Бесхитростные заметки... Не о литературе

О НЕХРИСТИАНСТВЕ ЕВРОПЫ

25 октября 2002


Давно пора это записать…



Принято считать Европу страной христианской (т.е. придерживающейся – в части мировоззрения вообще и религии в частности – тех или иных форм хри-стианства). Так ли это? Вернее – ВСЕГДА ли это?
"Простецы", очевидно, в большинстве своем – христиане, т.е. почитающие Ветхозаветного Бога-творца и Новозаветного Христа-спасителя (в той или иной интерпретации) как ИМЕННО ТАКИЕ ПЕРСОНЫ – именно такого Творца и именно такого Спасителя. А Писание (в принятой у данного толка интерпретации) – счи-тают ВОИСТИНУ СВЯЩЕННОЙ КНИГОЙ.
А "мудрецы"?

Что навело меня на размышления:
Во-первых, Н.М.Карамзин, славный писатель и историк. Точнее – его "Письма русского путешественника".
Оный Путешественник выехал из России (православной), пересёк Польшу – или уже российскую часть Польши, не помню – (католическую), земли Германские (то ли католические, то ли реформатские), посетил Швейцарию (кальвинистскую), пересек – задержавшись на некоторое время –  Францию (тогда ещё католическую – Революция только-только начиналась, и до Культа Существа было далеко), прибыл в Англию (английскую; я считаю пижонством переводить Church of England – Церковь Англии – на латинский манер "церковью англиканской"), вернулся домой на английском корабле. В общем сентиментальном духе (и в согласии со своей пытливой натурой) Путешественник не раз и не два говорит о своих чувствах – но не разу не касается вопроса: а как он молился Богу? Ибо ему, вроде бы, полагалось – всё-таки XVIII век…
Молился ли он в чужеславных храмах (Христос един), или возил с собою какие-то иконы? Ни слова! Зато – слова о другом (о чем именно – позже).
Во-вторых, тот самый культ Верховного Существа в революционной Фран-ции (очевидно, просто Существа, с прописной буквы). Францию обвиняли и в бе-зумии – но не в ереси! В безбожии (была в Конвенте атеистическая струя) – но не в "бусурманстве"! Похоже, Европу более шокировал развал структуры общества, чем непривычное именование бога.
В-третьих, о Существе (его планах, промысле и т.д.) ничтоже сумняшеся упоминали – уже в середине – второй половине XIX века – некоторые ученые-естествоиспытатели.
Короче: самое малое с конца XVIII века просвещённые европейцы, не пе-рестав быть ВЕРУЮЩИМИ, не считали себя обязанными быть ХРИСТИАНАМИ.
А потом?

Я оставлю всяких "теософов" а-ля мадам Блаватская и художник Рерих – их последователей было не очень много. Но вот кайзер Вильгельм, направляя германских солдат в Китай – давить Боксёрское восстание – призывает их, кроме всяких там карательных действий, нести в китайские массы "Евангелие Его вели-чества". Это что за поп с гармонью? Покойный Вилли был дилетантом многопро-фильным, но в составлении евангелий, вроде бы, не замечен. И в созыве Вселен-ских соборов – тоже. То есть он вольной волей канонизировал исповедуемую им версию христианства, и вольно же выделил её изо всех прочих. А заодно – запи-сал себя если не в святые, то в личные слуги (а то и помощники) Господа Бога, сообщая о том, что собирается лично беседовать с Богом, в приказах по воору-женным силам. То есть христианином-то он был, но явно не связанным (традици-онным способом) ни с одной из европейских конфессий (ни одна не позволяет мирянину на этакое претендовать).
Где-то об то же время в России, в Санкт-Петербурге, ставится храм-памятник Александру II-му ("Спас-на-крови"). Ставится в демонстративно "ис-конных" традициях, и создатели его (а особенно оформители) принадлежат как раз к тому слою интеллигенции, который склонен искать истину не только в Евангелиях, но – особенно в "русском православии". И храм они ставили ужас какой "православный". Но… но расположение мозаик внутри храма соответство-вало не православной традиции, а порядку деяний царя-освободителя (мозаики внутри здания соответствуют доскам с изложением деяний снаружи). Изображение же Вознесения Иисусова из гроба расположено непосредственно над каменной сенью, прикрывающей место гибели царя. На что авторы намекали? За такие намеки им на той самой исконно-православной Руси мало не показалось бы…

Короче: даже и их христианство – то ещё.

