Дача Геринга флотский юмор

           Читатель, по-видимому уже понял, что служба моя в Москве началась, отнюдь не с радостных событий. Силы движимые карьерно-исполнительным рвением, создали атмосферу напряжённости и отрешённого безразличия  в моём молодом организме. Каждого человека в погонах, я отождествлял с очередным своим злоключением, а приближение к родной части, давило на меня неизбежностью предначертанной мне участи.
Как-то  следуя по улице к проходной части, я заметил впереди идущего старшего мичмана. Ничем примечательный седовласый мужичок в форме не выделялся, но неожиданно метров за 10 от меня, он начал медленно поднимать правую руку. Что за чёрт, подумал я, неужели он хочет отдать мне честь? Странность ситуации заключалась в том, что эти старые мичмана, принципиально никогда и никому не отдавали честь. По-видимому, отдав её в далёкой молодости, они всю оставшуюся жизнь, ходили с чувством выполненного ими долга. Их за это не наказывали и не ругали, понимая, что бесполезно тратить время на человека, который, даже не поймёт, что ты от него хочешь. Каким-то странным образом, эти бронтозавры,  дослуживались, аж до 60 лет, помня всех своих командиров сопливыми лейтенантами, а то и малыми детьми былых сослуживцев. Делать нечего, я сближаясь с этой воинской реликвией, готовлюсь отдать ему честь взаимно.
Девять метров, его рука поднимается.
Восемь метров, тянется выше.
Семь, замирает. 
Шесть, напрягается.
Пять, пальцы на ладони сжимаются.
Четыре, я выпрямляюсь в струнку. 
Три, поворачиваю в его сторону голову. 
Два, начинаю поднимать правую руку.
Один…
- Коля! Здравствуй дорогой, давно тебя не видел – раздаётся глухой голос старого мичмана, практически у самого моего уха и сухенькая рука тянется к идущему за мной человеку.
-Ууух, - выдыхаю я на ходу, еле успев придержать  руку. Чтоб тебя!
Подобные жизненные моменты, почему-то надолго запоминаются и ещё больше угнетают вконец затравленную душу.
- Зайди ко мне, есть разговор – произнёс мой начальник отдела,  позвонив по внутреннему телефону на пост.
Я послушно поднимаюсь на третий этаж и войдя в помещение, останавливаюсь у стола капитана второго ранга. Ждать от него радостных новостей мне не приходиться. Очередная жалоба, либо кляуза, в лучшем случае внештатная нагрузка.
- Садись - говорит он, пожёвывая своими губами и поворачивает ко мне очки с толстенными линзами. Вид у него жуткий, лицо непонятного тёмного цвета, мало того, по национальности оно из малых народов севера. Хочется отвернуться, но это, только усугубит ситуацию. Молчим, он всё жуёт губами, думает.
- Хочу тебе предложить одно дело – выжидающе смотрит на меня – ответственное. Молчание, жевание.
- Предлагайте – отвечаю.
- Так вот, я и говорю, дело добровольное – молчание, пережёвывание – можешь отказаться.
Сижу, слушаю.
 - В выходные от нашего военно-охотничьего общества  будет выезд на Истру – молчание –  там будут проводиться  природоохранные мероприятия. Ты парень молодой, мог бы съездить отдохнуть, заодно и нашему кусту поможешь баллы набрать.
- Так ведь я же не охотник -  говорю – в обществе не состою, билета не имею, как я буду стрелять?
- Стрелять тебе не придётся, выезд плановый, если понравится, примем тебя в наше общество военных охотников.
- Согласен – отвечаю – когда выезд?
- Автобус вас будет ждать на площади Белорусского вокзала в эту пятницу, в девять часов вечера.
