Игра в жизнь. Часть 3

Надежда поочерёдно заходила в подъезды, быстро раскладывая почту по ящикам. Про кодовые замки никто ещё и не слышал, поэтому работа спорилась. Нина Семёновна, как обычно, ждала её на лавочке. Получив газету «Гудок» и журнал «Здоровье», она вопросительно посмотрела на девушку – та молча покачала головой. Старушка тяжело вздохнула, смахнула набежавшие слёзы.

- Не дождусь я его, наверное... Сыночка своего... Даже похоронить будет некому...

- Не выдумывайте, Нина Семёновна! – преувеличенно бодро воскликнула Надежда. – Вы же сами понимаете – это Камчатка. Письма оттуда долго идут.

- Ага, сами идут... Своими ногами... Нет, дочка, он просто меня забыл... Сыночек мой... Ну, лишь бы был здоров... А я уж тут как-нибудь... Соседи, если что, похоронят... У меня уже всё наготовлено…

Нина Семёновна, сникнув, зашла в подъезд, а у Надежды сжалось сердце. В будущем всё станет намного проще: у всех мобильные телефоны, электронная почта, скайп... А ещё социальные сети, блоги. «Потеряться» совершенно невозможно – если только сам человек этого не захочет. Да и то – «вычисляются» такие на раз-два. Ей бы сейчас эти возможности – уже давно бы неблагодарного сыночка Нины Семёновны на чистую воду вывела. А так она даже адреса не знает, чтобы отослать ему письмо и как следует отчитать за мать...      

Надежда присела на скамейку, перебирая содержимое своей почтальонской сумки. Нащупала на дне повестку из военкомата – и выдернула руку, словно обожглась.

Из-за угла дома появились загорелые до черноты Лена и Женя, которые вдвоём с трудом тащили огромный старый чемодан, перевязанный бечёвкой. Увидев Надежду, Лена бросила чемодан и припустила во всю прыть к подруге, оставив Женю одного. Тот устало вытер тыльной стороной ладони пот со лба.

- Всё, – сказал Женя. – Я приехал, а вы как хотите...   

Надежда, раскинув руки, ждала, пока на неё, как вихрь, налетит с поцелуями и объятиями Лена. Они засмеялись, закружились, чуть не свалившись, затем Лена плюхнулась на скамейку и утащила за собой Надежду.

- Надюшка! Господи, я тебя не видела с самого начала лета – как мы Курилова «сделали», а ты документы из института забрала! Ты знаешь, что его выгнали со скандалом? Девчонки как повалили в деканат! Такого про него понарассказывали! Жуткий тип оказался – никому из студенток прохода не давал, специально на экзаменах валил, чтобы потом «натурой» отрабатывали! Но все молчали, боялись жаловаться. В общем, тю-тю наш Рома! И всё благодаря тебе!
 
- Без тебя я бы не справилась, – улыбнулась Надежда. – Это была наша совместная операция... Как вы, Ленчик? Как отдохнули? Такие загорелые…

Подошёл, с шумом волоча по земле чемодан, Женя, поцеловал Надежду в щеку.

- Привет рабочему классу! А мы вот бездельничаем... Решил Ленку перед армией выгулять как следует. Ну, и самому сил набраться... Знаешь, как мы шикарно отдохнули?!

Надежда крепко обняла Женю, потом отстранилась и посмотрела на него долгим взглядом.

Женя смущенно улыбнулся – мол, ну да, это я.

- Женька… – прошептала Надежда. – Какой ж ты классный... Я так рада за вас с Ленуськой...

Лена в это время трещала без умолку, роясь в своей сумке.

- А мы только с поезда – в Крыму были, в Евпатории. Почти два месяца! Снимали комнату у одной бабушки недорого – она нам как родная стала! Закормила просто! И денег под конец уже не брала! Мы её на свадьбу пригласили! Через два года, как только Женька из армии вернется, да, Жень?

- Ага, только она сильно переживала, что не доживёт, – улыбнулся Женя. – Но мы с неё слово взяли! Она тогда сказала: «Васеньку своего с фронта не дождалась, то хоть тебя, Женечка, дождусь». 

- О! – воскликнула Лена, что-то найдя, наконец, в сумке. – Это тебе! Сувенир!

Лена вручила Надежде коробочку и чмокнула её в нос.

- Дома раскроешь! Тебе понравится!

Надежда взяла коробочку, повертела в руках. Она знала, что там, – в прошлой жизни в ту поездку в Крым они ездили вместе, и тогда им с Леной очень понравились камушки с надписью «Евпатория-1983», которыми на всех углах торговали ушлые жители курортного городка.

«Такая помять останется – на всю жизнь!», – восхищалась Лена, которая впервые попала на море.  Они договорились купить себе одинаковые поделки и сохранить их – между прочим, Надежде это удалось, а вот свой сувенир Лена где-то посеяла. Конечно же, сейчас Лена привезла ей такой камушек – Надежда даже не сомневалась...

- Только обещай, что не потеряешь! – напутствовала Лена подругу. – У меня тоже такой есть! Пусть будут одинаковые – на память...

- Да ты сама не потеряй, – вздохнула Надежда. – Я-то точно не потеряю…

Женя прижал к себе Лену, поцеловав её в выгоревшую на крымском солнце макушку. Надежда смотрела на влюблённых с болью – в её сумке уже лежал для Жени билет в один конец, и она понимала, что времени на раздумья больше нет...

Лена увидела, как изменилось лицо подруги, и протестующе замахала руками:

- Вот только не надо нам опять кошмаров! Мы всё решили – Жене нужна армия, чтобы потом с гарантией поступить в институт! Поэтому даже не начинай – слушать не будем!

Надежда молчала – она собиралась с мыслями.
 
- Ну, раз так… – сказала она. – А вы помните, что у меня завтра день рождения?

- А ты думаешь, почему мы так рано приехали?! – засмеялась Лена. – Причем с подарками! Даже крымского вина привезли! Так что гуляем, подруга! Какие будут предложения?

Надежда делано равнодушно пожала плечами.

- Давайте на природе отметим? Только мы втроём. Никого не хочу видеть. Родители ещё никак не успокоятся, что я из института ушла, поэтому дома не вариант. В кафе тоже неинтересно. Хочу в лес, к речке, с ночёвкой… Вы как?

- Мы – за! – воскликнул Женя. – Погода шикарная, я удочку возьму... Отличная идея! Палатку у отца попрошу…

- А я – как вы, – добавила Лена. – Мне всё равно – лишь бы вместе.

- Палатку – это хорошо. Предлагаю – как в школе: приготовить что-нибудь с тушёнкой на костре. Например, гречку... Забытый вкус детства…

- Ну, не такой уж и забытый! – засмеялся Женя. – Последний раз мы в лесу трескали макароны с тушёнкой перед выпускным, всего год назад. Неужели забыла?
 
- Ты знаешь, забыла… – грустно развела руками Надежда и взялась за свою сумку. – Ладно, идите уже – вы же с поезда. Завтра буду вас ждать на остановке в три часа. Пока доберёмся, пока расположимся, костёр разведём…

- Как раз на вечерний клёв попадём! – обрадовался Женя. – Может, ещё и с рыбой повезет. Тогда до завтра! С наступающим, именинница!

- Ты что, раньше времени не поздравляют! – одёрнула его Лена. – Вот завтра и поздравишь...

Лена и Женя тепло попрощались с бывшей одноклассницей и ушли, волоча чемодан. Надежда дождалась, пока друзья скроются за домом, достала из сумки повестку из военкомата и, не раздумывая, решительно порвала конверт на мелкие кусочки, а обрывки бросила в урну рядом с лавочкой. Посмотрела на часы, вздохнула и направилась в подъезд разносить дальше почту. Она всё для себя решила, и больше ничего не имело значения.

***

На полу в комнате Надежды лежал старенький рюкзак, рядом были разложены вещи: тёплый свитер, одеяло, кружка, ложка, миска, котелок, спички, «аптечка», две банки тушёнки. Надежда, проскользнув в комнату и тщательно закрыв за собой дверь, достала из-под полы халата остро наточенный туристический топорик, старательно завернула его в газету и спрятала среди вещей, прикрыв свитером. Открыла шкаф и принялась там рыться – что-то нащупала в углу, достала бутылку водки.

