Барон Петрович

Новый сосед с северо-восточной стороны оказался лётчиком в отставке. Я люблю авиацию и приветствовал соседа. Военный пенсионер полон сил, которые почти непрерывно сжигает папиросами, через замусоленный мундштук. Одинокий, рад любому общению, любым новостям. Мой герой по информационному потоку не уступает радиоприёмнику. То, что принимает, тут же выдаёт тебе же вместе с папиросным дымом, и что характерно - не по разу. Одним словом – Петрович.
Свой огород, военный превратил в образцовый полигон. Грядки ограничил досками и геометрически расположил по параллелям, как на лётном поле. Кусты огородил стойками-рейками, чтобы было удобнее собирать ягоды. Вся лишняя растительность, включая деревья, им безжалостно уничтожается. Сорняки под корень, даже с почвой новатор соскребает затейливыми тяпками и мотыгами. Деревья пилит, так как боится, что стволы рухнут на его ветхий домик. Скорее всего, ему просто нужны дрова. Машины нет. Не то чтобы дрова возить, приходится напрашиваться соседям, в попутчики. После сверхзвукового самолета наш лётчик не опустился до автомобиля.
Близкий к идеалу, порядок в огороде соседствует с полным отсутствием такового в избе. Порядок, в принципе, присутствует: в виде рассортированных шурупов, исправного инструмента и посуды на полках. Но, изба не знакома с веником. Смесь пепла, земли и стружки густым ковром скрыла пол. Главная мебель – деревообрабатывающий станок. Древесная пыль, нитки, опилки реально висят на тяжелом мужском запахе. Удивляюсь, как он себя, до сих пор, не спалил.
Чтобы не воспламенить избу, отставник отделил куском брезента мастерскую от жилой половины, где ест и спит. Русская печь прожорлива на дрова, потому Петровичу она служит лишь кроватью и дымоходом для буржуйки. Раскурит он эту железку, как свой мундштук и греется возле неё или кашеварит. С таким отоплением живет до 1 октября – официального начала отопительного сезона в городе, а в армии в этот день выдают шапки-ушанки.
Городскую квартиру Петровича мы никогда не увидим, но уверены, что женская рука того жилища не касалась. Петрович трижды связывал себя официальными узами брака. Моя матушка, с высоты долголетней семейной жизни определила только две причины  многочисленных попыток: водка и язык.
В защиту первой говорит тот факт, что самолет, на котором наш пилот летал, заправлялся сотней литров спирта, чтобы не обледенеть. С его же слов, при таких объёмах, на севере особенно, пьянство у авиаторов - более чем серьёзная проблема. На здоровье свое военный пенсионер жаловался, мол «язва и многое мне нельзя». Но в гостях пил и ел в достаточных для мужика количествах. Мама, при её желании накормить всех, убеждена, что он наедается впрок.
Вторая причина одиночества тоже на зримой поверхности. Какая нормальная женщина выдержит мужа, который постоянно вещает об очевидном. Характерная для слабой половины, говорливость разрушила семейные идиллии Петровича.
Про комбинацию обеих причин говорить не приходится – это просто нереально для семейной жизни. Балаболить да еще под градусом!? 
В последнем мы убеждаемся, когда зовем его на наши летние дачные торжества. Сосед терпеливо ждет момента, когда наше застольное красноречие забуксует и… вот потекли рулады о тяжелом детстве, нелегкой службе, женском коварстве, продажности чиновников, сплетнях шоу-бизнеса, особенностях пчеловодства и хитрости соседей-пчеловодов… Нам остается либо кивать в такт, либо прилагать голосовые усилия, чтобы прервать бурный поток.
Все истории военного пенсионера имеют горький привкус пессимизма и, непременно, негативные выводы. Перспективы отсутствуют, либо мрачны, как и его одиночество. Намолчавшись за зимние месяцы, осенние недели, перебиваясь короткими встречами с сыном, он в полной мере наверстывает дефицит общения летом. Темы - от погоды, до смысла бытия.
