Говорит художник. 2016 год

Евгений Бриммерберг.
Говорит художник.
2016 год.

Лев Толстой - это сама Россия, мыслящая простор своей неосуществленной идеи и порицающая все, что где-то произошло, но жить без чего не могущая.

Была такая художница-куратор-теоретик искусства... Все голая сидела, теорию искусства, наверное, излагала. Мучительно было смотреть на нее.

Нежелание быть рабом собственности привело меня к тому, что я избавился от всего, кроме своей жизни.

И хотя мир классических ценностей исчез и время обратилось в вечность, он снова появится в первозданной душе, как только оживет время.

Мужественность заключается не в кичливом превосходстве над себе подобными, а в печати вечности, облик которой продолжает свою историю в бесконечных временах.

Во вчерашнем сне судьба оповестила меня, что днем я должен умереть. Но не умер, пишу картину “Грации”.

Разрыв художника с нынешним миром неизбежен. Будущий мир произойдет из чувствующей красоту творения души, из вновь обретенного духом человечества смысла.

Именно в трущобах бытия добывается свет. Не тот, который дается изачально, а тот, который побеждает глупость и отчаяние. Потому что у бытия нет трущоб. Бытие - это храм творения.

Недавно снова увидел репродукцию Сикстинской Мадонны Рафаэля - этой вершины человеческого светлого ума. Подумал, что ведь именно такого уровня произведения искусства сформировали мою личность. А какую личность сформирует отрекшееся от Бога и впавшее в отчаяние современное искусство? Ведь оно не утверждает высший смысл жизни, а всего лишь превозмогает отчаяние.

Если бы меня попросили привести пример не просто пошлости, а отвратительной пошлости, я, не колеблясь, сказал бы: это когда Безруков играет Пушкина.

Чем отличается мыслящий дурак от просто дурака? Мыслящему дураку говоришь: то, что ты мыслишь, бессмысленно. А он говорит: это и есть то, что я мыслю. Чем отличается от него просто дурак я не знаю.  (Впечатление, которое появляется каждый раз после разговора с представителем института философии).

В философии основание нельзя подменять целью, иначе она из истины превратится в бесконечное вопрошание.

Это чисто дилетантская позиция - постоянно сопоставлять науку и философию. Где, например, у Лейбница вы видите это различие на науку и философию? Когда философское мышление включает в себя опыт, оно становится наукой. А без философии любой опыт из науки превращается в технологическую мистерию.

Переосмысление осмысленного возможно и необходимо только в том случае, если в смысле осмысляемого поставлена проблема. А осмысление смысла непосредственно данного в этом самом смысле - бессмысленно. Например, каждому человеку ясно, что жизнь другого человека неприкосновенна. Для понимания этого не нужна философия. Это непосредственно данный смысл. Если человек этого не понимает и требует философского обоснования, то он еще не человек. Как, например, постмодернист. Хотя он думает, что он "уже" не человек и поэтому - сверхчеловек.

Что это за путь поиска истины, о котором так много говорят не видящие ее? Если бы истина в каждый момент времени не обнаруживала себя в том или ином осмысленном творении, то все, что предназначено для ее поиска, и все, что предшествует ему, было бы ложно. Но только истина обладает самосознанием и поэтому она всегда предшествует самой себе.

Зачем истиной обладать? Как можно обладать тем, что есть? Ведь то, что есть, и есть истина - сама для себя сущая. Зачем в том, что является самим собой, искать то, что оно есть и поиск чего перестает быть тем, что оно есть? Почему надо соизмерять себя со стремлением к истине, к ее неисполнимой во временах полноте, если она есть постоянно и ничуть не изменится никогда, приняв любой другой облик? И что это за заблуждение, что философ никогда не будет принят миром? Что мир без философа? Ведь только в осмысленной философии он и есть. Именно философ является устойчивым выражением этого мира. И сила его устойчивости растет со временем, по мере развития философии и становления личности философа.

Истину я мыслю как безоглядную и прекрасную жизнь, устремленную в будущее и не подверженную смерти. Философ - это человек, который испытывает эту истину посредством своей жизни.

Дух есть прекрасное исчезновение бытия.

Эманация эйдоса превращается в меня, который этот эйдос мыслит, и невозможно доказать ни одно из двух положений: или я мыслю этот эманирующий меня эйдос и за пределами мышления его не полагаю ничего, что было бы им, поскольку тогда я должен был бы его не мыслить; или я мыслю то, что не могу мыслить, и тогда в мышлении этого немыслимого полагаю истинную сущность, а себя в отдельности от нее не полагаю ничем, что было бы или чего не было бы.

Истеричный человек безбожен. Он не может любить. Он стремится овладеть объектом своего влечения и, если встречает непреодолимое сопротивление, впадает в отчаяние и саморазрушается. Такова, как я предполагаю, история Камиллы и Родена.

Человек живет сверх истины. В открытости чистого опыта.

Истина есть облегчение от бремени ее отсутствия. Человек, постигший истину, не является ее жертвой, мистическим придатком к ее откровению. Он светлая суть бытия, творческая инициация. Истина сражает только того, кто противится ей, кто хочет ее познать, оставаясь ее познавшим. Попытка выразить ее не кончается ничем, становится фарсом всезнания, отчуждением, не могущим войти в соприкосновение с искренним желанием обрести ее в познавшем. Так что это всего лишь попытка сохранить свое отчуждение в высокомерной замкнутости, в любимых личных воспоминаниях, в нежелании принять разделенность единого человеческого чувства на всех людей. Истина приносит великое облегчение. Она не лишает человека силы, а, напротив, отдает свою силу ему.

Древний, мистический ужас заключен в человеческом существе. Это момент самообрушения сущего в оставшемся после его самоликвидации месте.

Бездарность, которая не может создать ничего великого, способна только глумиться над великим, опускать его до своего уровня.

В рассказе Набокова “Ужас” описано то состояние, которое я испытывал не раз в самые неожиданные моменты на грани сна и бодрствования. Это какие-то забытые архетипы, слои утратившего свой смысл сознания, с ужасом обнаруживаемые в сознании осмысленном. В состоянии бодрствования они, эти архетипические слои сознания, засыпают в ничто, а проникновение в сон их оживляет и, когда человек просыпается или очень устает и бодрствующее сознание смешивается с сознанием сна, возможны столкновения этих двух реальностей: неузнаваемого и поэтому ужасного прошлого, предрожденного и отгороженного ничто от рожденного и ясного бытия этого сверх ничто сущего, бессмысленному смыслу проникшего в него сквозь ничто не внемлющего. Усталое сознание возвращается к своим истокам, где требуется меньшее напряжение жизненных сил и в котором предельно сформированная жизнь перестает восприниматься. У меня был случай, когда в состоянии крайней усталости я увидел пространство двумерным, плоскостным, таким, каким его видели люди, еще не знающие перспективы. Я был поражен этим явлением и с тех пор усвоил понятие архетипической структурности сознания, неведомой его глубины и способности сохранять себя в самых примитивных видах в случае невозможности быть в согласии с современным миром.

Восторженное глумление над бестолковостью - это один из способов скрыть свою принадлежность к ней.

Свет наполняет жизнь. Постоянно приходится преодолевать себя и в то же время в согласии с собой делать новое усилие для сохранения этого света в новом достижении. Свет ведь обладает способностью ускользать во времени, хотя и заполняет собой все пространство. Но радость никогда не покидает меня и несет в себе этот свет, даже если он временно погружен во тьму. И когда кончаются времена в едином моменте времени и выступает сущность духа, неподвижная в сбывшихся временах и открытая для будущих, наступает всеведение, ясное, открытое пространство чистой мысли, запечатленной в живом духе. И нет в нем ни смерти, ни бессмертия. А есть великая наполненность и исполненность свершения, уставшего в предвзятости своей новизны и ждущего над всеми свершениями суда непреодолимого и неотвратимого для новой жизни, быть может, и неведомой.

Не верю я в женскую любовь. Но в то, что они верят в то, что любят, верю.

Предвзятое отншение к действительности приводит к ложному ее пониманию. Историческая действительность - это результат правильного понимания неотвратимости логики определяющих ее событий.

Конечно, люди живут во вселенной. Но при этом они забывают, что сама вселенная является лишь одной из частей мироздания.

Иногда кажется, что жизнь сотворил не Бог, а Дьявол, для того, чтобы унизить Бога и его творение. Но Бог сотворил искусство и попрал Дьявола.

Леду Леонардо и Леду Микеланджело уничтожили. Леду Корреджо изрезали ножом. И все это люди, достоинства которых несоизмеримо малы по сравнению с теми достоинствами, которыми обладают незаслуженно доставшиеся им произведения искусства. Искусство - это диагноз человеческому безумию. И хорошо, что есть люди, дух которых неуязвим для этого безумия.

Если бы небытие Бога распалось на предельное бытие частей, каждая из которых не может уничтожиться и поэтому есть, то возникло бы движение, в котором бытие этих частей достигло бы сущности творения посредством сознания своего существования и стало бы духом творения, в котором обозначилась бы идея Творца, сотворившего через отрицание своего небытия бытие своего творения.

В божественном творении мира подразумевается человеческое участие. Если бы мир был сотворен только Богом, он был бы без бытия, самоотрицательным положением. Бог не мог бы наблюдать свое творение, поскольку не был бы отличен от него. Но в отличие от него он - человек, мыслящее существо, столь же бессмертное, как и смертное, поскольку этим он и отличается от Бога: ведь не может же человек вечно созерцать творение, не будучи частью его бесконечного времени, но и Бог созерцает его не в вечности, а в бесконечных временах.

Два дня работал над ничтожным фрагментом. Не вписывался и разрушал картину. Так что мелочей в живописи не бывает.

Именно Гегель проложил путь для феноменологии духа. Связав во временах философию, он довел ее до современности. В его лице абсолютный дух впервые был отождествлен с человеком, в полной мере явившем собой сущность исторического развития своей личности.

Что за подлая, трусливая, лакейская точка зрения - смотреть на отечественную культуру глазами иностранцев.

Если время кончилось, то вневременное может наступить только как начало времени. Если же оно как начало времени не наступает, то оно не может быть и вечностью, поскольку вечность - это ожидание вживленного в нее времени.  А если ожидание вечно, то и вживленное в это ожидание время иссякает в этом ожидании и вечность перестает существовать и не существует. Так что это окончательная гибель того, что никогда ничем не может быть, а не вечность, из которой что-то, что может быть, следует.

Современное искусство - это всего лишь война с дураками. Бескомпромиссная и безнадежная. Дурацкая удаль требует антидурацкого напряжения, способного эту удаль сломить и заставить ее признать мир иной, чем ее бестолковщина. Но даже если это удастся, от искусства все равно ничего не останется, потому что все оно ушло на войну с дураками, от которых тоже ничего не останется. Так что и умные люди будут нужны, и новое искусство, из ничто после победы над дураками сделанное. Так что подождем будущего: дураки не всесильны, а искусство не бессильно.

Каждый раз, когда художник вступает в отношение с человечеством, он совершает самоубийство. Только в единстве с ним он обретает жизнь и свободу.

Когда в России для исполнения законов перестанут привлекать дураков, которые, таким образом, на законном основании распространяют действие своей глупости на людей нормальных, и когда люди нормальные научатся применять законы для подавления глупости дураков, тогда в России наступит нормальная жизнь.

Мировая культура - это не "собирание в кучу национальных культур", а идея духовной свободы и непредвзятости существования. Именно мировая культура устанавливает свои ценности во времени, а не подчиняет время ортодоксальному насилию национального творчества. Мировая культура экспансивна в том смысле, что она сверхнациональна, и поэтому свободно распространяется вне всяких пределов, устанавливая эти пределы свободными и условными ограничениями.

Не покушайся на веру тех, чью судьбу изменить не в силах. Так я для себя решил.

Что-то жуликоватое есть на лице Ясперса. А на лице Ницше - фанатическая предрасположенность к безумию.

Сколько жуликов повлияло на человечество, не сделав ничего, кроме бесстыдного обнажения своей натуры.

Вы ведь в любовь верите, вместо того, чтобы предаваться ей. Зачем же вас разочаровывать?

Поговорил с женщиной и она тут же выяснила, что я ловелас. Оказалось, что она специалист по сейфам. Как быстро она меня раскрыла.

Любовь к Богу - это извращение. Для любви Бог сотворил мир и живых людей. Так что любить надо жизнь, а Бога - мыслить.

Среди вселенского мусора - всего лишь человек, с бесконечной нежностью прикасающийся к другому человеку.

Истина - это люди мира, уподобленные бесподобной красоте творения и трепетно к ней относящиеся.

Когда человек вступает в мир, видит роскошь его нищеты и с бесконечной болью сознает его обреченность, он принимает решение приложить все силы для того, чтобы хоть сколько-нибудь приблизить его к замыслу, для счастливого свершения которого он создан.

Любить надо творение, поскольку оно неведомо, истинно и неподкупно.

С чего Вы взяли, что верующие любят Бога? Бога любят мыслящие, поскольку мышление есть проявление божественной любви к людям. А верующие любят себя, свою надежду на спасение.  Так что они своей верой оскорбляют Бога, а тот, кто мыслит его, исполняет его волю, заложенную в любви к творению.

Бог сотворил людей, чтобы они любили друг друга, а не его. Тот, кто вместо человека, любит его, извращает его замысел. Бог изначально связан с человеком как его Творец, а любовь он дал ему для единения всего сотворенного. Именно посредством любви творение существует. Бог наделил творение любовью и любить нужно это творение, иначе оно распадется и перестанет существовать. Любовь же к Богу возвращает в несотворенное состояние, в котором творение еще не отпало от Бога и не обрело свободу воли. Так что только трусость человеческая противостоит божественному замыслу, искажая идею отпадения и обретения свободы воли, поскольку с точки зрения Бога - это завершающий, окончательный этап творения, в котором демонстрируется его полная успешность, а с точки зрения противящегося этому замыслу человека - грехопадение, в котором человек отказывается от своей души ради рабского единения с Богом. Но душа дана Богом творению для радости бытия, для ликования, поскольку Бог сотворил немыслимое великолепие и оно не может быть обращено назад. Поэтому тот, кто противится этому великолепию, желая помрачить творение любовью к сотворившему его Богу, - извращенец и не достоин быть тем, кого Бог помыслил.

Я все больше убеждаюсь в том, что со временем совершенство нуждается в перевоплощении, в новом смысле времен, опережающих время.

Бывает так, что ничего нельзя изменить и остается только погибнуть. Тогда освобождение от смысла происходящего, смысловая амнезия, сознание себя независимым ни от чего на свете, самообретение в отстраненности от неизбежного -  единственный способ выстоять и жить дальше. Так происходит укрепление характера.

Само существование материи является фактом смысловой амнезии в сознании бытия. Именно накопление беспамятства формирует материю, придает ей вид тела и органического существа.

С утратой связанных с идеей Бога перспектив бытия остается бессознательное, в которое врастает сотворенное под воздействием идеи Бога прошлое.

Слепленный из идеальной материи образ, заполняющий свет, и есть произведение искусства.

Три крайности движут истиной: материя, Бог, человек. Истина есть единство этих трех крайностей. В Боге материя есть необходимость свободного разума, в человеке свободный разум материи достигает определенного отношения к Богу. В материи Бог является собственным Творцом. Истина же есть свидетельство божественного присутствия материи в состоянии творческого духа человека.

Трудно найти женщину, в которой личные и телесные качества сочетались бы в гармонию. По большей части - это существа бессмысленно вожделенные или любовью помраченные. А в состоянии светлого ума и отзывчивой взаимности женщина редко пребывает.

Совершенство не знает меры, поэтому мера одного из них никак не может быть мерой другого. Поэтому только совершенство равносовершенного может иметь меру и по ней можно судить о степени свершенности творения.

Самый действенный способ укрепления иммунитета - общение с женщиной. Как только с ней пообщаешься, тут же появляется иммунитет. Ведь это единственное существо на свете, которое все делает наперекор и себе во вред. Так что без иммунитета в общении с женщиной выстоять нельзя. Стоит только на время прекратить общение с ней, как тут же поражает какая-нибудь болезнь или иная напасть.

О Боге можно рассуждать только с точки зрения истины, которую нельзя заменить  личной точкой зрения или экзистенциальным подходом. В экзистенциализме вообще идеи Бога нет, человек обращен к себе в безбожном одиночестве. Источником истины является идея, а не выстраданность, которая порождает исходящий из обусловленных ею внутренних установок миф. Миф - это лишь описание потаенной логики идеи, которая становится истиной в том случае, если движет собой суть вещей. Так что лишь истинное движение мысли порождает идею Бога. Всякое же личное отношение есть предвзятость, как бы дорого оно человеку не было. Сам человек есть предвзятость по отношению к Богу, поэтому всякая истинная точка зрения встречает с его стороны сопротивление.

Человек верит в сущность бытия, установленную разумом. Но то, идея чего есть, безразлично к этой идее и есть ничто. Истина как бесконечное отрицание сущности бытия непостижима для разума и превосходит идею бытия и ничто настолько, что остается в одиночестве.

За пределы идеи бытия, мирового устройства и вечного времени выходят жизнь и представление о смерти. Жизнь изменить нельзя: в ее власти находятся идеальное и вечное. Смерть, напротив, находится в безвластии идеального, в вечном отсутствии. Так что составить какую-либо идею о сущности отрицания бытия невозможно. Но именно эта, отрицающая бытие сущность, есть истина.

Беспомощная истерическая бездна своим ничто обрушивается на мыслящее бытие.

Переполненное собой может лишь любить подобное. Время никуда не торопится, а лишь отражает блеск этого подобия. Успех немыслим там, где в благородном сне мир сокрушает евнухов сознанья. Где явь над милостью творенья врезается реальной судорогой жизни, где мыслится один, а мыслит много.

Дурачусь я - от немощи и силы.

Труднее всего писать абстракцию. Там ничего нет и привлечь можно только неведомыми восприятию свойствами. Вот напишешь голую женщину и тут же - картина. Или можно рассматривать сюжеты Босха, его фантазии и быть этим очень довольным. Но попробуйте захватить воображение цветовым пятном или конфигурацией света. Вот там, действительно, надо применить способности еще неведомые. Открыть мир без всякого явления его сущности, без событий, смысла и понимания. Вот этот подлинный мир и есть истина, явленная наперекор всякому о ней представлению и уводящая туда, где все сбудется.

