Глава 18. Голая правда

Мятежный театр готовил к выходу Караваева и молодых, рвущихся в бой, зашедших по случаю журналистов Володьку Чернова и Юрку Феклистова. Известно, эти бумажные мыши всё всегда пронюхают, и во всё сунут свой нос. Молодые и отважные они ещё не уподобились серому большинству корабельных крыс, почувствовавших течь! Жалко было бы, если они вдруг попались в мышеловку! Володьке надели парик, сверху каску, подаренную театру шахтёрами Донбасса, закутали в крылатку и повесили на грудь табличку: «Тихо, идёт репетиция!» Юрке надвинули на лоб широкополую шляпу; обмотали до носа шею широким и длинным шарфом; а поверх чёрного плаща повесили ящик с вращающейся ручкой, должный изображать кинокамеру, внутри которого находились фотоаппарат с дополнительной кассетой, пачка крепких кубинских сигарет, фляжка горячительного, и пакет «завтрак туриста» с парой бутербродов, яйцами и ломтиками колбасного сыра. При нужде в ящике можно было перезарядить кассету фотоаппарата. Караваев облачился в костюм чёрного кота и тут же поспешил представиться: «Кот Бегемот, МУР -(Московский уголовный розыск) – мяу!» В таком виде их и выпустили в сад!
Поначалу никто не обратил на них внимания. Там было много странного. По саду шлялись Сталин под ручку с Карлом Марксом, два Ленина и один Гитлер, двойники разумеется. И почему-то двойник премьер – министра, московского правительства Лужкова.
Недолго думая, новоявленный Кот Бегемот подкрался сзади и как хлопнет лже – Лужкова по плечу! Тут ему как дали в бок!.. Что от нечего сказать, он даже мяукнул. Оказалось, что премьер настоящий! Тут операция «Чёрный кот» была близка к провалу, но на счастье, разоблачили только Бегемота! И поскольку, им оказался тоже премьер – знаменитый артист театра и кино, то отделался он только лёгкой оплеухой, от которой сел прямо на завизжавшего от негодования небольшого медведя, почти ребёнка, находившегося позади него на толстом поводке в обществе своего старшего товарища. К счастью, старший в это время играл в футбол! Ребята с тяжёлыми челюстями, в кожаных куртках, пинали медведю кусок грязной доски, а медведь с отвращением её отфутболивал. Рядом деловито ходили фашисты с собаками. Поднявшись на две конечности, Кот Бегемот виновато взглянул на сотоварищей.
- Что, ещё не протрезвел? – недовольно буркнул  из-под шляпы и шарфа, закрывавших лицо, Юрка – фотограф.
- Профессор! Я всё помню… «айн, цвайн, драй, фир, фюнф, зекс, зибэн, ахт, нойн, сэн – бей гадов!» - словно выругался на немецком Караваев.
На слишком эмоциональный голос артиста обернулся фашист и выпустил по земле, рядом с ними, очередь из автомата. Как по команде группа лазутчиков залегла.
- Хэндэ хох! – раздалось над ними, и рядом упала сплюнутая сигарета.
Тут Кот Бегемот – благо его костюм позволил ему это – перекатился через бок, и резко кинулся к кустам, из которых тот час же послышалось: «Мать вашу! Мне бы сюда мою берданочку!» Поднялись в рост Володька с Юркой, который сразу же приставил ящичек к щели между шляпой и шарфом и закрутил ручкой. Володька гордо выпятил грудь вперёд, словно на табличке было написано не «Тише, идёт репетиция!», а по меньшей мере – «Зоя – партизанка». Вокруг них уже собиралась кучка любопытствующих. Фашисты с собаками окружили куст, из которого позорно был извлечён Кот Бегемот. Операция явно терпела крах! Перехватив лазутчиков, фашисты не придумали ничего лучшего, как погнать компанию по аллее под взглядами автоматов, иногда тыкая захваченных в спины прикладами  и подбадривая возгласами: «Руссиш швайн, партизан пиф – паф! Шнель!» - на чём их словарный запас немецких фраз, видимо, исчерпался! Под одобрительные возгласы и улюлюканье встречной нечисти, их довели до стены мятежного театра и, поставив к стенке, устроили трескотню автоматами.
- Падаем! – скомандовал мессир Юрка и первым повалился лицом в землю, героически закрывая собой чёрный ящик.
Володька предпочёл упасть лицом в небо. Кот Бегемот разыграл жуткую трагедию, представив, что ему сначала перебили лапы, живот, грудь, и умирая, ещё подрыгал ногами, под конец выпустив из себя идиотский кошачий вопль!