Несколько бесед об авиации, под выпивку-закуску, пилот все же мне подарил. Интересные факты были связаны со службой в военно-воздушных силах. На разных самолетах, в разных краях нашей огромной страны. К моей досаде, большинство историй вписывались в мой кругозор, и я спросил про летающие тарелки. Любопытство было категорично развеяно: «Если бы я только доложил о том, что видел нечто такое – меня бы отстранили от полётов сразу и навсегда». Признаться, я подозреваю в нём Мюнхгаузена.
Недостаток общения барон заменял увлечениями. Начнём с главного - пчеловодство. Он сшил себе специальный комбинезон, почти лётный. Из плотной, светлой ткани, с карманами, с шевроном на плече. Маску усилил вторым слоем сетки. До него я не видел на пчеловодах резиновые перчатки. Вначале было несколько ульев. Мы слушали долгие теории пчеловодства и бортничества, но стоило зажужжать пчеле, наш герой панически искал укрытия. Пчелы тоже не любили Петровича и улетали от него. Ежегодно число семей уменьшалось и достигло нуля. На наших глазах увлечение родилось, пару лет мучилось и умерло. Сосед, которого Петрович весь этот срок беспокоил вопросами и проблемами, определил его жёстко: «пчеломор».
Но руки лётчика росли из нужного места. То, что они нормально заточены, подтверждает каллиграфический почерк, высотой три миллиметра. Наверно в армии научили. Мужик может не только копать землю и валить лес, но и плотничать, шить на машинке, фотографировать и ретушировать свой кадры на компьютере. Инструмент в порядке, на самодельных полках, чист, протёрт. Я так часто прошу у него шуруповёрт или коловорот, что собственными агрегатами не обзавёлся до сих пор. Из спиленных веток яблони, Петрович выточил мне черенки для кувалды и колуна. Добром вспоминаю соседа, когда колю дрова, а матушка обращается к нему для заточки садового инвентаря.
Проблема любого умельца – недостаток оригинальных идей. Ему нужно найти и донести, разжевать проект, указав основные размеры. Иначе результат будет с трехкратным запасом прочности и неподъёмен.  Схемы шпалер, скамеек, верстаков берутся им из старых журналов. К счастью, Петрович в твердой памяти и вовремя вспоминает интересные решения по строительству, огородничеству и щедро ими делится. Сосед-охотник жаловался на своего тестя. Его старый увидел у лётчика приспособление и велел скопировать. Зять полдня махал парой увесистых чурок, скрепленных на длинной рукоятке. Обливаясь потом, отмечал на пашне места для равномерной посадки картофеля.
Солдату необходим чёткий приказ. Как-то на очередном субботнике по ремонту моста старики решили, что деревья на пригорке удерживают влагу на крутом спуске дороги. Цель была так ясна, что Петрович молча завёл мотор, пошёл в атаку. Рёв бензопилы заглушал наши крики о том, что уже довольно пилить, но стволы валились один на другой, а ближе подойти к лесорубу опасались. Бензин кончился, наступила тишина. «Вот, что армия с человеком делает» - изрёк охотник в новом камуфляже.
Информационную жажду Петрович утолял в городе интернетом и разговорами в очереди. Распираемый новостями, летчик-штурман обзванивает всех родственников и знакомых. Всех, кто готов потратить четверть часа (это в лучшем случае) на общение с ним. Телефонов несколько - по одному на каждого сотового оператора. В их памяти записаны все дни рождения, так как поздравления – это безотказный повод обменяться мнениями, слухами, фактами. Не удивительно, что барон прослыл сплетником среди сплетников.
Он просто зовет их к себе - собирать ягоды. Кто откажется сидя собирать чистые и чужие плоды? Взамен должно только беседовать с хозяином. Обо всём.       
Счастлив ли холостяк? Разумеется! Никто не заставляет его мыться и прибираться. Хочешь - копай, не хочешь – не копай. Шьёт, порет, курит, сверлит, спит. Радуется редким встречам с сыном, который также не женат. Не имея материальных проблем, покупает себе дорогие компьютерные причиндалы. Экономен до скупости, щедр по необходимости. Ест простую пищу, курит дешёвые папиросы. К уединению привык, нормально сожительствует с привычками, не считая монет и времени, никуда не спеша. По-детски, радуется любым событиям, переменам, отвечает на все вопросы прохожих, пусть даже не зная верного ответа.