Травушка - Глава первая

Начало истории о бессмертной ведьме.

- Брат, братишка! – Хелависа бежала, её светлые волосы развивались на ветру. – Смотри, какие краси-вые ножи я нашла у мамы.
Коул сидел и мирно рыбачил на берегу, когда его надоедливая сестрица подбежала, выдернула из рук удочку и насильно вручила два клинка с пространной резьбой, идущей вдоль лезвия и заходящей на руко-ять.
- Хелависа! Что это такое? – грозно спросил он.
- Правда, красивые! Я у мамы в сундуке нашла.
- Дура, сестрица! Тебе мать не говорила, не совать свои любопытный носик в её вещи. Мелкая ты еще. – он сунул клинки ей обратно и забрал удочку. – Верни, где взяла. И не лай бог, Мать что-то заметит. Лично от меня влетит.
- Баран! – ухмыльнулась она и побежала прочь.
- Дура! – тихо произнес Коул, когда его сестра уже скрылась за мостом, ведущим к дому.
Он был старше её на четыре года, и поэтому ему доставалось больше чем ей, и за её косяки в том числе. Он любил свою сестру, но его раздражало, что она вечно летает в небесах. Мать редко общалась с людьми, будто держала обиду на всех разом. После смерти отца она стала совсем замкнута и навсегда захлопнула общий с отцом сундук, как эта мелкая девчонка смогла его открыть. Когда умер отец, они были детьми, и мать, вернувшись, сказала, что он погиб на охоте. Хелависа поверила, но он был более внимательным. Обгорелые концы ее платья, сильный запах дыма.
Позже он узнал, что в тот день деревенские мужики сожгли его в лесу, приняв за колдуна. Но отец был всего лишь охотник, думал он. Если кто-то в семье и знал колдовство, то только мать. Хотя и отец мог.
Мать с утра ушла на рынок, оставила его следить за сестрой, а он сбежал рыбачить.
- Ой, дурак! - Крикнул он, когда, наконец, понял, что отправил свою любопытную сестрицу обратно к сундуку одну. Резко подскочил, свернул удочку и побежал домой.
Пристройка к дому горела, но дыма было больше, чем огня. Коул увидел дым, бросил удочку и побежал со всех ног. Мать убьет, когда узнает, что он оставил сестру одну, а она к тому же решила сжечь дом.
- Дура! – крикнул он, когда добежал до неё, стоящей перед огнем с обнаженным клинком в руке.
- Мама нас ругать будет? – дрожащим голосом спросила она брата.
- Конечно будет. – он замахнулся и, не жалея, всадил ей подзатыльник. – Ты что наделала?
Тут он заметил, что клинок в её руке только один  и окровавлен, а на другой руке был ровным порез.
- Я всего… всего лишь… хотела…
- Неважно перебил её брат. Мать здесь мудрее будет, разберется.
- Она будет злиться! – тихо произнесла Хелависа, но Коул её не услышал, так как убежал к колодцу. Пока горит только пристройка её можно потушить.
Мать пришла уже вечером, обгорелые стены дома от неё никак нельзя было спрятать. Коул встретил её, но как только увидел, смирно кивнул, отвечая на немой вопрос в её глазах. Получил от неё подзатыльник и пинком был отправлен на кухню.
- Хелависа! – негромко, но строго прикрикнула мать.
- Она уже спит. – ответил с кухни Коул.
- Завтра тогда от меня получит. – она открыла дверь и тихо вошла в спальню. Девочка закуталась одея-лом и, спрятавшись, спала. Женщина села рядом на пол и посмотрела на дочь. – Нелепая ты дочурка. Зачем было лезть туда, куда не велено, куда не знаешь. Для некоторых этот огонь очень прискорбно пахнет.
- Выходи, ведьма! – послышалось со двора. – Выходи подстилка сатаны!
Женщина дрогнула, и по её щеке побежала слеза.
- Мама, Чего они? – спросил Коул, прибежав с кухни. Он мог и не задавать вопрос, сам знал чего.
- Ничего сынок! – она вот вот заплачет – Буди сестренку, и бегите через окно в лес, а оттуда куда по-дальше отсюда.
- Почему?
- Потому что мне покоя уже не дадут. – она поцеловала его в лоб, поцеловала спящую дочь и, накинув шаль, вышла во двор.
Коул разбудил сестру, не дав начать той задавать вопросы, быстро одел и выпихнул в окно.