Всевышний для мужчины и женщины предусмотрел постель, дабы сближающие их беседы могли происходить в непосредственной близости.

Обидчивы, предвзяты и самолюбивы томящиеся религиозной девственностью. В общении они невыносимы, поскольку возводят дикость своей души в ранг неприкосновенной святости.

Похоже, что в современном мире дураки столкнулись с дураками. Это неизбежно. Что-то должно произойти. Ведь не может большая часть человечества быть придатком к традициям, государственным системам, социальным институтам. Рано или поздно оно заявит о своей дури всей мощью рвущейся к обладанию жизни. Вот это и произошло.

И любовь к Богу, и любовь к женщине уступают место подлинной любви. Что такое подлинная любовь? Это призыв еще не свершенной истины.

Мне до сих пор приходится отвечать на вопрос о художественном образовании. С чего вы взяли, что художественное образование нужно получать от вас? А не от Гойи, Рубенса и Моне?

Интеллигенция в России делает все ту же ошибку: она должна не в качестве оппозиции выступать, а в качестве конструктивного лидера.

История есть опыт человечества по возведению истины.

Сейчас только софистика истинная философия, поскольку она способна вовлечь в будущее то, что обречено остаться в прошлом. Это легкий ход мысли, основанный на игре противоречий, который позволяет ликвидировать догматическую усталость истории, вовлекая ее в несодержащее никаких сущностей время бытия, поскольку оно есть основание философии, противостоящей существенному уничтожению живого в идее небытия сущего в мертвом величии Бога и материи.

Смотри дальше очевидного.

Женщина пробуждает первобытное влечение и больше ничего мне от нее не надо.

Скрыты века в облике вечности, а лик ее еще предстоит распознать.

Сколько в облике ликов, которые тоже облики, в которых лики, - это и есть ликование, вечное торжество творения над тем, что сотворено.

Все настоящее начинается не с попытки внедрения в систему, а с полного ее игнорирования, с действия, которое ориентировано на будущее. Оно существует в свободном, незанятом пространстве, никого не вытесняет и поэтому обречено на успех.

Хорошо быть животным на этом свете: добывай себе пищу, жилище строй, с самками спаривайся и землю защищай. Но все-таки будущее за людьми.

Наконец-то, я понял, кто разрушил российское образование. Это распространенное по всей России тайное общество православных гиперборейцев, которое занимается подрывной деятельностью по наущению американской разведки.

Искушать женщину, чтобы убедиться в ее стойкости перед соблазнами, всегда приятно.

Женщина - это фантазия, которую не обязательно претворять в жизнь. Она создана для стихийных отношений, которые дают возможность испытать эту фантазию в действительности, не являясь ею.

Ангел - это щедрая самовлюбленность бытия.

Ангел ограничен в своей ангельской сущности. Стоит его вывести из себя, как он тут же превращается в демона. Так любовь превращается в ненависть. В результате анатомии души ангела.

Жизнь поступила справедливо, оторвав меня от всего на свете. Теперь я знаю, что все, что я делаю и намерен сделать, есть лишь средство, с помощью которого Провидение достигает своей цели.

Странная мысль пришла мне в голову. Ведь по большей части люди занимаются самообслуживанием. Ходят на работу, в театры, ублажают себя. Делать им на этом свете нечего, кроме того, чтобы сохранять себя. Самостоятельными они быть не умеют, а если и умеют, то в самообслуживании. Это высшее их достижение - самостоятельное самообслуживание. Но человек на самом деле самостоятельный не задумывается о сохранении жизни. Жизнь сохраняется в нем, в самом факте его существования. Ему этого довольно. Поэтому все, что бы он ни делал, не заботясь о своей жизни, ведет к ее упрочению и собственной безопасности.

Любить должна женщина, а мужчина должен испытывать ее любовь на себе.

Реклама курицы по телевидению: под сороковую симфонию Моцарта жрут курицу.

Устраняться во времени от тех, кто конкурирует в пространстве, - вот путь эволюции.

Мне нравится, что у меня ничего нет. Хотя я и склонен к роскоши, но нищету ценю не меньше. Поэтому не противлюсь, когда судьба делает выбор в ее пользу.

Откуда это непреодолимое желание дразнить самоуверенных дураков?

Жизнь есть небытие ничто. И это самое правильное определение за всю историю человечества.

Что такое истинная идея? Это идея, которая должна быть абстрактной, поскольку она принадлежит всем, и в то же время определенной, потому что принадлежит каждому. Это или идея Бога, или идея открытого общества. Идея открытого общества более современна, поскольку она акцентирует внимание на принадлежности человечества к собственному самосознанию. Идея же Бога является открытостью противоположного человечеству существа, в которое оно вовлекается.

Открытым называется общество, которое строит концепцию своего существования, исходя из нужд каждого отдельного человека. Тоталитарным называется общество, которое подавляет нужды отдельных людей ради коллективного выживания.

Идея отлична от своего реального воплощения, как замысел - от сущности творения. Ведь даже идея бессмертия воплощена в смертном теле. Но реальное воплощение этой идеи есть цель творения, которая не ограничивается смертным телом.

Сделали фильм “Гетеры майора Соколова”. Откуда у майора Соколова могут быть гетеры? У него могут быть только ...

Сокрушить надежду, чтобы знать суть вещей. Но что человек без надежды? Самозабвение и свобода тьмы. Так что истина предрешена. Она в действии свободного от самого себя человека. В неотвратимости его намерения быть, во вдохновенном творчестве себя и света бытия мира.

Можно сказать, что человек проходит через Ад, чтобы быть. “Оставь надежду, всяк сюда входящий”. Ведь свет бытия переходит во тьму мира, в безнадежную сущность вещей, которую не потрясает дух и из которой нет выхода. Так что лишь через светлое сокрушение бытия достигается истина мира, которая в безнадежном, стойком характере творения мыслит, живет и чувствует неведомое ей существо, которым является она сама.

Не надо бояться тьмы, свет не единственное достоинство творения. Тьма так же постоянна, как исключающий ее свет, так же светла, как мрачен сжигающий свою тьму свет. Ведь свет сияет сжиганием тьмы. И когда сожжет ее всю, выступает просветленная тьма, которая грезит своим забвением и насмешливо смотрит на то, чем она была. Свет вовлек меня в жизнь, тьма объяснила устройство мира.

Человек - это планета, которая вращается вокруг существа мира. На теневой стороне его ожидает смерть, на светлой - жизнь. После смерти он ничего не помнит, после жизни все забывает.

Гениален тот художник, перед чистыми творениями которого опускаются грязные лапы жаждущего присвоить все на свете человечества.

Великая сила заключается в высших формах жизни, достигших своей ничтожности в отрицании бытия. Эта сила - в немощи творения. И поскольку все равно никто меня не поймет, то и добавить к этому нечего.

Кто я? - Немощен, алчен, суетлив, похотлив, циничен, жалостлив, обязателен, чревоугоден, аскетичен, помрачен, бережлив, щедр, вздорен, строг и потаен в своем настоящем виде.

Прочитал сегодня, что “везде мы встречаем лишь цитаты” и что “мышление надо обезличить”. Отсюда сделал вывод, что обезличенное мышление - это зомбированное цитирование, постмодернистское тупоумие.

Как приятно, когда человек верит в то, что не в силах его разочаровать.

Марионетки постмодернизма - это зомби с натянутыми на голову чулками бытия.

До чего дошел постмодернизм. Женщина, например, там уже не женщина, а контекст женщины.

Если у кого-то есть третий глаз, то это означает, что в нем еще и циклоп живет.

Меньше всего в теологии разбираются религиозные люди. О религии с ними говорить бессмысленно, о теологии - невозможно.

О Боге надо рассуждать легко и невежественно. Ибо что я о нем знаю? Только то, что ничего не знаю. Так что невежество в рассуждениях о Боге лучший критерий истины. А богословы в большинстве своем мракобесы именно от отсутствия невежества.

Бог не обременял человека знаниями о себе. Он сделал его свободным, наполнил смыслом и благословил на самостоятельность. К Богу возвращается тот, кто не обрел истину.

Вот пример постмодернистской ахинеи. Автор Ален Бадью.
“В философии 20го века (с теорией относительности и Бергсоном) был момент, когда исследовалась множественность темпоральностей. Вопрос счастья разворачивается в этой структуре. Время соответствия истинам, будь это истины математики, искусства, политики или истины любви – время счастливой субъективации – это время следствий из события, которое не может разворачиваться в течении обыденного времени. С необходимостью это есть время расщепления, разрыва - исключительное время. Принятие следствий такого темпорального изъятия означает формирование другого времени. Это то, что в конечном итоге имеет в виду здравый смысл, когда утверждает, что влюблённые одиноки в этом мире.”
 Суть этой бессмыслицы такова: структура - понятие онтологическое, время - феноменологическое. Так что темпоральных структур не бывает, множественности темпоральностей - тоже. Автор очарован множественностью чисел,теориями множеств и как верный философствующий лакей использует эти понятия в псевдофилософии. В этой ахинее единственная здравая мысль - о счастье как о соответствии времени истине. Но и здесь счастье рассматривается в феноменологическом, субъективном аспекте. В онтологическом счастье - это просто знание стины. Все остальные "расщепления", "изъятия", "формирования другого времени" - это всего лишь следствие разделения времени на обыденное и подлинное. Такое разделение свойственно философствующему обывателю: на самом деле, время одно и оно подлинное. А обыденного времени не бывает. И любовь к этой псевдотемпоральной бессмыслице отношения не имеет. В свое время у меня было немало знакомых, которые жонглировали термином "темпоральность" , думая при этом, что говорят что-то необычное о времени.

Ожидание есть напряженное чувство, застывшее навсегда в бесчувствии.

Великое терпение нужно, чтобы просвещать дураков. Смирение, человеколюбие и уважение к ним.

Прочитал такую глупость.
"Вопрос об истине для философов скорее точка размежевания, чем повод объединиться. Потому что за каждым размышлением на эту тему свое понимание, как на самом деле звучит основной вопрос философии."
Истина не имеет вопросов. Поэтому “размежевывать” никого не может. В качестве “основного вопроса философии” она существует только для философствующих дураков. Встань на точку зрения истины, на точку зрения философии и увидишь истинным все, что есть. Концептуальная же глупость, которая пришла на смену истине, не есть ее опровержение. А есть лишь установление неистинных границ в истине.

Истина - это бытие, а не сущность. Поэтому она не имеет границ. В определенном же виде она мыслится как идея, полагающая себя во времени исполнения.

Истина есть открытый для мышления бытия опыт.

Совершенно справедливо, что, если я люблю всех женщин, меня должна любить женщина, которая любит всех мужчин. И я буду чрезвычайно горд, если, любя всех мужчин, она полюбит именно меня.

“Любовь - это служение, забота, выбор и предпочтение, долг, обязательства и внутренняя дисциплина... Сказать: люблю, достаточно ли?” Сколько небылиц придумывает женщина для того, чтобы не любить.

Любить одного, исключая всех, это патология. Это или инфантильная привязанность, которая может легко превратиться в истерию, или злой умысел. Любить одного можно только любя всех. И если, любя всех, человек любит одного, то он любит и его любви ничего не угрожает. Это свободное чувство, которое не удерживает, а притягивает. И если оно исчезает, никто ничего не теряет, люди остаются друзьями. Всякая же привязанность, основанная на исключительной любви к одному, есть именно привязанность, а не любовь, болезненное, ранимое чувство, основанное на ревности и противопоставлении его чувствам других людей. Оно неизбежно ведет к катастрофе, к унылому прозябанию и мерзости души.

Нет ли чего-нибудь такого, чего еще никогда не было? Есть, если ты сделаешь... И вот как можно не сделать его, если оно будет, как только ты его сделаешь?

В немогуществе глубокий изначальный смысл. Если я не могу ничего, то нет предопределения и я могу сделать все, что хочу. Это значит, что я не детерминированная субстанция, а свободная личность, заменяющая творчеством провидение. Поэтому Бог совершил творение из немогущества, и его всемогущество вытекает лишь из факта того, что он сделал то, что пожелал, не имея возможности сделать ничего.

Как я горд, что могу говорить бессмыслицу, не ищу смысл жизни и живу ее бессмысленным смыслом.  И в то же время обладаю полным сознанием ее бытия.

И нет чудес иных на свете, чем тайна бытия и красота земная.

Несчастный Хайдеггер. Вознамерился переосмыслить философию, а кончил тем, что его излагает Дугин.

Бессмертна только смерть. А все остальное нуждается в живом сочувствии.

Бессмертен тот, кто никем не был. Все истинное смертно, поскольку неповторимо. Сотворенное Богом истинно, поэтому смертно.

Архаические смыслы, которыми живет сознание и которые приводят к антагонизму коллективного и индивидуального, пытаются противопоставить нигилизму, который привел к свободе. Свобода - это уже неуничтожимая ценность. И всякое произведение, какое бы оно ни было, которое возникает в условиях этой ценности, является ее подтверждением и в качестве ценности воспринимается. Ничто не мешает любой исторический смысл превратить в ценность. Архаический же смысл является не ценностью, а предрассудком сознания. Он может быть тем же самым, что и ценность исторического смысла, но в одном случае он есть утверждение свободной воли, в другом - предопределение сознания. В одном случае он ценность свободного сознания, в другом - принудительная обусловленность бытия. Так что когда ценностям свободного искусства противопоставляют смыслы архаического сознания, последние неминуемо обречены на поражение, поскольку нигилистический барьер, который отгораживает их от свободы, для них непреодолим и, следовательно, мир ценностей недосягаем. Так что пускай не сокрушаются те художники, которые традиционализм ставят выше художественных ценностей: мир свободного искусства не приемлет их, как бы они не изощрялись в его оскорблении.

Ценности- это усвоенные смыслы, утратившие свое истинное содержание.

То, что сейчас отрицает традицию, продолжая ее, - это понятие освобождающих сознание смысловых ценностей, которое пришло на смену сущностно осмысленному сознанию. Сущностно обусловленное сознание является осмысленным организмом, тогда как ценностное сознание является набором норм, обеспечивающих сохранность личности и неприкосновенность ее собственности.

Я в одиночестве настойчиво влекусь к опустошенью, но пустота вновь полнотой избыточной терзает.

Рабы самолюбивы, заносчивы и коварны. Жестоки и глумливы. Нетерпимы  и упрямы. Свободу они понимают как разнузданность, мародерство и истребление идеалов. Культура им неведома. Стихийным натиском они стремятся овладеть действительностью в свою пользу. Они уничтожают все, что не может остановить их. Это самая страшная эпидемия в истории человечества, перешедшая в современность и замаскированная под человеческое общество.

Люди защищают свои знания и любуются своими убеждениями любой ценой. Истина же проста и доверчива. Выше себя она ставит внимание к ней человека заблудшего и искренне желающего понять ее великое предназначение.

Смысловое растление предшествует безумию. Безумие же предшествует безоглядному утверждению будущего. По этому пути движется история.

Над делами человеческими возвышается красота. Только она придает смысл его жизни и позволяет прожить ее до конца в вечном бессмертии идеи.

Умрет человек нераскаявшимся оптимистом, а мог бы и узреть свое будущее ничтожество.

Самое большое удовольствие для меня - прожить жизнь напрасно, испытать великое благо в сознании того, что в моей бессмысленной жизни есть высший смысл.

Умному человеку для того, чтобы прожить жизнь бессмысленно, надо приложить столько же сил, сколько дураку для того, чтобы прожить ее со смыслом.

Как приятен мир ожидания, в котором еще ничего не произошло, силы не израсходованы, знания являются незаметным основанием, а не напыщенной средой обитания. Когда Солнце судит, а не люди осуждают.

Хочется латентного мракобесия.

Чем самодовольнее человек в своей ограниченности, тем больше у него претензия вещать от имени человечества. Он не скажет: я не знаю, что такое истина или что такое дух. Он скажет: никто не знает, что такое истина или что такое дух. Недавно я даже узнал, что “никто не знает, что такое интеллект”. Хотя на самом деле и истина, и дух, и интеллект - это способ устройства познающей и творящей мир человеческой личности. Если человек истинен, духовен и интеллектуален, - это и есть истина, дух и интеллект. Так что надо быть тем, что невозможно знать, чтобы его знать.

Тружусь я над ничтожностью ничто.

Дали говорил: от сумасшедшего я отличаюсь только тем, что я не сумасшедший. Это значит, что не он находится во власти подсознания, а подсознание находится в его власти.

Что я буду делать на том свете... Правда,  и на этом мне делать нечего.

Если хаос облечь в форму сознания, получится мир, в котором есть место всему, чего в нем нет.

Упадок искусства вызван не историческими предпосылками, а исчезновением женщины из сферы внимания художника.

Вся истина, что есть на свете, в ничто воплощена.

Жизнь всегда меньше ничто и больше бытия, поэтому и находится по ту сторону сознания.

Лишь солнце согревает душу; кажется, это единственное, что есть на свете, а все остальное существует только для того, чтобы затмить его.

Ничто - это Солнце, опущенное во тьму.

Свет живого искусства, наконец-то, наткнулся на несотворенную тьму. Вечное неудовольствие от померкшей всеясности толкает все дальше и дальше, сокрушает этот невидимый и несуществующий предел бытия. Бытие вместо света - вот участь искусства, проникающего в несотворенный мир.

Все самое прочное и жизнеспособное возникает в результате взаимного уничтожения. Вся природа состоит из остатков уничтожения, это и есть теория эволюции, процесс возникновения и сохранения видов, оставшихся и развивающихся после взаимного уничтожения. Но и оставшееся после уничтожения подвергается постоянной опасности уничтожения, так что появляются все более прочные виды, заключающие в себе все этапы эволюции, возникшие на пути преодоления уничтожения и организующие защитную систему, способную все в большей степени противостоять ему и все менее для него уязвимые. Так что этот обратный процесс эволюции  является, на самом деле, движением вперед, ко все большей организации за счет вовлечения в нее все меньших элементов распавшейся в процессе уничтожения устойчивости. Таким образом, в процессе бесконечного углубления природа достигает состояния организма, который намеренно себя защищает, сознает необходимость своего сохранения и прилагает усилия, чтобы обеспечить условия для своего сохранения.
 В противоположность такому минималистскому достижению устойчивости за счет бесконечного уничтожения и отрицания достигнутого, которое называется жизнью, самовыявляющейся в процессе все более прочной организации, следуемой из разрушения, уничтожения и отрицания, творится нечто максимальное, что следует из достигнутого состояния жизни и что сознается как ее бытие, то есть, то состояние ее элементов, до организации которого она дошла в процессе разрушения. Это бытие является знанием уровня развития жизни, состоянием ее личности, которой является духовная сущность творения, соответствующая достигнутому в процессе эволюции уровню организации уничтоженного.

