Пыль кулис

Анатолий Афанасьевич Кислицкий обладал завидным для его должности чувством юмора. Шутки были непринужденными, а некоторые даже каверзными. К примеру, служил директором театра Григорий Машков, в не к ночи будучи помянуты 30-е годы. И вот, как-то лопнула веревка, крепившая портрет генералиссимуса к фасаду театра. Сами знаете, чем это грозило...как это обошлось - и обошлось ли- никто не помнит, но дядя Гриша, согбенный уже старец, продолжал нести вахту в театре в качестве "дяди Гриши". Он руководил уборщицами, молоденькими студентками, работавшими ради "Юноны" и богемы. Дядя Гриша любовно протирал ленинские бюсты, сваленные в подсобке, слезился глазами, но иногда и выпивал. Как-то Эдэк купил себе плащ на подкладке производства ЧССР, что было роскошно и требовало немедленного обмытия. На счастье, тут и Кислицкий оказался, и народец успешно плащик отметил. Эдэк, разгорячившись, ибо был май, плащ скинул, и согрелся до того, что домой ушел в костюме а там наступило лето, гастроли, отпуск. Эдэк ждал осень, как жену с курорта и был готов поразить коллектив стильной вещью. На сборе трупов (как ласково называют собрание в театре) Эдэк вертел головой и в темноте зала все никак не мог понять, чем его так притягивает фигура дяди Гриши...Когда все поаплодировали главному и пошли творчески торпедировать пространство, Эдэк понял - на дяде Грише был его, Эдэков плащ! Тряся Гришу за грудки, он пробовал вынуть его из плаща, но тот, замер внутри как устрица в раковине. - не отдам! -попискивал дядя Гриша, - это не твой! Я его купил! не отдам! хам! руки! на помощь!
Анатолий Афанасьевич Кислицкий продал ЧССР-овский плащ Эдэка, выстоянный им в ГУМе Григорию Машкову за 25 советских рублей. Триумвират признал сделку состоявшейся. Горем убитый Эдэк попросил вернуть хотя бы деньги, но...пили-то вместе...

("Дед Эдик")

Анатолий Афанасьевич Кислицкий, заместитель директора театра Л-М, грузный, рано лысеющий мужчина 40 лет, двигался по кабинету с удивительной легкостью, обтекая всем телом сидящего на краю полу- кресла зеленого плюша мужчину.
Был тот ненавистный администрации любого театра день, когда приходили "списочники", имеющие право на билеты на самый популярный спектакль. Популярной была "Юнона...". Мужчина смотрел на зам.дира умоляюще, плохо скрывая растущую изнутри горячую ненависть. Задачи у них были разные - у Кислицкого - не дать 2 билета, у мужчины - взять. Диалог бурлил.
- Голуба моя! - поправляя подтяжки и расстегивая верхнюю пуговку рубашки, говорил Кислицкий, - ангел Вы мой! Ну, подумайте сами? Ну? Подумали? Вот и ладушки...К чему? Вам? Эта Юнона сдалась? Я Вам, голуба моя, как себе скажу - я не люблю этот спектакль! И не хожу! да! Громко, невнятно, дым, знаете ли... Вы как слышите?
- хорошо, - твердо отвечал мужчина, впиваясь в край кресла, - слышу хорошо. И зрение хорошее.
- Вот видите! - замдир обтек кресло с тылу и хлопнул в ладоши, - а сходите на спектакль, оглохните! Ни-че-го больше не услышите...- вспотев, Кислицкий расстегнул пуговицы на жилетке, - будете глухой и меня еще ругать будете! Скажете - не предупредил меня Анатолий Афанасьевич! Не досмотрел! нет-нет, голуба моя, не посмею! Моя забота о ветеранах, о престарелых - Кислицкий скрестил пальцы в кармане объемных брюк, - всем известна. Да я стольких в санатории отправил...да..
- мне положены билеты! - уже с тихой ненавистью сказал мужчина, - положены, понимаете?
- конечно! Разве я билетов Вам не дам? Ну что же Вы так...- Кислицкий добежал до стола, танцуя, придвинул к себе черный от замет еженедельник, - Вот! Сергей Сергеевич мой дорогой человек! я уже пишу! В кассу! Вот! На два лица! Партер! Середина! Чудно-чудно, - пел Кислицкий, вкладывая бумажку в руку мужчины и
нежно выпроваживая его из кабинета, - вот! чудненько! прекрасненько!
Когда за просителем закрылась дверь. Кислицкий пал в кресло, нажал кнопку
селектор, спросил себе минералки и кофе, взяв из напольного сейфа бутылку, капнул себе коньяку...- ну народ...все на Юнону! А кто остальное-то смотреть будет?
Мужчина, протянув в кассу счастливый листочек, получил два билета. На спектакль "Иванов"...
("Ленком")