Эта сцена понравилась фашистам. Они заржали. Один из них подошёл к талантливому Бегемоту и со всего маху пнул ему сапогом в живот. Кот мяукнул и, опасаясь повторения, произнёс: «Да умер я! Покойник! Труп! Сейчас разлагаться начну!» Фрицы заржали. Снова произошло опознание известного комика и героя экрана.
- А разлагается – то спиртягой, гад! – потянул носом один, что мгновенно послужило поводом отправиться к буфетам от А.Ф. Сокова, где торговали шампанским по пятьсот рублей за бутылку.
Однако прежде чем покинуть условно расстрелянных, тут же у стены половина фрицев чинно в ряд справили малую нужду. А один шутник попытался попасть струёй на табличку «Репетиция…», но табличка вместе со своим обладателем увернулась. Злой и красный Володька сидел на земле, готовый начать драку при следующем выпаде негодяев! Было по- настоящему страшно, что могут застрелить или убить другим каким – нибудь способом! Но диктовать своё начинали подавленное чувство собственного достоинства и отчаяние.
- Мертвецы оживают! – хохотнул кто-то.
- А ночь нынче такая… сатанинская! - откликнулся сквозь зубы Володька.
- Молчи! Собак спустят! – прошептал Юрка.
- А ты что не оживаешь, мертвяк поганый? Что у тебя в ящике?
И двое дюжих «прессов» принялись выворачивать ящик у вцепившегося в него мёртвой хваткой фотографа.
- Как вы смеете так обращаться с мессиром? – вспылил Володька.
- Молчи, Коровьев, чёрт с ним! – откликнулся Юрка, оценив ситуацию, и разжал руки.
Ящик был выпотрошен. Сигареты, фляга и бутерброды разошлись по карманам немецких шинелей. Ещё не отснятая плёнка из фотоаппарата была засвечена. Подкравшийся на четвереньках к потрошителям  Кот получил затрещину и теперь сидел в стороне и выкрикивал: «Починяю примусы! Никого не трогаю!»
Чёрный ящик поставили на землю и прыгнули на него. Теперь он смотрел на белый свет крашеными фанерными щепками. Разряженный фотоаппарат был брошен к ногам мессира Юрки.
…Фашисты с собаками, довольные добычей, удалялись, мельтеша ядовитыми спинами. На сцену разграбления молчаливо взирала задумчивая девушка, держащая на руке хищную птицу. Но вот и она повернулась и ушла, дыша неведомым своим…
- Как вам это нравится, мессир? – спросил Коровьев, то де Володька.
- Не хватает карликов и женщины с бородой! – откликнулся Бегемот.
- Слава Богу! Фотоаппарат цел! – вздохнул Юрка, и тут же вспылил в сторону Караваева. – Всё из-за тебя, пьяная обезьяна!
- Ребята, давайте жить дружно! – позаимствовал у кота Леопольда репертуар Бегемот и вынул из-за пазухи целёхонькую кассету к фотоаппарату, которую стянул у потрошителей, когда получил ещё одну затрещину к имеющейся уже оплеухе.
- Живём!
- Говорят же, в одно место все деньги не складывай!
- А вот и Маргарита! А я-то всё время думал, чего нам не хватает!? – обронил названый Коровьев.
К ребятам приближалась девица навеселе с возбуждённым взглядом, соблазнительница Караваева, смазливая торговочка пивом – квасом.
- Эка хватил! До Маргариты ей ср-р.. шут с ней! На Геллу потянет, с пивком и квасом… - усмехнулся своим мыслям Караваев. – Перенесла ж меня сюда, нечистая!
- Что, мальчики, подмочили вашу репутацию?
- И не репутацию, а репетицию, и на ту мочи не хватило! – пробурчал Володька, с которого тут же спала вся бравада, как только он понял, что девочка чего-то видела из их позора.
- Благодарите Бога, легко отделались! Я лично не уверена, что автоматы у них заряжены холостыми!
- Всё, отвали! Мы женатые! – съязвил Караваев.
- Кот! По-моему, вам следует быть более любезным с дамами! Мадам! Мессир Воланд! Этот грубиян – Кот Бегемот, можете не обращать на него внимания! И Коровьев. Так сказать, моя свита. – Володька смолчал. Караваев сплюнул. – Не желаете карточку на память? Может, вам будет угодно присоединиться к нашей мифической тройке в качестве Геллы?
 - С них нечего взять кроме бутербродов, и те уже фашисты съели!
- Мальчики, я бы присоединилась хоть и голой, только холодновато, и меня, так сказать, уже сняли. Я удрала. Увидела, как вашего Кота – придурка расстреливать ведут; ещё суток не прошло, как я к нему неровно дышала! Я думала  - этот мыльный пузырь раньше лопнет! Однако, вот, морда - кирпичом и всё нипочём! Даже не признаётся!