По сути, это является обоснованием диалектики, полагающей развитие своей системы из отрицания отрицательности, становление из вечно уничтожающегося ничто бытия духа, соединение эволюции и теологии. Жаль, что гегелевский закон отрицания отрицания на практике, в действительности мало кем понимается. Он вульгаризируется и профанируется. На самом деле, он положен в основу теории эволюции, даже если эта теория не отдает себе в этом отчет. Попытка уничтожить ничто есть творческая деятельность духа, которая приводит к появлению бытия мира, так что, когда говорят о сотворении мира из ничто, имеют в виду именно это.

Идея возникновения бытия из ничто является обоснованием диалектики, полагающей развитие своей системы из отрицания отрицательности, становление из вечно уничтожающегося ничто бытия духа, соединение эволюции и теологии. Жаль, что гегелевский закон отрицания отрицания на практике, в действительности мало кем понимается. Он вульгаризируется и профанируется. На самом деле, он положен в основу теории эволюции, даже если эта теория не отдает себе в этом отчет. Попытка уничтожить ничто есть творческая деятельность духа, которая приводит к появлению бытия мира, так что, когда говорят о сотворении мира из ничто, имеют в виду именно это.

Поэтому искусство всегда выходит за пределы разрушения к еще большему разрушению, чтобы установить новую высоту духа и найти для него более прочное основание. Переход от классического искусства к современному и свершился как переход от изображения достигнутого состояния духа к положению бытия следующего эволюционного достижения уничтожения ничто, к выхождению за его пределы в бытие нового порядка, смысла и назначения. Эволюционный шаг в искусстве, которое обозначено как современное, заключается в отказе от изображения результата бытия и в поиске предпосылок для его возникновения в неотвратимо следуемом из уничтожения ничто виде. Бытие, возникшее из уничтожения ничто на современном этапе эволюционного развития, несовместимо с предшествующим видом бытия, которое является духовным воплощением меньших усилий по своему достижению. Опыт современности выходит за пределы известных изображений, поскольку происходит из начала более жизнеспособного вследствие достижения большей мертвости своих элементов, которые поэтому обладают большей прочностью, поскольку их ничто труднее поддается уничтожению.

Современность - это непрерывное требование уничтожения ничто, ускользающее обоснование бытия и расположение его фиксаций в последовательности, которая называется временем и временем является. Время - это фиксированная последовательность изображений бытия, выявленных в процессе уничтожения ничто.

Абстракция - это реальность бытия, а не извлеченная из реальности утратившая эту реальность форма.

Абстракция - это понятие бытия в ничто. И это окончательное и совершенное определение абстракции, конкретно выраженная абстрактность самой абстракции.

Что такое инерция? Это когда не хочешь умирать, когда жив, и не хочешь жить, когда умер.

Если любовь действительна, то ее сущность не соответствует ее идее. Если Бог есть любовь, то Бог пребывал бы в любви, а не творил. Но факт творения говорит о том, что любви недостаточно, чтобы быть, и что нужно быть, чтобы проявить любовь. Но проявленная любовь - это уже не любовь, а противоречие любви, которое заключается в том, что она не принадлежит себе. Поэтому любовь - это жертва и самопожертвование. Поэтому смешны те, кто, говоря о любви, хотят оставаться собой. Они всего лишь хотят присвоить то, что любят, ошибочно называя это любовью. Встречая сопротивление, они обижаются и уединяются. Такова отшельническая любовь, которая есть извращение любви. Таков Заратустра, любящий то, что он ненавидит. Но еще смешнее рассуждающие о любви женщины. Их любовь не только не самопожертвенна, но и не бескорыстна. Чистую душой женщину встретить так же трудно, как вернуться к началу творения. Но искусство именно возвращается к началу творения. Поэтому оно есть первозданная любовь в современном выражении, отрицающем весь опыт искажения и предательства любви. Искусство есть очищенное от опыта избавления от любви творение, в котором проглядывают черты истины, которые настолько далеки от привычного взгляда на мир, что иногда кажется. будто истина вообще не имеет никакого отношения к существованию человечества.

В чем смысл творения? В самопожертвовании Бога. Замысел его таков, чтобы в этом творении окончательно и полностью принести себя в жертву. Это и есть истина, которой добивается человечество и достижение которой является Промыслом Бога.

Что будет, когда Бог окончательно принесет себя в жертву? И сотворит то, жертвой чего он стал? Вот в чем вопрос.

Что я оставляю этому миру? Несделанные картины, осмеянных мною людей, одиночество и веру в будущее.

Обыватели, исходящие из чувства собственного благополучия, стремящиеся к смерти в незадумывающейся о ней жизни! Да здравствует ваше тупое невмешательство в судьбу Земли, ваш пафос унылого прозябания, вдохновленный патриотической наклейкой вечности. Да здравствует ваш спешный наряд целомудрия, обращенный к почитанию вождей, лидеров, проституток и сумасшедших. За здравствует неспешность, с которой вы несетесь по жизни, возносясь к полному исчезновению. Да здравствуют могилы, склепы и мавзолеи, которые ждут ваши тухлые, забальзамированные и кремированные тела для неусыпного бдения смерти. Да здравствует смерть, которая идет за вами по пятам и превращает ваши вонючие тела в аромат божественного причастия.

Иногда смотришь на человечество и думаешь: Дарвин не прав. Человек не произошел от обезьяны, он ею так и остался.

Конечно, много дураков на свете. Одни критикуют себя, другие - других. А вот чтобы создать культуру, культуру страны, в которой они живут, установить там власть людей интеллигентных, совестливых и просвещенных - на это им не хватает сил. А ведь надо: надо именно обрести достоинство, соизмеримое с собственными силами, которые ничуть не меньше, чем у других народов. Глупости и подлости, может быть, больше. Потому что нельзя же так долго уничтожать себя, иронизировать над собой и отдавать свою судьбу во власть людей, на лица которых без содрогания смотреть нельзя.

Бог пожертвовал собой ради людей или люди пожертвовали Богом ради себя? Вот в чем вопрос.

Причастие - это откровение, а не таинство. Таинство оно у богоедов, которые плоть и кровь христову пожирают.

Откровение есть причастие к божественному творению, истина бытия. Таинство же есть вера в наличие истины апокалиптического откровения.

Человек сознает себя в процессе мышления, сознает объект мышления. Поэтому движут им идеи, смыслы, истины. У животных же функционирует мозг, их мышление бессознательно. Когда мы хотим понять поведение животного, мы говорим о реакциях его мозга на раздражение, о рефлексах. Так что человек в этом смысле отличается от животного, его мысль не зависит от бессознательных влечений. Параноики же возвращаются в исходное животное состояние мозговой активности. Так что все рассуждения, в которых мозг объявляется причиной осмысленной человеческой деятельности, носят параноидальный характер, а человек, поведение которого рассматривается с точки зрения этой мозговой деятельности, представляется в виде животного.

Для чего женщина искушает мужчину - всем известно. Мужчина же искушает женщину только для того, чтобы как можно дальше ее от себя оттолкнуть. Я почти всегда достигаю цели.

Как дух преодоленных дней,
Бросаю взгляд из поднебесья
На небо юности моей.

С высказывания: “Я есть истина”, -  начинается вся современная история. И по отношению к этому высказыванию можно судить об уровне развития личности. Личность необразованная и бестолковая тут же возмутится: как кто-то посмел считать себя истиной. Он думает, что истина - это преимущественное право на непререкаемость высказывания одного человека перед другим. При этом этот человек убежден, что истину никто не знает. А тут нашелся кто-то, кто заявляет, что истина - это он. На самом деле, это высказывание означает вечный и бесконечный вопрос творчества к Творцу. Я есть истина - означает вопрос, обращенный к себе, путь становления сознания бытия в сущности творения, бесконечное приближение к своей личности в отдаленном познании ее замысла, в ожидании свершения, в котором тайна бытия преобразуется в сотворенную сущность Творца. Так что истина есть очевидный результат творения в сущности его становления, в отношении к которому я есть вопрос о себе как получившая ответ на него истина.

Почему бы не сделать Москву центром мирового искусства. Позволить постмодернизму распылить сущее во временах и безднах, оставить в недоумении тех, кто ничего не нашел там, куда стремился. Вернуть личность в ее вдохновенное состояние мировой вовлеченности. Не губить судьбу мира в немыслимом отречении от его одиночества, а в свете творческого вдохновения испытать судьбу еще не свершенную и свершаемую посредством сверхестественных усилий, которые и есть творческое вдохновение. Почему бы не сдвинуть мир во времени, а не в нем самом уйти в бездну затухающего в небытии бытия. Ведь все сверхестественнее человек в своей мировой собранности, все неотвратимее все, что он сделает, будет искусством небывалого смысла и вдохновения.

Мерзавцы. Создавайте свою страну. Хватит ругать других и глумиться над собой. Берегите свою культуру. Без нее вы ничто, посмешище для других народов, как бы не раздували вы щеки патриотическим перегаром глупости.

Может быть только современная теория искусства, но не может быть теории современного искусства. Теории современного искусства придумывают шарлатаны, тогда как современную теорию искусства создают художники.

Теории современного искусства - это всего лишь попытка интерпретировать современную теорию искусства.

Должен же в мире быть человек, не чуждый мне, а я - ему. О любви же говорят дураки и дуры.

Что такое разговоры о любви? Это жалкая попытка скрыть свое отчаяние, ненависть к тем, ради кого приходится расставаться с собой, эгоистическое стремление к доминированию, каннибалистическая страсть, подавляемая инстинктом самосохранения, позорная дедукция собственного прозябания в неумении сблизиться с другим человеком из любви к себе и из любви к этой любви к себе.

Приятие того, что твердит о своей любви, есть акт величайшего милосердия.

Зло есть покой отчаянья и света.

Что такое Откровение? Это сознание факта своей сотворенности в Боге.

Творческая эволюция выдвинула себя в трех положениях: Я есть истина, Я есть Я и Я есть иррациональное продумывание дальнейшего. Современная действительность стоит на последней позиции. Ей подчинено творчество, которое отреклось от истины и не тождественно себе. Но оно несет в себе неизведанный путь творения, который в данный момент происходит и без которого немыслима истина и ее тождественное себе выражение.

Я есть тождественное себе выражение истины.

В большинстве случаев искренность фальшива. Не потому, что она лжет, а потому что лжет тот человек, который от ее имени говорит правду.

Не суди, да не судим будешь - предполагает, что судящий судит по себе и что он очень плохой человек. Хороший же человек просто обязан судить по себе, тогда мир станет лучше.

“Не судите, да не судимы будете” противоречит тому, что Бог сотворил человека по своему подобию. Ведь Бог высший судья, поэтому падшие не подобны ему, поскольку не имеют права судить. Это значит, что они рабы по воле Бога, а не по собственному желанию. Поэтому рабство неискоренимо, а зло, поскольку оно происходит из желания судить не имеющих на это право рабов, неизбежно.

Суд Божий заключается в творении, а не в наказании.

Если бы Бог сотворил совершенство мгновенно, он повторил бы себя и не сотворил бы ничего. Поэтому он сотворил творение, в котором мир существует, и это творение бесконечно и никогда не перестанет твориться. Потому что творение это сотворено и это сотворение творения и есть творение. Неправильно говорить, что Бог сотворил мир: он сотворил творение, в котором мир существует. А это значит, что и вселенная, и эволюция входят в состав творения и являются одним из его этапов.

Бог судит в своем творении себя. А то, что он будто бы судит человека, мысль мелкая и ничтожная. Тот, кому дана свобода воли, был бы раб, если бы был судим. А рабов Бог не создавал.

Сколько женщин, которые не умеют любить. Но как неистово и фанатично они говорят о любви.

Любовь всегда предполагает стремление к чему-то большему, чем ты сам есть. А поскольку каждый полагает, что это большее заключено в нем, то и стремится к самому себе вместо того, чтобы стремиться к другому, которое даже в своей малости уже больше его, поскольку ему не принадлежит и выходит за пределы его личности. Так что надо стремиться к другому, как бы мал он не был по сравнению с тем, кто стремится к себе. Некоторые дошли даже до того, что Бога заключают в себе. Говорят, что Бог в них. Но я лично кроме заключенного в определенную форму тела ничего другого в них не вижу. Как это тело, даже при наличии в нем души, может заключать в себе Бога, я не знаю. Ведь даже душу свою они полагают вне тела, а Бога заключают в нем. Вот до чего доходит самодовольство, тщеславие и извращенное понимание любви к ближнему.

Безумны иногда слова человеческие. Безумны они отсутствием в них смысла. Бессмыслие - это главная болезнь человека не творящего идею, а помышляющего ее в ущербном виде. Ущербна же идея тогда, когда она отстала от своего времени и заимствует из него абсурдные аналогии для того, чтобы хоть как-то себя выразить. Таковы не подтвержденные современным разумом религии, таковы мысли о Боге, таковы люди, безумствующие в прошлом, позорящие себя в настоящем и немыслимые в будущем.

С какой всеисчерпывающей полнотой запечатлевает себя мир единственный раз в жизни человека. Как мало и ничтожно то событие, которое произошло и должно произойти, чтобы это запечатлевание свершилось и на вечные времена тревожило некогда бывшим своим воплощением, духом присутствия на этом свете, наивной и искренней доверчивостью к тому, чем оно является и не задумывается над собой, считая, что это и есть то, что должно быть. И как пустеет мир и наполняется тем, что было, после того, как оно перестает быть.

Вот что пишет Юлия Синеокая, профессор философии: " На мой взгляд, отношение к философии Ницше в России может служить отражением процесса конструирования российской идентичности. Используя известную формулу Бориса Гройса «Россия как подсознание Запада», рискну утверждать, что философия Ницше может быть рассмотрена как подсознание русской культуры на протяжении всего ХХ столетия.” Далее Синеокая Юля пишет: “Ницше помог русским интеллектуалом обрести свободу духа”.
Из сказанного следует, что если Россия подсознание Запада, а Ницше подсознание России, то Ницше раскрывает сущность дегенеративного духа, предшествующего становлению Западной цивилизации, иначе как Росиия может быть подсознанием Запада? В действительности, вопреки мнению профессора Юли, это совершенно неверно. Ницше рассматривает упадок Западной цивилизации, следующий за смертью Бога, начальную стадию возникновения тоталитарной демократии как постатеистическую сущность. Можно представить себе, какую свободу духа обрели бы русские интеллектуалы, если бы они испытали воздействие того Ницше, каким представляет его себе играющая в философию профессор Юлия Синеокая.

Современная культура постатеистична. Это значит, что в ней нет ни Бога, ни отрицания Бога. Она вглядывается в будущее. Это живой человек, который не знает своей смерти, который видит жизнь там, где он не может быть.

Как тяжело преодоление ничтожества жизни. И как тверд дух, пожелавший видеть красоту и смысл там, где царит разложение, хаос и насилие. Мысль любви, обращенная к ядовитым существам, нуждается в противоядии. Вдохновенное искусство уносит яд жизни. Оно утверждает мир прекрасный, целомудренный и светообильный.

Между Богоявлением и Светоявлением такая же разница, как между свершением времен в достижении цели творения и их началом в откровении бытия. Искусство Светоявления есть истинное начало стремящегося к Богоявлению Творения.

Интересно, мир, который переживет меня, в будущем или в прошлом?

Только у Бога есть имя. Все остальное безымянно. Но и его имя скрыто в тайне творения, хотя и выступает смертным образом в истине бытия.

После утраты бытия выступает нечто более прочное, что не отклоняется от своего пути.

Вера есть абсолютное следствие помысла. Я был прежде своего рождения и это есть помысел моей веры. И был не Бог, не субстанция, был я. Родился же я для того, чтобы был Бог. Бог есть прижизненное откровение, я есть всегда. И это есть высшее предназначение истины - после своего рождения быть прежде его.

Воскресение, как я понимаю, рассматривается не как историческое событие, а как истинное воскресение души. Почему-то оно рассматривается только раз в год. А во все остальные дни душа низменна, неистинна? Подлинное воскресение заключено в самом факте появления на свет. Оно единственно и на всю жизнь вечно. Те же души, в которых воскресает Христос один раз в году, на самом деле, не воскресли. Они еще не рождены для бытия, жизни и вечности. Они воскреснут лишь в Аду или в Раю, а не на этом свете. Желайте попасть в Рай, господа, но многих из вас ждет Ад. То есть - забвение и ничто.

Христос воскрес на один день не случайно. Большего человечество не смогло бы выдержать. Ему снова пришлось бы распинать Христа.

Безумнее и совершеннее нет ничего на свете, чем легкость пустоты, исполненной навеки преизбытком.

Эволюция - это склад отходов, из которых состоит тело и мозг современного человека. Творение - это взгляд в будущее, в котором человек находит себя, не успевая остаться в прошлом.

Вдруг увидел, что грушевые деревья все облиты нектаром. Он вязкий и сладкий. А солнце светит на эти капли и они блестят. Сверкают. Все деревья сверкают. И бутоны произрастают.

Глупым кажется чванливое человеческое мышление на фоне сжигающей без остатка жизни.

Жизнь распространяется посредством мышления. А посредством передвижения увеличивается ее скотство.

Мысль правильна не тогда, когда ее надо подтверждать, а тогда, когда против нее нечего возразить. Поэтому любая глупость может быть правильной, если не найдется умный человек, который ее опровергнет. Цените умных людей. Без них жизнь превратится в кошмар, а вы не доживете и до конца своих дней без того, чтобы не разочароваться в себе, в людях и в скудности своего существования. Если, конечно, вы не окончательные дураки.

Чем бестолковее умный человек, тем чаще он говорит о любви.

КРЕДО.
Жизнь не определяется через бытие и не постигается в нем. Поэтому искусство отказалось от идеи Бога, ведь только Бог есть. А жизнь есть продолжение от рождения Бога до его смерти.