Военно-охотничье общество в советские времена, было очень популярно в частях центрального управления. Многие старшие офицеры охотно вступали в него, ездили на охоту и под вполне удобным предлогом отлучались на выезды в выходные дни, убеждая жену в важности мероприятия, но при этом не забывая о крепком возлиянии на лоне природы. Вокруг Москвы было несколько военных охотхозяйств, самым большим из которых являлось Завидово, руководил им целый генерал-лейтенант. Нам же предстояло побывать в охотхозяйстве на Истре. Члены общества военных охотников должны были регулярно платить взносы, посещать стрельбище, паля по тарелкам и зарабатывать баллы. Охоту любили все члены, на стрельбище ездили нехотя, а вот баллы зарабатывать не хотелось практически никому. Общество делилось на кусты, каждый куст должен был заработать  за год 2 000 баллов. Баллы эти можно было заработать  выездом в дома охотника и рыболова, оказывая  там посильную помощь на территории - 50 баллов с носа, сбором желудей для прикорма кабанов - 100 баллов за мешок и тралением водоёмов в период нереста рыбы, с целью вылова сетей браконьеров - 200 баллов за сеть. Наиболее сообразительные руководители кустов, использовали личный состав срочной службы для сбора желудей. Мой начальник отдела, страстный охотник и руководитель куста, послал меня зарабатывать баллы.
Надо вам сказать, что вся эта охота имела и другую сторону медали, а именно, на подобных выездах собирались довольно серьёзные начальники, даже адмиралы. За рюмкой на лоне природы можно было решить массу личных вопросов, познакомиться с нужными людьми, обрести связи и вообще, сделать себе карьеру. Начальники, к которым  в служебное время на приём надо было записываться заранее, принимали в прямом и переносном смысле прямо на месте. Младшие офицеры в общество не вступали, считая это лишней тратой времени и лишали себя колоссальных возможностей, предоставленных самой природой. Зато хитрые мичмана пользовались данными поездками на полную катушку, достигая таким образом, всех мыслимых преимуществ от квартиры до командировок за рубеж.
В назначенное время я подошёл на площадь Белорусского вокзала, где уже ждали автобус основные силы нашей группы, в составе примерно 20 человек. С собой я прихватил бутылку водки, хотя в голове у меня и мелькала мысли взять Каберне, но слава богу я вовремя опомнился, иначе это был бы неминуемый залёт. Также, предписывалось иметь при себе запас продуктов на 2 дня и тёплую одежду.
Ждали мы не долго, небольшой служебный  Пазик лихо развернувшись на площади забрал нас и вылетел на Ленинградку. Слова - пятница, вечер и Ленинградка  сейчас вызывают однозначное желание застрелиться, но в советские времена подобная поездка носила  скорее развлекательный характер. Компания у нас подобралась разношёрстная. Практически все капразы, из разных управлений и частей флота. Люди давно знающие друг друга разглядывали меня с интересом. Новички в этих поездках были редкостью, а тем более, молодые офицеры.
- Вы знаете куда мы едем, молодой человек? – спросил меня толстяк с красной физиономией.
- На Истру, рыбу охранять – процедил я.
- Ну да, и рыбу тоже – ответил мой собеседник – Ну, а куда именно мы едем, вы знаете?
- В дом рыбака и охотника, куда же ещё – говорю ему.
- Ничего вы не знаете юноша – засмеялся он – мы едем на дачу Геринга.
И выдержав паузу для придания значимости своих слов, он продолжил.
- Да, именно Геринга, того самого, немецкого.
Я смотрел на него и не знал как мне реагировать, разыгрывает он или говорит правду.
- Не верите, а зря. Дело, это давнее. Сразу же после окончания войны маршалу Мерецкову довелось побывать на даче Геринга. Дом ему понравился - бревенчатый, дубовый. Такой сто лет простоит и ничего ему не будет. Немцы, ведь строили на совесть. Так вот, дал он задание своим подчинённым, дом этот разобрать по брёвнышку, каждое бревно пронумеровать и собрать заново в России. Так этот домик в Подмосковье и очутился. Изначально, конечно, там отдыхал сам маршал, а после его смерти, поскольку дом находился на территории охотхозяйства, его переделали под дом рыбака и охотника.
Дорога за разговором пролетела незаметно.  Старые воины покрякивали, слушая многократно пересказываемую  историю, делали свои замечания, дополняя её несущественными фактами и преданиями.