-  Да! Я тварь неблагодарная! А втянула во всю эту историю меня ты! Я бы уже давно был дома и пил чай со сливками! – взорвался Караваев.
- А, котяра масляный, сливки любит! А я сейчас наглоталась шампанского «Абрау  Дюрсо». Искандер поливал им дорожки парка, чтобы пыль оседала на влажную землю, а не на мой белый костюм. Слышали шутку про знакомого, который не пришёл на мероприятие, на которое собралась половина города? На вопрос «почему» знакомый ответил, что живёт в другой половине. В нищей? Да, ты! – и она пьяно рассмеялась. – А мы… мы салютовали пробками от шампанского своему благодетелю!
Караваеву стало так противно, что он, не сдержавшись, толкнул её: «Вы, чокнутые свинки! Вы не понимаете, что вас ангажируют на праздничный ужин, но не за стол, а на стол! В меню, которое сожрут, проставлены ваши инициалы!»
Она непременно бы упала, если бы Коровьев её не поддержал, неодобрительно глянув на Караваева.
- Ох, как по-джентельменски! – не понятно, кого именно, она имела в виду. – Ну, я пойду, а то - как бы, моё место не заняли! Баб много, то де свинок! Кажется, согнали всех работниц эротических театров и домов моделей, эскортов сопровождения, и наверняка, ударниц дорожного сервиса. Но Искандерчику моему нравится, что я не профессионал, а любитель – первачок.  – И она отправилась нетвёрдыми шагами прочь. – Может, ещё встретимся! Мы с Искандерчиком в ресторан собирались! Я рада, что тебя не расстреляли!
- Кажется, этим визитом мы тоже обязаны вам! - обронил, обращаясь к Бегемоту, Коровьев.
- Действительно, прохладно. Я бы надел летнюю куртёнку или плащик на подкладке, - поёжился мессир Юрка, снявший плащ, чтобы зарядить в кассету новую плёнку – бедные голые Маргариты!
Возвращаться с пустыми руками не хотелось, и снова двинулись в темноту сада.
Повсюду прогуливались вакханки, нагие девушки с пожилыми лицами, но молодыми ногами, до подбородка затянутые в прозрачный чулок. Юрка мессир защёлкал фотоаппаратом.
Что-то море шампанского не видать!  - Обронил Кот.
- С тебя давно довольно!
- Да я к слову.
В корзины воздушных шаров лезли любители полётов за сто рублей, люди в комбинезоне начинали жутко полыхать горелками, надувая опавшие округлости своих монгольфьеров, и поднимали публику метров на десять, удерживая шары вожжами, чтобы в самом деле не полетели. Из тира доносились выстрелы. Играл оркестр. Позже в журнальной рубрике «Забавы», будет уточнено, что оркестр Олега Лундстрема, а играл Глена Миллера. Но и без этой дотошности, надо было думать, что это был не бабушкин духовой на танцплощадке и не дедушкин боевой «Марш славянки»…
Не обращайте внимания, это только тихий, светлый общий вздох по прошлому. Едем дальше…
На площадке перед эстрадой девушки  в коротеньких юбочках изображали парад. Почему-то не было света, и парад совершался в полной темноте; девушки спотыкались, их подбадривали вышедшие из тира кожаные ребята, показывали бутылки от Сокова, приглашая после парада расслабиться.
Народу всё прибывало. Входивших в сад, встречал изображённый на огромном полотне молодой человек с широкой добродушной российской улыбкой в окружении преданно глядящих на него девушек в белом. Из подписи явствовало, что это сам Игорь Микитасов, генеральный спонсор программы – РКФ «Твинз». Кто были девушки и кем они приходились генеральному спонсору, полотно умалчивало.
А в зеркальном театре артист Игорь Кио показывал старые фокусы, заявляя, что он – Воланд! Лужков сидел перед сценой и пытался разгадать его фокусы. Но Кио был опытным лисом!
- Господа! Народонаселение изменилось. Теперь много СП, кооперативов, банков! Там работают такие фокусники, что мне делать нечего! Я уже не главный фокусник, господа!
Однако, публика, зябко кутаясь в куртки, ждала обещанный денежный дождь! Но, видимо, не подвезли наличных, или просто украли по дороге, а может Кио о нём просто забыл или забыл умышленно, но дождь не состоялся.
Началось что-то из «Мастера и Маргариты». На сцену в клубах синего дыма вывели двухметровую слабо одетую девушку и объявили, что это Маргарита. Из тьмы к ней выскакивали скелеты, голые девицы, мертвецы.