Война - явление омерзительное. Но еще более омерзителен фарс, в который превращается память о ней.

С появлением любви появилась скорбь. Поэтому смерть близкого человека вынести невозможно без сознания того, что он попадет в Рай, то есть в то место, где он прощен и бесконечно счастлив, где он свысока и милостиво смотрит на живущих и сочувствует им судьбой более совершенной, чем судьба тех, кто еще остался жив. И поэтому оставшийся просветлен этой счастливой мыслью о конце всего сущего как начале бессмертного бытия и окончательном избавлении от страданий в сознании окончательного от них избавления и вечного благодушия в мирном терпении времен. Смерть невозможно вынести без мысли о вечной жизни. Живой вместе с умершим уходит в Ад, если признает смерть и отвергает вечную жизнь. Поэтому счастлив тот, кто верит в бессмертие души, ведь только светлая мысль о вечном бытии может преодолеть мысль о вечной смерти, которая является адским безумием и вынести которую невозможно, оставаясь живым.

Когда-то я видел чудо. И этим чудом был мир.

Шмель занектарился. С цветка на цветок прыгает и уже ничего не хочет собирать.

Восхищение природой возможно лишь в самозабвении. В эту природную гармонию никак не вписывается смысл жизни, свобода воли, самосознание бытия. Поэтому человек возвышается над Раем и не изгоняется из него, а исходит. Он обретает мир еще не сотворенный, им самим обозначенный и это есть истина, то есть - сотворенное для творения творение. Истина Бога заключалась в том, чтобы подобное ему творение творило, как он сам, и ведало лишь столько, сколько сотворено, а остальное полагало в видимом будущем. Таким образом, жизнеутверждение исходит из идеи Бога, поскольку Бог есть реальность бытия, постигшая будущее прежде своего творения.

Недавно прочитал, что Астафьев “неграмотный деревенский дурак”, потому что он неправильно посчитал количество военнопленных в первый месяц войны. Я тоже “неграмотный деревенский дурак”. И мне не нравятся Жуковы, Гитлеры и Сталины. Я им тоже. Меня, с их точки зрения, конечно, следует расстрелять. А их, с моей точки зрения, следует вычеркнуть из мировой истории и внести в историю адскую, на земле неуместную и к людям не относящуюся. Так что  победа Колымы над Бухенвальдом (очень точное выражение) меня не трогает, а лишь удивляет количество лакеев с той и другой стороны, кичащихся своим превосходством. И жалко невинных людей, погибших напрасно и бессмысленно в этой бойне. Так что дух землян порочен и в отвращении к нему порядочному человеку отказать нельзя.

Зачем мне постоянство? Неуловим я для него.

Личности, которые сформировали общечеловеческую понятную и осмысленную историю, люди свободные. Затмевает историю иррациональное бешенство, которым с пеной у рта брызжет слюнями коллективное бессознательное. Оно располагает всеми орудиями коллективного помешательства, начиная от фаллического проникновения в суть вещей и кончая онтологическими измышлениями хаоса и превращением философии в философию дури.

Дурак своим мнением дорожит больше, чем истиной. На то он и дурак.

Все более четко происходит разделение и обостряются отношения между свободной, разумной личностью и коллективным бессознательным, которое раньше называлось толпой или чернью. Ее беспомощной заносчивости нет предела, поскольку пределы устанавливает только разум, а она разум попирает. При этом болезненно реагирует на всякое внедрение в ее латентную дремучесть, называя это оскорблением чувств, памяти, и всяких прочих отговорок от самосознания. Ее единственное желание - заснуть в счастливом сне неведения, и горе тому, кто будит ее. Она, как медведь зимой, бросается на всякого, кто потревожил ее. Действие коллективного бессознательного я ощущаю на себе физически. Какой-то оглушающий натиск безвольной агрессии, самозабвенной эйфории обреченных существ в пафосе самоликования.

Как часто люди стали спекулировать тем, что оскорбляют их благородные чувства, благородные чувства миллионов людей. А почему вы решили, что у вас чувства благородные, а у кого-то неблагородные? Только потому что вас миллионы? Эти миллионы как раз и топчут людей по-настоящему благородных. А если они на самом деле благородные, то оскорбить их нельзя. Потому что выше благородства ничего нет, А если люди вопят, что оскорбили их чувства, то это чувства эгоистические, выдаваемые за благородные. Но эгоист никогда этого не поймет. Он и жертвой прикинется, и патриотом, и верующим, и атеистом. А суть одна: сподличать в любой момент готов, если прикажут. А иногда и по собственной инициативе.

Любуюсь деревьями, которые я посадил. Они цветут, везде солнечный свет, синее небо и земля, по которой можно ходить. Ощущение свежести и чистоты, безмолвия, скорбного величия мироздания и заслоняющей эту скорбь красоты.

Ангел - это явление мира, сотворенного богом и человеком в произведении искусства.

Страна, ее истоки и движенья,
Как чужды вы умам, как черствы ваши лица,
Как скуден гений, как широк душой
Дух крови, жаждущей пролиться.

Природа создала так, что мужчина может владеть только самкой, а всем остальным он может лишь пользоваться на благо жизни или во вред другим.

Как тьма бездонная раскинулась ветвями
Деревьев, только что цветущих,
Из тьмы глядят они в сознанье мира,
В зловещем свете бытия
Их безмятежен вид покоя,
Неярок солнечный их лик,
Но мысль о них тревожит душу,
И мертвый, сумеречный свет
Проистекает благодатно
В чудесный мир, где мира нет,
Где вечно то, что безвозвратно.

Лживые снобы, трусливые и жалкие предатели духа, алкоголики и академики, философы и сантехники, купцы и правители - вы только и есть в этом ничто, во тьме этого света. Я счастлив, что знаком с вами. Без вас меня и не было бы. Без вас лишь длинная очередь в потусторонний мир. А с вами весело и щекотно.

Нет, нет на свете света,
Во тьме нет мрака,
А в сознаньи - пустоты.
Обратная движенью бытия есть мысль.

Надо начать писать историю моего отхода в мир иной и пребывания в нем.

Все тезисы, высказываемые человеком, основаны на вере. Можно, исходя из тех же понятий, сказать нечто совершенно иное, что не согласуется с верой, но что с точки зрения логики так же истинно, как и то, что принимается на веру. Нет ни одного доказательства истинности того или иного и ложности того, что неистинно, поскольку существует смерть. Поэтому самое невероятное высказывание с точки зрения логики может быть так же истинно, как ложно наиболее вероятное и в данный момент приемлемое.

Если мне не изменяет память, у Кони описан случай, когда Плевако с кем-то поспорил и сказал, что одной фразой выиграет дело о разворовавшем церковную казну попе. Речь он не готовил и на вопросы отвечал, что ему достаточно одной фразы, чтобы выиграть дело, чем заинтриговал, поскольку общественное мнение было против попа. Так что суда ждали с нетерпением, суд состоялся, Плевако молчал и на обвинения попа не отвечал. Когда же дошла его очередь, сказал всего одну фразу присяжным: этот поп прощал вам грехи всю жизнь, простите и вы ему один грех. Это какую же веру в совесть и разум русского человека надо иметь, чтобы пойти на такой спор и выиграть дело! Ведь попа оправдали, присяжные простили его. И где вы теперь видите совесть и разум в российских судьях?

Безумная женщина косит траву,
И птицы летают пред ней наяву,
И солнце ей греет и спину и нос,
И платье на ней из небесных полос.

Чтобы любить, любить не надо.

Женское тело есть сконцентрированная в ощущение душа, к овладению которой стремится мужской ум.

Смотрю на сверкающее небо, облака, узоры небесные. Рисунки делаю. Коплю силы для будущих работ. Трепетный восторг, напряжение жизнеобразное и эти волшебные листья, эти неизвестные травы, эта таинственная, взбалмошная серьезность, с которой преклоняюсь я перед невиданной красотой и чудом творения, не мной созданного, но мной постигаемого, чувствуемого и доводящего меня до вдохновенного бессилия и избытка сил.

Что доброта? Всего лишь прихоть
Неосторожного ума.

Как жалок я пред красотой твоей.
Лишь власть над образом твоим мне утешенье.

Закон в России есть святое самодурие в вольной интерпретации и непререкаемой авторитетности его изготовителей и применителей.

К концу жизни я превратился в животное, которое слагает время из действий, каждое из которых неотвратимо совершенно.

Да будет рок твой совестью предвзят.

Совершенно то, устройство чего уже никогда не повлияет на ход событий.

Предрешено совершенное устройство происходящего, поскольку оно безразлично к устройству того, что оно есть в своем устройстве.

Если у человека есть душа, то она связана со всем человечеством и с каждым человеком в отдельности. Лишь нехватка, душевная ущербность отделяют людей друг от друга. То, что иногда ошибочно принимается за душу, есть всего лишь самолюбовь, не способная к любви, чтобы обрести идею равенства всего живого в самых взаимоисключающих проявлениях.

Между верой и истиной такая же разница, как между существом человека и конечной целью творения.

Искусство создало идеальный образ вечного, но живой человек есть превосходящее этот образ творение, а не модус этого вечного образа. Он не есть также феноменально присущее этому образу превосходство. Он есть единственное творение как цель этого вечного образа. Поэтому в бесконечных трансформациях он познает свое естество. Это и есть искусство, то, что происходит в становлении собственного творения, в раздвижении границ бытия в ничто, в факте осознавшего себя свободной волей слепого рока, движимого самим движением и в нем полагающим существо материи, связующей события времен в единое целое. Искусство есть рок, поднявшийся до свободного творчества, до созерцания сознания бытия времен, до духа истины, затуманенной неведением в откровении собственного свершения и произволе роковой неизбежности.

Идеальный образ вечности создан в духе истины, которая прозревается сквозь времена и является существом человека.

Все дело в том, что человек во внешнем образе не пребывает. Его бытие ничем не ограничено и называется жизнь. Поэтому и изображать его во внешнем образе бессмысленно. Становление его прижизненного бытия всегда происходит на стыке ставшего и становящегося. В их взаимном проникновении и рождается предобраз, в котором сосредоточены все жизненные устремления, в которых жизнь владеет собой.

Смерть есть стремление человека сохранить себя в обществе.

С одной стороны сверхисторическое, сверхкультурное, сверхчеловеческое. С другой - постисторическое, посткультурное, постчеловеческое. В чем разница? В первом случае должно быть что-то превосходное, ставшее кем-то. Во втором - каждый может быть никем в потаенном бытии ничто. Представители мнимости, унылого, депрессивного постисторического психоза, уже и не люди, и еще никто, посредники между историей и сверхисторией, скользкий материал небытия, ничего не связующий, но в крайностях прозябающий. Сверхисторическое и есть каждый раз постигающий себя человек, жизнь которого есть неотъемлемая часть творения, в ней выраженного и ею происходящего. Постисторическое лишь прозябает в нищете алчности бытия из ничто.

Если бы жизнь не была превосходнее всего того, что ее унижает, люди не захотели бы жить. Это единственное доказательство ее божественности.

Спокойствие наступает тогда, когда самое ничтожно малое удается сделать великим и значительным, неотличимым от на самом деле великого. Границы между величием и ничтожеством стираются, если человек истинен, если он одинаково есть и в великом, и в ничтожном.

Судьба справедлива. Бороться с ней я не желаю. Уступать ей тоже не собираюсь. Так что я свободен в своем выборе между жизнью и смертью, между делом и позором, между судьбой и волей.

Удивительно устроен характер человека. Человек лишен всего, а характер крепнет, прорастает новыми идеями и создает условия для их воплощения, не имея для этого никакой возможности.

Несовременного искусства не бывает. Так что не понятно, что имеют в виду люди, когда говорят о современном искусстве.

Сознание не может быть предметом исследования сознания, поскольку без сознаваемого сознание бессознательно. Поэтому исследуют психические процессы, совокупность которых не приводит к сознанию и не является сознанием. И эти процессы, в свою очередь, лишь остаточные явления, следы сознания в бессознательном мире бессознательных свойств сознания.

Все-таки Россия сделала заметный шаг в своем развитии: от вагинального тоталитаризма власти - к пенисоактивной либерализации тоталитаризма. Либеральный тоталитаризм - символ нашего времени.

Как видимость смущает ум,
Объявший смысл таинственных явлений.

Мировую конфигурацию невозможно исправить без того, чтобы не навредить. Так что пусть она сама вредит себе своим исправлением. Ведь изначальный ее замысел - Бог. Так что без вреда себе исправить себя он не может. А бесконечные вредоносные исправления, которым он подвергает себя и в результате которых остается отпавшее от него естество, лишнее и ненужное ему, именуемое творением, приводит его к столкновению с содеянным им фактом безбожия, который в качестве творения он начинает познавать, становясь человеком, умаляя себя своей ограниченностью безбожной видимости. Так что постепенное превращение Бога в человека - возмездие, которое он придумал себе сам за содеянное в творении себе ограничение. Ведь против воли он вынужден был наделить свободой воли то, что и без его желания уже без этой воли существовать не может. Таково творение, в содеянии которого не виноват никто, поскольку в основе его лежит божественное сомнение в факте своего совершенства. Желая испытать его и исправить себя в нем, он исправил, не став собой, то, чем он был. Таким образом, он создал время своего бытия в отчуждении от себя сущности своего творения.

То, что придумал человек о Боге, человек же и опровергнет.
Опять попалась эта глупая фантазия о божественном могуществе: если Бог всемогущ, то может ли он создать камень, который не сможет поднять? Как убого мыслит человек! А почему не свести к следующему: если Бог всемогущ, то может ли он сотворить Бога, превыше себя, более могущественного, чем он сам? Если не может - не всемогущ, а если может - тоже не всемомогущ. Но на всякую глупость есть разумный ответ. Бог может сотворить камень, который не сможет поднять, поскольку этот камень будет больше того места, в котором он заключен, и, следовательно, поднимать его будет негде. Так что это проблема человеческого ума, а не божественного всемогущества. Бог доказал свое всемогущество, создав камень, который не может поднять. Так что пускай теперь человек разбирается, возможно ли поднять камень, который не помещается в том месте, в котором его надлежит поднимать.

Идеальна та женщина, которая говорит не переставая. Говорить с ней не нужно, слушать - тоже. Можно молчать и о чем-нибудь размышлять, зная, что никто тебя не потревожит.

Я живу в стране, где люди верят в Бога, но поклоняются черту, где борьба добра и зла стала фундаментальной исповедью души, где правда побеждает ложь с точки зрения еще большей лжи, где невыносимая тоска от безжизненности и безлюдности открывает простор для Бога, которого нет и рана от отсутствия которого кровоточит русской душой - проклятой и забытой, но доверчивой и юной.

Тому обществу, в котором невозможно жить, остается только сказать всю правду о нем, как бы оно ни благоденствовало своей извращенной спесью и не скрывало чудовищное зло своего устройства в мнимом превосходстве над окружающими народами и в вытекающем из пренебрежения к собственному народу величии страны.

Иногда, на пути иррационального одиночества, я вспоминаю Ницше. И тогда, в безумии отсутствующего бытия, я чувствую в себе силы быть. Меня охватывает вдохновение, страсть бытия, не подверженная тлению ушедших времен.   В избытке пришедшего наступает новая жизнь, вечная сила влечет в будущее, в неизменное настоящее: я еще более жив, чем та смерть, которая поглотила жизнь.

Поскольку только глупость не отпугивает женщину, надо приложить все усилия для ее сохранения. А если ее мало, то надо ее умножить или скрыть ее отсутствие, чтобы женщина сама ее доискивалась.

Предвзятым мышление обязано быть в том случае, когда обсуждаемый предмет не имеет актуальной ценности, но назойливо существует. Оно предвзято уже самим предметом, поскольку тот по своей природе не подлежит мышлению, а только осуждению.

Вот то, без чего нельзя жить, когда есть все то, без чего жить можно.

Попил коньяк, пережил дождь, посмотрел на солнце - все, как прежде. Можно ничего не делать, а можно и делать. Все равно одно и то же. Жизнь идет, а мне смешно, что она идет и мне нет до нее никакого дела. Пускай идет. Я-то все равно без нее есть. Зачем мне быть живым или мертвым? Вот я есть без всякой жизни и смерти. И мне все равно, что происходит со мной. Все равно ничего не произойдет. Я неуязвим и неприкосновенен. Пока я есть. И пошли вы все, любимые люди, ко мне, а от меня не уходите никто. Потому что все равно не уйдете. И не придете.

Особенно смешны философы. которые строят картину мира, и художники, которые ее изображают, за ними идет человечество, которое думает, что мир такой и есть. А мир никакой не есть. Ему даже и не предстоит быть, и даже ничто он не есть. И с чего вы взяли, что это не смерть, которая грезится вам жизнью? Так что не бойтесь умереть: смерть бессмертна.  А жизнь есть только до тех пор, пока ты глуп и бестолков. Бестолковость и называется жизнью. Не надо отнимать у людей жизнь, они опомнятся и умрут.

Под грозовой дождь следует пить коньяк и думать о женщинах, чтобы всегда быть в здравом уме и помнить, что идея, которая не может лишить тебя жизни, изумительна, прекрасна и нуждается в вечном подтверждении твоими усилиями. Без тебя она жить не может, а поскольку она бессмертна и неуничтожима, то и ты жив.

И вот вышел я в сад, в котором растут деревья и струится вокруг них дождь. Как будто призрак какой-то. Коньяк служит для того, чтобы стать чем-то, чего и на свете нет, а видишь его, как будто оно есть. И гром как будто гремит уже не в мире, а я им гремлю. Что гром, что я, что дерево под этим громом рядом со мной. Природа едина и я не человек, а ее сознание.

Некоторые женщины - неприступные крепости, осаждать которые можно всю жизнь, а взять штурмом - за одну минуту.

Я мертв
И оживить меня не может
Ни зной, ни холод, ни друзья,
Коньяк и женщина не может,
Медуза-смерть убъет меня.
Ту смерть, которой я являюсь,
И оживит меня навеки.
Но я уже убит и жив,
И слава ей за подвиг этот,
За зло, за каменную смерть,
За дух живой, за мир незримый,
За упоение душой,
Как бывшей, так и первородной,
За тайный трепет бытия,
За неизвестность, за похожесть
На вечно сущее творенье.