В одиннадцатом часу мы приехали на место. Я распалённый рассказами моих попутчиков надеялся увидеть, что-то невероятное, впечатляющее воображение, как минимум сказочный терем или замок с вензелями самого Геринга. Вместо этого, передо мной возвышался двухэтажный рубленый дом, ничем особенно не выделявшийся. Единственное, что в нём напоминало рассказ моего знакомого, так это качество брёвен, они действительно были отменными, в надёжности и долговечности подобной конструкции сомневаться не приходилось. На первом этаже здания находилась кухня и столовая, а также служебные помещения, весь второй этаж был отдан под жилые комнаты. Поскольку  дом имел удлинённо-прямоугольную форму, то в принципе, места в нём хватало всем. На территории хозяйства были и другие постройки, стоял летний стол с лавками, баня, туалеты, сараи, но всё это не вызывало того пафоса, с которым описывалось данное место. Скорее  это был стандартный приют для военных рыбаков и охотников, способный дать ночлег, нехитрый стол, да приятные впечатления от беседы в кругу друзей.
Автобус и водитель остались с нами на два дня, для этого мы скинулись все по рублю, такова была традиция. Место ведь отдалённое и если что, выбраться отсюда было не так-то просто в те времена.
Встретил нас местный егерь, старший прапорщик. Человек повидавший многое за свою бытность, а потому сразу показавший нам, кто здесь хозяин.
- Полчаса на то, чтобы разложить вещи в комнатах, в 23.00 все встречаемся у водоёма и распределяемся по лодкам. Будем осуществлять траление с целью выявления и изъятия браконьерских сетей. Куда пошли, я ещё не закончил, всем необходимо сдать водку имеющуюся при себе. Алкоголь будет храниться под замком до окончания природоохранных мероприятий.
Со мной, от нашего охоткуста, приехал капраз Сергей Петрович из Оперативного управления, он быстро взял надо мной шефство:
- Весь алкоголь мы сдавать не будем, отдашь свою бутылку, а я флягу припрячу, вечером пригодится.
Я так и сделал, передал свою привезённую бутылку в общий котёл и её с остальными собратьями закрыли на замок в здоровенном комоде, стоявшем в столовой.
В одиннадцать часов вечера, как и договаривались, мы стояли на берегу водохранилища, там же теснились привязанные лодки. Старший прапор выдал на каждую лодку спасательный круг, верёвку с привязанной кошкой и вёсла. Наша задача была разбиться парами и соблюдая дистанцию, бороздить просторы водохранилища до окончания зоны подконтрольной данному охотхозяйству, далее разворачиваемся и движемся в обратную сторону, продолжая траление сетей.
Команда защитников природы, быстро распределилась по вверенным плавсредствам и не спеша отправилась в путь. Шли мы на расстоянии, примерно десяти метров друг от друга, соблюдая дистанцию. С погодой нам очень повезло, лёгкий бриз навивал спокойствие после шумного города. Тёплый воздух июньского вечера умиротворял и окутывал поднимающимся от воды туманом. Звёзды мириадами мерцали, завораживая воображение и уносили сознание от мирской суеты, наводя на глубокие философские мысли. Тишина, непривычная городскому жителю, дополняла картину отстранённости от этого мира, нереальности происходящего и безмятежности. Лишь редкие всплески вёсел, крики ночных птиц, встревоженных непрошенными гостями, да скрип уключин нарушали этот ночной покой.
- Давай по чуть, чуть – вывел меня из оцепенения голос Сергея Петровича – за приезд.
Я выпил и передал ему маленькую крышку от фляги. Словно старый фокусник, он привычным движением руки протянул мне невесть откуда взявшийся бутерброд.
- И за удачу, нужно выпить обязательно – произнёс он, мгновенно налив себе, выпив и накатив  мне очередную порцию…
Прошло минут сорок, мы всё ещё двигались прямо, тем временем, голоса на соседних лодках становились отчётливо громче, подчёркивая важность происходящего в них процесса. Неожиданно я почувствовал, как натянулась верёвка с кошкой, находящаяся в моих руках.
- Может тину зацепил? – сказал я своему наставнику.
- Сейчас посмотрим – ответил он – пряча в карман флягу.
Мы остановились и начали потихоньку тянуть за верёвку, верёвка вытягивалась, но шла не легко. Наконец показался край сети. Мы оба попробовали вытянуть её, но сеть не поддавалась. Вероятно она была слишком большая, возможно притоплена ко дну грузом в разных местах. Видя нашу суету, к нам приблизились ещё 3 лодки и подключились к процессу вытягивания. Минут двадцать мы боролись с сетью, но всё-таки затащили её в лодку. В сетке болтались пару хвостов, подлещика и судачка.  С чувством выполненного долга можно было возвращаться на базу.
