Прогулка идиотов

        Питомцы частного интерната для умственно-отсталых детей поехали на прогулку в парк. А Петю не взяли, потому что в прошлый раз он укусил за лодыжку прохожего. Поехали с воспитательницами Мариной Владимировной и Аллой Викторовной, и сторожем Сергеем – на случай буйства.
        Петя с утра молчал. Марина Владимировна решила, что он обиделся, и подарила ему в утешение конфету. Но Петя был рад, что остается вдвоем с кухаркой, надеясь, что ему достанется больше еды. Конфету он взял, но не съел, потому что сладкое перебивает аппетит.
        «Будешь себя хорошо вести, – пообещала на прощание Марина Владимировна, – возьмем тебя в парк в следующий раз».
        Ноябрь понуро брел в поисках декабря и, не находя, все неотступнее приближался к последнему месяцу года. Листья в основном лежали на земле, но были еще красивыми. Дима собирал их в охапку, подбрасывал вверх и ждал с зажмуренными глазами, когда они упадут ему на голову. На его лице априори блуждала блаженная улыбка безопасного контакта с внешним миром. А Маша сделала из листьев букет и подарила его Алле Викторовне. Листья в букете были самые разные: бурые дубовые, желтые кленовые и прочие, названия которых Алла Викторовна не знала и знать не хотела. Она погладила Машу по голове и незаметно выкинула букет в канаву.
        «Смотрите, дети, лань!» – крикнула Марина Владимировна так пронзительно, что напугала сторожа Сергея, стоявшего к остальным спиной в попытке прикурить.
        Дул остервенелый ветер, мешавший нормальным людям и идиотам удовлетворять свои скромные потребности. Потребностей было всего ничего, и удовлетворялись они не так часто. Но ветру все равно было завидно. Он задувал огонек сторожа и сносил подбрасываемые Димой листья в сторону, не давая им падать ему на голову. После нескольких безрезультатных экспериментов с Диминого лица сошла улыбка, сменившись гримасой обиды.
        Сторож Сергей был смелым, но не любил неожиданностей. Его сердце учащенно забилось от вопля Марины Владимировны, а дети не обратили на ланей никакого внимания.
        «Эка невидаль!» – пробурчал Сергей, и Алла Викторовна хихикнула, потому что хотя Сергей ей особо не нравился, Марина Владимировна нравилась еще меньше.
        С самого начала прогулки у Светы было плохое настроение. Она очень огорчилась, что не додумалась первой поднести Алле Викторовне букет из осенних листьев. Света с запозданием исправила ошибку, но Алла Викторовна даже не взглянула на ее букет, хотя он был гораздо пышнее Машиного.
        Дима разревелся, потому что ему на голову упал камень, случайно захваченный вместе с листьями. Хитрый ветер отнес листья в сторону, а камень не тронул, и он попал Диме в темечко. Марина Владимировна осмотрела точку столкновения двух предметов.
        «Даже шишки нет», – успокоила она Диму.
        Дима задумался и перестал плакать.
        Маша подарила Алле Викторовне ворсисто-сочный зеленый лист, который она выдрала у странного растения, неприметно распластавшегося на обочине. Вся природа потихоньку увядала и приходила в упадок, готовясь к зимней летаргии, а загадочное растение, напротив, как ни в чем не бывало, наливалось соком и покрывалось ворсом. В виде поощрения Алла Викторовна потрепала Машу за ухо, помяла лист и забыла про обоих.
        А Света не забыла. Ей требовалось срочно найти противовес Машиной находке. Но чем больше у нее портилось настроение, тем хуже она соображала. Мысли цеплялись за случайное и не отпускали его. Света лихорадочно озиралась по сторонам в поисках того, что могло бы заинтересовать воспитательницу.
        Паша подошел к Сторожу Сергею и попытался заговорить с ним.
        – Ммм, – сказал Паша.
        – Что? – вздрогнул сторож.
        – Ауууэ, – пояснил Паша, показывая на дымящуюся сигарету.
        – Пошел вон, – прогнал его Сергей.
        Оля увидела на ветке огромную страшную птицу. Птица сидела со сложенными крыльями и наблюдала за Олей. Оля втянула голову в плечи, чтобы стать менее заметной. Птица грозно расправила крылья. На их изнанке кипел пестрый узор, напоминавший пенные гребни штормового моря, которого Оля никогда не видела. Она крикнула и бросилась бежать. Птица вспорхнула и полетела прочь, недовольная суетой внизу.