Да и ранее того:
Во второй половине XVII века (если не в середине) французский король Луи XIV-й, тот, который Король-Солнце, отгрохал себе в Версале дворец. Этот дворец, между прочим, имеет в плане сходство с весами, где на одном конце ко-ромысла – Палата Войны (где решались дела войны), на другом – Палата Мира (для соответствующих решений), а посредине –  где положено быть точке равно-весия – королевская спальня. Намёк понятен? А кому с первого раза непонятно – весь дворец разрисован эмблемами и расписан девизами, в которых король упо-добляется Солнцу. А ведь король официально именовался ХРИСТИАННЕЙШИМ…

Так во что же они веровали (атеистами же они не были – упаси Господи!).
Для ответа – возвращаюсь к "Письмам русского путешественника".

В швейцарской части своих "Писем" Карамзин повествует, в частности, о том, как посетил какого-то знаменитого философа и педагога. (Ну и холерная жизнь была у знаменитостей: прутся к тебе визитёры со всей Европы-матушки, а ты их принимай! Хорошо, если человек умный, вроде Николая Михайловича, а если какой-нибудь Мистер-Твистер?) Хозяин расспрашивает гостя о просвещении в России и, в частности, спрашивает: - Какую философию преподают в ваших университетах? – Путешественник перечисляет нескольких профессоров, и ука-зывает, чьи учения они преподают. Хозяин подтверждает: - Да, это хорошая фи-лософия.

Вот он, ответ – они веровали ФИЛОСОФСКИ. То есть – хотя и причисляли себя к какой-либо "традиционной конфессии" – фактически воспринимали рели-гиозные понятия преломленно, через какое-то философское учение. Какое имен-но? Философских систем было полным-полно, но они – голову даю на отсечение – наверняка предлагали Христа и тому подобных как проявление бога гораздо более отвлеченного, того самого Существа, которому позднее почти что воздвиг  алтари Робеспьер. И это, очевидно, началось задолго до революции во Франции.

Почему?

Любая религиозная система нелогична (раз требует – хоть в чём-то - веры). Восприниматься БУКВАЛЬНО она может, только когда, во-первых, привычна, во-вторых же, когда жизнь не подставляет её буквальности ногу (во всяком случае, делает это нечасто).

В Средние века – классические, до Возрождения – христианство и воспри-нималось достаточно буквально. То есть: были времена языческие (и Ветхоза-ветные у евреев). Пришел Христос (буквальный: Сын, Отцу единосущный, во об-разе человеческом), дал Новый Завет. Учение его распространилось… да почти что по всей земле. Кое-где, правда, еще осталось язычество, кое-где – учение Христа исказили, обусурманились. Но всё равно, в основном на земле царит христианство. Представленное и направляемое Единой Церковью.
Такое видение мира (и веры) было понятно и обоснованно. Как рисовался мир в Средние Века (буквально, на картах)? В самом центре Земного Круга – Ие-русалим, окруженный Палестиной, места, освящённые личным присутствием Сына. На север и запад от него – земли христианские, хорошо (более-менее) известные географу. По их дальним окраинам – язычники, ничем не хуже и не лучше предков тех же благочестивых европейцев, до приятия ими благодати крещения (и так же непрестанно обращаемые миссионерами); наличие язычников, таким образом, мировоззрению не мешает. На юге и ближнем востоке (отделённые от крещёной Европы большим и длинным морем – Средиземным буквально) – магометане, люди, извратившие христианство в угоду язычеству (в этом роде, в частности, воспринимал ислам Григорий VII, тот самый, что оформил идею крестовых походов: "Мы с вами веруем в одного Бога, только вы - неправильно"). Их присутствие тоже, таким образом, не мешает буквальному представлению о земном пути Иисуса Христа. Ещё южнее бусурман – тоже язычники (смотри ранее). Восточнее же магометан – по дошедшим от предков (ещё античных) сведениям – очень-очень большая Азия, но она – по достоверным же слухам – очень-очень давно крещёная (Царство пресвитера Иоанна).
Иными словами, ФАКТИЧЕСКАЯ ОСНОВА буквального христианства никаким внешним ударам не подвергалась. Христос (во образе человеческом) возвестил Новый Завет воистину всему миру, и во всем мире его Завет воплощается в Единой Церкви, либо извращён злонамеренно, не без помощи сами знаете, Кого. Неокрещённых же ещё язычников осталось всего ничего, на задворках мира, куда апостолам было просто-напросто за их век не дойти. Правда, Единая Церковь имеет различные течения; но что поделать – человек грешен и несовершенен, и перемещается по земле медленно, вот и трудно поддержать повсеместно свет ис-тины. Однако – с Божией помощью – этот свет всё-таки неуклонно распространя-ется весь как есть, с утверждёнными на самом высшем уровне ритуалами и фор-мулами. На практике, конечно, представление об этом "высшем уровне" бывало различным, но все "разноверцы", тем не менее, считали своё видение христиан-ства ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНЫМ, доказывая это единство всеми возможными методами (от логических хитросплетений до бесхитростного удара в лоб, жела-тельно чем-нибудь железным).
Поэтому ну ровно никаких поводов рассматривать христианство "фило-софски" в средневековье не было. Наоборот, философские учения поверялись буквальным христианством.