- Папа, прости… Случайно узнала про твою заначку… Но мне сейчас нужнее…

Только она собралась спрятать бутылку на дно рюкзака, как в дверь постучали – и сразу же вошли очень смущённые Николай Васильевич и Вера Ивановна. Надежда еле успела закидать водку вещами.

- Надя, дочка… – теребя пуговицу на халате, сказала мама. – У тебя завтра день рождения… 18 лет... И мы не хотели бы омрачать такой день… Давай ты расскажешь, почему всё-таки бросила институт, о своих дальнейших планах… А мы постараемся как-то… Понять… Найти выход… Помочь, в конце концов…

- А завтра вместе отметим твой день рождения! – преувеличенно бодро воскликнул папа. – Стол организуем, шампанское откроем! Мы и бутылочку припасли по такому случаю…

Тут Николай Васильевич обратил внимание на кучу вещей на полу и добавил растеряно:

- Или у тебя на завтра другие планы?..

Надежда застыла в смятении. Она заметила, что из-под кучи вещей предательски торчит лезвие топорика, которое пропороло газету, и постаралась встать так, чтобы родители ничего не заметили. 

- Мне не о чем с вами разговаривать! – резко бросила она, стараясь оттеснить родителей подальше от вещей. – Мне завтра 18 лет исполняется, у меня давно есть паспорт, а вы ко мне относитесь, как к ребёнку несмышленому! Если я решила забрать документы из института, значит, у меня на это были веские основания! И надо это просто принять, а не устраивать бойкот! А теперь я самостоятельный человек, сама зарабатываю на жизнь, отдаю вам деньги за питание и квартиру – и меня это устраивает! Извините – у меня на завтра действительно другие планы! 

Николай Васильевич и Вера Ивановна в недоумении уставились на дочь. Надежда видела, как у мамы глаза наполнились слезами, а у папы бессильно опустились руки, и ненавидела себя за то, что вынуждена причинять боль своим любимым родителям, которые искренне за неё переживают. Но другого выхода не было – ей крайне необходимо завтра уехать за город, и сделать при этом всё возможное, чтобы лёгкие на подъём родители не надумали составить им с Леной и Женей компанию, как это часто бывало раньше. То, что она задумала, не предполагало лишних глаз...   

Вытеснив родителей за дверь, Надежда захлопнула ее за собой, прислонилась спиной к стене и беззвучно зарыдала. 

- Папулечка-роднулечка, мамулечка-красотулечка, простите меня… – прошептала она сквозь слёзы. – Так надо… Если я этого не сделаю, я никогда себя не прощу...

***

По лесной тропинке гуськом шли Женя, Лена и Надя, которая тащила ещё и котелок, не поместившийся в рюкзак. Все трое – в одинаковых футболках с надписью «Олимпиада-80», девушки – в коротеньких шортиках, Женя – в спортивных штанах. На ногах у всех были кеды, и Надежда, уже через полчаса натерев ногу до кровавого волдыря «недышащей» резиной, не переставала удивляться, как в такой обуви можно было не то что ходить и бегать, а еще и рекорды ставить.

- Вырядились… – ворчал Женя, то и дело оглядываясь на подруг. – Комары ведь сожрут… Разве можно в лес в шортах идти… А если холодно ночью будет? Не май месяц все-таки…

- Что он там бубнит? – спросила Надежда, которая шла последней, у Лены. – Я не слышу.

- Не обращай внимания! – отмахнулась Лена. – Он таким занудой иногда бывает!

И громко, чтобы слышал Женя, добавила:

- Говорит, какие мы с тобой красавицы в этих шортах! Хоть сейчас на дискотеку!

- Все бы им по дискотекам скакать… – продолжал вполголоса ворчать Женя. – Не наскакались ещё… А как комары жрать начнут, будут с меня штаны снимать… А они у меня одни, между прочим…

Лена многозначительно оглянулась на подругу, обе прыснули от смеха. Лена показала в спину Жене язык и громко спросила:

- А одеколон «Гвоздика» для чего?! Первое средство от комаров! Так что не волнуйся за свои штаны!

- Додумались, что взять… – пробурчал Женя про себя. – У меня на этот одеколон аллергия… Так что можете сами мазаться своей «Гвоздикой» сколько угодно, а штаны я не отдам…

- Да что он там всё время бухтит?! – спросила Надежда у Лены, на ходу поправляя то и дело сползающий рюкзак.

- Не обращай внимания! – ответила Лена беспечно. – Это его любимое занятие! Я уже привыкла…   

Друзья вышли на поляну на берегу небольшого живописного озера.  Там уже было оборудовано кострище. Все радостно скинули рюкзаки и упали на душистую траву.
- Слава Богу, нашли... – потянулся всем телом Женя. – А я уже переживал, думал, что заблудились. Мы тут год не были, да, Лен?

- Ровно год… – мечтательно пробормотала Лена, глядя куда-то в небо. – Ты помнишь?..

- Конечно, помню… – с нежностью ответил Женя. – Поэтому сюда вас и привел…

- На наше место… – смутилась Лена, а Надежда улыбнулась: этот «секрет» своей лучшей подруги она, конечно же, знала...

- Ладно, хватит валяться – скоро солнце сядет, а кто-то мечтал попасть на вечернюю зорьку! – бодро скомандовала она и принялась выкладывать вещи из рюкзака. – Есть хочется – аж переночевать негде...

Лена с Женей переглянулись и засмеялись.

Все развили бурную деятельность: Женя натягивал палатку, Надежда и Лена в это время собирали хворост для костра; потом Лена набрала воду в котелок, а Надежда, расстелив у кострища одеяло и покрыв его импровизированной скатертью, выложила продукты – тушёнку, гречку в бумажном пакете, лук, огурцы, помидоры, зелень. Из своего рюкзака Лена достала печенье, чай в пачке «Три слона», помятую коробку конфет «Ассорти». Надежда не удержалась, вскрыла упаковку и отправила конфету в рот – вкус у шоколада оказался совсем другим... Хотела взять ещё одну, но Лена шутливо стукнула её по руке:

- Нечего аппетит перебивать! Успеешь ещё!   
 
Надежда вздохнула и принялась нарезать овощи, выкладывая их, как на блюдо, на коричневую обёрточную бумагу. Время одноразовой посуды ещё не наступило, а тащить с собой лишнюю никто не захотел...

Женя развёл костер, быстро вырезал из толстых веток рогатины для котелка и поставил его на огонь. Лена сунула ему в руки тушёнку и нож – Женя ловко открыл банку, затем другую. После этого Лена нарезала душистый чёрный хлеб, расставила алюминиевые миски и кружки.

Друзья делали всё слажено и споро, почти не разговаривая, – словно всю жизнь только этим и занимались. Они действительно понимали друг друга с полуслова, и Надежда очень давно не чувствовала себя так комфортно.

Нет, конечно, с Леной им всегда было хорошо вместе – и в юности, и в более позднем возрасте, но она совсем забыла то время, когда лучшая подруга была по-настоящему счастливой, – и сейчас наслаждалась каждым мгновением.
Надежда знала: если Женя уйдет в армию и там погибнет, она больше никогда не увидит этих искрящихся глаз Лены, не услышит её звонкого радостного смеха, не проникнется бесшабашной весёлостью. Ведь лучшая подруга так никогда до конца и не оправится от удара...

Женя смастерил половник – к ложке прикрутил бечёвкой длинную палку. Когда вода в котелке закипела, Надежда высыпала туда гречку и вывалила тушёнку из банок. Всё это аппетитно забулькало, над поляной поплыл одуряющий запах. Прикрываясь рукой от огня, Надежда помешивала половником варево. Лена стояла рядом и внимательно следила за процессом.

Удостоверившись, что будущий ужин находится в надёжных руках, Женя разложил снасть и достал из рюкзака бумажный пакетик с червями.

- Что-о-о? – притворно возмутилась Лена. – Ты это нёс вместе с продуктами?! А если бы я подумала... Я бы подумала...

- Ну что бы ты подумала? – улыбнулся, нанизывая червяка на крючок, Женя. – Это всего лишь червяки... Их ни с чем не спутаешь...

