Лайф квест... Глава 4

Что заставило его тревожиться, ерзать на стуле, глупо улыбаться и, рискуя получить замечание, с треском катать по столу граненый карандаш? Крис никогда не мешал на уроках. Он слушал внимательно, а если становилось совсем не интересно, тихо гладил под партой Канга, или, загородившись открытым пеналом, думал о чем-нибудь своем.
Первое сентября — это всегда тяжелый день. После легкости одиночества надо снова окунаться в плотную ауру толпы. Срочно наращивать защитную кожицу, истончавшую за лето — иначе будет больно и плохо. Крис хорошо относился к одноклассникам — к каждому по отдельности. Однако, собранные в тесном замкнутом пространстве, они на него давили. Не сознательно, одним своим присутствием. Когда людей много, они превращаются в одно огромное чудище, которое громко шелестит страницами, шепчется, скрипит ручками и стульями, громко дышит и громко думает.
Но сегодня все было не так. Правильнее, что ли, как-то непривычно ярко. Заоконное солнце рассиялось, словно летнее, воздух стал прозрачнее и чище, а букеты на столе у Лады Петровны запахли резче и изысканней. И сама учительница — флегматичная, полноватая блондинка в шерстяном джемпере с бесформенным воротом — казалась бодрее, чем обычно, и джемпер неожиданно ей стал к лицу.
Мир странно и неуловимо изменился — сделался радужным, полноцветным — от этого Крису не сиделось на месте. Хотелось встать и пройтись по классу, или громко засмеяться, или перекинуться парой слов со смешливой Ленкой Алехиной, соседкой по парте. Сказать какой-нибудь пустяк — и такой же пустяк услышать в ответ. Не мяться, не вымучивать из себя каждую фразу, а хоть раз в жизни повести себя, как любой нормальный подросток.
- Щеглов, о чем я сейчас говорила?
Кристиан вздрогнул.
- Э... об экзаменах? ЕГЭ?
Увы, не угадал.
Учительница огорченно всплеснула руками.
- ЕГЭ вы будете сдавать в одиннадцатом классе. Опять мечтаешь на уроках, Щеглов? Спустись, наконец, с небес на землю. Этот год будет очень трудным и очень ответственным. Константин! Ты меня слушаешь?
Крис поморщился. Машинально потянулся рукой под парту — но Канга там, конечно же, не оказалось. Он ведь не мог оставить бабушку одну.
- Слушаю, Лада Петровна.
- Обращаюсь ко всем! – переключилась на класс учительница. - Уберите мобильные телефоны и положите руки перед собой. Я прекрасно вижу, кто чем занимается. Это последнее предупреждение — буду отбирать и отдавать вашим родителям!
«Щегол, на фига Ладушку раздраконил?» - громко прошептал с задней парты Витька Берендеев.
«Да ему то по барабану, у него и мобильника то нету!»
По классу прокатился сдержанный смешок.
В дверь постучали, и вошла незнакомая девочка, а следом за ней — Канг. 
Кристиан даже привстал. Неужели что-то с бабулей? Пес приветливо махнул ему хвостом, но вместо того, чтобы подойти, сел у ног девчонки.
- Извините, - звонко сказала новенькая, - за опоздание. Я не могла найти класс.
Держалась она просто и уверенно, без капли смущения. Пестрая холщовая сумка заметно оттягивала плечо. По всему видно — прилежная ученица, привыкшая все учебники таскать с собой.
Ладушка, впрочем, не рассердилась.
- Ты Кристина Сорокина?
Девчонка кивнула.
- Ребята, Кристина приехала из другого города и теперь будет учиться с нами! Садись, Сорокина. За третьей партой, рядом с Мишей Поволоцким есть свободное место.
Новенькая, казалось, не слышала учительницу. Она стояла, уронив к ногам чудную сумку, и во все глаза смотрела на Криса.
«А ведь мы похожи», - подумал отчего-то Кристиан.
Абсурдная мысль, если разобраться. Что может быть общего у чернявого, тощего паренька, которого еще пару лет назад дразнили «спичечным человечком», пока окончательно не приклеилось к нему «отфамильное» прозвище — Щегол, и симпатичной девчонки с шикарной копной медно-рыжих волос, яркими, словно накрашенными, губами и смелой улыбкой? На этой Кристине Сорокиной даже простой джинсовый костюм сидел, как платье королевы. Не мудрено, что так в себе уверена – красивым легче идти по жизни.
Нет, разные они. Вот только глаза одинаковые — небесные, воздушно-голубые, с облачной поволокой и хрустальным сиянием во всю радужку.  «Как у ангела», - умилялась, бывало, бабушка Кристиана, дивясь, что не в их, не в Шегловскую породу уродился внук. Цвет весны, невинности и умытого дождем утра. Да нет, не может девочка с такими глазами быть задавакой! Да и Канг к ней льнет, будто к хозяйке. Странно.