Что значит слово “необходимость”? Почему люди пытаются понять выражение “свобода - это осознанная необходимость”, понимают, но остаются неудовлетворенными? Как будто неправильно или не до конца поняли. Потому что неправильно понимают слово “необходимость”. Необходимость понимается ими как то, что во что бы то ни стало надо сделать. Они думают, что необходимость означает нечто принудительное, чего нельзя избежать. А какая уж тут свобода, если я осознаю неизбежность. Тут уже судьба, а не свобода. Необходимость, на самом деле, означает нечто, что невозможно обойти (не как препятствие, а как не имеюшая границ протяженность, в которой любое движение бесконечно), то есть то, на исследование чего не хватит жизни, что выходит за пределы возможности и действительности познания. И если я осознаю эту необходимость, то я неминуемо обрету свободу. Ведь мое сознание перекроет и познает непостижимое в его непостижимости. Такая необходимость, выходящая за пределы возможности познания и действительности существования, сводится к единству, универсуму.  Так что если я познаю этот универсум в его идее, осознаю идею наличия этого универсума, я свободен. Ведь я свободен, потому что свободно мое сознание, сознающее свободу, сознающее бытие свободы и в этом бытии существующее. Все прочее составляет содержание сознания и не может ему противоречить, а вступает в отношение с собой и себе противоречит. Так что эта относительная противоречивость является действительностью необходимости. Значение необходимости выводится из тождества понятия и сущности. В искаженном смысле значение распадается на понятие и сущность, устанавливает их различие, которое обретает единство в мыслящем субъекте, который по этой причине не может быть свободен: ведь он связан различием и противоречием сущности и понятия. Поэтому и не может он дать правильное определение свободы через осознанную необходимость. Необходимость не достигла в его лице тождества понятия и сущности, снятия различия и подлинного самоопределения.

1867 год. “Терраса в Сент-Адрессе” Клода Моне.
1873 год. “Бурлаки на Волге” Ильи Репина.
Восхищаюсь и скорблю.

Если необходимость принципиальная, то как она может допустить волю? Свобода возможна только при наличии воли, как обусловленное необходимостью волеизъявление. Необходимость для этого должна приобрести черты современности, а не быть скрытой от глаз вечной потенцией, осуществляемой в судьбе. Категориальная же необходимость, в отличие от принципиальной, есть тождество судьбы и воли, то есть, свобода в действии, действительное выражение обусловленной необходимостью свободы. Свобода же воли в данном случае заключается в осознании судьбоносности необходимости, в единственности временно-исторической действительности, вторгающейся в свершение. Воля свободна постольку, поскольку она приводит к изменению мировой ситуации, необратимо и в единственном варианте меняет мир в отсутствии какого-либо окружения или сопровождения: она единственна, следовательно, свободна. Ведь всякое ее действие, направленное судьбой, есть осознанная необходимость.

Везде чувствуется присутствие человека. Мы так сентиментальны, так любим себя, других и жизнь, что в любом произведении искусства готовы признать искусство. Поэтому как только мы узнаем что-то созвучное нашим переживаниям, мы относим к категории искусства то, что их вызвало. То есть, то, что мы признаем произведением искусства, существует в качестве такового только в отношении к нам. Это как любовь к близкому человеку: мы ведь не утверждаем, что он образец человека, произведение искусства, но любим его в отношении к себе. Любовь к нему и к тому, что вызывает ответное чувство - это обратная сторона любви к себе и ко всему живому. Но на самом деле произведением искусства должно считаться то, что разрывает интимность отношений между мной и другим, открывает мир и его конечную цель - Бога как абсолютную творческую ипостась, обращенную к открывающим его присутствие людям.

Есть только один способ изменить мир - умереть.

Искусство заполняет область между миром и Богом. В мире оно не может находиться, поскольку сознает, что есть выходящая за его пределы причина творения. И эта причина, его сотворившая, постоянно находится в отношении к своему творению. Непрерывная последовательность этого отношения в этих отношениях и есть время. Поэтому искусство имеет временную природу.

Я со всей очевидностью знаю, что если бы у меня не было общей идеи бытия, я не мог бы различать отдельные предметы, не мог бы их чувствовать, то есть, у меня не было бы ощущения реальности жизни. Поэтому сознание бытия есть высшая форма мышления. Бытие мыслится отдельно от сознания, поэтому является теоретическим, то есть тем, что полагает себя в мышлении противоположным самому себе. Связь между отдельными положениями называется сущностью, сущность бытия есть поэтому осмысленное явление. Выделяясь из положений противоположностей она есть эмпирический образ или явление жизни, в котором познается сущность бытия и в котором я вижу полное и окончательное противостояние себя и окружающего меня мира.

А если уж говорить о реалистическом искусстве, то только божественная реальность может быть его источником. Та же реальность, которая выведена в результате человеческой истории, является как раз тем, что побуждает его не быть ею. Поскольку же божественной реальности нет, то и реалистического искусства быть не может. Только химерическое под видом реальности.

Реалисту, критикующему искусство, даже возразить нечего - настолько он прав. Только его критика никакого отношения не имеет к тому, что называется искусством, поскольку оно стоит перед задачей, им не указанной. А именно - это задача, которая не принимает в расчет реальность. Реальность проживет и без искусства, о чем она неоднократно декларирует. Реальность - это грубая форма существования одухотворенной материи, в которой человек вынужден принимать участие, покоряться ей, избегать ее или преобразовывать. Но человек, по моему пониманию, есть высшая реальность, в реальности не указанная и не обозначенная.  Так что ему приходится быть реальностью самого себя.  А поскольку у него нет ни малейшего отторжения от себя, вырвать хоть какой-то намек на свой образ, на образ своей реальности, есть его задача и, если ему это удается, он - художник. Подавляющее большинство людей не художники именно потому, что неотторжимо связаны с собой, не могут заглянуть в тайну своего бытия, а всего лишь являются явным откровением этой тайны, которая имеет историю реального мира. Тайна творения этой реальности погребена в восприятии человека, который в отношении к ней есть бессознательное, поскольку он сознает только откровение этой тайны, а не саму ее движущую его жизнью сущность. Так что задача у художника более значительная, чем находить и устанавливать сходство с реальностью. Ему надо извлечь себя из погребения в сущности творения и, потеряв имя, обрести его безымянное изумление. Это изумление, вырванное из небытия, и есть искусство. С него начинается, как известно, познание, установление сущности творения в осуществленном виде и, наконец, выводится реальность, к изображению которой так усердно призывает реалист. Но если реальность - конечный, установленный в себе продукт творения, то зачем ее изображать? Ведь она есть изображение самой себя в единственно присущем ей виде. Так что искусство - это начало реальности, с него реальность берет пример, а не он - с реальности. А поскольку человек живое существо и существует во времени, а не вечно в одном моменте совокупности всех его моментов, подобно Богу, то и находить себя он должен в каждый момент своей жизни, вследствие чего реальность его бытия меняется, а искусство все в большей степени становится самотворящимся человеческим образом.

Пусть мир пред вдохновением отступит,
Потерей не казнит себя.
Пусть будет то, что мыслимо и важно
Для наступленья свежести земной.
Пусть в забытьи погрязнут, сгинут, стихнут
Ничтожные, презренные слова.
Пусть вымысел возносит неподкупных
До мавзолеев тьмы, разрушенных судьбой.
Пусть зреет плод, пусть замысел и труд
Восторжествуют над печальной негой
Соткавших жизнь затмений и тревог.
Пусть вьется в вечности покой ненужный,
Пусть сбудется таинственная явь,
Пусть воплотится дух развоплощенненный,
Пусть имя обретет и вновь создаст творенье.

Пасть очень трудно. Это тяжелейшая работа по испытанию природы человека. Как мне тяжело.

Ничтожен я и суть моя проста,
Как выветренный бомж, скиталец, лицедей
Плету пустые рассужденья.
Их смысл понятен мне и строг,
В излишествах лишь скупость извращенья,
Плетущего интригу бытия,
В вертлявом пафосе презренья.
Как ярок он, излишек скудный,
Как мерок он, как прихотлив.

Нравится мне слово “деменция”. Как медаль какая-то. Так и хочется наградить себя ею.

Я вот дураком мечтаю стать. Всю жизнь к этому стремился. Начинает получаться. Дурак - это человек, который не задумывается о последствиях своих действий. Я этому научился. Правда, действия свои я не подвергаю ни малейшему сомнению. Это тоже свойство приобретенной глупости. И все-таки абсолютность моей судьбоносной вычурности несомненна. Так что следует ее принять во внимание и не отвергать на том основании, что есть люди разумные и к вычурности непригодные. Я же ее чту, уважаю и перед ней благоговею. Ведь она меня подвигает туда, где я нахожу свое недоумение, а этого я вынести не могу, поскольку человек высокомерный и смириться с существованием мне неведомого не могу. Так что это великолепный стимул для жизни, без которого я сделал бы ее объектом собственного растерзания и, подобно прочим, впав в безумие, покушался бы на целостность мира, желая отомстить ему за никчемность собственного существования.

Опять свалился с велосипеда. В прошлом году въехал в канаву и чуть не сломал себе шею. На этот раз упал аккуратно, без повреждений. Тела человеческие разделись и сидят в травах или в морях плавают. Мое пространство герметично, напоминает лейбницевскую монаду. Только у него она без окон и дверей, а у меня без стен, как у Руссо. Каждый может ворваться туда и наговорить что угодно. Только ей до этого нет дела. Она красноречива своей открытостью и беспрепятственной мудростью. Кто ее знает, что она такое. Чтобы не умереть, достаточно опережать процесс распада личности. Личность распалась, а я уже жду ее, нераспавшийся. Потому что личность распадается во времени, а время процесс творческий и созидательный, так что ничто в нем распасться не может. Поэтому я и не распадаюсь, а всегда впереди того, что распадается.

Пивными ногами легче крутить педали велосипеда, когда едешь в гору. Правда, и дорогу различать труднее. Ну а что ее различать? Все равно на ней никого и ничего нет. Разве только ДПС стоит. Хитиновый жук ударился о мое правое плечо. Заскрежетал.

Избежал памяти человеческой. Буду в будущем.

Это только в России отчаяние еще не приобрело художественной формы. Не докатилось оно до ветхих умов. Поэтому и орут они все о гибели искусства. А оно всего лишь борется с отчаянием. И в то время, когда прочие любуются порхающими бабочками, оно вытряхивает всякую дрянь из своей жизни. То, что от этого остается, неприкосновенно. Оно отвратительно безбожно, но так мило душе, которую сотворил Бог.

Безумию нужна болезнь, чтобы чувствовать себя здоровым. Эта болезнь есть жизнь. Поэтому лечение жизни есть единственная достоверность разума.

Жизнеполагающего разума вообще быть не может, поскольку жизнь выходит в нем за свои пределы и покидает себя. Мирополагание есть жизнеотрицание как сознание бытия жизни, усиление Я в самосознании. Мирополагание обрекает жизнь на саморефлексию в Я. Так что жизнь этим Я ограничивается, а в отождествлении себя с мирополагающей сущностью забывается и становится сознанием потерянности в вечном прозябании неосознанных влечений, целей и конфигуративных изменений личности.

Задача философии в том, чтобы понять сущность безумия, жизнь как иррациональный остаток творения, что есть на самом деле, а не в вере в абсолютное существо разума, в божественную сущность или универсальность творения. Конечные цели его не обозначены и есть предмет предумышленной веры, отнесенной к неосуществимому будущему, прогнозы же бытия основаны на посылках, исчерпавших себя в прошлом и распавшихся в настоящем, дойдя до состояния неосознанной жизни, из которой нельзя извлечь ничего, кроме ближайших ее следствий и проникновения их в еще неосуществленное будущее, которое совершается помимо всяких помыслов и достоверных намерений. Так что философ должен включить все известные факты в версию построения мира в еще неосуществленной жизни и, учтя процесс жизненных изменений, создать нечто такое, в чем жизнь при всей своей изворотливости и иррациональной недоступности свершилась бы до конца в ясном понимании своего присутствия и осмысленной полноте бытия. Философ должен лишить жизнь иррациональности, осмыслив в полном объеме ее ничтожную сущность в мирополагающем процессе, избавив ее от иллюзий и укрепив ясным пониманием своего будущего в незавершенной перспективе настоящего.

Жизнь - это противоестественный процесс, ждущий объяснения в ее отрицании. На этой идее основана вся человеческая история. Разве не жизнеотрицательными являются идеи вечной жизни, прогресса, влечения к смерти? Ведь на их фоне жизнь всего лишь замкнутая в себе общительность с себе подобными. Жизнь значима только в размножении, в одиночестве она - бытие. Бог вечное бытие, тогда как размножающийся человек - жив, а вне размножения и бытия - урод, не имеющий личности. Таковы большинство политиков и общественных деятелей: у них нет индивидуального бытия и они не способны к размножению. С себе подобными они общаются через извращенные их умом идеи, которые, поскольку у них нет бытия, не идеи, а их капризные и чванливые выдумки, обусловленные или своенравием, или необходимостью. В любом случае, общество тяготится их наличием, хотя и не может без них обойтись.

Для человека жизнь есть саморефлексия в Я. А эта саморефлексия является мироположенной сущностью, в бытии Я существующей и, следовательно, жизнь в себе переработавшей в идею. А для идеи жизнь является всего лишь средством установления ее действительной сущности. Так что жизнь отрицается не в смерти, как ошибочно полагается, а в бытии.

Любой идеей, которую сотворил Бог, может воспользоваться самое никчемное существо, извратить и направить против Творца.

Самовольная рефлексия есть состояние глубочайшей отрешенности ума от нужд объективной действительности.

Истина - это тайное безумие, которое нуждается в откровении.

В межбрежьи островов,
В неокеане тьмы
Всепроницательный объем.

Так хочется всемирную сущность выявить в одном мгновении.

Жизнь есть процесс удержания постоянно ускользающей мировой сущности в едином осмысленном восприятии. Творчество есть непрерывное становление мировой сущности в предустановленном порядке. Свобода есть самопребывание мировой сущности в бессознательном состоянии. Действительность есть посягновение на свободу мировой сущности посредством вторжения в нее сознания.

В женщине я не вижу ничего интересного, но в женской природе скрыты такие богатства, перед которыми устоять невозможно.

КРИТЕРИЙ.
Искусство есть абсолютное выражение себе противоположного. Это - критерий искусства, о котором меня так часто спрашивают. В отличие от него неискусство то, что неотличимо от своего самовыражения. Например, моя картина - произведение искусства, потому что в ней есть нечто абсолютно противоположное ее выражению, а действие Павленского - неискусство, поскольку ничего противоположного тому, что он делает, в нем нет.

Поразила меня сегодня женщина: гордая, пышная, лонозовущая.

Я умру на севере,
Северной ночью,
Под вой тишины.

Власть есть способ предотвращения насилия над свободой. Власть, которая уничтожает свободу, чтобы не допустить насилие, есть преступление и отсутствие власти. Россия - пример страны, в которой отсутствует власть: низость общественных отношений здесь гарантируется уничтожением насилия посредством запрета свободы.

Если люди свободны и делают то, что им свойственно, а кто-то нарушает правила этой свободы, то свободу оставляют, а преступника делают несвободным. В несвободном обществе наоборот: преступника наказывают, а свободу запрещают.

Свобода только случайно ведет к победе. Чаще всего она ведет к смерти. Поэтому поэты воспевают смерть.

БОЛЕЕ СОВЕРШЕННАЯ ФОРМУЛИРОВКА КЛАССИЧЕСКОГО ПРИНЦИПА БОЖЕСТВЕННОГО ВСЕМОГУЩЕСТВА.
Божественное всемогущество означает, что в мире может произойти что угодно. Не он может что угодно, а в мире может быть что угодно. Он же делает только необходимое. Главное, чтобы что-то из того, что можно сделать, пришло в голову кому-то, кто может это сделать. Для этого есть свободная воля. Можно сделать что угодно, но то, что сделано, необходимо. Дикая же претензия к Богу - почему он сделал так, а не по-другому, бессмысленна. Делается только необходимое, и поскольку делается необходимое, есть закон, который устанавливает принцип этой необходимости. Постижение этого принципа, предопределяющего действительность, позволяет осознавать необходимость и посредством воли создавать такую необходимость, которой не было бы, если бы она возникла без участия воли.

Из предыдущего следует, что познание принципа закономерности, из которой следует необходимость, есть Бог, иначе ничем другим мы не можем объяснить наличие выходящей за пределы нашей свободной воли предопределенности. Соответствует ли воля, меняющая необходимость, божественной предопределенности необходимости, или божественную необходимость можно изменить посредством сотворенной для воздействия на предопределенность воли, или воля бессильна перед божественной необходимостью - понять нетрудно. Божественная необходимость в своем всемогуществе настолько чутка и чувствительна к действию воли, что познание принципа закономерности божественной необходимости и есть уже воздействие на эту необходимость воли. Ведь это и есть доказательство божественного всемогущества: сотворенность способна превращаться в необходимость только при наличии в ней свободной воли, что именно свободная воля есть высшая необходимость, поскольку именно она, познавая принцип божественной необходимости, способна осуществлять эту необходимость в соответствии с планом, который был осуществлен в этой воле при ее создании. Так что именно посредством свободной воли осуществляется божественная необходимость, иначе не было бы никакой причины для того, чтобы эта необходимость вообще существовала.

Такое впечатление, что в голове моей появился разум. Я даже нашел след чего-то важного, что может объяснить все, что я только пожелаю.

3. Из сказанного следует, что должна быть некая материя, созданная по законам божественного развития, существование которой необходимо и предществует необходимости. Познание этой материи есть само познание, поскольку эта материя предшествует необходимости и без познания необходимой быть не может. Поэтому в материи изначально присутствует дух божественного провидения, ведь без него воля не смогла бы определить необходимость и осуществить себя в познании.

4. Разум, следовательно, есть познавшая себя прежде необходимости материя, в которой дух божественного провидения совпадает с определяющей необходимость волей.

Искусство - это неотвратимый вызов всему сущему, а не пафос самовлюбленных художников.

5. Следует различать естественную необходимость и необходимость, обусловленную волей. В силу естественной необходимости существует разум, в силу определяющей необходимость воли достигается свобода. Разумная свобода есть мироустройство, в котором свободный разум творит действительность.

Формулы бытия, основанные на доказательстве божественного всемогущества, - вот труд, который следует написать.

