Ivangelium-2021. 067

Диалектика - столкновение противоположностей. Роман

— ...Я пыталась убивать время, брала к примеру в руки книгу, но ловила себя на том, что я ничего не чувствую и не понимаю в строчках и забываюсь, о том что я что-то читаю. Внимание всегда как бы жило за стенами своей квартирки, что там происходит вокруг, когда ты ловишь каждый хорош и шум, и чувствуешь себя какой-то серой мышкой затаившейся в уголке. Так же когда я встречалась с соседями во дворе, мы как правило не разговаривали друг с другом вообще ни о чем, потому как все слова казались такими пустыми, бездарными, ничего не значащими. Когда пропал свет, газ, тепло и вода, все нутро заполоняло чувство что ты находишься в закрытом гробу, ибо свою квартиру было не узнать вообще. Все казалось таким серым и пустым, но был самый большой страх, что ты вот так и помрешь и не будешь захоронена. Все вещи уже потеряли вообще какую-то ценность или значение, и потому я была готова отдать все, даже то что мне было ранее свято и дорого, в обмен на кусок хлеба и глоток воды. Даже когда ела, я не чувствовала вкуса пищи, словно это было какое-то постное тесто. Днем когда было что готовить, мы разжигали костер во дворе и там варили все в больших кастрюлях или в ведрах, а потом разносили пищу по своим норам. Парадокс ума был в том, что мы словно абсолютно все понимали и потому не говорили друг с другом, ибо что говорить о том, что все и так знают? Никто ни на что не жаловался, словно так жить и надо. Но и веры ни у кого не было никакой. Я не знаю когда появились бойцы самообороны, но они ходили где-то по улицам и толпой забивали любую мафию, ибо это уже были не люди, человеческого в них уже ничего не оставалось, это были как инфицированные крысы, что несли заразу. Ополченцы и приносили нам порой продукты по домам или во дворы. Они стали защищать наши дома, они стали выносить трупы из квартир, если таковые оставались после бандитских разборок. Были и обычные люди, что просто умерли, не пережив этого апокалипсиса. Так же некоторые жильцы стали жертвами мафии, которых сильно забивали, а медицинской помощи не было никакой и они умирали в муках. Если даже соседи как-то старались помочь несчастному, то что они могли? Такие выживали редко. Это состояние передать невозможно, когда у тебя на душе страдания и муки, а не в теле и порой поражаешься, сколько может вынести психика человека!? Единственный анальгин был подобен тупому онемению, когда ты мог находиться в таком трансе часами. Ночами спать толком было не возможно, ибо очухивался при каждом шорохе, даже если он был на улице, ты словно слышишь сквозь стены. А днем, такая полусонная прострация, где ты не отсыпаешься за ночь, а просто порой забываешься минут на десять-двадцать и потом опять бодрствуешь, если это можно так назвать и так по нескольку раз. Наверное, где в тюрьме, и то жить куда как лучше и спокойнее, а тут вроде весь мир вокруг открыт, а ты заперта в этих серых четырех стенах, как последний оплот защиты о мира. Это как и крепость, и тюрьма, и могила одновременно. И тишина вокруг, словно людей вообще нету, кроме тебя одной, это тоже очень сильно пугает и напрягает психику. И хочется кричать и выть от отчаяния, а голос словно онемел, ибо боишься об этом дать знать мафии. Порой бывало состояние как жар или горячка, порой ни с того начинало знобить, мы все были тогда больные, все поголовно, без всяких диагнозов, потому верно говорят что все болезни от нервов. Вот все люди вроде хотят покоя и стабильности, а для нас это было, как-будто тебя закопали в могилу живьем, тогда такой покой воспринимается как ад, бесконечный и вечный ад. И вроде надо людям объединяться и быть вместе, но ты никогда не пойдешь к другому человеку в таком кошмарном состоянии души, зная что и тому сейчас нелегко. А любое утешение могло восприниматься только как оскорбительный обман, как грязная ложь. И только теперь я знаю, что нам надо было обязательно пройти через этот ад, через полное отмирание прежнего мира, ведь человек тоже мир, пройти через нулевую точку, чтобы начать строить новый мир, иначе у нас бы ничего не вышло, прошлое бы нас от себя не отпустило. Только потом, в сопровождении отряда бойцов самообороны, мы стали толпой ходить на складам, где еще ни все было разграблено и стали делать работы по наведению порядка в домах и во дворах. Только тогда мы стали жить общиной, и так же молча, ибо отныне все стали как родные, пережив и выдержав это самое кошмарное состояние души, как отмирание прежнего мира. И так, с нуля, пришлось понемногу воскрешать все чувства и ощущения, а понимание меж людьми уже было с полужеста, с полуслова. Только тогда мы выбрались из этой узницы, из этой могилы своей души и с тех пор, стали жить тихо, скромно, неярко, будучи осторожными в каждом чувстве друг к другу, словно боясь разрушить этот союз душ. Конечно, можно сказать, что нам повезло что это не война, но я скажу как раз наоборот, на войне люди как раз живут и более живые, чем в мирное время. Ибо там есть надежда на будущее и вера в победу, там люди сознательно переносят все тяготы, зная что они временные. У нас тут осталось несколько ветеранов что пережили войну, они так же говорили, что когда кругом гремит — на душе спокойно, а тут хуже в стократ. И там люди наоборот объединялись одной целью и верой, помогали друг другу, а тут словно ни души вокруг. Недаром на войне было самым кошмарным именно затишье, а тут гробовая тишина и никакой надежды и веры и смысла ради чего ты живешь. Просто надо и все. Как зверь или животное, цепляешься за жизнь хоть и смысла в том не видишь. Опять же тут как закон, что этот период должен был пережить каждый в отдельности от