В то время мы все были молоды, ну, уж если сорокалетних считали стариками...Мы любили и умели шутить! Времени и места не хватит, чтобы объять все - кстати, други! кто помнит всякие смешные или любопытные приключения того времени - присылайте, хоть соберем в тетрадочку...
Итак, шутили...Был у нас такой чудесный человек, по фамилии Шарапов, что не возбраняется, но предполагает некую шутейность...Сами понимаете - "ну и рожа, у тебя, Шарапов", и тд. Висела у него над столом карта Москвы - огромных метров, с потолка до пола. И Шарапов сидел под ней, как ..Шарапов из МУРа. И все время исчезал. Он заведовал производством - те доставал материал для декораций, отвозил ткани в краску, короче - сложный труд, почему его на месте и не было. Приходя, он спрашивал, кто звонил, мы с Овсепом докладывали- звонило 124 человека. На ответ - его нет на рабочем месте, не знаю когда будет и паузу -уходит 2 минуты. Те 248 мин - 4 часа я отвечала, где он! Шарапов скидывал с натруженных от беготни ног ботинки, весело шевелил пальцами и улыбался. До тех пор, пока по внутреннему не звонил зам.дир.театра Кислицкий Анатолий Афанасьевич. Тут Шарапов багровел и пытался бежать, но вверенная замдиру охрана пресекала пути отхода. Кислицкий кричал - Валя!!! ты - !законченный! У тебя бархат сел в окраске...200 метров бархата! Шарапов ныл - ну, хлопок, кто ж знал...Кислицкий взвивался - Валя, но не на 70 же метров! и так далее. А ботинки стояли под столом...Мы с Овсепом не выдержали и отнесли их на крышу грузового лифта, и все, курящие на лестнице, задумчиво глядели, как башмаки едут на 1-й и поднимаются на 4й этаж...Но оттуда Шарапов их извлек. Тогда Овсеп, обладающий само собой понятно какой силой, просто прибил гвоздями-двухсоткой (20 см) башмаки - на карту Москвы. А Эдэк отшрифтовал карточку - "Валя! Мы пришли к тебе!"

Анатолий Афанасьевич Кислицкий любил проверять бдительность. Как-то раз, умышленно задержавшись после окончания спектакля, он закрылся в кабинете, и крепко и основательно отужинав, отошел ко сну на казенном кожаном диване. Понятно, что пожарная охрана, обходила его кабинет на цыпочках, дабы не потревожить сон. А, встав утром, свежим и бодрым, посетив душ и отпив кофе, А.А. всю смену и уволил..."как так! - громыхал он и потрясал руками в воздухе, - у вас в театре посторонний человек ночью!!! а случись что! все - все вон! далее штамп №3 - "на ваше место очередь у театр стоит"...


в театре Л-м все не то чтобы бегали, но передвигались стремительно, как в метро. запутанность ходов и перекрещенье лестниц с лифтами давали возможность человеку исчезнуть и появиться неожиданно, чем пользовались многие. Кислицкий Анатолий Афанасьевич двигался по театру еще более стремительно - как Петр I на картине Серова. За ним мельтешил служилый люд, выбивая, подписывая. умоляя и возмущаясь. Отсекая ненужных фразой "В театре нет денег", А.А. дойдя до кабинета, втрое сокращал число просителей. Воссев в кресло, он тут же начинал по селектору вызывать всех отсеченных, ибо память имел великолепную.

время действия 80-е годы прошлого века.

Анатолий Афанасьевич Кислицкий не просто спешил, он не мог опоздать! Точность - вежливость не только королей, но и ответственных работников театра. Как-то раз, мчась на казенной черной Волге по делам искусств в подмосковный городок Н-ск, ощутил, что машина встала. Похлопав по плечу шофера скатанной в трубочку газетой, А.А. произнес
- голубчик! что стоим! светофоров нет!
- Анатоль Фанасьич, тут перезд, что делать!
А в те времена жел-дор переезды охраняли тетеньки в форме с флажками. Как надвигается скорый или товарный, тетя-хлоп - шлагбаум вниз и сама стоит, флажок держит...И жди..(Уйдет, уйдет...Глеб..см. ф."Место встречи изменить нельзя). Ну, тут Анатолий Афанасьевич был вынужден внести коррективы и торпедировать процесс. А вид его был грозен и начальственен. И вот, идет он, поправляя галстучную удавку, прямо на тетю, которая задрожала сразу. И молвит ей-
- Милая моя! Да знаешь ли ты, кто стоит перед тобой?!
Тетя близкая к обмороку, держалась только за флажок.
- а стоит перед тобою...кстати, как зовут тебя, хорошая моя?
- вввее..ммеее.. Марь Иванна Иванова, - прошелестела тетя.
а все, отметьте, развивалось в темпе виво и еще раз вивее..
- Машенька моя, перед тобой стоит не только твой, Маша, начальник, а начальник всех дорог Советского Союза!!! (апарт шоферу) - Серегей Сергеевич, запишите - фио, представим-как мы Машу к награде! Давай, девочка моя, открывай свои ворота, мы тебе премию уже выписали...
И, скоро впрыгнув в подъехавшую Волгу, Кислицкий промчался через переезд под носом у летящего поезда, а Маша все стояла, вытаращив глаза и поглаживала место для будущего ордена...



