Уложения, именно тогда был составлен обширный проект устройства Публичной библиотеки и общества для печатания книг и переводов с целью «распространения и процветания российского языка».

С 1760-х годов Александр Сергеевич активно участвует в строительстве церквей в своей уральской вотчине. В 1766 г. построена Свято-Алексиевская церковь в селе Ёгва, в 1768 г. Васильевская церковь в селе Белоево, в 1796 Георгиевская церковь в селе Верх-Иньва, в 1796 г. заложена каменная Свято-Николаевская церковь в городе Кудымкар (освящена в 1806 г.).

В 1769 г. Александр Сергеевич женится во второй раз. В этот раз его супругой стала княжна Екатерина Петровна Трубецкая (1744 – 1815). По отзывам современников она отличалась красотой и умом, её считали просвещенной и остроумной собеседницей.

В 1770 г. Александр Сергеевич был пожалован чином тайного, а в 1775 - действительного тайного советника и сенатором.

Все это время Строганов страстно желал вернуться в Париж, пребывание в котором было прервано смертью отца. Это удалось сделать только в 1771 г. В качестве секретаря его сопровождал известный книготорговец и книгоиздатель И.Я. Вейбрехт (1744 – 1803).
Во время его отсутствия в Петербурге распространяется мода на частные салоны и его дом в Петербурге превратился в одну из самых модных концертных площадок. В частности, в 1778 г. здесь выступал французский скрипач-виртуоз Луи Анри Пезибль (1748 – 1782).

Во время восьмилетнего пребывания во французской столице граф собрал обширную коллекцию произведений живописи. Этому способствовало проведение в Париже аукционов герцога Э.Ф. де Шуазеля (1772), Блонделя де Ганьи (1776), принца Конти (1777) и Рандона де Буасси (1777).
Вероятно, Александр Сергеевич уже задумал план картинной галереи. Менее активно Строганов интересовался работами французских скульпторов, хотя составил небольшую коллекцию терракот. Из современных ему живописцев он предпочитал О. Фрагонара (1732 – 1806) и Г. Робера (1733 – 1808), став покровителем второго из них, лишившегося патрона после банкротства Шуазеля (1719 – 1785). Не исключено, что именно с помощью «живописца руин», как называли Г. Робера современники, Александр Сергеевич сформулировал свою художественную концепцию. На шести полотнах, написанных для петербургского дома графа, французский мастер представил прекрасные виды природы (водопады, горы), обелиски и собор Св. Петра в Риме. После возращения Александра Сергеевича в Петербург в 1779 г. картины Г. Робера заняли почетное место в доме графа.

В Париже Александр Сергеевич увлекся алхимией и принимал активное участие в деятельности сразу нескольких масонских лож.

В 1774 г. у Екатерины Петровны и Александра Сергеевича в Париже родился сын Павел (ум. 1817), будущий члена Негласного комитета (1801 -  1805) при Александре I, в 1776 г. дочь София (умерла в 1794 г. незамужней)
В 1778 г. Александр Сергеевич подписывает контракт о воспитании его сына Павла с Ш.-Ж. Роммом (1750 – 1795), будущим революционером, покончившим с собой накануне казни. Обладая практически неограниченными средствами выделяемыми Александром Сергеевичем, Ш.-Ж.Ромм провел над Павлом эксперимент по воспитанию в духе Ж.Ж. Руссо (1712 – 1778).
Одним из главных средств образования были путешествия по родной стране. Уникальным памятником этих поездок стал альбом «Путешествующий по России живописец», исполненный французским художником Ж.Б. де ла Траверсом. Альбом содержал 400 листов, приготовленных к гравированию (Как целое он перестал существовать в 1920-е гг. В настоящее время известны не более 100 листов этого альбома).