- Тихо – произнёс  кто-то с соседней лодки – видите на берегу огонёк в кустах мелькает? Видать там хозяева сети сидят. Если услышат, что мы их сеть сняли, могут и пальнуть сдуру.
Это заявление было воспринято нами вполне серьёзно. Тихо перебирая вёслами, мы крадучись покинули место событий. На базу прибыли к часу ночи, половина лодок по пути разбрелись, потеряв в темноте ориентацию и вместо того, чтобы тралить сети, искала дорогу назад. Народ уже был разгорячён алкоголем, перебивая друг друга воины рассказывали небылицы  кого они видели в воде и на берегу, кого чуть не поймали, перемешивая рассказ случаями из своей службы на севере.
- Мы помню, на зимнюю рыбалку поехали – вспоминал один – лунку просверлили  как положено, вижу, клюёт, я тяну, а у ней голова больше лунки – да что же ты мне опять не веришь, когда я врал?
- Это что, вот мы на вертолёте  полетели уток стрелять на острова, целый день стреляли, пока патроны не закончились, погрузили уток в вертолёт, пробуем взлететь, а вертолёт взлететь не может, перегруз, уток слишком много.
С появлением всё новых и новых лодок страсти накалялись. Ждали последнюю лодку, куда она делась никто не знал. Часа через полтора судно появилось, в ней сидели два в хлам пьяных капраза и гребли одним веслом. Ни второго весла, ни круга, ни верёвки с кошкой у них на борту не было. На вопрос, где вы были и куда всё делось, они лишь махнули рукой вдаль и промычали таммм...
Спать не хотелось, защитники природы были разгорячены алкоголем, хотя комод в столовой находился закрытым под надёжным замком. Следующей темой для обсуждения стала выловленная нами сеть. Вылов сети можно назвать довольно редким событием, поэтому за неё и давали максимальное количество баллов. Красочно живописуя события, коперанги сочиняли на моих глазах захватывающую историю, как они выискивали в кромешной темноте громадную сеть (та, которая на берегу лежит, это лишь малая часть той громадины), как боролись с браконьерами, которые пытались не дать снять сеть, угрожая своим оружием, как наши всех победили, утопили, выпили и вернулись невредимыми на базу. Мне место в этой истории не досталось, я лишь слушал и прикидывал какое количество баек создаётся на пустом месте людьми, не имеющими к происходящему никакого отношения. Тем не менее страсти улеглись и мои воины начали рассуждать на тему, что же им делать с этой сетью. Идей было высказано много, например, сдать её егерю, но человек он непроверенный, может и себе забрать. Уничтожить, да не доставайся ты никому, зараза.  Разрезать на части и взять на память как трофей. Забрать с собой в Москву, в хозяйстве всё пригодится. Но окончательно победило нестандартное предложение, которое было в итоге принято единогласно, поставить эту сеть в воду и поймать в неё рыбу. Но как только бойцы решили приступить к выполнению задуманного, выяснилось, что уже светает, кроме того, основная часть команды, кроме как языком, ворочать больше ничем не может. Поэтому, дабы не попасть в руки настоящему рыбнадзору, а также не потопить коллектив зазря, единогласно решили отойти ко сну.
        Утро выдалось недобрым, я бы сказал даже крепче, но за меня это сказали мои старшие товарищи. Прапорщик метался из комнаты в комнату, чтобы поднять команду на ноги, но команда отказывалась выполнять любые команды за исключением команды отбой. Тогда старший прапорщик пошёл на крайние меры, он согласился выдать из неприкосновенного запаса лекарство, но только под чутким присмотром и строгим контролем. Этот веский довод убедил нашу команду в необходимости продолжения природоохранных мероприятий. Завтрак был коротким, закусили тем что было, а было то, что жена в дорогу положила.