время действия - 80-е годы прошлого века!
Анатолий Афанасьевич Кислицкий всегда спешил - по должности. Свои самые известные цитаты он вытворял в процессе самой жизни. Скажем, такие - "В ТЕАТРЕ НЕТ ДЕНЕГ" - это могло бы стать штампом для резиновой печати, ибо это был ответ на все-от повышения зарплаты до сметы на новый спектакль. Вторая по популярности цитата - "МЫШЕЙ НЕ ЛОВИТЕ" - применялась как к нерадивым работникам, так и просто, означая досаду. Третья же - "ВИДИТЕ ОЧЕРЕДЬ У ТЕАТРА? ЭТИ ЛЮДИ ХОТЯТ НА ВАШЕ МЕСТО!" не нуждается в расшифровке.
Как-то, в очередной раз прокричав все три цитаты вместе, добавив от себя, от народа и что "нет времени даже хлеба поесть", А.А. был приятно удивлен, когда наши народные и заслуженные артисты, предводимые. понятно, Сашей Абдуловым, принесли ему на подносах обычный столовский обед и, не забыв ложку с вилкой и стакан компота.


Анатолий Афанасьевич Кислицкий обладал завидным для его должности чувством юмора. Он шутил, "смеясь глазами" и страшнея лицом...многие не понимали и пугались. Шутки были непринужденными, а некоторые даже каверзными. К примеру, служил директором театра Григорий Машков, в не к ночи будучи помянуты 30-е годы. И вот, как-то лопнула веревка, крепившая портрет генералиссимуса к фасаду театра. Сами знаете, чем это грозило...как это обошлось - и обошлось ли- никто не помнит, но дядя Гриша, согбенный уже старец, продолжал нести вахту в театре в качестве "дяди Гриши". Он руководил уборщицами, молоденькими студентками, работавшими ради "Юноны" и богемы. Дядя Гриша любовно протирал ленинские бюсты, сваленные в подсобке, слезился глазами, но иногда и выпивал. Как-то Эдэк купил себе плащ на подкладке производства ЧССР, что было роскошно и требовало немедленного обмытия. На счастье, тут и Кислицкий оказался, и народец успешно плащик отметил. Эдэк, разгорячившись, ибо был май, плащ скинул, и согрелся до того, что домой ушел в костюме а там наступило лето, гастроли, отпуск. Эдэк ждал осень,как жену с курорта и был готов поразить коллектив стильной вещью. На сборе трупов (как ласково называют собрание в театре) Эдэк вертел головой и в темноте зала все никак не мог понять, чем его так притягивает голова дяди Гриши...Когда все поаплодировали главному и пошли творчески торпедировать пространство, Эдэк понял - на дяде Грише был его, Эдэков плащ! Тряся дядю за грудки, он пробавал вынуть Гришу из плаща, но тот, замер внутри, как устрица в раковине. - не отдам! -попискивал дядя Гриша, - это не твой! Я его купил! не отдам! хам! руки! на помощь!
Анатолий Афанасьевич Кислицкий продал ЧССР-ский плащ Эдэка, выстоянный им в ГУМе Григорию Машкову за 25 советских рублей. Триумвират признал сделку состоявшейся. Горем убитый Эдэк попросил вернуть хотя бы деньги, но...пили-то вместе...


Анатолий Афанасьевич Кислицкий, беспомощно тыкал в кнопку вентилятора, желая вызвать ток воздуха. Но лопасти, крутясь, только поднимали бумаги на столе и не давали прохлады. С самого утра А.А. был не в духе. Смета на гастроли превышала доходы, дочь капризничала, машину подали не во-время, мучила одышка, короче, все сегодня было против него, да еще и эта жара в мае, словно ком тополиного пуха, облепляла тело и голову. Селектор звякнул и низким секретарским голосом сказал - к Вам посетитель, А.А. Пустить? Нет- говорила душа, - но губы сами сложились в "да, детка.." Посетитель был из трудных...Дверь открыл чуть не пинком, вошел, и до боли резануло по глазам орденскими планками...Тут и думать нечего, Юнона, на пятницу, ветеранская бронь, - А.А. попытался изобразить наикислейшую из улыбок, - слушаю Вас?!
Ветеран тут же предъявил удостоверение, и спросил на Юнону, и не два, а шесть, и пошел торг, обычный и обидный, раскаливший Кислицкого до того, что он, будучи к моменту разговора мужчиной 42 лет от роду, вдруг закричал, багровея и наступая на ветерана-
- Да ты знаешь, кто я такой??? Я - Ванька Жуков! сын полка!!!
Ветеран, совершенно ошеломленный таким натиском, недоверчиво оглядел "сына полка". Выходило, что мальчонку зачислили новорожденным.
- Да я воевал! - ветеран гордо встал. - сейчас фронты перечислю...
- Нууу, конечно!!! - жара душила и плавила тело, - да ...пока ты там на фронте отсиживался...я...,- Кислицкий сам изумился сказанному, - в тылу ковал победу!
Ну, тебе, как фронтовик - фронтовику, и щедро выписал - на все шесть...
С тех пор поговорка эта прочно вошла в быт театра Л-К.