В 1777 г. Александр Сергеевич выписывает с Урала из села Новое Усолье своего крепостного А.Н. Воронихина (1759 – 1814) и отдает его в обучение архитекторам В.И. Баженову (1737 – 1799) и М.Ф. Казакову (1738 – 1812) в Москве. В 1779 г. он перевозит его в свой петербургский дом, где тот воспитывался вместе с его сыном Павлом. С ним и его воспитателем Жильбером Роммом Воронихин путешествовал по России (1781-1785) и странам Европы (1786-1790). В 1786 г. Александр Сергеевич дал ему «вольную». С 1812 г. Воронихин был руководителем архитектурного класса в Академии художеств.
В 1800 г. Александр Сергеевич выписывает из Нового Усолья молодого крепостного Медведникова, и отдает его на обучение в Академию художеств, где уже преподавал А.Н. Воронихин. В 1805 он дает ему «вольную» и отправляет на обучение в Италию. За картины, написанные там, Медведников получил звание академика. По возвращению из-за границы служил хранителем картинной галереи Строгановых в Петербурге.

Екатерина II достаточно скептически относилась к Александру Сергеевичу дав ему еще в 1760-е гг. прозвище «Magot» (Дурняшка). Отношения между ними обострились в 1780-е гг. в период его активной алхимической деятельности. Опасаясь «тайных занятий» своего камергера, императрица, тем не менее, не стала против них ничего предпринимать, только написала две сатирические комедии — «Обольщенный» и «Обманщик».

В 1779 году Александр Сергеевич был отозван в Россию, и в это время разыгралась семейная драма, навсегда разлучившая его с Екатериной Петровной. В Петербурге она познакомилась с недавно оставленным фаворитом Екатерины II Иваном Римским-Корсаковым (1754 – 1831).
Римский-Корсаков был молодым 24-летним красавцем, он любил музыку, пение и обладал хорошим голосом. Он влюбился в Екатерину Петровну и без труда добился взаимности. Влюбленные были обнаружены, и Корсаков был удален от двора; к общему удивлению, графиня Строганова последовала в октябре 1779 года за ним в Москву, бросив в Петербурге мужа, 5-летнего сына и 3-летнюю дочь.
Александр Сергеевич отнёсся к происшедшему философски и, не оформляя развода, наделил жену домом в Москве, деньгами и имением Братцево под Москвой. Екатерина Петровна продолжала носить имя мужа и не прерывала связей с детьми, оставшимися у отца, воспитанием которых она постоянно интересовалась. Родители тщательно скрывали от детей свои порванные отношения, о чем они узнали лишь значительно позже.
Екатерина Петровна провела остальную часть жизни между Братцевым и Москвой. Она жила роскошно; принимала у себя все высшее общество, а также всех заезжих певцов и виртуозов. Строганова до конца дней сохранила свою привязанность к Корсакову, и когда, при Императоре Павле, ему велено было удалиться в Саратов в 1799 году, хотела последовать за ним туда, хотя уже с 1794 г. у неё отказали ноли и она была обездвижена.
Князь И.М. Долгорукий (1764 – 1823) писал о ней:
«…Женщина характера высокого и отменно любезная, беседа её имела что-то особо заманчивое, одарена многими прелестями природы, умна, мила, приятна. Любила театр, искусство, поэзию, художество с таким же огнем и в 70 лет, как в молодости. Была очень живого характера.»