Время, однако, шло, и вносило свои – отнюдь не философские – поправки. Так, полтораста лет крестовых походов отнюдь не подтвердили того, казалось бы, очевидного, факта, что Господь Бог должен помогать в бою правоверным. Наоборот, правоверным-то то нюх, в основном, и чистили. К тому же, контакты (в Средиземноморье) христиан с бусурманами неоднократно подтверждали, что если магометан и учит чёрт, то учит как-то извращённо: учит верить и в Единого Бога (который Творец), и в Страшный Суд… А чтобы на том Суде не погореть, учит не врать, не воровать, не паскудничать (хотя чёрту логичнее было бы учить наоборот). И в быту бусурмане оказываются людьми вполне приличными. К чему бы это?
И в Средиземноморье становится популярным представление, отражённое в притче о Трёх Кольцах; иными словами, представляется определённое равенство разных вер (правда, все – в Единого Бога), откуда следует и некоторое отсту-пление от буквального восприятия Иисуса Христа как Бога, единосущного с тем, Единым (что ж не по всей земле Единый Свет возвестил?).
В остальной же Европе, во-первых, некоторые политические события ак-тивно ставят под сомнение авторитет "высшего уровня" церкви. Хотя бы авинь-онское пленение Пап. В начале такие события – претензии тех или иных мирских властей на политическое влияние в Церкви – могут восприниматься как ересь или контр-ересь, борьба с таковой. Но события длятся долго, к ним привыкают, заключают те или  иные договоры, подтверждающие статус-кво, и в самых широ-ких массах (даже и среди "простецов") утверждается представление о том, что единая и извечная ФОРМА церкви – не догма, а дело человеческое, рукотворное (сюда же – и политические контакты с восточными формами христианства, с той же Русью: не католики, гады, а НАДО, в том числе и для дела веры полезно бывает, считать их христианами).
Между прочим, это привело к Реформации, к представлению о том, что нерукоположённые персоны вполне могут (и должны) судить о Боге, и что их су-ждение вполне может быть вернее суждения персон "сертифицированных".
(Хотя логика Реформации – абсолютно "правоверная": Мир создан и управляется Благим Богом. Посему его установления просто не могут нести людям пакости. Если же пакости идут – а они шли по причинам объективным: старые социальные формы себя изживали, и мешали прилично жить – то, стало быть, текущий мирской порядок установлен ВОПРЕКИ желанию Бога. И церковь, этот порядок благословляющая, не есть Церковь истинная. То есть нефиг её слушаться, грех это, а надо слушаться такой Церкви, которая благословит тот мир, в котором хорошо жить. Почему тот, кто возвестит Церковь, которая благословит именно то, что мне надо, возвестит церковь ИСТИННУЮ, и сам будет, значит, вдохновлён лично Богом.)

Ну ладно, Реформация Реформацией (не всех она попервоначалу затрону-ла, а у соседей всё, как известно, не как у людей), и Возрождение античной муд-рости (и идеала имперского порядка) Возрождением, но произошло – как раз с конца века XV-го, и длилось, кстати, по начало века XVIII-го – Открытие Земли (то есть длилось оно и дольше, но к началу XVIII-го века все к нему привыкли, и шока оно уже не вызывало).
И что оно показало?

Во-первых, оно сразу, с места в карьер, заставило отказаться от БУК-ВАЛЬНОГО истолкования некоторых мест Писания (или совершать с ума сводящие кульбиты, доказывая, что и все новооткрытые земли эвон когда в Писании поименованы, и населяющие их народы в самом деле ухитрились произойти от Хама, Сима и Иафета).
Во-вторых, оно пошатнуло БУКВАЛЬНЫЕ представления о всемирной роли миссии Иисуса Христа, Сына во образе человеческом. Ибо мир не только оказался много-много больше того, с Иерусалимом в середине, и новые земли оказались не только невообразимо многолюдными (особенно – в завидущих глазах откры-вателей), но и – НИКОГДА НЕ СЛЫХАВШИМИ о Христе. Благочестивое Царство пресвитера Иоанна накрылось, так и не показавшись. Более того: эти неисчис-лимые народы порой даже о Магомете слыхом не слыхивали, а спокойненько ПРОЦВЕТАЛИ в своем исконном язычестве! Именно процветали: уровень не только их богатства, но государственного порядка и даже нравственности рекламировался по всей Европе…
(Насчет удивления нравственным совершенством язычников: само это удивление совсем не удивительно. Наблюдатели-хроникёры долго-долго плыли в эти новые страны в очень тесной компании христиан, движимых благословенной (буквально, крестом и Святой водой, перед отплытием) идеей пограбить, спод-вигнутых на тяготы пути – очень часто – необходимостью свинтить от последствий их неодолимой тяги к чужому барахлу, и оборзелых от месяцев вынужденного воздержания, но тем не менее – повторяю –  САМЫХ НАСТОЯЩИХ ХРИСТИАН, получивших на отвальной самое форменное благословение, с отпущением грехов (может быть – даже впрок) и причащением Святых Тайн. И когда эти сертифици-рованные христиане приплывали, наконец, в царство языческой мерзости, то сравнение их поведения с поведением язычников, которые не лазили непрестанно друг на друга, как голый на бабу (хотя ходили голые), и не стремились положить хорошо всё, что плохо лежит (а лежало у них плохо – не под замком – тоже всё), и слушались своих начальников без раз-два в морду – сравнение такое, конечно, потрясало.)
И сразу замаячил каверзный вопрос: насколько они, язычники, грешны тем, что не крещены? Не ЧИСТЫ ли они перед Богом (пусть не до бела, но хоть как-то) – невзирая на свое идолопоклонство?
А тем временем в Европе…