Гастроли театра Л-М в городе Таллине, с одной буквой "н" прошли блестяще. Да и как могло быть иначе? Дружественный нам комсомол Эстонии подарил театру эстамп. Огромный. В белой рамочке, под стеклом.
- абстракция, - сказал Анатолий Афанасьевич Кислицкий, - как ее вешать-то? Ни низа, ни верха. Даша, забери ее и оставь аккуратно в гостинице. У нас и так все рисуют...
Я подумала- картину выну, но рамка-то! багет! стекло! и упаковала эстамп в кофр. В Москве дотащила до дому, и запылила за шкаф. До поры.
Шло время. Или бежало. Вызывают меня к Кислицкому. Вхожу, а Анатолий Афанасьевич ленинскими шагами меряет кабинет, багровея и утирая пот.
- Дарья, ты куда эту ... картину выкинула? - Кислицкий, когда волновался, выкатывал глаза и был похож на рыбу-молот. - я тебя что просил? Аккуратно упаковать! Доставить в Москву! Торжественно оформить вручение, так сказать...
Я тоже стала похожа на пучеглазую рыбу, но немую. Кислицкий внезапно остановился и сказал - Полный пц! Это их какой-то знаменитый пц! Завтра пц приедет делегация и он с ними - где, говорит, моя ..достойная музеев...Что делать, что делать!!!
Я вздохнула. И созналась.
- Девочка моя! рыбка моя! - Анатолий Афанасьевич уже жал на все кнопки селектора, - быстро, машину!
И я привезла офорт. Теперь нужно было его повесить в кабине А.А. Овсеп, наш художник, был занят, и все были заняты, и решили послать Эдэка, вспомнив бородатый анекдот. Овсеп позвонил А.А. и сказал, что Эдэк, недовольный размером зарплаты, бегает по театру с молотком, грозясь убить Кислицкого. Эдэку дали молоток и сказали, что его вызывает Кислицкий. Дальше все прошло, как по маслу, и, пока Эдэк бегал за А.А. по кабинету, задели веревочку...
Но без стекла эстамп был так же хорош.

Кислицкий Анатолий Афанасьевич, любил, зайдя в булочную на углу ул.Чехова, прорваться сквозь очередь,и, размахивая булкой, кричать - пустите скорее! Я - Ванька Солнцев, я - сын полка! Пока вы в окопах отсиживались, я в тылу ковал победу!


финал-апофеоз. Сейчас как раз 30 лет сухого закона отмечают...ну, Ленком тоже под партией ходил, без фокусов. Собрали сбор - всех частей, всех цехов, в Голубом зале. Стол, крытый сукном, графин, председатель - Марк Захаров, я, в белой рубашечке с галстуком, (губы накрашены!) сижу, стенографирую с умным видом. Напротив меня - коллектив, 270, а то и 300 человек. Пишу, язык высунула от усердия. Юная...
- Партия, товарищи, - Марк Анатольевич изложил. - И мы, конечно, не можем в стороне...потому ...комиссию по борьбе...
Тут аплодисменты - вялые непродолжительные...
Смотрю - эти в морской бой режутся, тот читает, эти шепчут друг другу на ухо, кто-то кому-то кнопку подкладывает - короче, школяры!
Я пишу. Марк Захаров говорит, возвышаясь все выше и выше и уже совсем напоминает орла в вышине.
- председателем комиссии предлагается назначить Сергея Бениковича Даниеляна.
продолжительные, бурные.
- заместителем председателя назначить Добролюбцева Владимира Анатольевича..
верноподданические от постановочной части...
- секретарем комиссии - Гребенщикову Да... и имя мое потонуло в таком хохоте, что никакой Квартет И не собирал за деньги. Хохотали актеры, художники, администрация, бухгалтерия, капельдинеры и даже дедушка Эдик. Я сидела багровая, как закат. Марк Анатольевич с заоблачных высот склонился ко мне-
- а что, Дарья Олеговна, у Вас какие-то с этим проблемы?
я молча помотала головой. зал грохнул и затих, изнеможенно...