- Червяк – он и в Африке червяк, – мимоходом заметила Надежда, не отвлекаясь от котелка.

- Ох, Надюха, откуда ты это всё берёшь! – всплеснула руками Лена. «Червяк – он и в Африке червяк!». Первый раз такое слышу! Смешно...

- Скоро ты ещё и не такое услышишь, – махнула рукой Надежда. 

Женя подошёл к воде, закинул удочку. Лена принялась вертеться на берегу рядом, мешая Жене, но тот невозмутимо продолжал удить, не обращая на Лену никакого внимания. Вдруг поплавок дрогнул.

- Клюёт! – закричала Лена. – Клюёт – тащи!

Надежда бросила половник и тоже подбежала к рыбакам. Женя с азартом что-то тащил из воды – удилище изогнулось, леска натянулась.

- Давай, давай! Тащи! Там что-то большое! – кричала Лена.

- Да вижу, что не маленькое, – пыхтел Женя. – Не мешай...

- Кажется, это зацеп... – со знанием дела предположила Надежда – они с Максимом часто ездили на рыбалку, и жена участвовала в процессе не с меньшим азартом, чем любимый супруг.

Лена удивлённо уставилась на подругу.

- Что это? – спросила она. – А ты-то откуда такие слова знаешь? Вроде бы дядя Коля у вас не рыбак...

- Папа – не рыбак, – согласилась Надежда. – Но у меня были и другие знакомые мужчины, кроме папы...

Лена возмущённо всплеснула руками и только хотела что-то сказать, как тут Женя изо всех сил дёрнул удочку – леска натянулась, как тетива, и вдруг из воды на огромной скорости выскочил старый размокший сапог, зацепившийся за крючок. Женя, не ожидавший этого, плюхнулся на землю, а сапог, описав дугу, прилетел прямо Жене в голову – Лена и Надя еле успели пригнуться. Женя упал на спину и захохотал. По его лицу стекала вода. Мокрый сморщенный сапог валялся рядом.

- Вот это улов! – Женя сел, вытер рукавом лицо и взял в руки старую обувку. – Чур, мне верхняя часть!

- А нам что – подошва?! – подхватила Лена. – Вот уж нет! Я бы ещё согласилась на шнурки, как Чарли Чаплин, но этого деликатеса тут нет. Плохой ты рыбак, Женька! Придётся есть кашу с тушёнкой...

- А я что? Я и не против!

Женя поднялся, осмотрел снасть – крючок погнулся и больше для рыбной ловли не годился. Досадливо крякнув, Женя принялся сматывать удочку. Лена двумя пальцами взяла сапог и потащила его к костру.

- Подсохнет – сожжём. Нечего водоёмы засорять...

Надежда закусила губу – время уходило, нужно было решаться...   

- Как водичка? – спросила она. – Купаться будем?

- Водичка класс, но купаться вряд ли будем, – поёжился Женя. – Ночи уже холодные. 

- Что, даже ножки слабо помочить? – поддела друга Надежда.

- Мне? Слабо? Не смеши! – отмахнулся Женя. – Я могу и весь окунуться – только зачем?

- Нет, весь не надо – ты по колено в воду зайди, дно проверь, – не отставала Надежда.

- Надюх, ну зачем? Разуваться, потом на мокрые ноги носки натягивать… Неохота…

- Ну, Женечка… – заканючила Надежда. – Ну ради меня… В честь дня рождения…

В это время подошла Лена и поддержала подругу:

- Правда, Жень! А вдруг вода ещё теплая? Мы тогда с тобой ночью сможем голые искупаться! Да, Надь?

- А я при тут чём?! – засмеялась Надежда. – Ладно, так и быть, сделаю вид, что сплю… Ну как, Жень? Рискнешь?

- Вы меня заманали обе! Почему бы вам самим в воду не залезть?

- Ты что?! – возмутилась Лена. – А придатки?! Вдруг вода всё-таки холодная!

- Ну, руки суньте! – не сдавался Женя. – Какая вам разница?

- Нет, так мы ничего не почувствуем, – проявила настойчивость Надежда. – Руки к холоду привычные. Надо или целиком окунуться, или хотя бы по колено…

- Нет, вы надо мной издеваетесь… – простонал Женя, бросая удочку. – Но весь окунаться я не буду – даже и не уговаривайте…

Женя снял кеды и носки, подвернул спортивные штаны и осторожно вошёл в воду. Надя и Лена восторженно закричали и принялись прыгать по берегу. Женя удалялся от берега, щупая дно.

- Да вроде нормально, – пробормотал он. – Даже приятно, я бы сказал. Не скользко, не противно... 

Словно случайно Надежда поддела ногой кеды Жени – и те вместе с носками оказались в воде.

- Ой... – сказала Надежда. – Я не хотела...

Женя, который отошел уже довольно далеко от берега, оглянулся и увидел, что Надежда и Лена палками пытаются достать из воды его обувку. Женя с угрожающим видом двинулся обратно, и подруги с визгом помчались к лесу.

Женя схватил свои кеды, зачерпнул ими воду и бросился вдогонку. Надежда и Лена с хохотом попытались увернуться, но Женя, сам уже весь мокрый, окатил и девчонок тоже. Взъерошенные, весёлые и счастливые, они вернулись к костру – гречневая каша с тушёнкой недовольно пыхтела, подгорая, в котелке...      

- Ну что ж, гости дорогие, прошу всех к столу! – сделала приглашающий жест Надежда. – Как говорится, чем богаты, тому и рады...

- Дай нам пять минут, пожалуйста... – попросила Лена. – Надо себя в порядок привести...

- Да без проблем! – махнула рукой Надежда. – Мне, кстати, тоже надо утеплиться...

- Без проблем – хорошее выражение... – заулыбалась Лена. – За тобой, Надь, хоть записывай... 

Минут через пятнадцать Надежда и Лена сидели у костра в тёплых кофтах, а Женя – в длинном вытянутом свитере, открывающем голые волосатые ноги. У костра на воткнутых в землю палках сушились его спортивные штаны, кеды и носки. Подруги захихикали, глядя на Женю, и тот погрозил им кулаком.   

- Так чему мы сегодня рады? – спросил Женя и достал из своего необъятного рюкзака пятилитровую плетёную бутыль с вином, которую торжественно водрузил в центр импровизированного стола. – Вот, Надюха! Кусочек Крыма! «Белый мускат черного камня»! Или «Черный мускат белого камня»?.. Ну, неважно! Везли специально на твой день рождения!

- Ух ты – всплеснула руками Надежда. – Это нереально круто!

- Круто? – переспросила Лена. – Ещё одно странное словечко... Нереально круто…

Надежда, бросив быстрый взгляд на подругу, прикусила язык и постаралась поскорее поставить рядом с мускатом бутылку водки. Женя одобрительно хмыкнул. Лена засмеялась, полезла в свой рюкзак и выудила оттуда шампанское.

- А это для полного комплекта…

- Ха! – сказала Надежда. – Тогда ещё и вот!

Она ещё порылась в рюкзаке – и на столе появилась ещё одна бутылка шампанского.

- Родители припасли...  – с легкой грустью сказала Надежда. – Хотели со мной день рождения отметить, но... В общем, неважно...

- Так... – Женя довольно потёр руки. – В школу мы завтра точно не пойдем… Тогда начнём, как и положено, с шампанского!

Женя неумело открыл бутылку, попав пробкой прямо в котелок с кашей. Тёплое шампанское хлынуло на покрывало, и девушки со смехом подставили свои кружки.

«Вечер явно не обещает быть томным...», – подумала Надежда, но это как раз и входило в её планы...

В лесу стемнело – только озеро сквозь опустившийся туман слегка отсвечивало состаренным серебром. У разорённого стола остались Надежда и Женя. Лена спала в палатке – оттуда виднелись её ноги.

Женя совершенно не вязал лыка – он еле удерживал в обеих руках по кружке. Пустая бутыль из-под муската валялась рядом. Надежда вылила Жене сразу в обе кружки остатки водки из бутылки. Сама она при этом была абсолютно трезвой.