Александр Сергеевич после  ухода  жены отнюдь не затворился в одиночестве и печали. О хлебосольстве А.С. Строганова слагались легенды. Его балы, маскарады и пышные приемы в петербургском дворце надолго остались в памяти потомков.
Во дворце Александра Сергеевича было множество самых разных помещений. Однако здесь не было спальни, так как владелец привык спать в разных комнатах в креслах, на кушетках или на раскладной походной кровати.
Для обслуживания дворца содержался двор в 600 человек - певцы, музыканты, танцоры, актёры, повара, плотники, гребцы… И каждый год на именины, делая исключения из всех правил, к Строганову А.С. во дворец на Мойке приезжала Императрица Екатерина Великая.
Булгарин Ф.В. (1789 – 1859) в своих воспоминаниях, опубликованных в 1846 г. писал:
«На даче Льва Александровича Нарышкина (...) (на Петергофской дороге) и на даче графа А. С. Строганова (на Выборгской стороне, за Малой Невкой) в каждый праздничный день был фейерверк, играла музыка, и если хозяева были дома, то всех гуляющих угощали чаем, фруктами, мороженым. На даче Строганова даже танцевали в большом павильоне не званые гости, а приезжие из города повеселиться на даче — и эти танцоры привлекали особенное благоволение графа А.С. Строганова и были угощаемы. Кроме того, от имени Нарышкина и графа А.С. Строганова ежедневно раздавали милостыню убогим деньгами и провизией и пособие нуждающимся. Множество бедных семейств получали от них пансионы.
Домы графа А.С. Строганова и Л.А. Нарышкина вмещали в себе редкое собрание картин, богатые библиотеки, горы серебряной и золотой посуды, множество драгоценных камней и всяких редкостей.
Императрица Екатерина II в шутку часто говорила: «Два человека у меня делают все возможное, чтоб разориться, и никак не могут!»»
Поэт Батюшков К.П. (1787 – 1855) писал, что Александр Сергеевич был «остряк, чудак, но все это было приправлено редкой вещью – добрым сердцем».

Неприятности своей семейной жизни Александр Сергеевич компенсировал активным участием, как в работе своих предприятий, так и на поприще государственной службы. 18 октября 1781 г. на церемонии торжественного открытия пермского наместничества присутствовали: наместник, генерал-поручик Е.П. Кашкин (1737 – 1796), губернатор, генерал-майор И.В. Ламб (? – 1801), со штатом чиновников, и двое представителей местного дворянства: действительный тайный статский советник, граф Александр Сергеевич Строганов, и его двоюродный брат, генерал-майор, барон Александр Николаевич Строганов (1740 – 1789).

В 1783 г. Александр Сергеевич вошел в состав первых членов Российской академии наук и принял участие в составлении «Словаря Академии Российской», собрав и представив слова, начинающиеся на букву «Ю».
В августе 1785 г. граф принял на себя рассмотрение первых листов издания, чтобы «сделать к ним дополнения и замечания». Тогда же он предложил, чтобы при объяснении слов «к примерам, взятым из священных книг, прибавлять примеры, взятые из светских писателей или же придуманные самими составителями словаря, и помещать по одному только примеру, заимствуя его как из книг славянских, так и из языка, ныне употребительного». Хотя Академия придерживалась мнения о «недовольном числе Российских писателей, на которых бы в таковых слов употреблениях сослаться можно было», выборки из светских писателей неуклонно расширялись.
2 ноября 1785 г. Екатерина II писала своему постоянному корреспонденту Ф.М. Гримму (1723 – 1807):
«Еще раз прошу Вас убедительно оставить мое невежество во всей его неприкосновенности. Обер-шталмейстер Нарышкин и я, мы завзятые невежды, и своим невежеством бесим обер-камергера Шувалова и графа Строганова, которые, и тот и другой, состоят членами по меньшей мере 24 академий и, в частности, Российской».
К этим словам была сделана приписка:
«Вот отчасти, чтобы побесить их и показать им, что им приходится сообразовать свой Русский словарь с мнением невежд, мы и составили наш словарь на Бог весь скольких языках, и труд этот — произведение невежественных младенцев».
Речь здесь идет о проекте П.С.Палласа (1741 – 1811) перевести ограниченное число слов на максимально возможное число языков мира. 20 февраля 1786 г. императрица сообщала тому же корреспонденту: «За эту зиму я составила список из 280 слов, которые велела перевести на сто восемьдесят языков и наречий».
В своих мемуарах Е.Р. Дашкова (1743 – 1810) писала: «Это ненужное и странное произведение внушало мне отвращение».

С 1784 года и до своей смерти Александр Сергеевич был Петербургским губернским предводителем дворянства; современники его любили за пышные приемы и гостеприимство.

21 апреля 1798 г. Александр Сергеевич был возведен в звание графа Российской империи.