конечно!бывают люди приличные и думственно обогащенные, которым хочется после футбола, вкусив страстей, предаться живописи, или там, старушку через дорогу...Но я, к стыду своему, будучи капитаном команды болельщиков при славном театре "Ленком", впадала в буйство чудовищное...охрипнув еще на матче, где я выкрикивала такое, о чем даже и не подозревала и поддерживала наших, когда сам Марк Анатольевич тихо сказал - "дайте-ка простого русского слова!"...И трубили духовые, и пели и скандировали кричалки и вопилки...ох...а после матча мы шли сквозь парк Сокольники и наносили легкие телесные повреждения, бия себя в грудь и крича. Такой вот инстинкт ...такие, понимаешь, адреналины! И это у меня, девушки (тогда), трезвой и благонамеренной! Потому понимаю, что может натворить эмоциональный мужчина, да не один, да в случае ничьей, или в случае победы, или...проигрыша...


вспомнила я начало своей Ленкомовской жизни, которая пролетела, как один день...Сказать, что я жалею, что сменила театр на деревню - обидеть свое родное Шешурино...Сказать - не жалею - обидеть самый дорогой для меня Театр.
Мне - 22. Этим все сказано. Дипломный курс, 5-й. Практика. У меня на руках - заявка от Мосфильма - на работу берут сразу. Я замужем. Москва -прекрасна. И вот, мне рубят Мосфильм...Наш декан факультета...- у вас, - говорит, - в дипломе будет написано "художник-технолог сцены", причем тут - кино? Мое состояние можно представить себе, но пережить! И тут Олег Шейнцис, который был к тому времени гл.художником театра Ленком, зовет меня на практику. Олега очень отговаривали - не бери, говорили - она теперь весь театр перевернет...А он - взял. И я - уже больше никуда и никогда не хотела идти работать. Ленком - первая любовь, единственная, после которой могли быть только увлечения, да и то - ненадолго...

известен был Дедушка Эдик не только своими афоризмами и любовью к китайской поэзии, а также умными советами из серии "если бы директором был я..."
Трудные, но веселые были годы - конец 80х...Только-только народ СССР узнал о любви, как - бах! "Интердевочка"...Проституция! Следователи приходили в Ленком лекции читать - ну, погрузить в тему. Такие, -говорили, -девчонки есть на этом фронте..влюбиться можно!
- а как же бороться с таким антиобщественным явлением, чуждым нашему коммунистическому сознанию? -спросила актриса, заставшая еще применение на практики "теории стакана воды"...
Дедушка Эдик, одернув на себе туаль-де-норовый китель с 24 карманами, встал, и выкинув по-ильичевски руку, сказал -
- бороться с проституцией - ПРОСТО! 32 копейки в кассу, и проститутке - 7 копеек на руки. Завтра же никакой проституции не будет....
не прислушались...а сейчас бы с коррупцией боролись бы так - через кассу....


Нет, но первое знакомство с Ленкомом..после академического МХАТа, где мы делали книксен, если в коридоре встречали педагогов, где...сами знаете! Я попадаю в театр, который только что выпустил Юнону, от которой загудел Ташкент и сошла с ума Москва. На первый день практики я оказалась в унылой комнате с протертым линолеумом, задрипанным столом и шеренгой стульев вдоль стены. Окно выходило на мрачную серую стену, под потолком вздрагивала лампа дневного света. Об искусстве не говорило ничего. Я села, закинула для храбрости ногу на ногу, закурила. Дверь открылась, вошла девушка сиреневой бледности под розовой пудрой, пару лет назад выкрашенная в блондинку. Не здороваясь, она достала из кармана пальто майонезную баночку, сняла с нее пластиковую крышку, большими глотками отпила половину, закрыла баночку, вернула ее в карман, и стала розовой. Даже совсем блондинкою. Протянув мне прохладную пухлую руку, она представилась - В.... Пока я таращила на нее глаза, она зевнула со вкусом, и сказала- сцену я сдала, Бременские нормально. Придет Овсеп, скажи, я у монтеров сплю.
А потом вошел дедушка Эдик.
Я пулей вылетела через 5 минут.
В коридоре я уткнулась в Олега Шейнциса, идущего с кипой чертежей под мышкой. -Олег! - я дрожала, -это дур дом. Я не хочу проходить здесь практику. Я хочу в филиал МХАТа, где заборы сделаны из березовых поленьев - "по Понсову", там чехлы на мебели и портрет Станиславского. Там музейные билетерши, которые помнят Лилину. Верните меня домой. И еще этот похабный старик!
- иди-иди. - сказал Олег, не слушая меня, - через неделю вас с Эдэком будет не разнять.
А так и вышло. И тут пришел Овсеп.
("Ленком")