- Женечка, и ещё по одной – за дружбу! – Надежда подтолкнула руку Жени, чтобы тот выпил. – Потому что нет ничего важнее дружбы… Разве что любовь…. Хотя нет – это разные вещи… В общем, за дружбу, Жень… Давай-давай, до дна… С двух рук…

- Никольская... – пробормотал заплетающимся языком Женя. – Зачем ты меня хочешь споить? Учти – я Ленку люблю… И никогда – слышишь, никогда… Ни в одном глазу… Я и тебя, конечно, люблю, но с тобой – только за дружбу… А вот с Ленкой... С Ленкой – за любовь….

Женя выпил водку из одной кружки, поморщился, икнул и запил водкой из второй. Надежда быстро налила в опустевшую тару шампанское – в бутылке как раз хватило.

Женя очумелым взглядом уставился на Надежду. Та ободряюще ему кивнула:

- На посошок... Перед сном... По последней...

- Не-не-не… – протестующее замотал головой Женя. – Я не могу пить один… Это же твой день рождения…

Женя, покачиваясь, протянул Надежде одну из кружек. Девушка помедлила, затем взяла.

- Ты прав, – сказала она. – Мне тоже не помешает…

Молодые люди залпом выпили шампанское – и Женя тут же рухнул навзничь на одеяло, отключившись ещё «в полёте».

Надежда подползла к Жене, вытащила кружку у него из руки  и принялась тормошить.

- Женя, ты спишь? – громким шёпотом спросила она. – Ты точно спишь? Крепко?

Женя спал не то что крепко – он, казалось, вообще умер: глаза закатились, голова безвольно повисла, тело стало тяжёлым.   

- Ну ладно… – вздохнула Надежда. – Другого случая всё равно не будет… Прости, Женька… Вряд ли ты меня поймешь… Но по-другому я не могу…

Надежда поднесла руку с часами ближе к огню, посмотрела на время – было два часа ночи.

- Ещё рано… – прошептала она. – Усни покрепче, дружочек… А я пока тут приберусь... Потом не до этого будет...

Надежда прикрыла Женю краем одеяла так, что его длинные худые конечности остались на траве, а сама стала наводить порядок у костра. Через какое-то время Женя заворочался, попытался повернуться на бок и поджать под себя ноги.

- Э, нет... – бросилась к нему Надежда. – Так не пойдет...

Она уселась на ноги парня и прижала их к земле – мертвецки пьяный Женя прекратил попытки изменить позу и захрапел. Надежда встала, немного послушала рулады, которые выдавал Женя, потом перетащила кучу хвороста поближе к его ногам. Осторожно осмотревшись, достала из рюкзака замотанный в газету топорик, развернула – остро наточенное лезвие блеснуло, отразив слабый свет почти погасшего костра. 

Между тем, понемногу начинало светать, и Надежда тревожно посмотрела на палатку, где спала Лена, – та могла проснуться в самое неподходящее время. «Чуток и тревожен сон алкоголика», – любила пошутить Савельева, перебрав лишнего, но обычно так и было: сначала она крепко засыпала, а через несколько часов резко открывала глаза и потом колобродила до утра, не в силах уснуть. Сейчас этого допустить было нельзя – на кону стояло слишком много, чтобы из-за особенностей организма подруги сорвался тщательно подготовленный план. 

Надежда достала из своего рюкзака походную аптечку, из Лениного – одеколон «Гвоздика». Положила на одеяло рядом со спящим Женей широкий бинт и вату. Лезвие топорика она тщательно протёрла одеколоном, им же обильно полила левую стопу Жени. Подумала, что надо было для дезинфекции оставить водки – но тогда Женя мог и не дойти «до кондиции»...   

Руки Надежды тряслись, тело била крупная дрожь. Она была на грани нервного срыва и из последних сил сдерживалась, чтобы в истерике не закричать и, бросив топорик, не убежать куда-нибудь в лес, в спасительную темноту, подальше от этого страшного места, где ей предстояло совершить поступок, несовместимый с самой её сущностью. Но в то же время она не могла по-другому – иного способа спасти жизнь Жене не было...

В палатке заворочалась Лена – Надежда в ужасе оглянулась и замерла, пряча за спиной топор. Лена что-то пьяно пробормотала и затихла. Надежда некоторое время прислушивалась – сердце трепыхалось, как испуганный хомяк в трёхлитровой банке. Больше всего на свете ей хотелось сейчас залезть в тёплую палатку Лене под бок и уснуть – а проснуться в своём доме, рядом с любимым мужем Максимом, и чтобы всё это оказалось кошмарным сном...


Реальность не оставляла времени на раздумья. Надежда повернулась к Жене, переложила топорик из правой руки в левую, перекрестилась. Её трясло так, что она с трудом держалась на ногах. Снова взяв топорик в правую руку, Надежда занесла его над ступнёй Жени и примерилась – сильно калечить ногу она не хотела. В этот момент Женя пошевелил во сне пальцами, чихнул, почесал ногу и быстро свернулся калачиком, натягивая на себя одеяло.

Тихо чертыхаясь, Надежда развернула его обратно. Женя пьяно сопротивлялся, беспрестанно чихая.

- Да что же это... – судорожно выдохнула Надежда. – Ещё немного – и уже никто никуда не полетит...

Где-то в лесу чирикнула первая птица – и девушка вздрогнула. Скоро совсем рассветёт, и вся её решимость растает, как эта безумная ночь... При свете дня она никогда бы не решилась на задуманное. 

Женя, наконец, утихомирился и задышал ровно. Надежда стояла над ним с дрожащими руками, вся покрытая холодным потом.

- Прости, Женя, – тихо сказала она. – Ты никогда меня не поймёшь... Зато останешься жив... 

Надежда замахнулась топориком. Через мгновение над озером разнёсся душераздирающий крик Жени.

***

Солнце ещё не встало, но было уже светло. Надежда и Лена из последних сил тащили по  тропинке палатку, на которой лежал стонущий и беспрестанно чихающий Женя. Его левая ступня была перевязана окровавленным бинтом.

- Ну, Никольская… – задыхаясь, проговорила Лена. – Моли Бога, чтобы всё обошлось… У меня просто нет слов…
 
- Я сама не понимаю, как это получилось, Лен…– отозвалась Надежда. – Пьяная была… Ты помнишь, сколько мы выпили?.. Женька заснул… Босой, без штанов… А костёр стал гаснуть... Думаю – замёрзнет, на фиг. Простудится, воспаление лёгких получит... И кеды до утра не высохнут… А ты спишь в палатке без задних ног…

Лена бросила на Надежду многозначительный взгляд – та стушевалась.

- Ой, извини… Про ноги… Не очень удачно… Вечно я со своим языком... В общем, решила я веточек подрубить, для костра – пока совсем не погас…. Чтобы Женька не замёрз… Беру топор…

Лена, тяжело дыша, оглянулась на Женю, который лежал на палатке весь в испарине, с закрытыми глазами, и тихо стонал.

- Господи, Надь, – выдохнула она. – А топор-то у тебя откуда?

- Ну как в лесу без топора, Лен?.. Я всегда с собой топор беру… Темно было – костёр уже почти погас ведь… Нашла толстую ветку... Думаю – тюкну пару раз, и нормально… До утра дров хватит… Ну, и тюкнула… Не видела, что Женька ноги по всей поляне разбросал…

Лена не знала, смеяться ей, или плакать.

- Надька, тебя саму надо тюкнуть! По голове! Сходили в поход, называется... Отметили день рождения…

Женя продолжал чихать. Лена с тревогой постоянно оглядывалась на него.

- Ещё угораздило тебя «Гвоздикой» всё залить, – продолжала выговаривать Лена. – Ты знаешь, что у него аллергия на этот одеколон?

- Да откуда?! – воскликнула Надя. – Хорошо, что хоть какое-то средство дезинфекции было! Водку-то всю выпили! Сейчас бы только быстрее до дороги добраться и машину поймать…

Вдруг Женя перестал чихать и затих. Лена и Надежда резко остановились и посмотрели на парня – тот лежал без сознания, неловко закинув голову. Лицо у Жени странным образом распухло – он был не похож сам на себя. Бинт ещё больше пропитался кровью.

Подруги в страхе кинулись к Жене.

