Слоник. Мои друзья и соседи - зэки

               

                Слоник (Рассказ)
Когда я рассказываю, то иногда вступление получается больше чем то основное о чем сам рассказ, хотя это вступление или подход к основному тоже рассказ и не известно, может в нем еще больше сути чем в самом рассказе.

Познакомился я со своей будущей женой в 1975 году. Жили они неплохо, по крайней мере еды у них всегда хватало. Тесть работал чабаном.
По соседству жила семья из семи человек, муж, жена и пятеро детей. Как раз перед нашим знакомством их кормилец умер, оставив тетю Лиду вдовой с пятью детьми. Старшей шел восемнадцатый и она, окончив школу, пошла, работать в колхоз. Следующему Ване шел шестнадцатый, окончив восьмилетку, он работал помощником киномеханика  в двух селах, следующему Вове двенадцать, следующему Вите восемь и самой младшей Тане три.
Пока был жив хозяин, они жили как и все в колхозе. Родители ходили на работу, а дети в школу и детсадик.У них была корова, пару поросят, куры и утки.
Моя будущая теща, вообще крепкая здоровая женщина, но у нее болели ноги (слоновьи) она не могла работать в бригадах, поэтому сторожила по сменно ночью курятник, который находился недалеко. Днем она была дома.
Детей она не просто любила, она их обожала. И так как свои были уже взрослые, на лавочке во дворе вокруг нее собиралась вся соседская малышня. Тете Лиде было хорошо. Ведь дети под присмотром и сытые. Трое младших так у тещи и выросли. Тетя Лида придет к теще после работы забирать детей, а та ей соточку самогоночки нальет и покормит, чтоб та не обижалась, что дети у нее. Тетя Лида вывела все хозяйство, и так как ей не было еще сорока и она был красивая и в соку, дети оставались ночевать у тещи, если она была дома, если же на работе то она брала детей с собой и покормив укладывала их спать в дежурке. Дети, привыкнув к тому, что за ними нет контроля, стали пропускать школу. Это заметили в родительском комитете и решили, раз одинокой матери тяжело, то двоих надо сдать в Джанкойский интернат. Вова выглядел старше своих лет, он был рослым и крепким. В интернате ему не понравилось, и он сбежал.
На возвращении никто сильно не настаивал и он по окончании семи классов пошел на работу.
Младший остался в интернате и приезжал только на выходной и то, если его  забирал кто-то из родных.
Я тогда работал на Северо-Крымском канале экскаваторщиком, и на выходные приезжал в село к сестре и конечно к невесте, хотя в Джанкое тоже невест хватало, но как-то так получилось.
Так как я ездил часто, тетя Лида на меня перегрузила заботу привозить и отвозить Витю.
Для меня это не составляло труда. Я его часто навещал, и преподаватели знали меня как его старшего брата.
 Школа интернат, школа как школа. Все красиво, опрятно, детвора шумная и как всегда шкодная.
Когда я второй или третий раз привез Витю в интернат, он учился во втором классе, Прощаясь с ним, на входе в корпус, я дал ему железный рубль с портретом Ленина.
- Не надо дядя Саша. Он меня до сих пор зовет дядя Саша.
Я был удивлен: - Как не надо? Мороженого купишь, кваса.
- Нет, я не возьму.
- Почему?
- Дядя Саша ты только никому не говори, у меня их отберут.
- Как!? Кто!? Да я их…
- Тише дядя Саша, - он испуганно дернул меня за рукав: - Если узнают, что я жаловался, меня бить будут.
- Так пойдем к учительнице, к директору.
Он перепугался еще сильнее. И только тогда до меня дошло, что здесь свои порядки.
Ведь я уже отслужил и прекрасно знал, что если пожалуешься на дедов, то только себе навредишь.
Потом, когда он подрос и учился в седьмом, восьмом классе, он рассказывал как их по ночам шмонали старшеклассники, как их били и загоняли под кровати, как у них отбирали все ,что имело хоть малейшую ценность.
- А знаешь дядя Саша почему в интернате только восьмилетка,- спрашивал он, когда закончил 8.
- Почему?
- Да потому, что половина девчонок в восьмом уже беременные, - рыготал он.
Он был воспитан интернатом, и воспитание там получил (отличное), у него нет ни стыда, ни чести, ни совести. Став старшеклассником он также бил младших, и отбирал у них все хорошее. Он этого не скрывает: - А что со мной тоже так поступали.