        «Что испугалась, глупая! – успокоила ее Марина Владимировна. – Это стервятник, он людей не трогает. Пока они живы».
        Света выдрала кусок мха и попыталась подарить его Алле Викторовне. Чтобы не напороться на отказ, она тихо подкралась к воспитательнице и вложила ей мох прямо в руку, но в спешке забыла очистить подарок от земли.
        «Что ты делаешь, идиотка!» – крикнула Алла Викторовна и швырнула мох в лицо Свете.
        Света хотела заплакать, но испугалась.
        Дима нашел еловую шишку и гордо показал ее Марине Владимировне.
        «Да, хорошая шишка», – согласилась воспитательница рассеянно.
        Но Дима приставил шишку к голове и не уходил.
        «Ну, что ты хочешь, Дима? – устало прикусила губу Марина Владимировна. – Дать тебе конфету?»
        Дима взял конфету и стал сравнивать ее с шишкой. Шишка была больше, но у конфеты имелась цветная обертка.
        Сторож Сергей смотрел на Марину Владимировну, стараясь угадать, какая она под одеждой.
        Оля нашла в опавшей хвое дохлую мышь. У мыши был открыт настежь рот, точно смерть застигла ее посреди отчаянного писка. Сначала мышь испугала Олю, но, отойдя несколько шагов, она вернулась к ней, завернула мышь в кленовый лист и положила в карман юбки. Мышь была легкая и твердая. Если бы Оля умела мыслить философски, она пришла бы к заключению, что смерть наделяет легкостью и твердостью – качествами, которые так редко встречаются вместе при жизни.
        Паша подобрался к сторожу Сергею со спины и застиг его врасплох своим мычанием. Сергей хотел ударить его, но не нашел рядом палки. А бить идиота кулаком он брезговал.
        Стало припекать ноябрьское солнце, словно желавшее доказать свою полноценность людям. Марина Владимировна сняла сначала свитер, а потом блузку, оставшись в одном лифчике. Алла Викторовна посмотрела на нее с осуждением.
        «А кого тут стесняться? – по-своему поняла ее взгляд Марина Владимировна. – Все свои».
        Маша нашла гриб. Сначала она хотела отдать его Алле Викторовне, но, рассмотрев хорошенько, оставила себе. Она несла гриб на вытянутой руке перед глазами и наблюдала за тем, как из гриба вырастали деревья и травы, а над ним плыли облака. Гриб был Землей, и Маша держала Землю за ножку.
        «Что это у тебя? – забрала у Маши гриб Алла Викторовна. – А, боровик. Мы из него дома суп сварим. Дети, давайте собирать грибы!»
        Маша тут же забыла о боровике. Но Света помнила. Ей тоже захотелось найти что-нибудь такое, что понадобилось бы Алле Викторовне.
        Сторож Сергей не отрывал взгляда от Марины Владимировны. Реальность многократно превосходила потуги его воображения. На периферии его зрения прошмыгнул Паша с кривым сучком в зубах. Сторож остановил его и протянул сигарету.
        «На, вот, если хочешь, – предложил он. – Если, конечно, хочешь».
        Паша взял сигарету, но сучок не выплюнул, а сигарету положил за ухо.
        «Ишь, ты!» – одобрил сторож.
        Солнце бросило стараться. Марина Владимировна сперва надела блузу, а затем свитер. У сторожа снова заработало воображение, но теперь ему то помогала, то мешала память.
        Света принесла несколько грибов в нарядных шляпках и кружевных жабо.
        «Это же поганки! – отпрянула Алла Викторовна. – Выбрось немедленно! И ничего теперь руками не трогай!»
        Света брела в хвосте и несла свои руки, как чужие, боясь на них смотреть. Руки горели от позора.
        Оля вытащила из кармана мышь, чтобы проверить, не задохнулась ли она. Мышь больше не казалась страшной. Если бы Оля умела рассуждать в философском ключе, она пришла бы к выводу, что страх – эмоция, вызванная восприятием непривычного. Но стоит только привыкнуть к нему, и даже самое ужасное перестает казаться таковым. Оля спрятала мышь обратно в карман, надеясь, что со временем привяжется к ней еще больше. Приятно было любить что-либо, потому что, – пока не доказано обратное, – любовь, по умолчанию, всегда представляется взаимной. Оле мнилось, что она стала нужной мыши.
        Единственной, кто заметила Олины манипуляции, была Света. Видя, как бережно Оля обращается с животным, она решила, что той перепало сокровище. Следовало завладеть им и подарить Алле Викторовне. Но руки Светы были непригодны к краже. Эти руки годились только на то, чтобы их стыдиться.