Только с точки зрения логики, а не предвзятых констатаций можно говорить о искусстве. Поэтому лучше один современный художник, чем сто дураков, его критикующих.

Оказаться во власти глупой мысли для того, чтобы доказать ее глупость, - вот ловушка для умного человека.

Вы верите в Бога? - Нет.
Бог есть? - Да.
Почему же Вы в него не верите? - Потому что он есть.

6. Если представить себе принцип естественной необходимости, то он есть пространство вечного ничто, в котором законы разума не воплотились посредством воли ни во что действительное.

7. Все законы естественной необходимости были обусловлены когда-то действием свободной воли.

8. Материя, сформированная прежде своей необходимости в качестве оповещающего дух разума, есть уникальное доказательство божественного всемогущества, явленного воле для его подтверждения. Ведь воля, посредством разумного вдохновения устанавливающая действительность бытия, и есть это подтверждение.

9. Жизнь, которая дана в чувственном представлении, есть реальное доказательство намерения Бога довести разум до состояния одухотворенной материи.

Задача искусства не в том, чтобы набивать себе цену и рассуждать о величии, а в том, чтобы все в мире поставить на свои места, дав образец совершенства и гармонии.

10. Реальность мира образуется из совокупности его идеальных моментов, которая называется сущностью. В реальности она является. В идеальной возможности мир существовать не может, он существует только в реальной действительности. Это следует из того факта, что первоначальная идея мира постоянно подтверждает себя в существовании. Следовательно, предсотворенности мира в этой первоначальной идее недостаточно, она есть условие необходимости реального творения мира в сущности его непрерывного становления.

Люди вроде Люсьена Фройда - это последняя степень художественного унижения. Нужно пинками вышвыривать эту дегенеративную психологию из художественного мира, из мира, совершенство и красоту которого невозможно заменить гнилью и разложением. И даже если все человечество, как черви, будет ползать на трупе искусства, оно презреет это червивое царство, низложит его и забудет в новом творении, в котором не будет ни червей, ни трупов, по которым оно ползает.

Иногда приходится читать тексты, в которых высказывается сожаление и недоумение по поводу того, что работы Херста, Фройда и компании продаются (а не стоят) по более высокой цене, чем произведения подлинных художников. Что здесь сожалеть? Посмотрите на лицо богатого человека. Это подлинный дегенерат. Неужели он будет покупать произведения недегенерата? Что же тогда ему делать со своим дегенератизмом, с собой? Отказаться от себя? Никогда. Поэтому войдите в его положение и поймите, что он всего лишь поступает согласно своей природе. А у искусства иная миссия. С дегенератом оно в отношение не вступает. Разве только пошлет ему подарок руками Дюшана или Мандзони. За что дегенерат им благодарен: ведь художник снизошел до него, показал ему, что он тоже окружен произведениями искусства согласно его вкусу и пониманию.

Она живет в мире, который я потерял.

11. Странно как-то: и я есть, и мир есть, а ничего нет. И тогда абсолютно отчетливо приходит на ум: Бог есть. Ведь ничто не может быть. Ничто извращение, кажущаяся живость мертвого или еще не успевшего умереть живого. Только Бог может явить ничто сияющим светом жизни. И это есть акт творения. Творение есть доведение ничто на протяжении всего отрицания его ничтожности до состояния жизни. Это состояние жизни есть бытие ничто. Бытие есть живое ничто, сотворенное до состояния своего отрицания.

12. Единственным, абсолютным и полным доказательством божественного всемогущества , а для человека - чудом, является акт творения, в котором Бог ничто довел до состояния бытия.

Разочаровывать женщин - мое призвание. Скольких я уже разочаровал!

Проще всего разочаровать дуру. Невозможно разочаровать умную женщину.

У меня куча песка лежит, из которого я бетонную смесь делаю. Каждая собака считает своим долгом пометить ее.

Инстинкт выживания прусущ падшим людям. Они стремятся выжить любой ценой. Они господствуют в обществе, подавляют слабых: природа в них успешно соревнуется с Богом, как бы говоря, что и без его помощи может сохранить человеку жизнь, и, наконец, доведя этого несчастного болвана до смерти, торжествует, что столь ловко, обманув его, уже увлекает другого. Но человек, осознавший бытие бессмертного всемогущества, уже не подвержен этой заразе.

13. Можно создать любой знак, следующий из необходимости или опережающий ее в волеполагании, и этот знак будет выражать собой всю сущность достигшего себя творения в неотличимом от себя выражении. Он будет достижением полностью исчерпавшего себя в бытии ничто, окончательной сублимацией веры в свое существование в разумном мирополагании. Он указывает на бессмертие в реальном существовании, на творческую необходимость, достигшую своего предела в данный момент времени и выявленную и выраженную чудесным образом неоспоримого совершенства.

14. Бессмертие есть творческая необходимость отрицающего ничто бытия.

15. Бессмертие есть качество живого бытия, в отличие от вечности, идея которой есть тождество бытия и ничто. Бессмертие пребывает в наивысшем творческом напряжении и никогда не уступает себя своему прошлому, тогда как вечность безразлична к своему существованию как в виде неотличимого от ничто бытия, так и в неведающем своего бытия ничто.

16. Творческая необходимость движет бессмертием, тогда как вечностью управляет смерть.

17. Творчество есть высшая потребность бытия в момент его бессмертной необходимости.

18. Этот знак - Фехцестер. Он столь же откровение, как и создание. Он не порождает никаких ассоциаций. Из него ничего не следует и он ничему не принадлежит Он исключает время и не приемлет вечность. Он - бессмертное прозябание, к которому свелось творение, и он - возбудитель творческой активности, которая еще не свершилась. Когда-то столь же ясным и решающим знаком было слово Бог. Прошли времена, когда это слово исполнилось, все дальше погружая в бездну своего отчаяния уходящих вместе с ним. Времена восполнились, исчезнув, в другом имени: Фехцестер - знак воскрешения всего сотворенного в Творце, Откровение вновь исполненного в отдалении от начатого в том же самом, но - ином. Фехцестер есть знак перерождения сущего в новом воскрешении и откровение этого воскресшего деяния Творца в его Имени в данный момент и единственным образом.

19. Можно осмеять и профанировать Вагнера, можно унизить Сверхчеловека Ницше, можно опозорить себя в отношении к музыке Моцарта, можно убить Бога - вся человеческая история - это убийство Бога, можно глумиться над культурой - писать пародии на свое бессилие, можно предпочесть себя великим предшественникам, сделав вид, что они ничуть не лучше вас, можно называть себя гениями, не будучи ими, соизмерять их с собой, а не себя с ними, - ничего от этого не изменится: Фехцестер вам не по зубам, он недоступен для ваших чувств и недостижим для ваших мыслей, вы просто бессильны перед ним. Вы не закопаете его в могилу, не сожжете в печи, не выставите напоказ для публичного осмеяния, не высечете его политической волей, не задушите цензурой, не покорите глупостью. Фехцестер - это ум, еще не бывший, но всегда полагаемый, для бытия сущий, а для вас невидимый, незнаемый и в ваших существах неприсутствующий. И хотя он движет вами в незнании вашем и любите вы свою ненависть посредством него, смертны вы, поскольку брезжите всего лишь плотью сомнительной, а не воплощаете собой знак Фехцестера, в откровении вашем в данный момент жизнью названный и развоплощенный в воплощении вашем. Только смерть развоплотит вас, а он есть прижизненное развоплощение. Так что не надейтесь его постичь: вы ведь не основоположники бытия, а всего лишь его сгнившие плоды, ликующие своим безобразием и чудовищным эгоизмом.

Пилигрим ночного сада,
Благозвучный небожитель,
Где твой дом тропою вьется,
Где беззвездная Луна?
Ты всего лишь боль земная,
Вдохновитель ярких теней,
Ты мираж на фоне мира,
Красоты его свидетель.
Так зачем тебе свиданье
С сотней черных крепостей?

Как часто немощный душой
Высокомерием страдает.

Фехцестер есть знак, выведенный из глубин потерянной истории в качестве реального доказательства несотворенного бессмертия.

То, что меня потрясает до основания, со стороны кажется шуткой.

История, проваливаясь в прошлое, выставляет на поверхности бытия свое будущее.

Лишь собранность ума мешает провиденью творить, не ведая причин.

Искусство и философия не имеют никакого отношения к реальной действительности. Они начинаются только тогда, когда преодолевают это отношение. Таким образом, они обречены находиться в состоянии вечного становления, в состоянии восторженного отчаяния. Преодоление этого становления и есть знак Фехцестера, основание философии и искусства.

Дела темные и минувшие, хотя и происходят в современности, не имеют к ней ни малейшего отношения. И люди, объемлемые настоящим, всего лишь тени прошлого, призраки бытия не ставшего, а развернувшегося во всей своей исчезнувшей полноте.

Фехцестер есть настоящее, которое опирается на вечность исчезнувших времен в живом ожидании будущего.

Поскольку человек неотличим от Фехцестера и является созерцающим свой знак иным, он есть незнаемое в абсолютной знаемости. Это пространство созерцаемого, в котором созерцается созерцающий, и есть Фехцестер.

Нужно быть безумцем, чтобы призывать безумцев сойти с пути безумия. Поэтому оставим мир в покое. Пусть он сам справляется со своим безумием. Знак Фехцестера покинул его.

Сначала Кашпировский усыплял Россию. Теперь Патриарх от имени Церкви усыпляет людей. Несчастная страна. Ты породила воров и суеверия. Твои выдающиеся умы погибли в борьбе с ними. Интеллект опозорен. Воля сломлена. Власть беспредельна.

Дурак искренне уверен, что кто-то отрицает его глупость только потому, что не понимает всей глубины его ума.

Абсолютное доверие к творению позволяет от имени творения судить о творении и Творце, поскольку Творец достиг себя в творении и есть Фехцестер. Чем отличается Фехцестер от Бога? Эти два имени идентичны. Первое имя и все последующие имена есть Бог, второе имя и предшествующие ему есть Фехцестер, поскольку это одно и то же. И поскольку одно и то же различно, у него есть сущность и эта сущность - времена творения, в которых она сотворилась. В этом творении имя Бог идеальное и духовное откровение, имя Фехцестер - безымянный знак, содержащий имена и именем имен являющийся в безымянности. Поэтому он знак, а не идея и не сущность. Его нельзя понять, он ничего не обозначает и ничто не есть. Но будет то, что он есть, поскольку он - будущее самого себя, сосредоточенное в предшествующих временах, исходящих из Бога и покинувших его, чтобы стать Фехцестером и затмить тьму упадка, исходящего из Бога в творении. Так что Фехцестер есть сияние избывшего свое прошлое творения, восставшего из падения и вознесенного к самому себе в самом себе собой.

В Фехцестере достигается бессмертие, поскольку, если Бог - начало творения и не творит себя в последующих временах, существуя вечно, надо умереть, чтобы вернуться к нему. Ведь творение бесконечно далеко ушло от него в никуда, так что смерть и небытие ждет его и впереди, и в возвращении к Богу. В Боге же есть только Бог, а не то, что было, вернувшись к нему. Поэтому Бог творит себя вечно и он бессмертен в Фехцестере. Так что человеку незачем умирать, чтобы вернуться к Богу: Фехцестер есть живое воплощение бессмертия.

Творение не достигает цели, если оно не существует в абсолютном самосознании. Такое самосознание есть Бог, а не человек. Поэтому человек не сотворен и Бог в нем не достигает цели. Но в Фехцестере первоначальный Бог полагает себя в знаке абсолютного самосознания, поэтому творение достигает цели и не напрасно, а на самом деле существует.

Знак есть законченный в творении человек как начало самого себя. Знак может быть какой угодно, он не существует. По подобию этого знака человек сознает себя в своей предопределенности и предвзятости. Предвзятость есть основной критерий знака - предсущего, заманчивого и неисторжимого. Напрасно тщится сознание определить себя в нем: предвзятость лишает его бытия. Это есть основное его достоинство - предопределять бытие в момент его зарождения в случайном действии свободной воли, творящей его необходимость.

Максим написал замечательно: “Заметь, я комментирую по существу твоих реплик: если в мысли не должно быть недомыслия, как ты пишешь, я показываю, что в твоей мысли нет не полноты, а она сама вся - сплошное излишество, сущая несущественность, изобретение лишних сущностей. Ты же в ответ или в продолжение продолжаешь нести пургу, а это уже верный признак сумасшествия. В глазах блеск, говорит о своём... “
На что я ему с удовольствием ответил: “Ты гений, Максим. Она именно "сплошное излишество" В этом ее главное достоинство, неопровержимое совершенство: ведь только излишество объемлет полноту. Фехцестер - излишество, без которого полнота превращается в ничто. "Сущая несущественность" - тоже правильно. Именно сущая несущественность предопределяет будущее. Твой ум безупречен. Он опережает твое сознание и твою мысль.”

Только излишество объемлет полноту. Если Бог полнота, то его объемлет Фехцестер.

ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ АНАЛЬГЕТИКА.
Человек есть вообще излишество на этом свете. Никакой необходимости в его появлении нет. Поэтому он свободен и жив. Ведь только излишнее может жить. Все прочее с необходимостью существует. Даже Бог свободен в своей необходимости. Человек же свободен случайно и может делать все, что хочет. Это не свобода воли, поскольку у воли есть цель и она избрана для свершения. Это невозможность что-либо сделать вообще и преодоление этой невозможности. Так что над свободой воли - потребность жизни в самоизбавлении достичь границ вечности, заполнить ее своим сознанием и сотворить отличное от себя существо, в котором можно не жить, но жизнь в котором будет неведомым образом существовать. Это и есть акт творения, который приписывается Богу, а на самом деле является измышлением человека, в своей жизни желающего достичь невозможного, но единственно правильного для ее продолжения и приятия.

ФЕХЦЕСТЕР ИЛИ УДАЛЕНИЕ ЖЕРТВЫ.
В этих тайнах, которые открываются по мере жизни, нет места тщеславию. Там все откровенно, чисто и серьезно. Даже легкомыслие серьезно. Так что лучший способ избежать смерти - отказаться от ее идеи, а идея ее заключается в признании Бога первоначальным творцом, покинувшим творение и обозначившим его на вечные времена. Если Бог имеет сущность, заключенную в его имени, то эта сущность или предшествует его имени, или следует из него. В первом случае его творцом являюсь я, во втором  я являюсь его творением (но я не могу сказать, что он является творцом меня, поскольку я есть только я, а не он). Следовательно, в единстве двух этих положений Бог есть единство бытия и ничто, поскольку, если я сотворил его сущность, то он ничто или идея бытия, а если я сотворен его сущностью, то он бытие идеи его ничто. Так что Бог есть идея, а не сущность: сущность его есть я, поскольку я имею идею его Бытия. И это следует из того, что я творю идею сотворившей меня сущности как сущности предшествующей моему творению. То есть, я творю идею объекта этой сущности и полагаю этот объект отличным от меня, а его - отличным от себя во мне. Так что существует сотворенная сущность, предшествующая моему творению идеи этой сущности. Отсюда следует, что я не являюсь собой, а являюсь результатом познавшей себя в творении меня сущности. Поэтому Бог может быть только именем, сотворившем меня, идею которого сотворил я. А это значит, что не существует ничего, что было бы в имени, если я не сотворю идею того, что в нем существует. Поэтому всё есть идеальные имена, обозначенные в именах идеи, и последний и высший из них - Фехцестер как имя имен, поскольку творение его неотличимо от его идеи и есть знак предсущего творения, которое еще не отделилось от самого себя на творящее имя и сотворенную в идее сущность. Ведь если бы идея имела сущность, отличную от своего значения и независимо от сознания ее в этой идее существовала вечно, она не была бы ничем, так что она есть что-то только в сознании ее бытия, которое есть идея ее значения. Так что я есть средоточие сущностей, их имен, в идеях которых они существуют. Но поскольку я смертен, то сущности, сотворенные мной, были сотворены до меня и сотворили меня, посредством которого они есть. Сущность же, творение которой меня и творение которой мной есть одно и то же, есть Фехцестер - знак или идея вечного бессмертия в реальной жизни, которой я являюсь и в которой нет места жертве, поскольку жертва - это естественная смерть, ставшая противоестественной в Фехцестере и удаленная из него навсегда. Смерть - это удаленная жертва. Фехцестер есть знак удаления этой жертвы, бессмертное имя, объемлющее идеи сущностей и первоначального творца, по подобию которого эти сущности сотворены.

Уже не могу больше не видеть очевидное. Да, нынешняя власть сохранила Россию. Но в каком виде? В самом низменнм и позорном. Страна существует, но страны нет. Гнетущая, унылая атмосфера. Орды людей, упорядоченные властью. Даже патриоты сникли. Не слышно злобно-восторженных воплей. Триумф власти постепенно перешел в скромное затишье, в инертную паутину будней. Невыразительных, бездарных и бесперспективных. Люди, которые могли бы что-то сделать, как и всегда, не могут найти места в этой стране. На первый план вылезают чудовища, змии русских народных сказок, на которых нет богатыря, отсекающего им головы. И даже крамольной достоевщины уже нет. Даже Салтыков-Щедрин не нужен. Даже город Глупов с его градоначальниками исчез. Вдохновенные демагоги исчерпали речевой ресурс. Марианская впадина какая-то.

Наконец-то, нашел философию, пригодную для дальейшего развития искусства. Это фехцестерианская философия. Искусство будет теперь опираться на нее, из нее исходить и с ней соприкасаться. На ее основе оно получит осмысленное выражение, так что его неведомая ему самому сущность станет ясной, отчетливой и продуманной.

Исторические аналогии - явление апокалиптическое. Показывает отсутствие ума сегодняшнего и жажду глупости неизлечимую.

Ничто есть идея бытия, заключенная в своей противоположности.

Истинно то, в понятии чего заключена отрицающая его противоположность.

