Декларации прав человека и гражданина 1789 и 1793

Сравните Декларации прав человека и гражданина 1789 и 1793 годов. В чем заключаются сходство и различие этих двух документов?

; В Декларации прав человека и гражданина 1789 года естественными правами провозглашаются:
1) свобода (перестающая быть таковой с момента затрагивания свободы другого человека);
2) собственность;
3) безопасность;
4) сопротивление угнетению.

Естественными (на самом деле общественными) = индивидуальными, независимыми ни от государственной власти, ни от общества. Поскольку текст будущей конституции предполагался писанный, то было важно продемонстрировать гражданам, что никто не смеет диктовать им перечень их естественных прав. Оправдание неловкое, но показавшее себя достаточным для французов того времени.

Источником власти в Декларации 1789 года служит такая абстрактная общность как нация. Принцип национального суверенитета затрагивает представительную демократию. Не смотря на созидательное начало, доктрина прав человека, объявив всеобщее равенство, автоматически свела сословное общество в могилу как в юридическом, так и в политическом смысле.

Декларация жирондистов 1789 года объявляет переход к конституционной монархии, но затем монархию упразднят, а юлианский календарь заменят на республиканский: «Мы живём не в 4-й год свободы, а в 1-й год республики».

Конституция умеренного периода рухнула, когда Национальный Конвент взял на себя функции и законодательной, и исполнительной, и судебной власти, т.е. в результате переворота в ночь с 9 на 10 сентября 1792 года.

; В Декларации прав человека и гражданина 1793 года естественными правами провозглашаются:
1) равенство;
2) свобода (возможность делать то, что не причиняет вред другому);
3) безопасность;
4) собственность.

Источником власти служил народ как совокупность конкретных людей. Непосредственная демократия, которую обеспечивал принцип народного суверенитета, по мнению дорвавшихся до власти якобинских радикалов больше соответствовала чрезвычайному положению, вызванному военной интервенцией. Однако, не смотря на все отличия (как и сходство в принципе разделения и даже взаимного обособления властей), верховная власть по-прежнему была сосредоточена в Конвенте.

И умеренно революционная Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года, и её монтаньярский ремейк 1793 года, — это знаки символьной системы революции, и потому НЕЛЬЗЯ рассматривать их как инструменты для стабилизации обстановки, вызванной взрывом голодного негодования горожан и провинциалов в результате укола одним неурожайным годом шарика народного возмущения (событиями далёкого XIV века).
Нельзя хотя бы потому, что, независимо от степени умеренности своих идеологических порывов, якобинцы брали в расчёт исторический опыт революционной Англии, и тот фрагментарно (например, идею народного суверенитета). Казалось бы, в их положении разумней было воспользоваться успешным, готовым опытом американцев по созданию искусственного государства на виду у выронившего поводок короля, но что сделано, то сделано, и конституции 1791/1793 годов, при всех их различиях, обезоружили монархическую тиранию, удвоив арсенал власти законодательной, что привело к той же старушке тирании. Скорее всего, революционерам было не до аналитики (вот почему отцы-основатели США очень смущались темы революции).

Кстати, Декларация прав человека и гражданина от 1793-го выглядит как заявка с мистическим оттенком: «Да, мы успешно бурлим в эгрегоре Великой Мясорубки, а вам таки завидно?». Там по-прежнему присутствуют исключительно жертвенные, необходимые для поддержания революционного настроя установки: «27. Каждый, кто присвоит себе принадлежащий народу суверенитет, да будет немедленно предан смерти свободными гражданами» — что и случилось в принятый историками за формальный момент завершения Французской революции — 27 июля 1794 год, объявленного аутло Робеспьера доставили в ратушу, стравили на него толпы предварительно сагитированных парижан (спички у французов только при Наполеоне появились, так что приходилось жечь гражданским негодованием), выстрелом дробанули Робеспьеру челюсть, отважно спасли, а на следующий день обезглавили. Но это не так важно, как считают историки. Весьма наивно полагать, будто революцию легко можно остановить, подбросив очередную голову в её топку.

Декларации традиционно предваряли конституции, и потому немудрено, что революцию, по мнению проф. Томсинова, завершило скорее заседание Национального конвента 22 августа 1795 года, когда умы нации решились, наконец, признать наличие затяжной проблемы французского государства, и приняли Декларацию прав и (!)обязанностей(!) человека и гражданина, чем освидетельствовали переход к устойчивой идеологии развитого политического сообщества, способной обеспечить опору принятой тогда же «конституции III года».