        Сторож Сергей продолжал думать о Марине Владимировне. Не находя выхода в действиях, его мысли бесплодно бурлили в голове. Доведенный до полуобморочного состояния напряжением между реальностью и воображением, Сергей чуть не подрался с прохожим, который, как ему почудилось, посмотрел на детей с отвращением.
        «Это наши идиоты! – оправдывался он перед воспитательницами, обращаясь к Алле Викторовне, но чувствуя себя виноватым перед Мариной Владимировной. – На фиг он так на них смотрел?!»
        Паша подошел к Сергею и показал на кончик подаренной ему сигареты.
        – Прикурить? – догадался сторож.
        Паша радостно кивнул головой.
        – А жопу тебе не подтереть?
        Марина Владимировна увидела сигарету и хотела ее отобрать. Паша оказал сопротивление. Сторож вывернул ему руку. Сигарета упала на землю. Сторож поднял ее и запихал обратно в пачку.
        Паша в ярости затопал ногами, и Марина Владимировна угостила его конфетой. Паша положил конфету за ухо и ушел.
         Дошли до ручья, в котором Свету заставили вымыть руки. Света долго отказывалась, боясь, что в ручье умрет рыба, но, вымыв руки, почувствовала себя лучше.
        Пока воспитательницы возились со Светой, Дима облил себя водой с головы до ног. Алла Викторовна дала ему сильный подзатыльник. Дима не стал плакать, потому что его лицо и так было мокрым от брызг.
        Света подошла к Оле и протянула отмытую руку. Оля поняла, что сейчас ей придется расстаться с мышью, и сразу отдала ее, чтобы не растягивать муки прощания.
        Света взяла мышь, но решила не лезть с ней сразу к Алле Викторовне, а подгадать правильный момент.
        Промокший Дима дрожал от холода.
        «Теперь всем придется из-за тебя возвращаться», – укорила его Марина Владимировна.
        Но вина за ранний уход из парка легла также на Машу, у которой разболелся живот из-за того, что она съела кусок ворсистого сочного листа странного растения, который затем отдала Алле Викторовне.
        Группа идиотов вместе с двумя воспитательницами и сторожем развернулась и пошла назад к микроавтобусу.
        Света поняла, что дарить мышь нужно сейчас: по возвращении домой подарок потеряет актуальность.
        Алла Викторовна завопила так, что у сторожа встало на дыбы сердце – бедное изношенное сердце человека, которому все время приходится караулить неприятности.
        У Светы от оплеухи ярко горела щека. Марина Владимировна, слышавшая шлепок, пожалела Свету и хотела дать ей конфету, но конфеты закончились.
        Оля тихо подобрала мышь, которую Алла Викторовна отшвырнула в кусты, и спрятала ее в карман. На этот раз она не стала заворачивать мышь в лист, чувствуя, что в их отношениях достигнута новая веха близости. «Что по праву твое – всегда вернется к тебе», – несомненно, сформулировала бы она, если бы не была умственно-отсталой.
        Перед самым автобусом идиоты заметили стадо ланей и замерли в восторге. У ланей был грациозный вид, а в настороженных карих глазах таились испуг перед человеком и любопытство к нему, сплавленные в мучительную тревогу.
        «Пойдемте, дети, – поторопила их Марина Владимировна, – это олени; мы их уже видели».
        Автобус вел сторож Сергей, любивший наблюдать за тем, как перед глазами разворачивается дорога. За этим занятием он постепенно забыл о своем вожделении к Марине Владимировне.
        Сразу по приезде, Алла Викторовна бросилась на кухню отмывать руки от мыши.
        Кухарка пожаловалась, что Петя погрыз ножку табурета.
        – Это он от голода, – пояснила она. – Я его не кормила, ждала вашего приезда.
        – Ну, и что с тобой делать? – спросила Петю Марина Владимировна.
        – Гы, – предложил Петя.
        – Ножка – не нога, – назидательно заметил сторож Сергей.
        – И то верно, – согласилась Марина Владимировна, и сторож снова почувствовал к ней влечение.
        Долго спорили, что приготовить из найденного Машей гриба. Выбирали между супом и жарким. Детям были трудно выражать свои мнения словами, и они помогали себе руками. Победило жаркое, поскольку Алла Викторовна, предпочитавшая суп, продолжала отмывать руки в туалете. Но гриб пришлось выкинуть, так как он оказался червивым.
         
         
        11 ноября 2013 г. Экстон.