Собрав нас всех в столовой, егерь вынужден был поблагодарить нашу команду за выполнение ночных природоохранных мероприятий, которые позволили предотвратить браконьерские методы лова рыбы в период её нереста. Так же, старший прапорщик отметил действия экипажа последней вернувшейся лодки, который в непростых условиях, связанных с зацеплением кошки за неизвестный придонный предмет, не упал духом, а привязал верёвку с кошкой к спасательному кругу, который в свою очередь по непонятной причине начал тонуть и тогда находчивые моряки использовали весло, примотав его к данной конструкции. При всём при этом, проявив мужество и самообладание, все вернулись на базу целыми и невредимыми. Прапорщик утром на катере успел объехать акваторию водохранилища, обнаружил и вернул на базу недостающий инвентарь. Следующим нашим заданием на текущий день была уборка береговой линии от мусора и вынесенного на берег топляка. Команде выдали топоры, носилки, пилы и отправили к водохранилищу. Береговая черта, действительно была изрядно завалена всяким хламом: мусор, доски, остатки деревьев, кустарников, разбитых плавсредств создавали грустную картину. Работы там было недели на две, нам же надо было успеть закончить работу до обеда. Нехотя, мы приступили к выполнению задачи. Заключалась она в том, что одни пилили и рубили крупный мусор на берегу, другие таскали его на носилках, а третьи сжигали всё это, подальше от водоёма. Часа два работа шла слаженно, останавливаясь на перекуры да крепкое словцо, красочно отражающее окружающую нас действительность. Часам к двенадцати три человека из нашей команды, почесав затылки, приняли решение пойти в дом и начать приготовления к обеду. Оставшийся коллектив молча проводил добровольцев суровым взглядом и продолжил свой доблестный труд. Ещё через полчаса, очередные три человека вызвались помочь первой троице, так как те могут не справиться втроём. Посмотрев грустно им в след, мы продолжили свою деятельность. Очередные полчаса унесли ещё пятерых человек, которые решили сходить посмотреть в дом, чем там занимаются ранее ушедшие товарищи. Незаметно, кто попить воды, кто в туалет, сейчас вернусь, исчезли практически все члены команды. Остались мы с Сергеем Петровичем, да ещё пара трудяг. Внезапно, вдали выросла фигура одного из наших, она энергично махала руками и кричала:
– Что вы там делаете, все давно уже сидят за столом.
Это обстоятельство подвигло нас на решительные действия. Собрав брошенный инструмент и откровенно высказав всё, что мы думаем по поводу взаимодействия членов нашего коллектива, остатки команды двинулись к дому.
Картина нашим глазам предстала красочная. Весь запас алкоголя, бережно сохраняемый старшим прапорщиком был изъят и выпит. Вся еда хранящаяся в холодильнике лежала на столе и практически была съедена. Члены команды перебивая друг друга рассказывали  свои небылицы, а увидев нас, набросились с обвинениями – где вы там ходите, мы вас заждались.
Коллеги сжалившись надо мной, протянули мне недопитый стакан, в котором плескались жалкие 100 грамм водки и задали глупый вопрос – Выпьешь? - Больше спиртного на столе не было. Закусив остатками с барского стола я стал ждать окончания мероприятия. Между тем, рядом со мной общались два изрядно подпитых офицера, один из них достал из кармана небольшую флягу и разлил по стаканам жидкость:
- Ты же знаешь, я спирт не пью – произнёс второй захмелевшим голосом.
- Если ты не хочешь, я предложу другим – заявил первый.
- Я пью спирт – вклинился в разговор мой голос.
Не пьющий спирт, посмотрел на меня искоса, затем перевёл взгляд на стол и молча опрокинул в себя мою последнюю надежду.
Трапеза закончилась и изрядно помятая команда перекочевала в ждавший её автобус, который  тут же тронулся, увозя с собой доблестных защитников природы. Пока мы ехали лесом команда сладостно дремала прыгая на кочках и бормоча свои недосказанные байки.  Но стоило Пазику выехали на трассу, как у ближайшего населённого  пункта один из членов нашей команды вдруг заорал водителю:
- Стой! Куда прёшь! Из-за тебя чуть магазин не проехали, мужики кто со мной за коньяком?
Белорусский вокзал встретил победителей весёлым шумом машин и пёстрой толпой вечно спешащих прохожих. Тепло попрощавшись со мной и пожелав  мне массу всего хорошего, защитники двинулись к метро. Я последовал за ними, крепко сжимая в руке сумку с бережно выпотрошенной Сергеем Петровичем половиной судака, а в кармане у меня лежал аккуратно свёрнутый листок с должностями, фамилиями и телефонами моих новых знакомых начинающийся словами: Начальник АХО ВМФ полковник Горохов…