 Старшая Анна нормальная женщина, она воспитывалась при отце и получила хорошее воспитание. Муж Николай, сын Вадик мой кресник. Они живут в своем хорошем доме, напротив тестя. У них чистота и порядок. Кум и крестник вкалывают, спокойные мухи не обидят. А кума как ярая хохлушка кричит и командует.
- Кум, - спрашиваю: - Че кума все время кричит?
- Да пусть орет, я уже привык, не замечаю.
  Ваньки и Вовки уже нет. Они были очень хорошими мужиками.
Ванька никогда не женился. Как-то у него с этим не получилось.
Он был одним из моих лучших корешей. Он был бессребреником. В моей жизни он помогал мне больше всех, просто, так как другу. Он мне помогал строиться, помогал в хозяйстве, пропадал на моих фермерских и арендных полях, просто так по дружески. Одно было плохо, он очень любил выпить. После армии он выучился на тракториста и работал на дождивалке, хорошо заробатывал.
Как работник был просто незаменим. Но вместо премий его как спокойного, никогда не скандалящего, не умеющего постоять за себя, не имеющего семьи и пьющего, а существовал план по отправке в ЛТП. Он в том заведении побывал 4 раза. Потом был посажен и тоже за других. Об этом позже.
Вовка тоже был отличным другом. Но от брата Ивана сильно отличался. Пил меньше и был шкодным.
По молодости я частенько дрался и был не из последних в городе. О селе говорить не приходится.
Вовке это очень нравилось, он говорил: - Ну, Сашок выросту, буду таким как ты.
Я с женой и детьми уехал жить в Запорожскую область. Приезжая в гости, встречался со своими здешними корешами. Все уже поженились, Забросили блатовство, стали образцовыми мужьями и папашами. Вовка вырос и его слава распространилась не только в окрестных селах но и в городе.
Вообще он очень душевный, добрый, простой, любил кошек, собак, любил воспитывать из желторотиков, ястребов или воронов, которые потом почему-то все равно улетали. Мне тоже много помогал, в разговоре не бестолковый. Но как доходило дело до драки, у него что-то переклинивало, он становился жестоким и бил, даже не задумываясь чем, и что может убить.
Я этому научился в городах по стройкам и то после того как сам не раз был избит. Ведь там за себя не постоишь зачмырят. А у него это как в крови. Хотя посадили его первый раз за кражу. Аккумулятор украл с комбайна на грузила. Заступиться некому, два года по малолетке. Потом посадили за то, что у тетки из подвала бутыль масла подсолнечного упер по пьянке, думал вино.
Она заявила, его посадили. Он ни когда, ни кому не мстил. После второй ходки женился, двое детей, вроде все нормально, но опять попадает за какую-то мелкую кражу и опять по пьянке.
В общем за то, что он действительно должен был сидеть, он ни сидел ни разу. Ведь драки зачастую затевал не он, а те, кто потом лежали в фойе клуба или в парке с поломанными ребрами
и расквашенными носами, а остальные давали драла, от бегущего и орущего сзади Вовки: - Я вас сук всех порешу!
На следующий день вместо заявы в ментовку к Вовке приходили распивать мировую. Он краснел, потел и извинялся. Он действительно был простой и добрый, но это только до начала драки.
На зоне он тоже чувствовал себя хорошо.
После третей судимости, он вроде успокоился, но опять невезуха.
Как-то ночью, перед этим хорошо выпив с друзьями, а хорошо выпить в селе, это значит, что ушел на карачках, он шел по Московской трассе в соседнее село к теще, там были жена и дочки. Шел по обочине счастливый, считая звезды и мечтая. Его зацепил КАМАЗ. Время было за полночь. Вовку переломало всего. Ребрами пробило легкие, левую руку раздробило на куски, зацепило ногу.
Вовку отдали в Симферополь в больницу не врачам, а студентам практикантам. В общем, его списали. Но с практикантами был молодой врач, видать толковый. 
Вовка потом рассказывал: - Меня на операционный стол, а у меня на спине купола, на груди звезды и другие регалии, а на плече эполет выколот.
Слышу, этот молодой говорит: - Зря его списали, такие и не от такого очухиваются, видите эполет на плече. Через месяц если не раньше он из больницы сбежит.