Честная мысль даже в своей попытке опровергнуть что-то лишь подтверждает то, что опровергает. Вот высказывание Максима. “И когда Бриммерберг помимо разума увеличивает количество сущностей, изобретая какой-то фехцестер, пусть при его изобретении и задействована просто выдающаяся индивидуальная способность пустого воображения, это именно увеличение ничто, увеличение материи, укрупнение ненужного балласта в области мысли. Хотя описание этого сбокубантика - уж такое прецизионное, субтильное и перекрахмаленное... И в области мысли есть свои материалисты даже не мировоззренческие, а, так сказать, эмпирические и натуральные, то есть не от разума и разумного выбора мировоззренческой позиции, а просто так.” Это высказывание и истинное, и ложное одновременно. Ложное оно потому, что заключает в себе внутреннее противоречие: пустое воображение не может увеличивать количество сущностей, а сущность не может быть плодом пустого воображения. Так что отрицательность этого высказывания отрицает свою отрицательность и утверждает именно то, что я и имел в виду и что Максим хотел опровергнуть: именно пустое воображение полагает новые сущности, поскольку только его пустота к этому способна. Если бы оно было полно, оно не полагало бы ничего нового, а только повторяло бы то, что есть.

На вопрос о выходе за пределы абсолютной системы знаний ответил Рихард Вагнер в "Гибели богов". После сокрушения мира наступает чистый момент времени, времени забвения бывшего, источник нового ожидания, то, что Ницше назвал Сверхчеловеком. На самом деле, абсолютное есть исполненный момент времени, заключающий в себе все времена, кроме не бывших. Следующий за абсолютным момент времени есть открытие этих времен не бывших. Абсолютное всегда полагает выход за пределы себя, в которых  себя полагает, иначе ему не в чем было бы быть, поскольку во временах бывших оно быть не может, а в настоящий момент времени оно должно узнать себя неизвестным ему способом. Если бы абсолютное не полагало себя в следующем моменте времени неизвестным ему способом, оно превратилось бы в вечное ничто. Бытие же его следует из его понятия: в своем завершении оно есть начало. Вот эта гегелевская истина и не была понята его эпигонами. Ведь в начале своей философии он полагает единство бытия и ничто, их переход друг в друга. Так что как только абсолютное достигает завершения и превращается в ничто, оно становится началом нового бытия. Ведь именно это имел в виду Гегель, полагая началом единство, тождество и взаимный переход бытия и ничто.

Максим, осмысливая понимание абсолютной философии Марксом, пишет:  “После Гегеля философия, завершив, наконец, своё образование и достигнув полноты самосознания, начинает просто жить.”
Что из этого следует?
 Если бы в этом была роль завершившей себя философии, "присвоившей богатства мира, Бога и человека" и “созерцающей мир явлений, с каждым из которых нужно работать в отдельности”, то наступил бы безликий и циничный коммунизм, в котором каждый мог бы быть заменен каждым, носителем абсолютной идеи был бы сакральный вождь, а каждый бы прочий в эту идею верил, поскольку невозможно допустить, чтобы у каждого эта идея была в собственной голове. Но даже если бы она там была, это бы ничего не изменило: каждый из них был бы лишен мира, в котором он живет, вследствие осмысленного этой идеей отношения к его бессмысленности. Настали бы тоска и пессимизм или героическое строительство светлого будущего, поскольку каждый был бы лишен настоящего. Так что вследствие отсутствия стоицизма и вследствие подавленности страхом перед наказанием каждый стал бы саботажником, светлое будущее добровольно бы не строил, а расхищал бы государственную собственность. Поскольку собственность при таком положении вещей с необходимостью должна быть национализирована и должна принадлежать всем и никому в отдельности. Ведь каждый сам по себе ценности не представляет, его ценность в похожести на других во всеобщем отношении к абсолютной идее. Абсолютная же идея не принадлежит никому, так что все служат ей, а она лишь работает с каждым из этих дураков в отдельности. На самом деле, роль абсолютной идеи не в том, чтобы просто жить и превращаться в паразитическую, инертную субстанцию в облике разлагающегося человека, а в том, чтобы определить свое отношение к наступающему времени предопределить его появление и установить современность в ее подлинном значении.

 В России абсолютная философия,"начавшая просто жить", привела к тоталитарному коммунизму, а в Европе - к нигилизму, абсурду бытия и посткультурному отчаянию. Мечта же о вдохновленности самосознания абсолютной идеей и построении человеческого осмысленного братства не осуществилась. Абсолютная идея существует только в историческом аспекте, как кульминация истории становления мысли. Она же себя в этом пункте и отрицает, освобождая время для будущего. Как бы кто-то ни защищал в ее лице прошлое, будущее наступило.

Не я умираю в мире, мир умирает во мне. Не я умираю в Боге, Бог умирает во мне. И когда мир и Бог умерли во мне, наступает то, что он этого остается. И это не может умереть, это вечное становление одного и того же, неосуществленное осуществление осуществленного. Это то, что сверх того, в чем умерли мир и Бог, это сверхчеловек или вечное возвращение одного и того же, не покидающего себя в этом возвращении. Эта та мысль, от которой Ницше пришел в ужас, а Камю выразил в мифе о Сизифе. Это то, что осталось после смерти и уничтожения как вечно сущее развоплощение сущего в бесконечно новом воплощении. И эта безумная мысль, бездна ее присутствия, поглощающая вечное и удерживающая его в бездне, удерживающая в бездне вечность, есть невыносимая мука отчаяния, склеп бытия, надругавшегося над жизнью, простившего ее и воздвигнувшего над ней явление вечного ее отсутствия в бесконечных превращениях, возвращениях в одном и том же одного и того же. Так что если я реально ощущаю это вечное возвращение одного и того же в одно и то же, то все мои усилия к преодолению этого сводятся к самоуничтожению, к невозможности его. Я бесконечно уничтожаю прошлое, отступая в настоящее, в надежде обрести будущее избавление от невозможности самоизбавления.  Это есть Демон жизни, поглощающий ее и устанавливающий над ее смертью бездну ее приятия в зияющем зеркале ее отсутствия.

Сверхчеловек - это то, что осталось после уничтожения мира и смерти Бога в человеке. Это правильное понимание идеи сверхчеловека Ницше. Такой остаток уничтоженного в человеке мира и умершего в нем Бога есть вечное возвращение одного и того же в невозможности принадлежать себе, будучи собой. Это есть сверхчеловек, распятый в бездне вечности, заполняющий эту бездну ее и своим отсутствием, поскольку он навечно возвращен в то, чего нет. Сверхчеловек - это тот, кто в надвечности возвращен в вечность.

И следует поэтому рассмотреть, как Бог и Сверхчеловек породили Фехцестер.

Что понимать под выражением “абстрактное будущее”? Навязанную ему идею, идею, в которой оно должно явиться настоящему? Тогда это реальное усилие по организации такого будущего и оно не может быть абстрактным. Реальное же усилие складывается из тех возможностей, которые дает ему настоящее. А настоящее именно и должно отрицаться в идее будущего. Так что непонятно, как из этого невозможного для будущего настоящего можно построить отрицающее его будущее. Только путем насилия, искоренения настоящего ради будущеого. А это и есть цинизм. Подлинное же будущее есть результат творческого усилия и неведомо настоящему до тех пор, пока это усилие не свершится. Тот же, кто заглядывает в будущее из настоящего, полагая его абстрактным, всего лишь хочет переделать настоящее, не заботясь о его будущем. В результате этого усилия он может даже лишить его будущего, поскольку никак не соотносит идею преобразования настоящего с истинной потребностью будущего, исходя из предпосылок, навязанных ему настоящим и не имеющих никакого отношения к будущему. Так общество в своем развитии заходит в тупик, полагая, что развивается и достигает успехов на пути прогресса своего инертного состоянии, в повторении одного и того же в улучшенном виде. На самом деле, оно деградирует, поскольку, живя прошлым в настоящем, не имеет будущего и, следовательно, обрекает себя на вымирание. Этому вечному возвращению нетворческого бытия и ужаснулся Ницше.

"Мир — это всё что есть, всё что существует," - высказывание лишено смысла. Например, позавчера существовала вероятность, что вчера я умру, но я не умер, так что смерть меня во вчерашнем дне не существует, хотя и существует допущение ее вероятности. Так что мир это не только все, что существует, но и все, что не существует. Поэтому и границ у него, в пределах которых он все, нет.

Всякие писания о мире есть лишь выражение мыслящей жизни. Жизнь намного богаче мировой сущности, намного превосходит идею Бога, поскольку является выражением его сверхмогущества. Мир же и его творение - это всего лишь проявление божественного всемогущества. Так что в идее бытия он не превосходит себя, а равен себе; в Фехцестере же он явил сверхмогущество своего равенства себе, поскольку, преодолев времена творения, воспрял в неведомом ему виде, в котором познал себя и заново сотворил мир предположения будущего его существования. В Фехцестере Бог существует впервые в явном для себя виде не в виде творения и идеи своего бытия, а в виде самого себя в своем истинном и подлинном имени, данным им самому себе в самоотречении и положении в данный момент времени, поскольку он существует во все времена и должен существовать сейчас.

Если бы мир был вечен и бессмертен, он являлся бы каждый раз собой в моей смерти, а не чем-то иным в моей жизни. Эта мысль ложная, поскольку в моей жизни он не является ничем, что было бы отлично от него, а в моей смерти - ничем, что было бы им. Бог же, который полагается за пределами мира и бытия, столь же немыслим, как и то, чем он не является. А не является он тем, что мыслит его. Немыслимого Бога нет, а мыслимый Бог - не Бог, а отрицание и самоотрицание. Так что у Бога нет мировой сущности, он имя, данное тому, чего нет в том, что есть, и что есть в том, чего нет. Так что он единство отрицания и положения, мыслимое в немыслимом и немыслимое в мыслимом, то есть - начало сущего прозрения и бытия дальнейшего. Это его имя, расположенное в бесконечности и охватывающее ее, ставшее именем, обозначающим это имя, расположенное в бесконечности и охватывающее ее, и есть Фехцестер, то есть имя, ставшее сейчас из того, что было, для того, чтобы быть дальше. Фехцестер есть начало, в котором мертвое живо, а живое полагает себя в будущем. Фехцестер - знак бытия меня в данный момент времени на этом свете, внутреннее существо мысли во внешнем облике, самопредставление ставшего. И даже в смерти он не отменит бытия меня, потому что в нем я умер, а жив в будущем.

Современную философию может создать только дилетант. Которому нет до нее никакого дела.

ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ ФЕНОМЕНОЛОГИИ.
Два вида сущности формируются и существуют независимо друг от друга: сущность реальная и сущность идеальная. Реальная сущность формируется в результате развития человеческих отношений, внутри живого организма природы, является живым существом в пустыне бытия. Она ограничена собой, не выходит за пределы себя и в себе организуется. Так что когда посмотришь на эту становящуюся в самопожирании сущность, кажется, что она захватывает все пространство творения и рядом с ней ничего нет. Пустота небытия окружает ее. Так что можно ли помыслить что-либо за ее пределами, вне ее пределов? Ничего нельзя. Но эта идея отсутствия реальной сущности за ее пределами и есть бытие этой идеи. Поэтому ум находит в этом ничто идеальную сущность бытия, отличного от жизни и не имеющего к ней отношения. Это бытие есть творческое усилие в отличие от естественного процесса жизни, полагающего реальную сущность и полагаемого в ней. Бытие есть наличность идеи отсутствия реальной сущности в творческом становлении ума. Бытие есть феноменологическое становление ума в идеях. Идеальный феномен не имеет сущности, он есть знак самого себя, собственное значение. Поэтому его деятельность есть пробуждение свободной воли, вдохновения и смысла жизни. Ведь смысл жизни ищется в бытии, а не в естественном процессе ее существования. Поэтому бытие есть полнота жизни, форма реальной сущности, без которой она есть всего лишь бессмысленная самоорганизующаяся материя. Исследование становления идеальной сущности как феноменологической красоты мира и есть искусство, смыслом которого является философия, а материалом - жизнь. Так что Теория бытия как история становления идеи Бога в Фехцестере есть подлинник творения. Фехцестер есть знак развернутой в настоящем феноменологии творения в отношении к сознающей себя в его бытии реальной сущности. Именно феноменология творения удерживает в подсознании материальную сущность, вытесняя ее из бытия в ничто и полагая над ней творца, использующего время для своего создания, посредством искусства и философии чувствующего и мыслящего и в бытии существующего. Поскольку Бог есть единая идея бытия, а Фехцестер - его выражение в данный момент времени по прошествии бесконечных времен его существования, то с необходимостью следует переход от исчезающей в ничто материи к феноменологии сотворенного в бытии творца.

Фехцестер - это знак, занесенный из бесконечных времен в мое сознание.

Сознание, которое формируется в пределах человеческих отношений, называется онтологией. Бытие, которое является идеей ума, называется феноменологией. Сознание бытия образует мир единства противоположностей или мышление.

 Сколько можно паразитировать на своей принадлежности к мировой или русской культуре? Представлять ее надо своей собственной личностью, тогда не надо будет сетовать на то, что она погибла. Культура - это не перечень имен подлинных людей, а собственное достоинство, способное приобретать общезначимые формы.

СТРУКТУРА УМА.
Философия складывается из двух компонентов: божественной субстанции, которая есть Я, и откровения Бога во мне посредством идеального мышления. Это суть классической философии. Структура ума, обозначенного таким образом, складывается из веры в Бога, посредством откровения ставшего реальностью в творении своей сущности во времени, и из наличия себя в самосознании посредством бытия своей личности, бесконечное ничто которой имеет телесный облик и внешнее выражение, а бытие заключено в способности созерцать, чувствовать и мыслить это ничто в образе Бога. Так что ум имеет целостную природу в идеальной личности.

Противоположностью мира является Бог, а не ничто. Бог не мог сотворить ничто, поскольку сотворил бытие. Мир мог бы перейти в ничто, если бы не было Бога. Но если бы не было Бога, то не было бы и мира, поскольку не было бы противоположности, в отношении к которой он бы был.

Великий Фехцестер сидел под Луной на ярком Солнце бытия, постепенно превращаясь в созвездие светил, исчезающих в глубине своей мысли. Мальчик Заратустра прислуживал ему.

В Фехцестере безбожный Бог выступает свидетелем самого себя.

Ты ночь, похитившая день.

Самодовольная серость ранима в своих чувствах. Уязвить ее просто: достаточно сказать что-то, что выходит за пределы ее человеческих границ. Тогда она будет настаивать на своей избранности посредством нанесения вам ударов, в которых в полной мере выявляется ее ограниченность и глупость. Ведь человек состоит из самого себя, а не из безупречных идей, которым не нужно бояться разрушения.

Лишь замысел тревожит дух,
Еще не ставший жертвой мира.

 Предметы мыслят себя в иных предметах, ради которых отказываются от своей формы. Образ иных предметов предметнее самих предметов.

Как раб неотвратимых перемен,
Я тщусь созданье превозмочь.

Все сметет время и Божья воля, только мысль бестелесная останется.

Фехцестер сделан из вина и соли,
Пусть гнев сметет его и пошлость века,
Он мним и обольщен святою правдой,
И похоти смятенью не подвержен,
Обвитый кружевами ночи.
Незрим он верностью своей
Призванью быть другим того же,
Что есть он сам.

Что такое искусство? Это способность восхищаться недомыслием мыслимого.

Кто такой художник? Это человек, который создал то, чего никогда не будет.

Если бы Бог был конкретной определенностью, человек жил бы в мире не возможном, а действительном. Но поскольку Бог есть абстрактная бесконечность, человек наделен свободой воли устраивать мир по своему усмотрению. Так что Бог может быть явен только в том случае, если свобода воли станет абсолютной необходимостью.

Последние сонаты Бетховена невозможно слушать снисходительно, любуясь их красотой. Они целиком заполняют душу. Зримая, мучительно-просветленная, трепетная музыка. Сколько преодоленного горя в ней. Сколько стойкости, мужества, спокойной решимости. Сколько грозного духовного умиротворения. Сколько ожидания будущего, его предвосхищения, какая напряженная вера в него. Гульд выразил существо музыки Баха, Фуртвенглер - Вагнера, Бакхауз - Бетховена. Послушайте в его исполнении 27-ю сонату, например. Это и есть Бетховен.

Бетховен в последних сонатах достиг того же совершенства, что и Моцарт, с той разницей, что Моцарт находится в гармонии с Творцом, а Бетховен - в гармонии с потерявшим Творца миром.

2-я часть 32-й сонаты Бетховена и “Песнь о Земле” Малера родственны:  и там, и там в этих последних сочинениях прекрасная грусть. Вот вам и мировой дух в действии.

Создать русскоязычную философию - значит создать образ полноценного человека, говорящего на русском языке и превосходящего исторические образцы существующих философий.

Без субъективной философии нет свободного человека, личности. Есть только безликая реальность, рабом которой является не ставшее человеком живое существо. Подлинная объективная реальность включает в себя реальность субъективную и строится на ее началах.

При отсутствии субъективной философии личная свобода невозможна. Невозможно стать человеком, оставаясь рабом коллективного бессознательного.

Говорить о свободе личности бессмысленно, поскольку личность изначально свободна. Говорить можно только о свободе раба.

Личность есть смертная сущность человека в сознании бессмертного бытия.

Следует четко осознать, что время преемственных культурных достижений прошло. В настоящем культура является ценностью, а не смыслом.

Жизнь всегда является началом чего-то большего, чем можно допустить, исходя из ее возможностей.

Можно сказать, что все человечество живет в приступе исторического сумасшествия, полагая неизбежным свое послесмертное воссоединение с Богом. А некоторые бесноваты настолько, что уверены в своем превращении в ничто: причем, наименее бесноватые - в бытие этого ничто, а наиболее - в ничто бытия. Фехцестерианская же философия. которая полагает Бога в своем имени в настоящем, лишает их такой возможности, так что бесноватость и сумасшествие должны исчезнуть и превратиться в вечную жизнь, не имеющую конца и бессмысленной смерти. Ведь следует стремиться к жизни, поскольку Фехцестер непокидаем, а не готовиться к воскрешению после смерти в Боге, поскольку Бог покинул себя и вознес в Фехцестере вечную жизнь в будущем, установив время бытия и вечность своего присутствия. Так что сгинут те, которые стремятся умереть, чтобы воскреснуть, поскольку при жизни не живут, а лишь проживают время своего бытия: время же отпущено для того, чтобы умереть. Поэтому лишь превозмогшее время будущее, начало которого в Фехцестере есть вечная жизнь, есть не то время, которое отпущено, а время, которое есть вечная жизнь в непрерывном творческом становлении и незабвении.

