Мой путь в комсомол

               

                Глава третья

                Мой путь в комсомол

       Когда мой школьный товарищ Володя Бландов  вместе с Алексеем Цветковым 14 декабря 1959 года, без компаса и  карты местности, наугад выбирали дорогу к Чёбсарскому райкому ВЛКСМ,  вряд ли у них  промелькнуло в  памяти, что этот день был исторически значимой датой в истории России; в 1825 году на Сенатской площади Петербурга началось и жестоко было подавлено восстание декабристов.
    О том, что Бландова и ещё часть учеников нашего  класса  в декабре 1959 года приняли в комсомол, я знал и спокойно  продолжал гулять сам по себе мимо рядов комсомола.
     21 декабря 1959 года мне исполнилось пятнадцать лет и, если не считать разных  мелких прегрешений в школе и за её пределами, то, как я сам себя оценивал, вполне был пригодным кандидатом  для ВЛКСМ.
На этом отрезке своего жизненного пути я уже кое-что знал  о славных делах комсомола. Павку Корчагина из книги Николая Островского «Как закалялась сталь», Александра Матросова, Зою Космодемьянскую и всех молодогвардейцев я искренне уважал, полностью разделяя их убеждения и  стремления бороться за правое дело.
С самого раннего детства во мне жила затаённая мечта стать не просто военным, а военным моряком. Спал и видел себя капитаном боевого корабля.
Наступил 1960 год, год 15-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.
    Как-то  февральским  днем меня, бегущего сломя голову по школьному коридору, схватив за воротник толстовки, остановил секретарь комсомольской организации Гуляев Юрий, ученик 10 класса.  Я  резко вырвался, взъерошившись, с вызовом по-деревенски рявкнул на него: - "Чево хапаешь, чё  тибе надо?"  Он засмеялся и миролюбиво сказал: - Саша, пойдем, поговорим. Дело есть.
    Вот так я узнал, что меня тоже решили принять в комсомол. Мне Гуляев дал  Устав ВЛКСМ и велел его выучить и подготовиться к собранию. Завертелась комсомольская карусель. О чём только меня на собрании не спрашивали. Отвечал, как умел. При ответах на непонятные вопросы изворачивался как уж под вилами.
Особенно трудным для меня был  вопрос о принципах демократического централизма.
 Мне было не очень понятно как это принцип подчинения меньшинства большинству  не противоречит  принципу подчинения нижестоящего органа вышестоящему, тогда как нижестоящих больше, чем вышестоящих.
Гуляев,  возвышаясь надо мной за секретарским столом и глядя на меня выпученным глазами  из-за графина с водой,  навечно развеял мои сомнения. Он командирским голосом  доходчиво разъяснил мне, что мое дело выучить эти принципы, не рассусоливать, а то не видать мне будет в райкоме  комсомольского билета как своих ушей.
Короче, на собрании приняли меня в ряды ВЛКСМ, якобы, пока условно, до утверждения в Чёбсарском райкоме  комсомола.
    Через несколько дней мне Юра Гуляев велел явиться в райком 18 марта к 11 часам дня.
    На мой вопрос: -А как мне доехать до Чёбсары?
    Он мне на это ответил: - Можешь на лыжах, а если  хочешь, то добирайся пешком?
От моей деревни Назарово до Чёбсары, не считая заворотов-поворотов, по зимней лесной дороге  было больше 20-ти километров.  Я, конечно, мог бы через село Чаромское, потом на попутной машине, если такая случится, добраться до станции Шексна. Затем на поезде «Колхозник», который ранним утром ходил по маршруту Череповец-Вологда, доехать до Чёбсары.
Однако, взвесив своим умишком эти варианты, я сам себе сказал: - Нет Жгутов, мы  с тобой пойдём прямым путем.
  С утра пораньше, 18 марта 1960года,  я собрался в путь: поел вареной картошки, выпил кружку сладкого чаю, надел белую рубашку, толстовку, штаны из «чёртовой» кожи, фуфайку и валенки с калошами.   Солнце только-только начинало подниматься над лесом, когда я встал на лыжи и начал свой маршрут до поселка Чёбсара. Утро было морозное,  на подтаявшем накануне снегу  за ночь образовался крепкий наст.   Бежать было весело,смазанные лыжи легко скользили по насту. Картины окружающей природы радовали душу, поднимали настроение. По сторонам дороги  березовый лес весь  серебрился густым инеем, снег на полях, под  яркими солнечными лучами, искрился всеми цветами радуги. Часа за два с небольшим я проехал через деревни, в которых раньше мне уже приходилось бывать:  Родино, Астралиху, Лодыгино, Фомушино. Когда проезжал через деревни Родино и Астралиху во всех домах уже топились печи.  Дым из всех труб поднимался высоко белыми столбами. На поле, совсем недалеко от дороги, с утра пораньше уже мышковала рыжая красавица лиса.