Молодость. Москва. Бегу, опаздывая, на работу. Молодой человек в кожаной куртке (что говорило в те годы о принадлежности к творческой интеллигенции), предпринимая попытку завязать знакомство, трусит рядом. "Девушка, а, девушка! Вы в кино хотите сниматься? Я режиссер, и могу сказать, Вы без проб... я устрою...(молча бегу). А хотите билетик, в театр, например? В какой угодно! " Я, заинтересованно- да ну? В Ленком можете?" Он- "Ну. Вы и загнули...кто же туда может?" Я, открывая дверь служебного входа Ленкома, поворачиваюсь, и видя его изумленное лицо- "ну что, входной сделать? А,режиссер? Куда ты?"


..молодое время, самый расцвет, Ленком, среднее утро...я выспавшаяся, в новой кофточке, на макияж потрачено на полчаса больше обычного - то есть ресницы достают до собеседника. Губки бантиком, кудряшки колечками. Каблучки там, 12 см, - короче - все, как надо. Иду, прям волнуюсь телом, думаю - нет, ну? хороша! хороша и всё тут!
В коридоре встречаю Юрия Яковлевича Гутмана , бывшего в ту пору начальником службы Гражданской Обороны. Сидя в кабинете, он писал длинные полосы листков, используя линейку - чтобы строчки были ровными, оттого у букв не было нижних хвостиков. Многие работников органов имели привычку такую - и уж на всю жизнь...В обычные дни Юрий Яковлевич обнимал меня на уровне шеи и ласково подсовывал листики, говоря комплименты ( я тоже была в ШТАБЕ ГО!).
И я мимо порхая лечу и крылышками прям бяк...а мне тут Юрий Яковлевич и говорит-
- Дашечка! - и ручками всплескивает - Вы заболели? Что с Вами??? Вы ТАК УЖАСНО ВЫГЛЯДИТЕ...ой, - вспомнив про бумаги, - ну ...Вы все равно красивенькая деточка!!!


Ленком.Днем была зарплата. Вечером в ВТО. Сцену сдали, до начала - расслабиться можно. Художник по свету Миша звонит домой-
- привет, дорогая! что у нас на ужин (интимным тоном)...
- ну, борщ, - слышно, как супруга перечисляет меню на ужин, - потом я котлетки сделала куриные...салатик..
Миша облизывается -
- прекрасно!!! и ..на сладкое, мой котик???
- оладушки со сметаной...
- оооо, -стонет Миша от радости, - ну, давай, лапуль, ДО ЗАВТРА...

(Ленком)

Когда я пришла на практику в Ленком, под руководством Овсепа трудились две девушки- девушки Вика и девушка Маша Денисова. Овсеп тяжело вздыхал, потому как управлять и направлять девушек всегда трудно...У девушек была любовь, семья, интересы всякие, страдания душевные, девушки трудились, курили, опаздывали, короче - трудно, ох, как было трудно! На смену Маше и Вике пришли девушка Соня и девушка Таня. Была девушка Катя, но на нее наехал мотоцикл и она родила мальчика. В курилке, когда Овсеп, сидя в глубоком кресле, печально курил после трудовых будней, к нему подсаживался дедушка Эдик на табуреточку. Овсепу было около 30, дедушке -к 40....девушкам и мне было много до 30, а некоторым и 20 не было. Овсеп тяжело вздыхал..Эдэк говорил - Овсеп! О чем ты мечтаешь? О коммунизме? на что Овсеп отвечал - Эдэк...я хочу, чтобы у меня в цеху работали одни мужики!!!! А так и случилось - Гарри Гуммель (гл.худ.театра Эрмитаж, Германия), Александр Майзингер (предприниматель, Германия), Володя Абашкин (муж Кати Гусевой), Миша Авластимов (трагически погиб в Греции), и многие другие...и Танечка Юдина (директор,фирма Лена-Лайн)....сколько нас, прошедших эту школу? Да все...


я не хотела идти в Ленком на практику, у меня был запрос с Мосфильма, асс.худ.по костюму, но судьба в лице нашего руководителя курса распорядилась так. В Ленком меня взял Олег Шейнцис, он постановочный вокруг собирал...Шла я, петляя коридорами, со сцены несся оглушительный рев, музыка...я как-то больше ко МХАТу привыкла, и тут в коридор выскакивает высоченный парень, голый по пояс, и, схватив меня за воротник, кричит - Читай! Читай тебе говорю! Я опешила, но прочла - "актер театр и кино А.Г.Абдулов" (диплом его). Вот! - торжествующе сказал он, - вот!!!! нигде не написано, что я должен еще и петь! И шагами невероятной длины буквально убежал вбок. "Нехорошее место какое, - подумала я, - нервное очень". На сцене вздымали руки к небу и падали ниц непонятные молодые люди в трениках и тельниках. Огни и музыка создавали ощущение артналета. Я осталась.
Саша обладал поразительной особенностью наполнять пространство. Едва войдя в театр, на служебном, где дежурила дивная наша Дина Ханелис , уже можно было по той густой, плазменной тишине понять, в театре ли Абдулов. Он появлялся отовсюду и исчезал одновременно, оставляя за собой взвихренное пространство.
Репетиции, капустники, интервью, футбольные матчи, гастроли, устройство буфета и показ самого-самого кино - этим он занимался единомоментно.