- Что это с ним?! – в ужасе закричала Лена. – Он умирает?!

- Похоже на аллергический отёк… – встревожено сказала Надежда, повернув голову Жени так, чтобы ему было удобней и не запал язык. – Надо быстрее в больницу. Уже чёрт с ней, с ногой… Как бы не было отёка гортани или вообще анафилактического шока… Давай, Лен, погнали – мы уже рядом с дорогой!

Надежда схватила край палатки и, задыхаясь, одна, без Лены, потащила Женю по тропинке – впереди между деревьями виднелась трасса с редко проезжающими автомобилями. 

- Женя, Женечка! – зарыдала Лена, на ходу склонившись над раненым и заглядывая ему в лицо. – Очнись! Не пугай меня!

- Лен, не мельтеши там! – прикрикнула на подругу Надежда. – Потащили!
 
Лена схватилась за другой край палатки – и дело пошло быстрее. Девушки поочередно оглядывались на Женю, голова которого безвольно болталась на кочках из стороны в сторону – он так и не пришёл в себя. 

- Надька, не дай бог с ним что-нибудь случится – я тебе этого никогда не прощу! – зло бросила Лена. – И покрывать не стану!

- А меня покрывать и не надо, – ответила Надежда, вытирая пот со лба. – За свои поступки я привыкла отвечать сама...

- Когда только успела привыкнуть... – пробормотала Лена, но Надежда не обратила внимания на её слова – сейчас главным было как можно скорее доставить Женю в ближайшую больницу.

Надежда покрепче ухватилась за свой край палатки и потащила её с утроенной силой – Лена чуть не свалилась от неожиданности, но затем приноровилась к быстрому шагу подруги – и на дорогу они почти вбежали, совершенно выбившись из сил.

Женя застонал, но сильно отёкшие глаза, превратившиеся в щёлочки, так и не открыл – то ли не смог, то ли не пришел в сознание. Как назло, в этот час на трассе не было ни одной машины.  Надежда с Леной в отчаянии метались по проезжей части. Время уходило, Жене становилось всё хуже, и Надежда начала паниковать – ситуация выходила из-под контроля. К такому развитию событий она оказалась совершенно не готова...

Лена сидела на палатке возле Жени, гладила его по волосам, беспомощно оглядываясь на подругу, которая нарезала круги по пустынной дороге. Вдруг Женя начал хрипеть – Лена подняла его голову, положила себе на колени и закричала:

- Надька! Он задыхается! Сделай же что-нибудь!   

На горизонте показался одинокий автомобиль. Надежда побежала ему навстречу, размахивая руками, с такой решимостью, что было понятно: если машина сейчас не остановится, она ляжет под колёса.

Это оказался тот самый оранжевый «Жигулёнок», который когда-то подвозила её в институт. Машина затормозила, и водитель с удивлением узнал симпатичную пассажирку, которая нелюбезно отшила его пару месяцев назад.

- Вот так встреча! – воскликнул водитель, высунувшись в открытое окно. – Я всегда говорил, что шарик круглый! Что случилось?

Надежда не в силах была говорить. Она только кивнула туда, где над неподвижным Женей истерически махала руками Лена.

Водитель присвистнул, а к Надежда вернулся дар речи:

- Несчастный случай… Надо срочно в ближайшую больницу… Он может умереть…

- Ничего не понял, но быстро в машину! – сориентировался водитель. – И не паникуй ты так – больница тут рядом совсем!

Надежда запрыгнула в автомобиль. Водитель рванул с места и, подняв клубы пыли, резко затормозил рядом с лежащим на палатке Женей. Вместе с Надеждой они выскочили из машины. Водитель взялся за палатку с одной стороны, девушки – с другой. Втроём быстро затолкали Женю на заднее сидение «Жинулёнка», Лена втиснулась рядом, положив голову Жени себе на колени, – больше всего она боялась, чтобы тот не задохнулся. Надежда села на переднее сидение рядом с водителем. Машина с рёвом помчалась по пустой дороге.

Водитель напряженно вёл "Жинулёнок". Надежда, закусив губу, смотрела то на дорогу, то оглядывалась на Женю, который по-прежнему был без сознания. Лена, тихо поскуливая, гладила его по волосам.

 - Женечка, миленький, потерпи… –  шёпотом причитала Лена. – Сейчас уже приедем… Всё будет хорошо….

- Так что случилось-то? – спросил, наконец, водитель у Надежды, не отрываясь от дороги. – Что с парнем?

- Несчастный случай… – вполголоса ответила та. – И аллергическая реакция… Непонятно, что хуже…

- Ничего, девки, довезём! – водитель бросил на Женю взгляд через плечо. – Парень молодой, крепкий. Выдюжит! До свадьбы заживет!

Лена на заднем сидении взвыла, а Надежда отвернулась к окну, еле сдерживая слёзы, – нервы были на пределе, и она крепилась из последних сил, чтобы не разрыдаться в голос.
 
- Ну, понятно, кто тут у нас невеста… – хмыкнул водитель.

«Жигули» подъехали к зданию больницы, с визгом притормозив у крыльца. Было ранее утро, и во дворе никого не оказалось – ни пациентов, ни медиков. Водитель побежал за врачом. Надежда распахнула заднюю дверь автомобиля – Лена, вся заплаканная, с грязными разводами по  лицу, с ужасом смотрела на изменившееся до неузнаваемости лицо Жени.

У Надежды сжалось сердце. Ей хотелось сказать подруге что-то ободряющее, но в такой ситуации все слова казались лишними и фальшивыми. Девушка вздохнула и погладила Лену по плечу. Лена прижалась щекой к её руке – и тут Надежду словно прорвало: она в голос зарыдала, не в силах больше сдерживать переполнявшие её эмоции – страх за Женю, сомнения в правильности содеянного, стыд и снова страх...   

Из больницы выбежали водитель и симпатичный молодой врач в белом халате нараспашку, следом за ними – две пожилые медсестры с носилками. Врач кинулся к Жене, схватил его руку и принялся считать пульс.

- Носилки сюда, быстро, – бросил он женщинам и обратился к Лене. – Что с ним? 

- Несчастный случай… – пробормотала Лена, помогая медсестрам и водителю, вытаскивающим Женю из салона.

- Да я понимаю, что случай явно не счастливый! – раздражённо перебил Леню доктор. – Конкретнее! Что с ногой? Что с лицом? Что пили? Духан от вас такой стоит...
- Пили всё – шампанское, вино, водку, – зачастила Лена. – На лице – отёк, аллергия на одеколон «Гвоздика», которым обрабатывали рану на ноге. А на ноге – травма, топором. По пальцам. Не до конца… Кажется… Во всяком случае, пальцы рядом не валялись…

Доктор посмотрел на странную девушку, которая была явно не в себе,  и покачал головой. Женю уже уложили на носилки – медсёстры подхватили их и резво побежали в отделение. Лена семенила рядом с носилками и держала Женю за руку. Молодой врач держал Женю за другую руку и на бегу считал пульс. На крыльце он не очень вежливо отодвинул Лену в сторону:

- Спасибо, дальше мы сами!

Он захлопнул перед носом Лены дверь. Та попыталась её открыть, но доктор высунул голову и рявкнул:

- Я сказал, отцепись! Мы в операционную!

- Нет! – пискнула Лена, пытаясь протиснуться мимо врача. – Я с вами! Я не помешаю...

- Жди здесь! – смягчился эскулап. – Всё будет нормально – я обещаю! Ты поняла?

- Поняла... – прошептала Лена, провожая тревожным взглядом носилки, уносимые по длинному коридору женщинами в белых халатах.

- Вот и чудненько, – примирительно сказал доктор. – Ждите пока. Я милиции скажу, где вас искать. Думаю, с вами захотят побеседовать…

Лена растеряно оглянулась на Надежду, которая, немного успокоившись, устало присела на лавочку у входа в больницу. Водитель сел рядом и закурил.

В тягостном молчании прошло полчаса. Лена в волнении ходила взад-вперёд возле лавочки, то и дело поглядывая на дверь.

- Да сколько же можно, господи! – не выдержала она. – Ну не ногу же они ему там ампутируют, в самом деле!