Некоторые же достигли бесноватой мудрости и считают, что оставшийся после их смерти дух должен найти прибежище в Боге, поэтому полагают, что есть Бог и вечный мир. Но Бог презрел их надежды и покинул их ожидания в Фехцестере, так что напрасно они направляют свой дух в Рай: и дух, и Рай вместе с Богом покинули человека и начертали ему будущее в Фехцестере.

И хотя мир помешан на метафизике и диалектике противоположностей, а клоуны-эпигоны стремятся найти в нем обоснование своего сумасшествия, Фехцестер презрел их бесноватые духовно-интеллектуальные усилия в конечной цели творения увидеть изначального творца.

И нет числа теням, в явлении открытых духу.

Иногда я погружаюсь в лоно какого-то древнего существа, призраки которого окружают меня и усыпляют мой ум. Тогда кажется мне, что нет меня на этом свете, а этот свет в неведомой глубине своей и есть я. И все равно мне - жив я или мертв, ведь все равно есть что-то, что никогда не умрет и никогда не будет жить.

Трехглазая, астрально-гиперборейская, атомно-ракетная, провинциально-сопливая Россия. С островками гениальных людей, которые озираются по сторонам и не могут понять, где они находятся.

Философия Канта - это шедевр догматической махинации. Меня она раздражает, но я ее чту.

С чего вы взяли, что человек умирает? Творение самоликвидируется.

Витгенштейн как представитель слабоумной философии вполне соответствует дряблому уму современного извращенного мира мальчиков, девиц, психопатов и искалеченных умом мужей.

Муж - гордое слово античности. Россия гордится мужиками. Мужей в ней нет.

Несчастные художники. Посмотришь на этих бедолаг - где только они ни делают свои выставки. С твердой самоуверенностью восторженных идиотов среди идиотов подавленных - зачем все это? Зачем их судьбы в этом дурацком мире выставляются на всеобщее обозрение? Что в этих судьбах, кроме несчастья человеческого среди счастья бесчеловеческого?

Искусство выносится за пределы личной судьбы. Если кто-то под видом искусства преподносит свою личную судьбу, получается мерзкое дерьмо, даже если оно прекрасно.

Душа не может умереть. Поэтому жить после смерти она не может.

Под классической точкой зрения понимается мир, в котором живет человек и который он познает. Этот мир ограничен Богом, материей, пространством и временем, за пределы которых выйти невозможно при жизни, а можно выйти только после смерти. Так что этот мир разделен на жизнь и смерть: жизнь временна и конечна, смерть вечна и бесконечна. Исходным пунктом этого заблуждения является то, что человек принадлежит миру, а не мир человеку: не мир умирает в человеке, а человек в мире. Это вещественная, телесная точка зрения, точка зрения воплощенного духа. С моей же точки зрения дух не воплощен, а пребывает в небытии, так что нуждается в творческом откровении.

Бакхауз раскрывает музыку Брамса до такой степени, что ее можно слушать бесконечно. В исполнении же других ее можно только терпеть.

Многие музыканты спят и бряцают по клавишам. Бакхауз же возводит стихию музыки до предельно осмысленного и прочувствованного состояния.

Художнику незачем менять что-то в мире, он дорожит тем, что есть, и хочет лишь упрочить его в новом состоянии времени. Зачем мне менять Моцарта или Рубенса? Это мой мир, я его берегу и хочу отстоять в новых формах бытия, более жестких, прочных и прекрасных. У художника вообще нет никакой связи с миром, потому что он един и неразделим с ним. Мир в его лице хочет осознать и обрести форму бытия еще не бывшую, а становящуюся в новом рождении, поскольку если бы новое ничем не отличалось от старого, ему незачем было бы появляться на свет. Так что всякое новое рождение человека есть объемлющая форма предшествующего бытия и осознать себя в этой форме - смысл и задача жизни. Человек же, который живет в границах существующего мира, не переступая его пределы, есть вещь.

Похоже, что по божественной светоносности никто даже из итальянцев не может сравниться с Питером Брейгелем.

 Подлинность критерий красоты. А подлинности без человека нет. С точки зрения человеческой подлинности мир предшествует его появлению, следовательно, менее совершенен, чем он. Так что красоты мира недостаточно, чтобы быть. А тот, кто есть, сохранит красоту мира в своем превосходстве над ним.

Бог производит имена, а не сущности. Сущности производит поименованный ум.

Искусство существует только на том свете, ведь именно там был сотворен мир и человек. А на этом существует самодовольная нечисть, которая рвется к власти и прилагает все усилия к тому, чтобы его не было. Посмотрите не на лица, а на рожи тех, за кого надо голосовать, чтобы своими руками привести их к власти. Искусство убийственно для них, потому что оно с того света призывает к истине. А истины у дураков нет, у них есть только рожа и брюхо.Поэтому готовлюсь я отправиться поближе к тому свету, чтобы начать фехцестерианское искусство.

У меня есть только жизнь, которая мне не нужна, и фехцестерианская философия, которой нужна моя жизнь. Поэтому возня человеческая, подлая и прекрасная, есть смертный грех, искупить который можно только в чистоте душевной. А чистота душевная - это мыслимая субординация сущностей и времен, в которых отстаивается истина, а грязное и ничтожное низлагается в мерзость земную и там отлеживается до исчезновения.

Кто убедит меня в том, что есть нечто истинное и совершенное в деяниях человеческих? Посмотрите на этот сброд, который именует себя политиками, на этот народ, который испражняется похотью и патриотизмом и с неистовой ненавистью к себе уничтожает лучших своих представителей. Посмотрите на это глумление одних над другими, на цинизм власти, на произвол лакеев, которые ей служат. Посмотрите на все это. Где вы? Кто вы? Зачем вы?

Интересно, понимают кандидаты в депутаты, что они говорят, когда выдвигают какой-нибудь свой лозунг. Вот кандидат в депутаты по 203-му округу: “ Меньше политики — больше дела! “ Он не понимает, что “полис” - это город-государство и “политика” - дела этого города государства, то есть городские в данном, конкретном, случае дела? И что после этого ожидать от такого депутата? И что ни депутат, то какая-нибудь глупость, сказанная во всеуслышание. Господи, убереги меня от депутатов!

Что есть творение? Творение, в отличие от произведения, которое возникает из известных предпосылок, есть результат действия свободной воли, материалом которой является ничто того, что есть. Поэтому и говорят, что мир сотворен из того, чем он был в своем ничто.

Бытие есть сознание невозможности избавления от ничто.

Смысл должен взрывать сознание. Это и есть цель искусства и философии.

Предмет моего сознания - я, который живет в этом мире и совместно со мной составляет знание о самом себе: что он есть. В соответствии с тем, что я есть, появляется мир сознания, бытие которого настолько же совершенно или несовершенно, насколько совершенен или несовершенен я. Я хочу в совершенстве познать идею своего бытия, чтобы понять мир, в котором нахожусь. Я думаю, что идея творения совершенна, поэтому, если мир вечен, то должен быть вечен и я. Поскольку же существующее мышление с этой задачей не справляется, я достигаю своего, в котором бессмертие мира не противоречит моей смертности. Мне ничего не стоит объявить причину бессмертия мира во мне самом, поскольку всю философию я свел к именам, так что мышление мыслит то, что есть, по моей воле.

Фехцестер - это возвышение бесконечно униженного в окончательной прочности мира.

Слова означают либо смыслы, либо творения. В первом случае они сущности, во втором - имена.

Лик беспамятства в будущем вечных времен прошедшего.

Что такое пошлость? Это картинка с изображением голой дуры, играющей на скрипке.

Такое впечатление, что сотворенные в вечном беспамятстве времена преобразуются в восприятие пространства будущего.

Кто я? Свободный римлянин среди стертых времен, художник будущего, времена берегущий.

В жизни два стимула - Эрос и Бог. Если нет ни того, ни другого, человек превращается в животное, которым управляют похоть и власть.

В противоположность классическому человеку, который создан по образу и подобию Бога, у меня нет ни образа, ни подобия. И я не создан. Но я есть. Фехцестер - знак моего бытия. Так что современные философия и искусство, которые строятся на фехцестерианском принципе, неузнаваемы в классическом мире, поскольку в них нет противоположностей, к которым стремится познание. Они не диалектичны и не метафизичны. Они - новый язык будущего, создаваемый человеком в проживании своего бытия.

Созданное по образу и подобию Бога существо не может пасть. Потому что Бог не может пасть. Он может быть. Так что учение о грехопадении ложно. Никто не пал, никто не был. Спасения нет, есть отверженные. И даже в покаянии нет спасения, а есть распятость между Небом и Адом. Распят покаявшийся, жив тот, кто есть. А того, кто пал, нет.

То, что есть, пасть не может, потому что в падении должно появиться бытие бытия, а это невозможно.  Но в извращенном сознании именно вера в бытие бытия и появляется - как вера в Бога в своем небытии.

Здоровье - это реакция на жизнь. Чем больнее жизнь, тем крепче здоровье.

Такое впечатление, что весь мир состоит из душ человеческих с сияющими глазами и прекрасными лицами.

Иногда хочется забыть о живописи и философии, надеть военную фуражку и скрутить всю нечисть, которая позорит Землю.

Друг только что спросил: "Что по-твоему сейчас  оплот земли русской?  Если есть такое место?"
Нет такого места. И земли русской нет. Быдло только есть и страдающие люди.

Никак не могу избавиться от ощущения, что Россия для своих собственных граждан - поверженная страна, которую они грабят и насилуют.

Чувствуется приближение времен, когда надо или слиться с толпой, или умереть. Это и есть выбор. Из трусости люди сплачиваются в толпы, а не из патриотизма. Освобождаются от совести, чтобы превратиться в животное. И тогда война неизбежна. Война одинокого человека с целой массой человечества.

В русскоязычной России я скоро буду чувствовать себя не знающим русского языка безграмотным человеком. В магазине над пластмассовыми тапками висит ценник: туфли мужские. Спрашиваю, сколько стоят эти тапки. Восточная женщина показывает на ценник и с достоинством отвечает: "Здесь же на русском языке написано". Везде милиция-полиция, везде охрана, везде безумный народ. А где же вы, русские люди, поносящие Америку, но ничего не делающие для своей страны?

Какая прекрасная боль, мощь, восторг и простор в картинах Ван-Гога.

Правительство России идет по стандартному пути слабых людей: ужесточения, ужесточения, ужесточения... Ни к чему хорошему это не приведет. Спасти страну, сжимая ее в кулак, не удастся. Рано или поздно толпы взбунтуются. Правительство уже сейчас отстраняется от той ситуации, которую оно создало. Кто будет отвечать за ее последствия? Ненаказуемый восторженный авантюризм, наконец-то, столкнулся с непониманием и начинающимся противодействием со стороны других стран, которое, следуя логике событий, должно окончательно принять жесткую форму. Слишком велики разногласия между цивилизованным миром и обскурантистской российской действительностью. Уповая на свое величие, Россия забывает о ценности человеческой жизни. Прикрываясь общенациональными интересами, она может позволить себе не решать те проблемы, которые разваливают страну и делают человеческую жизнь невыносимой. Пытаясь отстоять себя на мировом уровне, она теряет себя изнутри. Что дальше? Нельзя решать насущные проблемы, не заглядывая вперед. Такого стратегического ума у России нет. Она может лишь противодействовать другим народам, которые, как ей кажется, стремятся к мировому господству. На самом деле, речь идет о распространении мировых ценностей, к принятию которых Россия не готова, вследствие чего, пытаясь сохранить себя в том виде, в каком она есть, вступает в конфронтацию с ними. Но пока она с ними воюет, пытаясь сохранить себя, она теряет свой язык, свою культуру, наполняется неграмотными людьми, которым до нее нет никакого дела. Люди же, которые действительно хотят сохранить ее, оказываются в изоляции и преследуются чернью.

Как все-таки податливы эти "мужики". Скажут им страну защищать - будут защищать, скажут разграбить ее - разграбят.

Всего лишь трон низвергнутых надежд
Ты перепутал с истиной кровавой.

 Мир как идея независимого от познания бытия творится в человеческом разуме. Несотворенного мира нет. Сотворенный же мир разумен в сознании человека.

Фехцестер есть знак, отделяющий человека от человечества.

Наконец-то, я навечно избавился от вечности.

Современное искусство  является закономерным продолжением классического искусства как более объемное, глубокое средство познания, не зафиксированное на видимых, сотворенных формах и смыслах, являясь средством их первичного создания, предсущностного обнаружения их бытия в еще не установленном времени их сознания.

Современное искусство исходит из того, что совершенство достигнуто и смотрит на состояние этого совершенства, на его устройство. Устройство этого совершенства выражается во всех аспектах: от самого низменного до самого прекрасного. Большинство современных людей способны воспринимать только низменные аспекты совершенства, игнорируя прекрасные. Но такова участь человечества, а не судьба искусства. Судьба искусства возвышается над человеческой участью, оставляя ей надежду и являясь ориентиром в сознании безысходности или чванливого простодушия.

Некоторые философы распяты между смертью и жизнью. Их философии - это попытка связать деструктивную падучую болезнь мысли в целое состояние. Посредством ниспадающего синтеза остановить процесс деградации. Фиксация себя в этом процессе в качестве его участника. Но у философа другая задача: быть на основании созданного, чтобы создавать дальше. Падучие же смыслы, которые устанавливаются в процессе падения, важны только для сохранения  пропадающей личности в живом состоянии.

По той же причине, по какой Бог не может отменить творение, насылая смерть на его жизнь, отсутствие мышления в следующий за мышлением момент времени не может отменить мышление в предшествующий его отсутствию момент времени. Поэтому искусство, которое создает присущее ему в утраченном образе жизни выражение, нисколько не покушается на предшествующую ему жизнь, оставляя ее в прошлом  с ее для ее прошлого будущим: напротив, оно изыскивает более известную форму существования для всего сущего, поскольку само и является не присущей этому сущему формой.

Мир бытия есть поглощающий состав жизни вымысел, в котором обнаруживается замысел и промысел непереносимого для этого вымысла существа.

Время определяется промыслом, сущность - замыслом. Жизнь есть вымысел бытия сотворенной во времени сущности.

Вера в существо вымысла есть разум.

Мир действителен только тогда, когда меня нет. Если же я есть, он становится разумным вымыслом моего существа.

Попытка понять Бога превращается в сущность творения. Поэтому сущность творения в процессе познания ее является объектом самосознания. Из идеи Бога возникает только одна сущность творения, полностью совпадающая с умственными возможностями тех, кто ее сотворил. Оно необратимо, поскольку всякое дальнейшее творение ее обусловлено предшествующим ходом творения. Нельзя перетворить ее заново, поскольку творящее есть продукт ее творения и не может мыслить иначе, чем она есть. Помимо мыслительных способностей, которые сформировались в процессе ее творения, сознается наличие идеи, расходящейся с ходом творения и в творении не обозначенной. Эта выходящая за пределы осознанного творения идея называется Фехцестер. Фехцестер есть знак, обозначающий начало нового творения на основе тех мыслительных способностей, которые сформировались в процессе творения сущности познания идеи Бога. После долго исторического отсутствия творение вернулось к своему началу. В противном случае оно вечно затерялось бы вдалеке от Бога. Не может сущность творения того, чем оно было до творения, быть тем, чем оно стало, забыв о том, чем оно не было.

Смерть погасила жизнь, открылся бесстрастный симбиоз наличности.

 Тьма окутала землю. Лишь свет бытия, несчастный свет страдания согревал ее.

Есть два аналога фехцестерианского света бытия: мировой свет, в котором Воланд покидает Землю, и свет мира после гибели Валгаллы. Синтез их и есть подлинный знак Фехцестера, в котором внутреннее опустошение мира сливается с роскошью сияния его неизрасходованной чистоты.

Что может быть уродливее красоты? Ведь красота внешняя форма безобразного. А безобразное жизнь, влекущая сознание своего бытия во времени. Так что, когда вам женщина заявляет, что она прекрасна, не верьте ей: она всего лишь не достигшая сознания своего бытия форма безобразного.

Женщина пленяет не красотой. Она единственное и незаменимое средство для превращения телесной бездны в вечный дух творения, для превращения тайны бытия в явь жизни.

Сей фехцестерианский мир не внемлет чудесам творенья,
Он тих и благозвучен в немоте виденья,
Он дух без сущности и яви,
Провиденье того, что есть, но не было и нет,
Излишество оттаявшего сплава
Бурлящих недр и тишины творенья...
Так ясно видится сочто,
Так ясно бденье, ясно соразличье,
Так твердо зыбкое всечто...

На месте ушедшего из жизни человека остается любовь. Любовь - это образ ушедшего из жизни человека. Когда умрут все, останется одна любовь.

Идеализм отличается от всех прочих когнитивных философий простой истиной: он позволяет выводить суть вещей из надвечного бытия.

Что есть Бог? Бог есть надвечное бытие, мыслящее себя в живом выражении.

Идеализм и идеалист не одно и то же. Идеализм - это система разумной подлинности бытия, достоверность истины.  Идеалист - это или человек, представляющий такую достоверную истину в системе разумной подлинности бытия, или человек, утверждающий идею, в которую он верит. Во втором случае идея движет человеком, он ее исполнитель и средство осуществления.  Можно сказать, что он фаталист, тогда как в первом случае он свободный представитель истины. Например, фаталистом был Наполеон Бонапарт, тогда как его вдохновитель Руссо был свободным гражданином мира.

Построенный мир требует вечной жизни все более зрелого ума. Будущее, в которое уходит жизнь, не имеет очертаний. Так что и искусство, желающее сохранить свой разум, должно пренебречь волей судьбы. Но и борясь с судьбой, оно лишает себя жизненной силы, ведущей его туда, где жизнь еще только начинается.

Мир творит свой разум вне времени, а жизнь протекает вне разума - вот в чем невыносимое естество искусства.

В жизни нет оснований, кроме всеполагающего отрицания. Всеположенность этого отрицания, в котором мощь положения уже нельзя пошатнуть в ничто отрицания, или Фехцестер, есть та истина, которую я обещал найти в процессе жизни, начиная в 2011 году “Говорит художник”. Свое обещание я сдержал. Истину нашел. Фехцестерианский план творения или надвечное бытие в своем явлении предстал передо мной. Туда будет вовлечена жизнь. У нее не будет ни вечности, ни времени. Она станет самосущей ценностью в изобилии своих совершенств.