Кто-то принес в Ленком клетку с попугаем. Чинить, наверное. Ну, а попугай был травмирован нервно и вообще молчаливый такой был. Еще ему запах нитры как-то.. Но вот жил, мы его из столовой кормили, и кто чего из дома принесет. Игрушек сделали, но попугай прям - ну - ни в какую. Тоска...Назвали его Прошей - там на клетке было так написано. Хотя, м.б и владельца так звали? История умалчивает. Самый большой интерес попугай вызвал у нашего натуралиста-орнитолога, Дедушки Эдика. Эдик прохаживался перед клеткой, заложив руки за спину, косил глазом. Попугай заинтересовался. Тоже стал так - головку набок и глазом - на Деда. А тут выпуск скоро, всем не до пернатых. Задержалась я как-то, собираюсь впотьмах домой, шуршу ключами...слышу ...голос...бормочет, шепчет, посвистывает...Заглянула в бутафорскую - ха! Тряпица, прикрывающая на ночь клетку, откинута, сидит Эдэе с фонариком и шепчет попугаю-
- Проша солдат? Проша старый солдат? Проша, воздух? Покрышкин, Проша? - короче, весь свой репертуар из ВТО выдает...
Проша вертит головой, ножками по жердочке перебирает...и вдруг!
- старррый дурррак!
Эдэк на пол сел, фонарик выронил. А попугай, ободренно перышки поглаживает и бормочет-
- Проша хорррош, хорррош!


пришла я на практику в Ленком девушкой стыдливой, хотя и не робкой. Шел мне тогда 23-й год - старушка...Представлена была ко двору постановочной части, и, робея, озиралась по сторонам. Как все было от искусства...старый линолеум, столы покоем, столовские стулья на металлических трубочках-ножках. Уставший завпост, который оказался и вовсе не завпостом - все отдаленно смахивало на "Театральный роман". Музыка гремела со сцены, бросались оземь молодые люди в тренировочных штанах, порхали девушки с сигаретами, лица, лица...известные и нет, и шум, и хохот...Все это было так непохоже на МХАТ!
Когда я подписывала заявление о приеме, в комнату впал здоровый дядька в черном пиджаке-куртке, и, уронив очки на переносицу, открыл рот...через 4 секунды я стояла в коридоре, хлопала ресницами и говорила гл.художнику -что, никогда! вы слышите? никогда я не буду проходить здесь практику!!! Олег, похлопав меня по плечу, пророчески рек-
через неделю вы в Елисеевский будете бегать, и не будет у тебя лучшего друга, чем ЭдЭк...


в те года Ленком был...как ...даже не знаю, с чем сравнить. Наше всё! Служить там было почетно! Самая популярная, конечно, была "Юнона". Действие происходило на высоченных станках, покрытых прозрачным "стеклом"-поликарбонатом. Чтобы ноги не скользили у актеров, пользовались канифолью. А канифоль делала "стекло" ломким, и приходилось его протирать спиртом. Так, я вкратце -химия ж...наука...В Москве девочки протирали, а на гастролях...тут меня и отловили. Будешь, говорит, ты протирать...Монтировщики, мужики закаленные, но при жаре спирт...нельзя! Пары, то да сё...Вызвали меня на репетицию. В зале - Николай Петрович, начальство...Ну, он и говорит-
- Дашенька, встанете на верхний станок, спиной к залу, и протирайте...не отвлекаться!
- а не лицом? - спросила я, краснея мысленно.
- нет-нет, зачем лицом...нет..так даже выразительнее будет.
На первом спектакле, в антракте, я тряслась, но вышла. Зал вдруг шумно стал тянуть носом - привычный дух... Второй, третий, - втянулась, уже и просить не надо было. Гастроли длинные, чуть не месяц...Еду как-то в троллейбусе, слышу, парень девушке говорит-
- во, смотри - это из Ленкома девчонка...
- ба! -думаю, вот она, слава-то!!! нашла героя...может быть, перепутали меня с кем из прим наших. Приняла вид гордый, сейчас ведь автограф просить будут!!
а он и говорит-
- прикинь, они даже уборщицу с собой из Москвы привезли...она в антракте сцену моет...