Новенькая опустилась на стул рядом с Поволоцким, через проход от Криса, а белый гривастый красавец разлегся под ее партой, вытянув лапы и положив морду на Кристинины туфли.
«А про меня словно забыл, - с легкой обидой подумал Кристиан. - Как будто не мой пес».
Делая вид, что поправляет брюки, он нагнулся и чуть слышно, одними губами позвал:
- Канг!
Кристина обернулась — резко, словно ее не окликнули даже, а стегнули кнутом. Зрачки в тонком серебряном ободке — огромные от удивления.
- Ты знаешь, как зовут мою собаку?!
- Так это твоя собака?
- Разговоры за третьей партой! - Ладушка хлопнула ладонью по столу. - Щеглов и Сорокина! Нет, это надо иметь гражданское мужество, чтобы на уроке болтать вслух! Константин, ну, сколько можно? Сам не учишься и другим не даешь? Еще одно замечание — и завтра придешь на занятия с бабушкой.
Сзади захихикали, и не понятно было, смеются они над Крисом, над его бабулей или просто радуются чему-то своему.
На перемене Кристина сначала долго беседовала с Ладушкой, показывая ей какие-то тетрадки, а потом, окруженная стайкой девчонок, гуляла по этажам, заглядывая в классы и посматривая на стенды с фотографиями и выпусками стенгазеты. Канг-2 тенью следовал за ней, но на него, естественно, никто не обращал внимания. Крис так и не решился подойти и заговорить, хотя вопросов крутилось на языке столько, что, казалось, и дня не хватит их все задать.
К концу занятий погода испортилась. Небо помутнело, как запотевшее стекло, и затянулось изжелто-черными тучами, по краям которых уже проскакивали молнии. Порывами налетал злой, холодный ветер, осыпая школьный дворик золотыми монетками листьев, запахло дождем. Но остался свет, осталась ясность — в мыслях и в сердце — потому что приехала в город удивительная девочка с «ангельскими» глазами.
Кристиан вышел из школы и, еще не глядя, почувствовал — она здесь. Новенькая стояла чуть поодаль, у парковки, за аккуратно постриженной грядой кустов, и потерянно озиралась. Канг-2 изваянием сидел у ее ног.
Крис приблизился.
- Что-то случилось?
- Мама должна была за мной подъехать, - ответила Кристина, придерживая растрепанные ветром волосы. - Я не помню дорогу домой. И позвонить не могу — мобильник сел.
- Он тоже не помнит? - Крис кивнул на пса, и Канг-2 виновато вильнул хвостом. - Ясно. Давай вместе подождем?
Лениво разъезжались со стоянки автомобили. Огромными гудящими жуками расползались в разные стороны.
- Неужели забыла? – огорченно гадала Кристина. – Закрутилась с переездом и забыла про родную дочь?
- Один переезд равен двум пожарам, - сказал Крис и покраснел, потому что сморозил банальность. Впрочем, новенькая и не думала над ним смеяться. - А где ты живешь?
- Ломоносова, пять. Или пять «а»? Не помню точно. Четырехэтажный кирпичный дом во дворе, вход через арку.
- Это недалеко. Пойдем, я тебя провожу. Кстати, меня Кристианом зовут. Не по документам, но то имя — неправильное.
- Так мы с тобой почти тезки, - улыбнулась Кристина.
- Да, - обрадованно вспыхнул Крис и добавил, - пойдем, а то дождь вот-вот начнется. Прости, у меня нет зонтика. Я их не люблю.
- Я тоже! Терпеть не могу! Особенно когда они мокрые – непонятно куда их девать.
Как легко, оказывается, провожать девушку. Не любую, конечно, а только такую, как Кристина. С ней не надо лихорадочно искать тему для разговора, слушать пустую, утомительную болтовню и самому болтать глупости. С ней можно общаться взглядами, улыбкой. Можно шагать рядом — молча, и молчание не будет в тягость. Или говорить — о важном, о том, о чем не сказать нельзя.
Они прошли по узкому коридору из глухих стен, потом через стадион, мимо стройки. Там оказалось не так уж и грязно. Канг-2 бежал впереди, показывая дорогу, и каким-то образом ему удавалось находить сухие, ровные участки.
- У меня точно такой же пес, как у тебя, - сказал Крис, - и тоже Канг. Но его никто не видит, кроме нашего кота.
- Я не очень кошек люблю, - ответила Кристина, - собаки преданней.
- Я тоже. Но бабуле он дорог... Муська — очень старый, у него даже морда седая. Его мама взяла в дом, котенком. Так что для нас с бабулей он — не просто кот, а память о маме. Поэтому мы с Кангом его терпим.
Кристина сбилась с шага. Не то споткнулась о камень, не то наступила каблуком в ямку.
- Твоя мама умерла? 
- Нет, она нас бросила. Уехала со своим новым... - он замялся, не желая произносить слово, которое обычно употребляла бабушка, - … с новым другом. Или мужем — я не знаю. Они сейчас в Греции живут.
- Скучаешь по ней?