Водитель бросил третью по счёту сигарету на землю, хотя рядом стояла урна, и Надежда брезгливо на него покосилась – она терпеть не могла нарушителей чистоты и порядка.

- Типун тебе на язык! – недовольно буркнул водитель. – Лучше думайте, что в милиции скажете...

- Тут и думать нечего – это несчастный случай, – сказала Лена, остановившись напротив Надежды, которая сидела, безвольно свесив руки между колен. – На его месте могла оказаться и я, если бы заснула не в палатке, а у костра…

- Ага, – противно ухмыльнулся водитель. – Как в кино: «Напьешься – будешь»… Хотя вы, кажется, уже... Того...   

- Это вас не касается! – взвилась Надежда. – Между прочим, у меня вчера был день рождения, 18 лет. Имеем законное право!

- Ох, и быстрая ты на язык! – водитель поднялся с лавочки. – Второй раз уже поражаюсь... Кстати, на этот раз рублём не отделаешься. Трояк как минимум…

- Мародёр ты, Вова… – презрительно бросила Надежда. – На чужом горе наживаешься…

- Не волнуйтесь, мы заплатим! – засуетилась Лена. – Мы вам очень благодарны! Если бы не вы...

- Вот, учись! – назидательно сказал водитель Надежде, кивнув головой в сторону Лены. – При нормальном отношении и я нормально... Не надо мне никаких денег. Пошутил я...

Надежду охватило бешенство – какие могут быть шуточки в такой ситуации?! Она полезла в карман шорт, достала какую-то мелочь, пересчитала.

- Вот, всё, что есть, – протянула она деньги водителю. –  25… 27… 32 копейки. Остальное отдашь в городе – можешь записать мой телефон…

Водитель пригладил лысину:

- Вот с этого и надо было начинать ещё в прошлый раз, красавица! Я же тебе предлагал! А она мне – «…мы с вами на брудершафт не пили….». Ну, не пили, и чё? Сейчас тоже не пили… Ну, то есть, вы пили, но без меня… А всё равно на «ты»… Причем – заметь – ты первая начала! Если дашь свой телефон, зачем мне тогда твои деньги? Встретимся, посидим в кафе, в кино сходим…

Надежда прищурила глаза и особенным «взрослым» взглядом посмотрела на плюгавого мужичка, который как-то сразу смутился и сник.

- Вот что, Вова… – тихо сказала Надежда, наклонившись к уху водителя. – Тебе сколько лет? Ты на себя в зеркало давно смотрел? Левачишь – на здоровье, только не надо опошлять свой маленький бизнес. Примета плохая…  Никакого телефона ты не получишь, и денег тоже. Будешь ментам потом объяснять, сколько и за что я тебе должна… Я всего полдня как совершеннолетняя…
 
Водитель отпрянул и со страхом уставился на девушку, которая при всей своей ангельской внешности говорила с ним сейчас, как заправский уркаган. «Может, у неё отец уголовник...», – мелькнула у водителя мысль. Не может же девчонка так нагло себя вести просто так!   

- Езжай-ка ты лучше отсюда, пока не началось, – Надежда легонько толкнула водителя в плечо. – И кольцо обручальное снимай, когда к молодым девушкам яйца подкатываешь…

«Точно, папашка уголовник!», – водитель невольно спрятал правую руку за спину. Потом плюнул от досады и с неприязнью посмотрел на Надежду.

- Второй раз ты меня обламываешь… – проговорил он, изо всех сил стараясь не потерять лицо. – Смотри, в третий раз лучше не попадайся… Совершеннолетняя… Слишком ты борзая, девочка, для своих лет...

- Что-о? – сделала к нему шаг Надежда.

Водитель от неожиданности отпрыгнул в сторону:

- Ничего! Ехать мне надо, говорю!  Женьке привет… С него пузырь… Если живой останется…

Водитель сел в машину, дал по газам и через секунду скрылся за поворотом.   

- Останется, не сомневайся, – проворчала Надежда, когда машина скрылась из глаз. – И, кстати, спасибо... Извини – не успела сказать...

- Зачем ты с ним так, Надь? – спросила удивлённо Лена, которая стала свидетельницей этого странного разговора. – Что на тебя нашло? 

- Таких му...  в общем, чудаков, учить надо, – махнула рукой Надежда. – Слишком много о себе воображают.   

- Нехорошо получилось, – вздохнула Лена. – Он всё-таки нам помог...

- У него просто шансов не было не помочь...

- Да, я видела... Думала, ты на машину бросишься...

- Так и бросилась бы... Он это понял...

- И всё-таки спасибо ему...

- Да я же не против! – воскликнула Надежда. – Просто нужно всегда оставаться человеком! А ты видела, как он себя повёл? Причём не в первый раз! Мы с ним как-то уже пересекались…

- Всё равно не знаю, что бы мы без него делали... – продолжала защищать водителя Лена, и Надежда примирительно подняла руки:

- Сдаюсь. В следующий раз дам ему не только свой телефон, но и домашний адрес – пусть приходит... Расплачусь натурой...

Лена не успела возмутиться – на крыльце показался усталый доктор в медицинской шапочке, сдвинутой на затылок. Марлевая повязка болталась на одном ухе. Он достал сигареты и закурил.   

Надежда и Лена подбежали к крыльцу. По виду доктора было ничего не понятно, и Лена от волнения начала заикаться:

- К-как Женя?! Он... ж-жив?..

Доктор крепко затянулся, выпустил дым и лишь потом сказал:

- Жить будет… Но часть ступни пришлось ампутировать… Кто же из вас, красавицы, такого парня инвалидом сделал?.. Теперь всю жизнь хромать будет…

- Всю жизнь! – радостно воскликнула Надежда, но спохватилась под удивлённым взглядом Лены и повторила скорбно. – Всю жизнь....

- Ну, может, и не всю жизнь, только фаланги трёх пальцев на ноге у него точно не отрастут… – продолжил доктор. – Еще аллергическая реакция сильнейшая. Уже начинался отек гортани. Задержись вы немного…

Доктор бросил окурок в урну и продолжил:

- Он ещё поспит после наркоза, а вы тут подождите – сейчас милиция приедет, я вызвал. Так положено…

Лена зарыдала. Надежда обняла подругу.

- Спасибо, док, – сказала она. – Мы будем здесь, пока Женя не проснётся...

- Да мне-то что? – пожал плечами молодой врач. – Сидите, сколько хотите...

Доктор скрылся за дверью, и Надежда проводила всхлипывающую Лену к лавочке. В глубине души она ликовала – её план удался! Теперь Женьку точно не заберут в армию, и он останется жив. А нога… Подумаешь – фаланги пальцев ампутировали. Всего трёх пальцев! Они, конечно, как верно заметил доктор, не отрастут, но через какое-то время Женька забудет, что с ним случилось в лесу. Целый и невредимый, а не лежащий на местном кладбище под бетонной плитой…

В больничном дворе показался милиционер – мужчина средних лет, с животиком, красным потным лицом и потёртой дерматиновой папкой подмышкой. Было видно, как ему всё надоело, и больше всего в этот погожий субботний денёк он хотел бы оказаться на берегу речки с удочкой, а не брать показания с этих двух чумазых перепуганных девчонок, от которых за версту несёт спиртным...

- Это вы, гражданочки, раненого привезли? – строго спросил милиционер, присев на лавочку.

- Мы… – шмыгнула покрасневшим и распухшим носом Лена.

Милиционер снял фуражку и положил её рядом с собой, достал из кармана серых форменных брюк несвежий носовой платок, вытер потное лицр, вытащил из папки листок бумаги и, устроившись поудобнее, приготовился писать.

- Угораздило же вас в субботу… – проворчал страж порядка. – Ни одного нормального выходного ещё не было… Что за народ – как суббота, так обязательно членовредительство какое-нибудь…. Будто сговорились… Давайте всё по порядку…

Последующие двадцать минут Лена и Надежда, отчаянно жестикулируя, эмоционально рассказывали милиционеру о случившемся. Тот морщился, крякал, вздыхал и старательно записывал за девушками. Пару раз он вытирал взмокший лоб; достал еще один листок бумаги.

- А номер машины вы, конечно же, вы не запомнили? – спросил милиционер устало, закончив писать.