всех, именно сам, оставшись наедине с собою. А вот проповедники, что тут остались в тот период, порой ходили по людям и пытались проводить душеспасительные беседы, так они воспринимались как черти в аду, ибо какая тут вера? И тогда эти проповеди настолько звучали фальшиво и надуманно, что от них прямо психически воротило. Какой может быть бог в аду? Это состояние отмирания былого мира, прямо открыло глаза, насколько фальшива религия в своем боголепии. Ибо рассудок у нас не работал, а мы все это могли воспринимать только душою, а уж душа никогда не обманет. Да и вообще, в тот период любые слова звучали как-то фальшиво, пусто, надуманно. Даже дети у кого были, тоже не визжали и не кричали и не капризничали как обычно, а были такими же тихими и молчаливыми. Мой сын перед началом апокалипсиса уехал к бабушке на село, и я была за него спокойна, ибо там хоть хозяйство своё и скотина и огороды, там он не пропадет и не будет голодать, и будет под опекой бабки. Может бог меня миловал, что я развелась с мужем за пару лет до апокалипсиса, ибо как тут было тогда тяжело в семьях, где отношения и чувства отмирали на их глазах. Дети просто уходили в сторону, сядет куда в уголок и сидит играется с игрушками молча, и это было хорошо, что они не обращали внимание на такое отношение между родителями. Но все чувства тогда были притуплены, и я бы например даже не подумала бы о сексе. Некоторые дамы пытались использовать секс как анальгин от стресса, но отказались от этой забавы, потому как после секса, на душе становилось еще хуже и отвратнее. Мы и воскрешали очень долго, почти целый год, пока пришли в норму...;   
Затем минуту спустя, агент продолжил свое повествование, -
— На селе казалось ничего пройти особо было не должно, однако, это было не так. Понятно, что по селам стала тоже гулять мафия, но там мужики объединялись в отряды и давали хороший отпор, что заставило мафию идти с селянами на договор вместо войны, на небольшую дань с чем не хотели спорить и селяне. Первое, что стало постигать нелегкую участь апокалипсиса, это отмирание алкоголиков. Конечно там и при отсутствии снабжения варили свою бражку или самогонку, но как ни странно, алкаши начали помирать один за другим. Алкоголь конечно давал утешение, но потом становилось на душе еще кошмарнее, и психика просто не выдерживала. Это так же, как чувствовали себя после секса и горожане. Потому и в мафии, первыми кто стали отмирать — алкаши и наркоманы, притом что последние быстрее и чаще, и это очень хорошо почистило ряды бандитов и заставило думать здраво и вести более осмысленный образ жизни. Так же с началом апокалипсиса, многие горожане, видя что в городе долго не проживешь, стали самостоятельно и часто семьями уходить жить в ближайшие села. Но это были решительные и самостоятельные люди, чтобы решиться на такое. Можно сказать даже больше, ибо нашлись люди, кто стали обживать и поднимать заброшенные села, где уже давно никто не жил. Порой начинали и живя в палатках и ничего толком не зная про земледелие и садоводство, кроме как поверхностных представлений. Однако из-за простоя техники и отсутствия электроэнергии, жить на селах стало гораздо труднее и хуже. Хорошо если еще удавалось раздобыть каких запасов горючего для тракторов и то, весьма экономили, не говоря о генераторах что работали на бензине. Легче всего довелось пережить апокалипсис отшельникам и анархии. Анархия естественно были не ангелочки и не считали зазорным что-то добывать в заброшенных магазинах, конторах и предприятиях, а порой и в заброшенных частных имениях. Но сами они были люди полностью бесконфликтные и хитрые на соображалку, как дельцы. Отшельники же придерживались только своих частных домов и никуда носа не совали, так как запасов у них на первое время хватало. С махновцами так же договаривались на откуп или какие отдельные акции. По той причине, анархия и отшельники после апокалипсиса оказались ближе всего по типу и психологии к официальной Рашке. По тому, как был пережит период апокалипсиса,  психология селян, махновцев, гордари, анархии и отшельников стала шибко разнится друг от дружки. Внутренние разборки и противостояние ополчения против мафии было закончено, ради единой цели выживания и отныне все эти общины стали искать общий язык понимания и общие интересы, что вылилось в подобие рыночных отношений по сути бартера. Чужого уже более никому было не надо, а своего хватало по самому минимуму, и какое желание к обогащению вообще пропало. Между общинами были случаи разногласий и тяжкой притирки, но стоило появиться чужой силе, как они все объединялись друг с другом и помогали своим. Так явление агентуры антанты и наших кремлевских аховцев, наоборот послужило поводом сплочения между общинами, хотя агентура их не раз пыталась рассорить, это уже ни действовало. Так же общины не стали более продаваться и покупаться любой агентуре или представителям от Рашки, за какие деньги или блага, что ломало игру всей агентурной сети. Второе, это отсутствие радио, интернета и прочих средств СМИ, что так же принесло большую пользу живому общению, сближению меж людьми и взаимопониманию. В любом раскладе, и селян и горожан и лесных жителей, апокалипсис вынудил перестроить психологию и условия быта совсем на иное качество, так же как и на иное устройство общества. Более всех досталось как при апокалипсисе, так и после это гордари и друидам, так как они жили как бойцы на фронте. Апокалипсис — это не нищета и не голод, не развал хозяйства и не падение быта, это состояние психики, и только психики и очень тяжелое и изнурительное состояние. Это состояние крушения и отмирания внутреннего мира человека и такое мог пережить не каждый;