- Да, пожалуй. Я не очень хорошо ее помню — маленький был. И вообще, я бабулю всегда больше любил. Она — честная, если что-то говорит, значит, ей можно верить. А мама все время придумывала истории. То про отца, что он якобы был полярным летчиком и сгинул где-то в снегах Арктики. То про деда, как воевал... Ей хотелось чего-то героического, такого, чем можно похвастаться. Но мне-то это зачем? - Крис вздохнул и подумал, что никому еще из своих сверстников такого о себе не рассказывал, а полузнакомой девчонке рассказал, и это — правильно. Потому что никто бы не понял, а она поймет. - Знаешь, я не то чтобы скучаю... А просто иногда всякие мысли приходят... что, наверное, что-то со мной не так, раз даже собственная мама меня предала.
Кристиану стало стыдно. Знакомое чувство нахлынуло на него — вины, обиды и какой-то детской тоски, желания прильнуть к материнским коленям — заставило опустить голову, прятать взгляд от Кристининого взгляда. Сильная, теплая ладошка сжала его руку.
- Не надо так думать, ладно?
Крис благодарно улыбнулся.
- Хорошо.
Улица Ломоносова начиналась прямо за стадионом. Отсюда дворами можно было пройти к дому Кристины. Или свернуть направо, на проспект Весны, и через десять минут оказаться возле дома Криса.
Канг-2 замешкался на перекрестке, дернулся сначала в одну сторону, потом в другую, поджал хвост и заскулил. Шерсть на его холке встала дыбом.
- Что это с ним сегодня? - насторожилась Кристина. – Он что-то чувствует… мы, кажется, пришли? Вон та арка — узнаю! Или нет, другая? Трансформаторной будки слева, как будто, не было...
- Да здесь типовая застройка. Все дворики одинаковые.
За расписанной яркими граффити будкой приткнулась просевшая от времени лавочка, на которой трое грязноватых граждан о чем-то громко спорили нетрезвыми голосами, выдувая едкие клубы сигаретного дыма и поплевывая себе под ноги. Крис терпеть не мог алкоголиков и наркоманов, даже не столько их самих, сколько их вечных спутников. Вокруг них всегда вились бледно-серые, крысоподобные существа, похожие на сгустки тумана, из которого вдруг проступала то лапа, то морда, они зубасто скалились, щурили слепые глаза, сплетались хвостами, гибкими и толстыми, как стебли растений. Хотя напасть существа не могли — с хозяевами их связывало нечто вроде пуповины, довольно короткой, не больше метра — всякий раз при виде них Кристиана пробирал озноб.
Сегодня все выглядело страшнее и омерзительнее. Гнусные создания словно уплотнились и потемнели, сделались почти черными. Гладкая шерсть лоснилась, будто смазанная жиром. Туман рассеялся, и отчетливым стал каждый волосок. А главное — они чуяли Криса и Кристину! Острые морды повернулись в их сторону. Носы принюхивались. Навострились усы — длинные, словно антенны.
В другое время пьяная компания и не заметила бы идущих мимо подростков, но в этот раз черные твари что-то нашептали своим хозяевам. Один поднялся и — хоть нетвердо держался на ногах — загородил дорогу Кристине.
- Мужики, червонец не найдется?
От него несло перегаром, а крысообразная тварь выгнула спину и зашипела на Криса.
Кристина отшатнулась — ее, вероятно, никто еще не называл «мужиком». Кристиан остолбенел. Зато среагировал Канг-2. Метнулся — сгущаясь и твердея на глазах — к обидчику и вцепился зубами в ногу. Тот вскрикнул и схватился за ляжку, разразившись длинной тирадой с единственным цензурным словом «зараза».
- Пошли отсюда, - Кристина потянула Криса за рукав. - Канг, ко мне!
Пес спокойно затрусил за хозяйкой, оставив за спиной укушенного, который держась за штанину подвывал и дико озирался по сторонам, очевидно, пытаясь сообразить, откуда взялся напавший пес и куда подевался.
- Вот и твой дом, - сказал Крис. - Хороший!
Они стояли перед кирпичным зданием. Добротное — вероятно, довоенное строение. Квартиры в таких — в основном, бывшие коммуналки, с высокими потолками и большими кухнями. У входа — небольшой палисадник, тигровые лилии и садовые ромашки за низенькой оградкой. Чуть подальше — детская площадка с песочницей и качелями. Все ухоженное, красивое.
- Зайдешь ко мне? - спросила Кристина. - Я тебя с мамой познакомлю.
- Я бы с удовольствием, но как-нибудь в другой раз. У меня бабушка дома, больная.
Он снова ощутил глухое беспокойство. Да, бабуля всего лишь устала и прилегла, но ведь червоточина растет. Значит, это не просто усталость. Да, с ней остался Канг — но что он сделает, если ей станет хуже? Ведь пес не сможет вызвать врача.
Когда Крис, наскоро простившись с Кристиной, почти бегом добрался до дома, его тревога только возросла - у подъезда стояла машина скорой помощи.