Может ли мать не любить своего ребенка?

Может ли мать не любить своего ребенка?

Сказать «Да, может не любить» — навлечь на себя общественную бурю. И выбить почву из-под ног у тех многих, которые живут лишь надеждой на то, что мама их все-таки любила, хотя проявлялось и ощущалось прямо противоположное.

Сказать «Нет, не может. Мать всегда любит своих детей» — соблюсти лояльность общественному мнению. Но одновременно с этим лишить права на существование всех тех матерей (по факту существующих и в большом числе), которые не чувствуют любви к своим детям или даже чувствуют отторжение и ненависть, а также тех детей, которые уже ни на что не надеются, а твердо уверены в своих ощущениях, что материнской любви они не получили.

Каков же все-таки ответ? Откуда берется надежда на любовь? И почему общество так крепко держится за идею, что всякая мать любит своего ребенка и не может быть никак иначе?

Разделим понятие «любить» и на два отдельных: «чувствовать любовь» и «проявлять любовь» (предполагается, что проявлять любовь достаточно здоровым образом).

Мать может чувствовать любовь к ребенку, но не иметь возможности здоровым образом проявлять ее.

Также мать может не чувствовать любви к ребенку. Может быть абсолютно холодной и равнодушной. Может чувствовать ненависть и отторжение. По факту — так бывает.

Почему так происходит?

Первый вариант. Мать чувствует любовь, но проявляет ее нездоровым образом или не проявляет вообще.

Само чувство любви мать получила (от своих родителей, бабушек-дедушек или хотя бы каких-то других родственников/воспитателей). Но не получила здоровую модель материнства. И теперь просто передает нездоровую модель.

Или же полученного чувства любви хватило, чтобы иметь возможность его чувствовать, но само по себе детство было травматичным — по причинам семейного или культурно-временного контекста или просто «случайно», например, в семье все было хорошо, но потом кто-то из родителей погиб от несчастного случая, или началась война, или тяжелый кризис в стране, или кризис в семье, например, родители потеряли второго ребенка во время беременности, или просто в семье была очень нездоровая модель отношений, или воспитывали по Споку, и т. д. Тогда мать как личность просто не достигает зрелости, остается со своими детскими переживаниями, обидами, дефицитами и травмами. И не может реализовывать здоровое зрелое материнство. Например, она может в своем ребенке видеть свою маму, которая рано умерла, или ушла в депрессию по какой-то причине, или была вынуждена очень много работать в кризисное время, и возлагать на ребенка материнские функции по «долюбливанию» ее самой. Несмотря на чувство любви к ребенку, здоровым образом она любовь не проявляет.

Второй вариант. Мать не чувствует любви к своему ребенку.

Мать даже могла получить любовь от своей семьи, но потом в ее жизни случилось что-то настолько травматичное, что она не смогла с этим справиться, ее чувства заблокировались. Она не то что любви не чувствует, она просто почти ничего не чувствует, живет почти автоматически.

Или, опять же, она могла получить любовь, но в ее раннем детстве случилось что-то травматичное, травмированная часть была вытеснена. И тогда ее фактический ребенок по достижении возраста, когда мать пережила травму, резонирует с ее травмированной вытесненной частью. Мать смотрит на фактического ребенка, а видит своего травмированного внутреннего ребенка. И не может на него смотреть, не может быть с ним в контакте, испытывает отторжение и ненависть. Чем больше таких вытесненных внутренний частей у матери, тем сложнее у нее отношения с ее фактическим ребенком.

Или мать могла не получить любовь от своей семьи. Потому что ее воспитывали люди, которые не чувствовали любви к своим детям, потому что их воспитывали люди, которые не чувствовали любви к своим детям. Тогда она не может передать чувство любви дальше — своим детям. Она не чувствует любви просто потому что не может, такого явления не было в ее жизни.

В кинофильме Ингмара Бергмана «Осенняя соната» прекрасно показаны чувства и отношения между матерью и дочерью. Дочь чувствует, что мать никогда не любила ее. Мать действительно не испытывает ни капли любви к дочери, но хочет, чтобы дочь любила ее. В какой-то момент мать рассказывает о своем детстве, в котором не было места любви к ней, и становится понятно, почему ее отношения с дочерью обрели такой характер.

Вот что пишет героиня фильма (дочь): «Мне нужно научиться жить на Земле. Я одолеваю эту науку. Но мне так трудно. Какая я? Я этого не знаю. Я живу как бы ощупью. Если бы произошло несбыточное, если бы нашелся человек, который бы меня полюбил такой, какая я есть, я бы наконец отважилась всмотреться в себя.» Это хорошо описывает, как ощущают себя дети, которых не любили.

Откуда берется надежда на любовь и почему общество так яростно убеждено, что всякая мать любит своего ребенка?

Это связано с механизмом расщепления в случае травмы. Когда человек не может справиться с травматичным переживанием, его психика, чтобы совсем не порушиться, расщепляется на три части: Адекватную, Травмированную и Выживающую. Травмированная (часто вытесненная) — хранит переживания о травме. Выживающая — не позволяет травматичным переживаниям прорваться наружу, в сознание, отрицает их.

Когда ребенка не любит мать — это очень большая травма. В детском возрасте ребенок не может с этим справиться. И он расщепляется. Травмированная часть точно знает и чувствует, что ребенка не любили. Но выживающая часть «убеждена», что ребенка все-таки любили. Чтобы не сойти с ума и не умереть, ребенок цепляется за надежду, что его любили, «любят, но просто по-своему», или хотя бы «будут любить, если он станет хорошим».

Травма это масштабная, поэтому общество из своей выживающей части так держится за иллюзию обязательной материнской любви. Но эта иллюзия лишает возможности исцелиться — невозможно вылечить болезнь, отрицая ее существование.

Однако увидеть правду — очень страшно. Как отдельным людям, так и обществу в целом. Многие матери не признаются даже сами себе, что не чувствуют любви к детям, — ведь это столкнет их с их собственными травмами. А сказать об этом вслух — чуть ли не преступление.

Те, кто могут смело это признать хотя бы внутри себя, — проявляют огромную силу и смелость. И открывают себе возможность к исцелению. Травмы можно исцелить. Можно вернуть человеку способность любить своих детей и любить самих себя (ведь любовь к детям начинается с умения любить себя).

Дети, которые не получили материнской любви, — это не ваша Вина, это ваша Боль.
Матери, которые не чувствуют любви к своим детям, — это не ваша Вина, это ваша Боль.
Эту Боль можно исцелить. Поток Любви можно восстановить.