24 января 1800 г. Павел I повелел указом «отставному тайному советнику и обер-камергеру графу Строганову быть... ИМПЕРАТОРСКИХ библиотек Директором».
Эту должность Строганов получил одновременно с должностью президента Академии художеств по отстранении Главного управляющего библиотеками и президента Академии художеств М.-Г. Шуазеля-Гуффье (1752 – 1817). Выбор не был случайным: Строганов был страстным собирателем книг и произведений искусства, которые хранились в его особняке. Его галерея была открыта один раз в неделю для посетителей. В саду его дачи (в Новой Деревне) была устроена библиотека для публичного чтения.
Одновременно с этим он был назначен Начальником экспедиции по прииску драгоценных камней (в его подчинении находились Петергофская и Екатеринбургская шлифовальные фабрики).
Александр Сергеевич приступил к обязанностям директора Императорской библиотеки еще до официального вступления в должность. 15 января 1800 г. Антоновский М.И. (1759 – 1816) подал Строгонову доклад о состоянии Библиотеки. По материалам этого доклада Александр Сергеевич в январе того же года пишет свой доклад «В Императорскую Публичную Библиотеку», в котором говорилось о плане Павла I соединить «Библиотеку Речи Посполитой имени Залуских» (основана в 1747 г., вывезена в Россию в 1794 г.) с собранием И.А. Корфа (1697 – 1766) из Гатчинского дворца (приобретена Екатериной II в 1764 г. для Павла I), библиотеки Вольтера (приобретена Екатериной II в 1778 г.) и Дидро (приобретена Екатериной II в 1765 г.) в «одну, устроенную по принципу в публичных знатнейших Европейских Библиотеках классификации», и о строящемся новом здании для библиотеки.
В докладе обозначались обязанности директора и главного библиотекаря, чиновникам Библиотеки предписывалось разбирать и классифицировать книги «под смотрением Трембиценского и Огара», много обязанностей возлагалось на Антоновского (хранительские, финансовые, организационные и связанные с закупкой книг и рукописей на русском и старославянском языках), устанавливались круглосуточные дежурства чиновников по Библиотеке с целью охраны фондов от посторонних и от пожара.
В 1805 г. Александр Сергеевич обращается к Александру I с представлением об учреждении при Императорской библиотеке специального Депо манускриптов, на основе собрания рукописей П.П. Дубровского (1754 – 1816), вывезенное им из Франции, с которым Строганов ознакомился еще в 1800 г. Александра I утвердил Указ об учреждении Депо манускриптов и назначении Дубровского его начальником с подчинением непосредственно Строганову. В 1806 г. для Депо манускриптов по проекту А. Воронихина были сооружены специальные шкафы.

При императоре Александре I Строганов был назначен членом Главного управления училищ, ему же поручалось управление Санкт-Петербургским учебным округом во время отсутствия попечителя. 

Александру Сергеевичу было поручено строительство Казанского собора в Санкт-Петербурге. Он был инициатором строительства собора с привлечением русского архитектора и председателем (с 1801 года) попечительского совета по строительству собора.
Последние 10 лет своей жизни Строганов почти всецело посвятил постройке Казанского собора. К работам были привлечены русские мастера во главе с А.Н. Воронихиным.
Постройка собора, роскошный образ жизни, устройство одной из лучших в России картинных галерей, собирание редкостей - все это значительно расстроило громадное состояние Строганова.

Скончался  Александр Сергеевич 27 сентября 1811 года, простудив-шись 12 сентября во время празднества в честь открытия Казанского собора, и погребён на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.
Никакого памятника, даже надгробного, он не удостоился, однако роль посмертного монумента (1814) исполнил портрет графа кисти А.Г. Варнека (1782 – 1843), на котором Строганов изображен на фоне Казанского собора в костюме кавалера ордена Св. Андрея Первозванного (ныне хранится в Государственном Русском музее).

Награжден орденами Андрея Первозванного, Александра Невского, Анны 1-й степени, Белого Орла, Станислава, Иоанна Иерусалимского и другими, английскими орденами Бани и Ордена Подвязки.

Сыну его Павлу Александровичу помимо имущества достался долг в размере 3 млн. руб., для погашения которого оказалось необходимым обратиться в правительственный суд.