   Это утро и очень красивые виды родной природы  запали в моей памяти. Спустя годы, находясь вдали от родной деревни, я часто видел их в своих снах.  Оставшиеся километры пути через деревню Беспутово, Новую деревню-Малышино  я тоже пробежал на лыжах.  А вот за околицей Новой деревни мне пришлось лыжи снять, так как наст, подтаявший под солнцем, стал проваливаться подо мной. Вот так, как партизан из лесу с лыжами наперевес, пропотевший до последней нитки, около одиннадцати часов дня я заявился в райком комсомола.
  На входе в райком  меня остановил какой-то  начинающий вожак райкомовских комсомолок.
- Ты, паренёк, куда это собрался на лыжах?- спросил сурово он меня.
- В комсомол вступать. Мне велено к одиннадцати явиться в райком.
Он звонко, на весь райком, заржал как  не подкованный жеребчик, а потом и говорит мне: - Ты чего, так с лыжами  и  на заседание завалишься? Иди вон в ту кандейку поставь пока. Здесь не утащат, - и указал мне рукой на какую-то кладовку с голиками-вениками и другой хозяйственной рухлядью,-  Здесь тебе райком, а не твоя деревня.
Я обиделся и огрызнулся:  - Чтоб ты знал, в моей деревне  ворота отродясь никто не припирает ни днем, ни ночью.
Он прекратил этот пустопорожний разговор, но по-командирски распорядился: - Вот тут посиди пока, подготовься. Когда время подойдет мы тебя вызовем. Как серпом по ... резанули слова..."Мы вызовем".
 Ладно,думаю: - Вызовите так зайду. Для того и приехал за двадцать вёрст.
    Вызвали  меня в кабинет около полудня.  За большим столом, покрытым красным  полотном, со стоящим на нем  графином и парой стаканов, сидели трое или четверо насупленных молодых людей. От вида графина с водой у меня сразу пересохло во рту, захотелось попить.
    Заседание вела девушка в тёмно-вишнёвом платье. Она с серьезным видом расспросила меня кто я и откуда,а потом начала задавать вопросы о заслугах комсомола, о количестве орденов и их названиях.  Всё знал и ответил, но тут, опять вмешался  этот мой "коридорный знакомец":
- А вот скажите нам, товарищ Жгутов, какими принципами руководствуется в работе ВЛКСМ?
Я вспомнил напутствие Гуляева не разглагольствовать много о том, чего не понимаю, и ответил:
- Это вы имеете в виду принципы демократического централизма, что ли?   
- А коль поняли вопрос, тогда расскажите нам, как  их понимаете?
 -А я понимаю так, что демократический централизм, это  основа построения работы  ВЛКСМ  как  коммунистической организации.  Эти принципы  требуют  от комсомольцев соблюдать  дисциплину.
Далее  ещё сказал что-то про  подчиненность между меньшинством и большинством отчетность одних перед другими.
  Этот инструктор, видимо не зная толком суть  всей  абракадабры этих принципов, хотел ещё  о чём–то спросить меня, но секретарь остановила его рвение и
 сказала:- Хватит. С ним всё ясно. А у меня спросила:- Сегодня какой день?
Я ответил: - Сегодня? Пятница, 18 марта, а чего?
Она засмеялась и спрашивает меня: - А ты хоть знаешь, что сегодня День Парижской коммуны?
- Я не знал, что сегодня такой день. С  утра мне недосуг было оторвать вчерашний листок с календаря. Помню, что в моем календаре, кажется, отмечен такой день, сам читал.
Тогда она начала уточнять, знаю ли я, что это за дата такая важная?
- Тут  до меня дошло, и я ответил, что  в этот день французы революцию сделали. Там у них герой ещё был, Гаврошем его звали, но враги рабочего класса застрелили парня.
Секретарь от души рассмеялась: - Так-то ты, товарищ Жгутов, правильно ответил, но с Гаврошем опростоволосился. Гаврош раньше жил, а погиб лет за десять до Парижской Коммуны.  А ты, где о нем прочитал?
 Я ей ответил, что книгу Гюго «Отверженные» год назад прочитал.

    После того как секретарь объявила, что я принят в ряды ВЛКСМ, она предложила мне сходить сфотографироваться и принести квитанцию. Когда я отдавал ей квитанцию на фотографии, она сказала: - Я поздравляю тебя,товарищ Жгутов,- и, по-доброму смеясь, добавила: - А сейчас,«Гаврош», поезжай домой. Твой комсомольский билет мы  в школу направим,а секретарь комсомольской организации вручит его тебе на собрании.

http://www.proza.ru/2016/11/24/1589