Послышался вдруг сдавленный крик и из-за угла выбежал полуразложившейся труп! Неожиданно для своих двух товарищей, на сцену ломанулся Бегемот, совершил чемпионский прыжок в высоту, доскочил до микрофона и заорал, что есть мочи: «Такие балы надо выбрасывать на помойку, Королева!» Микрофон тут же отключили. Караваев почувствовал, что в него плеснули какой-то гадостью, но что-то ещё продолжал кричать в отключенный микрофон, срывая голос. Коровьев бросился на выручку злосчастного Кота, рядом с которым на секунду чиркнула спичка, и вдруг весь левый меховой бок зашёлся пламенем! Кот начал кататься в пламени, но потушить не мог! Сидевшие в первых рядах, отшатнулись! Наконец, подскочивший Коровьев, скинувший крылатку, и какие-то молодцы в чёрных костюмах, унесли тушить бедолагу.
Костюм его весь обгорел. Пришлось скинуть и закутаться в крылатку, так кстати, оказавшуюся под руками. Остатки горелого меха были подобраны для отчёта перед театральным начальством. Что ж, Кот сегодня сражался, как мог, рискуя, иначе не скажешь, собственной единственной шкурой! Ну, хорошо, театральной, но и собственной тоже! Был обманут, бит, расстрелян, унижен, обокран, и в довершении, натурально, чуть не сгорел в синем адском пламени, воюя за правду, микрофон и гласность! А господа демократы показали другую сторону медали – анархию, мать её, свободы! Думается, этот экзамен, Рыцарь Мира, таки, прошёл и перекрыл своими подвигами, пусть отчаянными и наивными, свои человеческие слабости, ибо слабости и недостатки – это всего лишь продолжение наших достоинств! И к вам это тоже относится, господа присяжные заседатели, ах, да вы просто читатели, простите товарищи, но судить-то вы всё-таки будете? А значит, и оговорки не было! А то так и не судите, и как говорится, не судимы будете! Получите хотя бы сейчас на досуге свой макси – минимум злого юмора, посмейтесь над… над кем мы обычно смеёмся?.. Ах да, сами над собой! А остальное само собой приложится! И мы окажемся по одну сторону жизненной баррикады! Но, героям было, разумеется, не до смеха! Они собирались «тихой сапой», проникнув под личиной «свой среди чужих», отснять тихо - мирно, запечатлев хроникально – документально кадры! Собрать, так сказать, материалы двойных стандартов мышления - повседневности быта и олигархических масштабов, непонятно по какому случаю, праздника расточительности капиталов! В стране, где нет денег на зарплаты рабочим, учителям, врачам, журналистам! Где, если не украдут сами, не смогут выжить на копейки простые продавцы, вроде, как лично участвующие в перераспределении благ и средств! На какие шиши гуляла когорта деятелей партократии, стоящая у руля перестройки, меняющая строй страны советов на страну дураков? Неразлучная «шайка – лейка», тесно, - шаг в шаг, рука в руку, кормящая и кормящаяся от цыганских нарко-баронов, выстроивших города-коттеджи по всей России!..  От коронованных воров в законе, сколотивших состояния и воровские империи под боком честных тружеников, живущих по талонам, от звонка до звонка, от гудка до гудка, с мозолями на руках и болью в сердце! Что же вам не додали учителя ваши школьные, что добровольно вы склонили головы и колена перед капиталом Америки и Европы, которые скоро должны мыльными пузырями, лопнуть, перехитрив сами себя!.. Также и наши Европой переученные лидеры, не доверяя сами себе, стремились подальше спрятать и отмыть свои воровскими методами нажитые капиталы, делая вложения в банки за границей, а ведь сказано кем-то умным: положи поближе – быстрее возьмёшь!
Побитые, но не побеждённые, возвращались трое товарищей в свой стан. А из громкоговорителей доносились транслируемые по всему саду звуки светопреставления, устраиваемого в Зеркальном театре, подкупленном и захваченном чёрными – пречёрными силами мировой закулисы. Какой-то начинающий народившийся комик, успешно пародируя речь Брежнева, поздравлял всех доживших  до сегодняшнего дня, а особенно не доживших… и попросил стаканчик воды и ещё чем-нибудь запить…
Зал зааплодировал и, видимо, тоже запил… Бал Полнолуния был в самом разгаре! «Скорпионом» стонала дискотека! Воздушные шары поднимали в воздух претенденток на роль новоиспечённых Маргарит, уже за тысячу рублей! Сценой Зеркального театра правила стриптиз-содомия, которая вырывалась на улицу, на дорожки парка, где на каждой скамейке уже развалился полупьяный Амур…
Всё было точно по Булгакову, по чёрным главам его знаменитого романа…