- Что случилось? – сонно спросила она у него, спотыкаясь о все подряд в лесу.
- Ничего! – крикнул нервно он и заплакал.
Тогда она вырвалась и побежала обратно.
- Нет! Нет! Мама!
- Дошло. – тихо сказал Коул и побежал за ней.
Пока её догонял, слышал гомон мужиков из деревни и среди них громкий басистый голос плотника:
- Моя дочь видела, как её отродье резала себе руки и сожгла дом…
Все ахнули.
- А еще там была большая книга…
Ахнули еще громче.
- То то же у моей коровы молоко кислое! – выкрикнул писклявый женский голос из толпы.
- Смотрите, а дом то не видно чтоб горел. Точно ведьма, заколдовала его. – выкрикнул еще кто-то.
Коул догнал сестру, она спряталась за деревом, смотрела на деревенский суд с факелами и плакала, смотрела на мать, которая, молча, выслушивала их обвинения и тоже плакала, но не за себя, а за детей. Коул схватил её, обнял, чтобы не вырвалась, и зажал ладонью рот, чтобы вдруг не крикнула.
- Пойдем отсюдова! Нечего нам здесь.
Он потянул её, но она уперлась ногами, и он сдался, дабы избежать лишней возни.
- Я видел, как она птицей черной на шабаш летала через трубу.
- У меня редьку портила!
- А видели, как она на моего мужа смотрел, это поэтому он ушел от меня.
- А неделю назад месяц почернел.
Гул поднимался все больше, и каждый успел обвинить ведьму в своих проблемах.
- Сожгем ведьму! – вынес всеобщий приговор плотник, и все подхватили.
Пара мужиков, которые знали их семью с того самого момента, как они переехали сюда после смерти отца, схватили ведьму и заперли в мельнице около дома. Как только дверь захлопнулась, факелы полетели. Крыша вспыхнула сразу. Крестьянский огонь сжигал даже лучше колдовского.
- Она выбежит через окно! – уверял и сам пытался верить Коул, когда сестрица начала от горя кусать его ладонь. – Она выбежит.
Несколько мужиков обошли мельницу и начали обкидывать факелами со всех сторон. Кто-то умный кинул внутрь через окна. Пути для ведьмы были отрезаны. Хелависа перестала кусать руку брата, но обмочила её своим слезами, как её брат поливал скупыми слезами её светлые волосы. В их глазах стоял огонь. Она обмякла и не сопротивлялась. Коул воспользовался моментом и, закинув её на плечо, побежал прочь, как велела мать.
- Что это в твоей жилеточке? – спросил он, изнывая от давящей боли на плече.
- Ножички. – потеряно ответила Хелависа.
- Что? – удивился он и поставил её на землю. – Зачем?
- Не знаю! – плакала она.
- А ну говори, что ты сделала?
- Я хотела выйти за принца, - она протянула ему свою порезанную руку.  – В книге написано закляни судьбу.
- Дура! – еле слышно сказал он.
- Я больше не хочу! Не хочу! – кричала она. – Не хочу такую судьбу. Не хочу быть виноватой.
Коул забрал у неё один из клинков и провел по своей ладони. Она зачаровала их не так давно, колдов-ство в них еще было.
- Я хочу выйти за принцессу. – произнес Коул, когда капли крови окропили лезвие клинка. – Это я виноват, теперь ты не одна виноватая с дурацкой судьбой.
Девочка от удивления перестала плакать, а брат обнял её и заплакал еще сильнее.

Хелависа проснулась, сокол наворачивал круги в небе. Опять приснилось то же. Зачем она тогда вообще полезла в эту книгу. Зачем ей вообще понадобился принц. Заклятие судьбы – истинно дьявольская штука. Только один черт знает, какими путями оно поведет. А тем более, если маленькая неопытная девчонка наделала в нем кучу ошибок. В таком случае, это не заклятие, а сущее проклятие. Вечно беды, вечно горе. Единственный выход, найти принца или скитаться вечно. Поскольку они не могут умереть раньше, чем найдут свою судьбу. Их жизнь стала дорогой. Пожары, смерти, болезни, эпидемии. Это все преследовало их, стоит им сойти с дороги или сильно задержаться. Причем судьба предоставила им совсем разные дороги.
- Чертово заклинание! – крикнула она в небо, разрываясь душой от вечной боли по утрам.
Сокол пошел на снижение.