А тем временем в Европе ширилась Реформация – но не повсеместно. Если бы повсеместно – если бы везде перетопили попов в сортирах, поломали нечес-тивых идолов (иконы там и статуи), повымели из храмов всякую суетную пакость из злата-серебра, переплавив её на что-нибудь богоугодное, везде имеющее хо-ждение – философских проблем это бы не вызвало. Просто Церковь вернулась бы на путь истинный после веков блуждания в пустыне. Но фишка в том, что Ре-формация утвердилась по строго соблюдаемым государственным границам, и ме-жду хозяевами этих границ начали заключаться всякие межгосударственные до-говоры – в том числе и о том, чтобы в дела веры друг друга отнюдь не лазить. "Чья страна – того и вера". Истинная форма веры стала определяться декретами светской власти, а не всякой там теологией. Вплоть до того, что когда Луи XIV-му, помянутому ранее, приспичило отменить Нантский эдикт о веротерпимости, гугенотам посчитали в преступление, что они "исповедуют не ту веру, что их ко-роль".
И возразить таким трактовкам – не моги! Короли, князья и всякие герцоги скрещивались в разных комбинациях, как собаки на свалке, в том числе сплошь и рядом заводя себе пару из стран "иноверческих". При этом августейшие женихи и невесты или меняли веру, или за ними сохранялось право завести при дворе собственную церковь. Но если бы кто в стране, откуда невеста уезжает за рубеж, публично, с амвона, по всем церковным канонам оплакал бы её вероотступниче-ство, проклял бы нечестивицу, а когда бы она умерла (если б сам правоверный до этого времени дожил), возрадовался провалу паскудницы в подобающее ей пекло – сами догадайтесь, что бы последовало. А если принцесса какая, приехав замуж в иноверную державу, сохраняла право на свою веру, и жила в этой вере до смерти, и помирала – всё равно печальные манифесты оповещали об её       ИСТИННО ХРИСТИАНСКОЙ кончине. К началу XVIII-го века это стало нормой, и тянулось до начала века XX-го.

Так вот – повторяю вопрос: как людям ПРОСВЕЩЁННЫМ, во всем этом сведущим, сохранить БУКВАЛЬНОЕ представление о христианстве?

Они его и не сохранили. Они выработали представление примерно сле-дующее (логически реконструировано мною по разным намёкам, цитатам и инто-нациям):
Бог, безусловно, есть. Бог-творец, создавший мир и людей. Бог, бесконечно больший человека и, соответственно, человеческого понимания. Однако постигать Бога, и следовать его предначертаниям, нужно. И люди это – всю свою историю – делали и делают, облекая свое понимание Бога в форму религий. Разных. Соответственно, все религии – сколько их ни на есть – это формы веры в одного и того же Бога, только в разной степени "продвинутые". В НАСТОЯЩЕЕ время, время ПРОСВЕЩЁННОЕ (а почему именно оно просвещённое – тема для особого разговора), умные и сведущие люди уже способны подняться в своем постижении Бога над уровнем традиционных религий – и, значит, обязаны это сделать. Постигать Бога, и служить Богу, СОГЛАСНО МУДРОСТИ – то есть ФИЛОСОФСКИ.
Прежние же формы веры – достояние людей непросвещённых. Должно ли их – для их же блага – в этой традиционной вере поддерживать, или – опять же для блага человеческого – надо их из этой веры поленом выгонять, есть дело философического вывода (как известно, здесь были мнения вплоть до противо-положных).

Что и можно наблюдать. А какие именно философские формы принимала "вера мудрецов" – это не особенно и важно. Во всяком случае, это тема для осо-бого рассуждения.