Классный врач. Он меня по частям сложил. Рука, правда, не совсем выпрямляется, да и хрен с ней, лопату держу и нормально. А когда я там немного очухался, мне все равно было хреново, и никто не мог определить почему. А этот молодой опять пришел, посмотрел, ощупал меня, говорит:           - Пошли.
Привел в кабинет, что-то говорит сестре, та ему, мол, наркоз готовить. Врач ей: - Кому, этому? – и смеется.
Мне говорит: - пижаму сними. Усадил меня, взял трубку и мне между ребер воткнул. Через трубку в подставленную ванночку гадость какая-то из меня потекла. После этого я сразу выздоровел и сбежал.
Вовка ни кого не винил. На водителя заявы не было. Он даже будучи инвалидом на инвалидность не подал. А вот умер он по дурному.
Лет восемь назад в пьяной компании они решили, еще добавить. Кто-то сгонял, что-то купил, Вовка выпил и отравился. Разбирательств никаких не было. Менты просто списали на отравление алкоголем. Кому он нужен уголовник и рецидивист. Он был моим другом. Три судимости вообще непонятно за, что.  За драки его конечно надо было посадить, так ни одного заявления не было. Ленивым он не был. Может если бы не умер отец, все пошло по-другому.
 А вот двое последних Витя и Таня это что-то с чем-то.
Витино воспитание в интернате сказалось на всю жизнь. И так как они жили по соседству, Витя остался один бомжевать в запущенном родительском доме.
Иван умер после Вовки года через два. Он приезжал с заработков и уходил в запой. У меня в летней кухне он мог лежать на койке две недели и пить. Как я его уговаривал, чтоб он не пил.
Ведь он мог не пить. Ведь когда работал не пил. А приезжая с село он приходил ко мне.
- Санек я у тебя на кухне поживу.
Как я откажу своему другу, который мне всегда помогал просто так по дружески.
Я работаю на поле, дома свиньи, утки, куры, огород. С поля приеду, Ванька лежит на койке, курит. От пьянки встать не может.
- Санек принеси, налей.
- Только с условием, что ты поешь.
- Поем Санюха! Поем.
Я принесу сала, рыбы, яичек, огурчика, помидорчика, бутылочку.
- Давай Санюха сомной.
- Соточку можно.
Наливаю граненые стограммовые рюмки.
Он приподнимается, рюмашку в рот перевернет, опять ляжет на подушку, закурит, затянется и улыбается: - Хо-ро-хо.
- Вань а закусывать.
- Не Санек потом, - и опять наливает.
Когда я ухожу, он говорит: - Санек убери, все равно я есть, не буду.
Так недели две, потом чуть отходит, собирается и идет домой.
Дома брат Витя и старая мать пропитая.
Еще когда Витек закончил интернат, она сошлась с отставным военным и работала в больнице нянечкой по сменам. Ее муж получал хорошую пенсию и имел квартиру в городе. Младшая Татьяна находилась при них или в селе. Потом она вышла замуж. Тетя Лида со своим (дедом), так мы его называли, жила неплохо. Пить
и есть было за, что, а выпить они оба любили. У них было все ладно, но вот дед умер. Прожив двадцать лет,
они не расписались. Тетя Лида оказалась ни у дел, и ее какие-то умники выжили из квартиры. Судиться, рядиться она не умела, да и не собиралась и вернулась домой в родные пинаты. А тут Витек, у него не побалуешь, кто сильней тот прав, кто не приносит выпить и пожрать тот будет избит.
Вот сюда попадал Ваня, который с роду мухи не обидел. Они укладывали Ваньку на кровать, и у них начинался праздник. Они пропивали заработанные Иваном деньги. Когда Иван протягивал руку, ему вручали рюмку водки. Витька кричал: - Молодец Ванюха, один ты у нас такой, а остальные дерьмо!
Но деньги кончались и Ваню выбрасывали просто на улицу. Он через дорогу доползал до сестры, там в летней кухне отходил дня три и уезжал на работу.
После одной такой пьянки он не уехал. Говорят, его Витек убил за то, что у него закончились деньги. 
Говорят, что тетю Лиду он тоже убил. Точно не знаю, врать не буду, но вполне возможно, Витька на это способен. А разбираться. С кем разбираться, кому они нужны. Таких в каждом селе и не по одной семье.
Списали на пьянку.
