Сборник стихов жажда обетования

(примерно 1995)

Только летать над уставшим роялем,
Ты – не поймешь, ты летишь – невесом
В муках рожать обреченные дали
Дивных полотен. Последний шансон.
Кроткий удел: в тихом омуте суток
Мирно парить над осенней листвой
Будем, дружок, в диких северных уток
Пулею сердце пускать. А весной
Помнить о будущем. Каждую кроху
Майской листвы осеняя росой…
Думал ли ты, что такому подвоху
Кто-то ответит: «Летим, дорогой!»…
***
Пред пасхальною грезой, в трагической пыли
(То ли марево тюли над златом икон?
То ли те, что забыли подняться и вили
Свои черные гнезда у наших окон?)
Обретается суть. Ты не ждешь – он приходит
Просто чтобы спасти утомленную грудь,
Пусть он будет другим, пусть он вовсе не будет,
Он пришел. Значит, вновь обретается суть.
***
Время сотрет фланелево
Пыль роковых обид,
Тихую грусть о радостном
Вознесет.
Бог нас спасет – поверь в него,
Вылечит и простит.
Вскинешь глаза – он взгляда
Не от-ведет.
***

Журналистика

Полупьяное веселье, затянувшаяся греза...
Строчка к строчке...Глянь – похмелье!
Рациозо! Рациозо!
Жупел – пупел – дерьмодоза:
Правка, правка, давка, резка...
Слезы, слезы...рациозо!
Гнус и подлость. Душно. Мерзко.
***
Окружение

Бессмысленно искать добра у этих людей,
У этих окон не будет ни света, ни птиц.
Лишь шоры изысканных фраз, сентябрьских дождей
Сонливый и пресный поход по корме черепиц.
Скорее услышишь под плесенью будничных скук
Бездарных сердец убаюканный рай...
Их стук безыскусен и однообраз,
Нет взрыва, нет мук,
Здесь жизнь умерла, отошла невзначай…
***
И в тридцать. Да, даже и в тридцать.
И больше, чем прежде, и – черт с ним! – еще солоней!
Влюбиться. Напиться с тоски – и влюбиться!
Нести в осторожной горсти на пороги, в леса, в круг друзей,
Разлить по всему ото сна разомлевшему дому
Веселье любви. Постелить его скатертью трав.
О, дай мне его, святый Боже! И мне, и другому,
Тому, кто под тяжестью  бури моей только ахнет:
– Я – прав! Я – люблю! И – плевать на года и людей….
***
А под старость – шум прибоя,
Двор, маяк и башня.
Долгий-долгий монолог
Нежных, тайных, тихих строк.
И ночные дуновенья
Бриза, крыл и сквозняков,
Скрип пера и скрип ступеней,
Звон зеленых куполов,
Звонче – внуков трескотня,
Во дворе вкруг старой башни
Их веселая возня.
Дней минувших, дней вчерашних
Отголоски и дела.
Я творила. Я была.
***
Обреченным – тихо плакать,
Мять подушку и курить.
Поезд, рельсы – это выход,
Самолет неплохо тоже.
Только б ехать, только б думать,
Что пространства нам помогут,
Что найдем в других пенатах
Обреченного Его.
Жаль, что Бог нам дал Надежду,
Дал бы лучше Безразличье,
Забытье и Радость жизни…
Обреченным – тихо плакать.
Бог – не даст. Дорога – даст.
***
Ребенка в котомку, и – в дорогу.
Пеленки, пеленки, ей Богу!
Давит квадрат угла, его плесень.
Ребенка в котомку. Рельсы.
***

Обняла дубы – ушла корнями в твердь,
Напилась с горы ее зеленых волн.
Подалась в рабы – да чтоб не околеть,
А душой вольна, что без весел челн.
***
Написать обо всем и сразу
И все понять о себе и о мире
Как хорошо было дикобразу
В его пещерной квартире
Как было влажно и тихо жабе
В сумерках камышовых
Как желудям уютно греться
В прелой земле. Как слово
тайне подвластно. Как называньем
Мы не спугнем нечистую силу
Как в этой жизни необычайно
Все: от звезды до символа.
***
Бежать, вызванивать, искать…
Какая грустная страница
Длиною в вечность! Скоротать
Ее в бегах – и с нею слиться.

Бежать…за кем?! Коль духом слаб –
Сиди и сочиняй романы
О тех, кто сам бежать бы рад,
Кто сам обманываться рад,
Зализывать былые раны.

Никто, нигде и ни о чем.
Ты суетиться обречен
В дурном и замкнутом пространстве.
Ты – белка в колесе. Причем
Ты всем смешон. Хоть без жеманства

И без причуд бежишь себе,
Стучишься в запертые двери…
Скажи уже: «Стою. Молчу.
Ни с кем. И никому не верю».
***
И все эти женщины взглядом – дриады,
В домах своих корни пустившие смирно,
Поутру сбираются к пастбищу, в стадо
Свершать свой намеченный длинный маршрут:

Работа – обеды – подводка – примочки,
Состарились деды, порвались носочки…
Пойду в казино и – плевать! – все прожарю!..
Нет, завтра у доченьки, ну, отоварю…

Все в пузо: мечты, фолианты, браслеты…
Неважно подстрижены, плохо одеты,
И все эти женщины с грезой о принце:
«Ах, если б жениться!»

И надо ж такому присниться,
Право, даже неловко…
***
Ох, и тонок жгут
Ох, и плавок воск
И с исподнего
Толку – на алтын

Занялась заря
Там костры уж жгут
И топорик – дзынь!
Правит плаху – в чин

Но с зарей глава
Не покатится
Что росиночка
С малого листа

Полечу – как есть:
Крыл считай что два
Ветру Бог подаст –
Азбука проста

Полечу, как луч
С колокольни – впрямь
Над толпой людской,
Что гудит ужо

Два крыла. Гортань.
Крик истошный в рань.
Тенью в землю: рвань
Вместо крыл. Свежо

То преданье. Да
Под ремками –ась?
Ни кровиночки, ни косточки, ни волоса –
НЕТУТИ!
***
Песенка Коломбины

Я нашла и тебя, и себя, и судьбу
Лишь в разлуке с тобой, лишь в разлуке,
Ведь мы слепы, когда мы вдвоем,
Слишком счастливы, слишком слепы…

Образ светлый и чистый храним и поем
Лишь когда наступает разлука, увы, лишь в разлуке,
Ведь мы слепы, когда мы вдвоем,
Слишком суетны, слишком слепы.

А теперь я тебя берегу
От себя, от судьбы, от всего, что нелепо
Потому что прозренье приходит, увы, неизбежно приходит…
***
Из черновиков:

Великолепным поворотом судеб
Перешагнув окраин рубежи,
Мы присно клясть и класть поклоны будем
Во ржи над пропастью, над пропастями лжи.

Взойдет опасный сто-триглавый облик
На троны строк, на паперти палитр,
Когда-нибудь случится этот подвиг:
Хвалить, любя, светилом очи лить.

Громады дней и вереницы просек –
В лесах разлук плутают имена,
Поскольку мы прощения не просим,
Постольку Слову Музыка дана.
***
Придет – красивый, скажет: на, бери:
Миры, пространства, роскошь, эскулапство
Я – твой. Дарюсь. Все прочие – мертвы.
Твори. Дерзай. Я – почва,
Я – земля, я – тля, я – рабство»

И сердце – пулей вровень небесам
И плод – рекой, бурлящие пороги.
Поди-пришей, поди меня – впросак
Отдай такому. Съем. И вытру ноги.