- Нет! – хором ответили Надежда и Лена. 
- Тогда распишитесь на двух листах – здесь и здесь.  Ваши адреса есть, если надо будет – вас вызовут… Гуляйте, красавицы… Пока…

- Что значит «пока»? – возмутилась Лена. – Вы что, нам не верите?

- Да тухлая история какая-то, – вздохнул милиционер, поднимаясь с лавочки и надевая фуражку. – Неправдоподобная. Перепутать ногу с палкой… Долбануть топором…

- Говорю же – темно было! – Надежда тоже вскочила со скамейки. – Костёр погас! Женька мёрзнет! Ноги голые! Что мне оставалось делать?!

- Что делать? – пожал плечами милиционер. – Не знаю. Укрыть чем-нибудь…

- Да нечем его укрыть было! В том-то и дело! Единственные штаны – и то мокрые были!

- Ладно, разберёмся, – милиционер аккуратно сложил листы с показаниями в папку. – Я вот ещё с пострадавшим потолкую, когда оклемается…

- А он вам ничего нового не скажет, – буркнула Надежда, снова усаживаясь на лавочку рядом с Леной.   

- Посмотрим… – многозначительно сказал милиционер, направляясь в сторону больничного крыльца.

Интуиция подсказывала ему, что дело тут нечистое, но она же подсказывала и другое: что-либо доказать будет очень трудно. Старший лейтенант Бричкин уже двадцать лет боролся с преступностью у себя в районе, и очень хорошо уяснил одно: лишняя головная боль с показателями никому не нужна – ни ему, ни начальству. Свой долг он частично выполнил – показания с не совсем ещё трезвых подружек взял; очнётся от наркоза их дружок – опросит и его. И если заявления от парня не поступит, то и дела никакого не будет. И тогда, может быть, он ещё и на рыбалку сегодня успеет…   

В пустой шестиместной палате в углу на кровати лежал Женя с перевязанной ногой поверх одеяла и по-прежнему сильно отёкшим лицом. Рядом на стуле сидел милиционер; его многострадальная фуражка валялась на соседней кровати.

Милиционер обмахивался чистым листом бумаги – августовское солнце шпарило прямо в окна, и в палате было душно.

- И всё равно, мне непонятно: как можно было так промахнуться, – пыхтел милиционер. – Она что, дура – ваша Надя?

- Почему сразу дура? – обиделся за подругу Женя. – Девчонка бестолковая. Она же без злого умысла….

- А ты уверен, что умысла не было? Может, ты ей где-то дорогу перешёл? Может, она тебе мстит за что-то?.. А? Не думал?

- Да почему я должен так думать! – возмутился Женя. – Я Надьку с детского сада знаю! Это просто несчастный случай! Нелепое стечение обстоятельств! С таким же успехом я мог с дерева упасть, или на корягу напороться, или вообще в речке утонуть. Когда люди на природе отдыхают, иногда и не такое случается!

- Это правда… – вынужден был согласиться милиционер. – Сплошное членовредительство… И всё-таки… Хочу ещё раз услышать… То есть ты претензий к гражданке… Э-э-э… Никольской… Не имеешь?

- Не имею! – отрезал Женя. – Хватит искать то, чего не было, нет и быть не могло! Мы – лучшие друзья! С детства! И всё – не хочу больше об этом говорить. Я устал… У меня, между прочим, операция недавно была… Я ещё от наркоза не отошёл…

Женя демонстративно отвернулся к окну, а милиционер, вздохнув, положил листок бумаги, которым до этого обмахивался, на папку и принялся что-то записывать. Закончив, встал, взял фуражку и с сочувствием посмотрел на Женю.

- Без ноги остался, а всё туда же… Покрываешь… На, распишись, что с твоих слов записано верно…

Женя, сморщившись от боли, приподнялся на подушке и расписался на протянутом ему листе, затем снова отвернулся.

Милиционер убрал листок в папку, внимательно посмотрел на Женю.

- Ладно, – сказал он. – Лечись давай. И… Знаешь, что? Молодец ты, парень… Молодец…

Женя лежал с закрытыми глазами и прислушивался к своим ощущениям – наркоз понемногу отходил, и стопу сковывала боль. Почему-то особенно ныли кончики пальцев на раненой ноге – а ведь их, как уже знал Женя, ампутировали. Чему же там болеть? Он пока не думал о случившемся – всё было словно в тумане. Впрочем, как и перспективы...

Из коридора послышался быстрый топот ног – Женя открыл глаза и повернулся к двери, уже зная, кого там увидит. Дверь распахнулась, и в палату буквально ворвались Лена и Надя. Они бросились к Жене – Лена тут же принялась плакать, покрывая лицо любимого поцелуями, а Надежда встала у изголовья и неловко молчала, не зная, куда прятать глаза.

- Ну что, Никольская, добилась своего? – попытался разрядить обстановку Женя, обнимая Лену. – Теперь я точно не пойду в армию…

Надежда, которая всё это время находилась в страшном напряжении, потеряла самообладание и, зарыдав, выбежала из палаты. Но это были не только слёзы раскаяния за то, что она сделала. Это были ещё и слёзы радости – теперь с Женькой точно ничего случится. Да, она потеряла своих детей, оказавшись в собственном прошлом, но зато спасла жизнь возлюбленному своей лучшей подруги. И теперь Лена Савельева будет совершенно счастлива, совершенно…

Стоя у распахнутого окна в больничном коридоре, Надежда плакала, по-детски вытирая слёзы. Лена, которая выскочила из палаты следом за подругой, увидела её, тихо подошла сзади и обняла. Надежда уткнулась Лене в плечо мокрым от слёз лицом.

- Спасибо, Надюшка… – вдруг прошептала Лена. – Я ведь тоже не хотела, чтобы Женька шёл в армию – мне сны плохие снились… Но сама бы никогда не решилась… Спасибо…

Надежда отстранилась, удивлённо посмотрела на Лену и хотела что-то сказать, но Лена покачала головой и закрыла рот подруги ладонью – она не хотела больше ничего слышать.   

…В понедельник в скромном кабинете начальника РОВД под портретом Ю.В. Андропова старший лейтенант Бричкин докладывал о случившемся полному одутловатому мужчине с внушительной лысиной в майорских погонах.

- Вот, товарищ майор… – милиционер выложил на стол протоколы. – У потерпевшего претензий нет, участники и свидетели происшествия опрошены… Несчастный случай.

- То есть оснований для возбуждения уголовного дела нет? – уточнил товарищ майор, просматривая исписанные убористым почерком листы бумаги.

- Категорически нет! Порезвилась молодёжь – с кем ни бывает…

- Парень инвалидом остался – и никаких претензий? – не поверил хозяин кабинета, подозрительно глядя на своего подчинённого.

- Так точно, никаких! – милиционер кивнул на протоколы. – Там всё зафиксировано.

- Ну и нам лишний геморрой тоже не нужен… – подвёл итог начальник РОВД, убирая листы в сейф. – Свободен!

Старший лейтенант Бричкин покинул кабинет начальника в приподнятом расположении духа – и показатели не пострадали, и работы не прибавилось. К тому же, дома в огороде его ждали лопата и старая жестяная банка из-под бычков в томате – милиционер собирался накопать в обед червей и после работы успеть на вечернюю зорьку… 

***

Заведующая почтой нервно стучала карандашом по столу. Перед ней стояла, скромно потупив глаза, Надежда. На столе лежало её заявление об уходе по собственному желанию.

- Ты хорошо подумала? – спросила заведующая. – Всё-таки здесь стабильность какая-то… Полдня свободных… Зачем тебе что-то менять? Ты ведь можешь совмещать…

- Я поняла – это не моё, понимаете? – искренне ответила Надежда. – Я теряю время. Мне нужно заниматься совсем другими делами…

- Да какими другими делами? – раздражено бросила заведующая, которую замучила текучка кадров на почте. – Что ты умеешь-то?

- Я многое умею… Просто растерялась сначала…

Заведующая махнула рукой и обречённо подписала заявление об уходе.