Кума молодец, всех троих похоронила. Похороны нормальные с попом. Всем памятники, простенько но аккуратно. 
Остался Витек один в родительском доме.
Младшая Татьяна еще когда жила с матерью в городе, рано вышла замуж. Муж Юрка, хороший мужик. Работает на железной дороге. Татьяна при нем тоже жила неплохо. Но родив ему двух сыновей, сбежала.
Юрка расстроился. Она хоть была не совсем путевая, но красивая. За ней он не бегал, а продолжал работать и пацанов воспитал сам. Они уже взрослые и работают.
Татьяна нагуляла с каким-то зеком девочку и скрывалась с ним от ментов года три, их обвиняли в убийстве.
Повязали их где-то под Мелитополем. Тому дали девять лет, ее отпустили, хотя говорят, что она соучастница. Она вернулась в село и пошла, куролесить по шалманам, девочку таская с собой.
Кума подала на нее в суд и отсудила трехлетнюю племянницу. Девочка хорошенькая, уже оканчивает
школу. У кумы всегда чистота и порядок. Девочка выросла в хороших условиях. Уже невеста на выданье. Это мы так между собой смеемся.
А ее мама продолжала свои похождения, но придерживалась Санька строителя. Он тоже крепко пил, но работал. И вот лет шесть назад Саньку как бабки пошептали. Он напрочь бросил пить, привел дом в порядок, обзавелся хозяйством, построил теплицу, занимается огородом, ходит по строительным шабашкам. Ей сказал: - Будешь пить, проваливай. Вроде не пьет, домохозяйничает. Знает, что стоит выпить,
Санек ее вышвырнет. А к не пьющему, хозяйственному в селе сразу прибегут, не успеешь еще за воротами оказаться.
Я уже шесть лет как уехал из села, работаю в госпредприятии. По сравнению с тем как я вкалывал на полях и какое хозяйство держал дома, здесь я просто отдыхаю. Отработал на работе восемь часов и свободен, читай, пиши, мечтай, ходи к морю, броди по окрестным горам, в общем лафа. А дома завал, спать некогда.
Но все равно вернусь. Скучаю за селом. У меня на роду написано, что я крестьянин. Вот там писать будет некогда.
Домой езжу на выходные, по праздникам и в отпуск. В моем доме живут квартиранты, я их никогда не тревожу, и денег с них не беру, с условием, что они мне дом не развалят, а будут поддерживать порядок.
Я приезжаю к жене, ей остался родительский дом.
Витек в своем репертуаре. Он по старой детской привычке, приходит  к во двор, садится на лавочку и ждет.
Моя жена суетится по хозяйству, на кухне как будто его не замечает, но он знает, что она добрая и продолжает ждать. Терпенье у жены кончается, она наливает ему сто грамм самогона или большой стакан вина и ставит поесть.
Витька худой, заросший, не мытый.
- Витька, - кричит жена из летней кухни: - Иди ешь.
Витька идет, принимает выпивку, кушает, довольный выходит и садится на лавочку. Выглядит он, сей час, старше меня. Он сидит на лавочке и ждет.
Жена суетится и иногда обращается к ему: - Ну, что сидишь, выпил, поел, чеши домой.
Он смотрит на нее: - Ну, Надь.
Она не обращает внимания.
Он опять: - Ну, Надь. И так несколько раз. Жена больше пяти не выдерживает. А иногда после второго нытья наливает еще рюмку, зная, что не отвяжется: - Пей и чеши, все равно больше не дам.
Витек улыбаясь довольный выпивает и уходит. Такую картину я вижу почти каждый день, когда в отпуску и работаю дома.
Жена говорит: - Бери его, пусть помогает. Какой из него помощник, только под ногами путаться. Ей он конечно помогает в огороде, стоит рядом за сто грамм, чтоб ей не скучно было, ну для вида может пару рядков картошки прополоть.
На выходные и праздники картина другая. Он с утра поздравляет жену с праздником, та наливает. Он не забывает напомнить, что положено три раза. Выпив и закусив, он приглашает меня на лавочку.
- Дядька Сашка сядь, посиди, на праздник отдыхать положено. Я сажусь рядом.
- Дядька Сашка налей. Я смеюсь, и выношу выпивку и закуску. Мы выпиваем: - Дядька Сашка я закуску домой заберу, дай пакетик.
- Витек, не кипиши, сейчас мамашка тебе все соберет.
