Потрясение

Вчера вечером я возвращалась домой  в метро. На Сокольнической линии в вагон вошла молодая темноволосая  женщина с аккордеоном в руках, рядом с ней шла  девочка лет пяти-шести с двумя косичками, очень похожая на маму.
Женщина подтолкнула малышку в спину: - Давай, топай вперед!
Девчушка с большим пакетом, который она держала двумя руками, привычно, не оглядываясь, прошла чуть вперед и остановилась. Она разглядывала пассажиров большими, грустными карими глазами, ни на ком не задерживая взгляда, устало и обреченно, как ходит по кругу пони, целый день катая малышню.
Женщина  растянула меха инструмента и низким сильным голосом запела незнакомую, но такую пронзительную песню, слова и мелодия которой заставили всех сидящих в вагоне оторваться от своих гаджетов и посмотреть в сторону поющих.
Дочка пела вместе с мамой таким же сильным чистым голосом, как поют солисты какого-нибудь знаменитого детского ансамбля.
Не перевирая ни единого звука, она пела песню о маме. Я не помню  слов, но смысл таков: дети остались одни, а только осиротев, понимаешь, что все можно рассказать только маме, понять и помочь может только мама, и пожалеть и устранить все тревоги может только мама, и как плохо, когда мамы нет рядом.
Женщина пела сосредоточенно, нахмурив лоб и глядя в одну точку, серьезно, будто выполняла тяжелую работу. Выражение ее лица напомнило мне плакат «Родина-мать зовет!» времен  Отечественной войны. Ее смуглое лицо, скорее всего никогда не знало косметики, было обветрено и имело такой цвет, словно она спала на улице. А, может,   и спала, кто знает?
С первых же звуков мелодии, с первых слов песни все женщины моего возраста потекли слезами и захлюпали носами: удержаться было невозможно!  Все пассажиры полезли в карманы и кошельки и стали класть в пакет ребенку  какие-то  деньги, конфеты.
Девочка спокойно, молча,  открывала пакет перед каждой протянутой к ней рукой, а мама говорила «спасибо» умудряясь не прерывать пения.
Я никогда еще не видела такого «дружного подъема»  в коллективе пассажиров, когда кто-то просил милостыню в метро. Ну, один-два, ну, пять пассажиров в вагоне откликнутся, а то – и не одного. В этот же раз руки дающих тянулись к ребенку со всех сторон.
А девочка тщательно выводила мелодию, повторенную, наверное, уже не одну сотню  раз: - И понять это  может только маа-ма!
Слезы лились из моих глаз ручьем, и я ничего не могла поделать. Я ехала домой от внучки, которую уже  второй раз за месяц свалил очередной вирус  с  тяжелыми  симптомами – высокой температурой,  желудочно-кишечными  проявлениями и прочими сопутствующими явлениями.
И родители,  и я  - все мы крутились вокруг нее и пытались облегчить ее состояние  по мере сил.  И я представила, как бы все было, если бы у нее не было мамы, да и бабушки, кто бы сейчас ее успокаивал, лечил и заботился о ней?
Видимо, все мамы и бабушки в вагоне подумали то же самое, потому что с мокрыми глазами оказалась не я одна.
«Артисты»  закончили песню и пошли вперед по вагону, собирая пожертвования, а мы смотрели им вслед, и каждый думал о своем.
На дворе двадцать первый век. Огромная богатая страна   - Россия, занимающая первое место по количеству миллиардеров.  И вот эта маленькая девчушка с явными признаки таланта – она прекрасно поет, и в хороших руках из нее вполне могла бы получиться новая Анна Нетребка, - вынуждена ходить с мамой, а может – старшей сестрой, - по вагонам и выпрашивать  эти несчастные монетки  у  более удачливых в жизни обывателей!
Я не знаю, откуда они приехали в Москву. Но видно, что не от хорошей жизни! А девчушка хорошенькая, ей бы в садик ходить, буквы учить, снежинкой на елке танцевать, а она в тощей темной куртяшке вынуждена целый день ходить по вагонам и в который уж раз петь одну и ту же  песню, смысл которой от частого повторения уже стерся в ее головке.
Невыносимо видеть страдания людей, вынужденных бросать свой дом, близких, и бежать в неизвестность, лишь бы остаться в живых, сохранить детей, не погибнуть под обломками собственного дома, пока горе-руководители выясняют отношения – кто на Земле главнее?
Более глупого и бесперспективного занятия трудно найти!
Но ведь вот же – живой пример! Эти дети  (В мои 65 для меня они обе – дети) – на вид молдаванки или южанки из Закавказья – тоже приехали сюда не к бабушке на блины. И они не просто стоят на углу и просят милостыню. Они работают! В 6 лет эта девочка поет по многу часов в день, а сколько зарабатывает – не знаю. Думаю, что немного. Едва хватит заплатить за съемное жилье и поесть. Какие там игрушки, платья, как у принцессы, новогодние елки в Кремле и прочие детские радости! Ей бы к вечеру доползти до постели и провалиться в тяжелый сон, где бесконечный грохот вагонов метро и застрявшее в мозгу навсегда:
- Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция…

Хорошо бы узнать, какая следующая станция будет в ее жизни? И будет ли?
Товарищи взрослые, от которых это зависит! Сделайте так, чтобы у этой девчушки все-таки было будущее, и желательно – светлое!