- Не пойму, о чём ты, Надежда, толкуешь… Но если захочешь вернуться, я тебя всегда с радостью возьму обратно… По крайней мере, тебя хоть учить не надо будет. И участок ты знаешь…

- Спасибо, но я не вернусь, – твёрдо сказала Надежда. – Я и так здесь задержалась…

Уже на следующий день она стояла в кабинете редактора воронежской газеты «Путь Октября». За заваленным бумагами и газетами столом в кресле вальяжно восседал холёный молодящийся мужчина лет сорока пяти. Он оценивающе смотрел на Надежду: девушка была яркой, очень красивой, с умными живыми глазами. Редактор уже знал, что возьмёт её на работу в любом случае, – такими кадрами не разбрасываются, а научить писать можно даже обезьяну. Но решил девушку немного «помурыжить», чтобы знала своё место и своего благодетеля.

- Значит, хотите у нас работать… – протянул редактор. – Даже не знаю… Образования нет, опыта работы тоже…

- А вы дайте мне задание, – спокойно заметила Надежда. – А потом принимайте решение…

- Разумно, – быстро сменил тон редактор газеты. – Вот что. Давай я к тебе на «ты» буду обращаться, хорошо? Слишком ты ещё молодая – «выкать» тебе, ей богу. Язык не поворачивается. Да и не принято у нас, журналистов, на «вы» друг к другу обращаться.

- Я в курсе, – улыбнулась Надежда.

- Вот как? – удивился редактор. – Тем лучше. Так какая тема тебе более близка? Или просто хотя бы интересна?

- Любая, – пожала плечами Надежда.

- Довольно самоуверенно… – хмыкнул редактор. – Сколько тебе лет, деточка?

- Восемнадцать. Но это ни о чём не говорит.  Вам ведь важен результат?

Редактор встал с кресла, прошелся по кабинету, подошёл к Надежде.

- Заинтриговала… Ну что же, давай попробуем. Сбацай что-нибудь на вольную тему. Причём быстро, сама понимаешь. Хочу твой стиль посмотреть... Сколько тебе времени потребуется?

- Завтра принесу.

- Это не школьное сочинение… – засомневался редактор.

- Значит, до завтра… Всего доброго.

Надежда кивнула головой и вышла из кабинета. Редактор озадаченно посмотрел девушке вслед, вернулся в своё кресло, достал из стола зеркальце с расческой и стал причесываться, любовно выкладывая волосок к волоску на лысоватом темечке. Заметив какое-то пятнышко на щеке, редактор кинулся к окну и принялся внимательно рассматривать дефект на свету. Чрезвычайно огорченный, он швырнул зеркальце на подоконник и вышел из кабинета, прикрыв ладонью воспаление. День сегодня явно не задался…

***

Осень наступила неожиданно – казалось, только вчера она тронула золотом верхушки берёз – и вот уже деревья пылают всеми оттенками желтого и багрового. Надежда обожала эту пору и в другое время обязательно замедлила бы шаг, чтобы пошуршать опавшей листвой, но сегодня ей было не до красот природы: она спешила в редакцию со своим новым материалом, которому предстояло стать очередной «бомбой». Три предыдущих «взорвались» так же, вызвав смятение в коллективе редакции и живой интерес у читателей газеты «Путь Октября». Никто не понимал, как восемнадцатилетняя «свиристёлка» (как называли Надежду более зрелые и маститые журналисты) могла писать такие серьёзные и глубокие тексты, а редактор горделиво потирал руки и самодовольно повторял: «Это я её нашёл! Я!».   

Надежда быстро шла по тротуару, привлекая всеобщее внимание. Одета она была по моде «нулевых», поэтому заметно выделялась на фоне одинаково и уныло одетых девушек и молодых женщин: на ней была узкая черная юбка, серый жакет с укороченными рукавами, длинные черные атласные перчатки (кожаных не нашлось) и мамины чёрные туфли на высоких каблуках, которые окончательно перекочевали в её гардероб. На шею Надежда замысловато повязала красный шарфик (в «прошлой жизни» она ловко научилась закручивать платки и шарфы разными необычными способами), в руках – красная папка. Выглядела Надежда очень стильно и, как обычно, «не по-советски».

Навстречу медленно шли Лена и хромающий Женя с палочкой. Лена бережно поддерживала Женю. Надежда, увидев друзей, радостно бросилась к ним. Они не виделись больше месяца – с тех пор, как её приняли на работу в редакцию. Лена несколько раз звонила, но Надежда, увлечённая новой работой, была постоянно занята – то брала интервью, то писала очередную статью (сначала от руки, потом двумя пальцами, ломая ногти, перепечатывая текст на пишущей машинке), то сидела в библиотеке, если не хватало информации (до появления Интернета было ещё далеко)...   

Друзья остановились на перекрестке. Лена с Женей восхищённо разглядывали школьную подругу.

- Надька, какая же ты!.. – воскликнула Лена. – Как с заграничного журнала! Я тебя даже и не узнала сразу! Откуда это у тебя?

- Да пришлось в ателье заказать! – беспечно махнула рукой Надежда. – В магазинах всё страшное какое-то…

Лена печально улыбнулась.

- Ага. На меня посмотри – это как раз всё из магазина. Да ещё попробуй, купи… Может, и правда – самой шить? У меня ведь неплохо получалось…

Женя обнял Лену и прижал к себе.

- Ты у меня и так красивая… А чтобы шить – надо ведь из чего-то шить… 

- Ну да… – стушевалась Лена и смущённо добавила, обращаясь к Надежде. – Женьке же пришлось со стройки уйти… Из-за травмы… Новую работу ещё не нашел… Да и трудно это сейчас будет…

Надежде стало нестерпимо стыдно – она так увлеклась своей новой жизнью, любимой работой (журналистика всегда была её призванием), что за этот месяц ни разу даже не поинтересовалась, как чувствует себя Женя, как у него дела. Сделав всё, что было в её силах, поняв, что в армию друга уже не заберут, и теперь он точно останется жив, Надежда внутренне успокоилась и словно сбросила с себя тяжкий груз. Вот только сбросила она его, оказывается, на плечи лучшей подруги…

Лена по выражению лица поняла, что чувствует сейчас Надежда, и поспешила её успокоить:   

- Нет-нет-нет, всё нормально! Ты тут не при чём! Что случилось, то случилось… Я на заочное перевелась, работаю в школе лаборантом в кабинете физики. Помнишь, ты говорила, что к сентябрю место должно освободиться? Вот, мне повезло – освободилось… Живём у моих родителей, они помогают. Женька в институт готовится… В следующем году будет поступать в МАИ. Правда, теперь никаких льгот не будет… Ну, ничего, как-нибудь... А ты, я слышала, делаешь успехи в газете?

- Да как успехи… Пишу помаленьку – редактор вроде доволен…

- Ты у нас всегда «писучая» была, – улыбнулась Лена. – Так что всё закономерно… А я вот максимум, что могу, – это чужие ошибки поправлять… Самой что-то наваять у меня никогда не получалось…

- Поверь, с чужими ошибками ты будешь справляться лучше всех! – горячо воскликнула Надежда. – У тебя просто талант корректора и литературного редактора! Ты чувствуешь язык, как никто другой!

- Правда? – недоверчиво протянула Лена. – Ты думаешь? Только для этого надо ещё институт окончить…

Надежда бросила взгляд на наручные часики – время неумолимо приближалось к двенадцати, а текст нужно было ещё перепечатать, прежде чем отдать редактору. Дома печатной машинки у Никольских не было, приходилось делать это в редакции…

Лена заметила, что подруга смотрит на часы, и заторопилась:

- Ладно, Надь, беги, беги… Вижу, что спешишь… А мы к врачу… Тут рядом…

- У нас в редакции говорят: «Журналиста, как волка, ноги кормят»… – смущенно проговорила Надежда. – Вот и бегаю, как савраска. Увидимся, ребята! Испытательный срок закончится, я обнаглею – и сразу больше времени появится. А пока не забалуешь…

Надежда расцеловала друзей, помахала им папкой и быстро убежала по тротуару. Лена и Женя некоторое время смотрели ей вслед, потом медленно пошли в противоположном направлении. Если бы стороннему наблюдателю удалось в эту минуту воспарить над перекрёстком, он бы увидел, что дороги Надежды и Лены с Женей расходятся в разные стороны…

(Продолжение следует)...