- Витек довольный, улыбается: - Дядька Сашка, а помнишь как ты на Яве к интернату. Все пацаны: - Кто? Что? Кого? И вокруг Явы. А ты шлем снимешь и ко мне. Я потом всем: - Братуха старший. Как я гордился.
А помнишь, как ты мне рубль давал, а я не брал? Все равно бы отобрали. Я потом сам отбирал. Мы еще выпиваем и теперь он меняется. Его переклинивает. Он сидя на лавочке, ничего не видит вытаращенными стеклянными глазами и кричит: - Что суки! Вон все из моего дома. Следом идут такие маты которые просто неописуемы.
Сей час, я отношусь к этому нормально. Как-то кум сказал: - Моя из-за этого его во двор не пускает. А ты напоил, накормил и еще выслушиваешь. На, что я ответил: - А ты знаешь кум он ведь здесь дома больше чем я. Его здесь с детства кормили, никогда не отказывали в выпивке, еде и тепле. Тесть умер, теща тоже умерла, кто я такой, чтоб его выгонять. Кум только покачал головой.
Как-то года четыре назад жена пожаловалась, что он ее оскорблял очень грубыми матами. Я тогда разозлился и дав разгона Витьке, пообещал, что в следующий раз башку отобью. Жена услыхала и после того как я его отругал, пожалев, отнесла ему выпивку и поесть, так, чтоб я не знал.
Потом как-то говорит: - Накажи его, он у меня из гаража инструмент покрал и пропил.
- Правильно, я накажу, а ты следом жалеть побежишь. Терпи мамочка он у нас как член семьи. Тесть с тещей от них никогда не отказывались, так, что не нам решать.
Когда он где-нибудь находит выпить и поесть, он может дня три не появляться. Но когда я дома, когда праздник  и к нам приходят и приезжают дети и внуки, тут ему вообще лафа. Дочки дяде Вите и конфет и пряников и денег на выпивку и на сигареты.
  Кок – то года четыре - пять  назад мы с Витьком сидели на лавочке. Мы еже пропустили по пару рюмашек и просто болтали.
- Дядька Сашка, а ты знаешь, что такое слоник?
Я пожал плечами.
- Хочешь, расскажу.
Рассказывать он умеет. Как бы там ни было, а рассказчик он неплохой. Об интернате рассказывает, о армии, о женитьбе, о зоне и все в рядок и интересно.
- Дядька Сашка налей еще и послушаешь.
Мы выпили.

Помнишь, нас с Иваном повязали?
 Эту историю я хорошо знал. Ванька с Витькой за магарыч помогали моему племяннику и его другу, разбирать химсклад.
Колхоз тогда развалился полностью. Растаскивали все, кто, что может. Разобрали и растащили огромный коровник со всеми постройками. Начали с шифера, закончили фундаментом. Разобрали и растащили новую тракторную бригаду, огромный консервный завод, винзавод чуть меньше в размерах, строй бригаду и вообще все остальное. Остались одни руины.
Остался уже без крыши, без окон и дверей химсклад. Его растаскивали последним потому, что яды. Но все равно растащили.
Племянник с другом разбирали стропила и балки с крыши, грузили на бричку и перевозили домой. Братаны Ваня и Витя за самогонку им помогали. В селе они наткнулись на ментов. Какого хрена они здесь делали в одиннадцать ночи, никто не знает. Менты взяли у воров все данные и свалили.
Утром мамаша моего племянника, то есть сестра моей жены, и мамаша его друга, одна зав столовой, другая снабженец, рванули в город к ментам выручать своих чад. А Ваня с Витей преспокойненько, уже хорошо поддатые, пошли искать, где добавить.  Им приходили повестки, на которые они не обращали внимания. Потом приехали менты, защелкнули наручники и впаяли братанам по три с половиной строгача.
Витька потом смеялся: - Читает дело, залезли через окно: - Какое окно дядька Сашка, там ни окон, ни дверей, ни крыши. Тех мамашки отмазали, а мы откуда знали. Весь колхоз раздерибанили и по хер, хоть одного бы посадили. А тут химсклад разобранный, и то мы разве воровали, мы думали если ферму,тракторную бригаду, гараж, консервный и винзавод и никому ничего. А тут остатки от химсклада.
Через окно залезли. Менты хоть видели тот химсклад?