Прихожу утром в Ленком, а меня к гл.администратору...Он- Даша! Какая радость! Я- а чего радоваться-то? Он-ну как же! сумочку вчера твою привезла Скорая помощь с Курского вокзала...Вот тебе и Веничка Ерофеев! ЧТО я делала в районе Курского? и почему Скорая?
Как-то, придя на работу в родной Ленком, ну, мб слегка и позднее обычного, поняла, что на меня смотрят с ужасом и с недоверием к тому- что я - это Даша. Амнезия, как всегда, была АБСОЛЮТНОЙ. Меня тут же вызывают к гд.администратору, который, пятясь от меня, протягивает мне мою сумку со словами- Дашенька? Где же Вы вчера? Мы тут все..И уже хотели объявление... Я, морща мозг и не дыша- а что?? Он- так Вашу сумочку привезла карета Скорой помощи, сказали, с Курского вокзала... Никакие усилия не привели к воспоминаниям. деньги, книги и документы были целы...


ЛЕНКОМ помнит.
... И Нина Владимировна Гринбанд, отвечая на вопрос Овсепа -"кто Вы"", кокетливо пожимала всю себя и говорила -" я хохлушка из-под Николаева"

Олег Шейнцис, приведя меня в Ленком, сдал на руки в постановочную часть. Зав.пост.долго думал, как оформить? Назвали должность просто - "Даша". Кем она у вас?-"Дашей". Первое, что я сделала, привела в порядок все документы, чертежи, планировки, эскизы и т.д. Мятое, грязное и не внушающее мне интереса - выбросила. Через день разразился первый, через неделю-второй и далее скандалы. Грязными бумаги были потому, что были ценными - с ними работали. Так театр враз лишился почти всех документов. Тогда меня прикрепили к П.Штейну, ставившему "Дорогую Памелу". Замыслен был кот. Действующий. Олег пожертвовал Дегятрным Васькой. Ровно в 10 я кота забирала, в 13 -возвращала. Кот освоился и играл не хуже Народной актрисы Е. День генеральной. Бреду за Васей. Игривый вахтер в общаге- "все, нету Васи..."-"Погиб? Украли?"- "Март у него..раньше апреля и не жди...". Играли коты из Уголка Дурова. Актеры были возмущены- у кота ставка 33 р, а у нас 10р.50...Тяжелее всего было художнику, рисовавшему по старому коту-нового - расцветки котов были разные...


такую вспомнила.. Ленком, стало быть. Тяжелый конец 80-х. Мы в профкоме (состав уточнять не буду) получили 5 талонов на импортную МЁбль. А записалось на нее человек 50, не меньше. Ну, и А. говорит- что тут делить-то? Нас же пятеро. И вдруг перестройка, проф.собрание, мы в президиуме. Вопрос из зала- а где наша мебель? И мы, всем профкомом, гордо вышли в отставку. И тогда Степанченко стал нашим "Лехом Валенсой" (М.Захаров)

Ленком.
М, сидит , курит, описывая ногой синусоиду. Вваливается победно измученный Дедушка Эдик в очках с запотевшими стеклами. "Выжал!" - "Что именно"- меланхолично спрашивает М. -"Телефон! У кувалды! В троллЯйбусе. Прижал ее к окну, и выжал- вот!"- размахивает бумажкой. "Эдик, а если она согласится? Что ты делать-то будешь?"... дед загрустил. Об этом он не подумал. -"А чё? тут же как в спорте, главное- победа..."- понуро заметил он

Ленком. Летучка. Присутствуют все. Марк Захаров- что вчера было не так?
Гринбанд Н.В. (зав.реквизитом, 80 лет) - Редиска была свежая, с рынка
Кислицкий А.А. (зам.дир) - Нина Владимировна! Вы - стерильная женщина! Почему у вас актеры едят НЕМЫТУЮ редиску?

Дедушка Эдик (Ленком) очень любил авиацию. Настолько, что когда он, возвышаясь над столом , произносил :"ПОКРЫШКИН в ВОЗДУХЕ!" - это означало одно- Деду больше не наливать! Как-то в ресторане ВТО композитору М.Ф. не повезло - Дед приземлился рядом. Марк Фрадкин не знал, что означает фраза про Покрышкина, и щедро угощал Деда, пока тот не совершил таран на стол композитора, загреб в охапку скатерть с выпивкой, закуской и девушками и не рухнул на землю...

До моего прихода в Ленком работала бутафором девочка-девушка, имя её теперь неизвестно, но её Дед звал Маленький Аудер (?). Так он брал её за руку, подходил к памятнику Пушкину и начинал занывать - Не плачь, доча.. ничего, что мама нас бросила...мы как-нибудь...вот, в школу пойдешь, там накормят... Стоит ли говорить, что сердобольные тетки с авоськами давали еду и деньги. Покупался портвейн, и...