В общем, по три с половиной им досталось.

Ну, вот слушай дядька Сашка. Я тебе про слоника расскажу.
Приехали тогда менты, а мы бухие в доме. Их на уазике шестеро приехало. Жлобы здоровые. Опаснейших рецидивистов брать приехали. Про Вовку они знали, конечно страшно когда про него такая слава, но он давно весь переломанный ходил, и в это время был у тещи. А нас че брать, мы на ногах еле стоим. Они сначала дом окружать, потом двое заходят.
- Собирайтесь, поехали!
А у Ваньки уже четыре ходки в ЛТП. Он говорит: - Погодь ща, а сам прямо из горла чуть начатую бутылку и до конца. Потом такой счастливый улыбается: - Во, теперь нормально, а то там не скоро нальют и брык со стула. Ну, менты здоровые погрузили нас как дрова в уазик и увезли. Потом по разным камерам, потом допрос. Комната там такая есть (Комната дознаний) написано, но это еще мелочи. В одну комнату завели, а там сыро, стул к полу прикручен, по стенам кровь засохшая, наверно специально, не убирают, чтоб морально раздавить. Спрашивали, писали  и опять в камеру. А вечером часиков в десять у них развлекательная программа.
Привели меня в комнату. Посередине стул, усадили на стул, руки за спинку стула и в наручники. Сами притащили ящик пива, уселись на диван, пиво пьют, смеются: - Ну, рассказывай.
- Что рассказывать?
- Что знаешь то и рассказывай. Не ссы тебе за то, что расскажешь, ничего не будет, у тебя уже срок есть.
- Ни чего я не знаю.
Они смеются, а один: - Ничего сей час расскажешь то чего и не знаешь.
Двое подошли и надели на меня противогаз.
- Ну, что будешь говорить сучара.
А, что я могу сказать, ведь я действительно ничего не знаю.
А противогаз с хоботом, но без коробки. Один меня держит, а второй хобот ладонью закрыл. Я задыхаюсь, а он: - Будешь рассказывать.
Короче я потерял сознание. Когда очухался опять повторение. Так я сознание три раза терял.
- А когда это было, - поинтересовался я.
- Откинулся я в 2000м по удо, отсидев два года, вот и считай.
Потом мне после освобождения еще два раза слоника показывали. Ведь когда где, что случится, они таких как мы  хватают, смотришь где-то, что-то просочилось и дело раскрыто ни бегать, ни утруждать себя не надо. А кому пожалуешься ни побоев, ни доказательств. Да они там на всех срать хотели. Другие рассказывают, что бьют, и бьют так, что ты меня прости. Потом вывезут, выкинут за городом в посадку, кому пожалуешься. Если простого человека в хер не ставят, а тут зек, отброс общества.
Вот так я узнал про слоника. Витька, конечно, такой, что зона по нем всегда плакала. А вот за, что Иван страдал, я не знаю.
Он пацаном стал помощником киномеханика, потом киномехаником. После армии выучился на тракториста, работал отлично. Если бы не пил, ему бы цены не было. Ночь, полночь, его даже в стельку пьяным увозили на дождивалку. Там добавлять негде и он уже через час начинал работать. А через два, три уже шуровал по полной. Бывало по двое суток без сменщика.
Приедет бригадир: - Выручай Ваня, ведь если дождивалка станет, мне бошку оторвут.
- А сменщик где?
- Да нажрался, встать не может. Это ты у нас один такой, лиж бы до трактора доползти, а там дело пойдет.
Ваня действительно был безотказный.
А когда не нужен, его в ЛТП, разнарядка на колхоз пришла, алкашей лечить надо. А кого отправлять, пьяниц валом, но у них дети, и как в селе дом без хозяина, кто корову, свиней управлять будет, дрова заготавливать и все остальное. С одним хотели, так его баба с детьми к председателю в кабинет пришла и сказала: - Дома скотина, куры, утки передохнут, детям жрать нечего будет и если моего тронете,  сами
управляться будите, а я со своими гавриками в другой кабинет повыше не побоюсь пойти.
А Ванька бобыль, вот он за других и отдувался. И всем хорошо.
Царство им небесное, пацанам. Только как-то это не справедливо, но никому до этого нет дела. А я просто вспомнил Витькин рассказ про слоника, и вот, что из этого получилось.
               
                18. марта. 2015год. Санёк.