Рай строгого режима

Рай строгого режима
...Сознание вернулось рывком. Я села и похлопала глазами, которым, после кромешной тьмы, даже этот бледно-розовый свет казался чересчур ярким. Пошевелилась – ничего не болит, кости целы, и вообще чувствую себя, как ни странно, лучше, чем могла бы.
Я повертела головой. В пещере я, что ли? Если да, то таких пещер я раньше не видела – метра три на три, округлые стены и потолок, да вдобавок идиотского розового цвета! И, тьфу ты мерзость какая, - они были мягкие!
И стены ,и пол у меня под ногами, и, кажется, даже потолок, розовые – и ладно, мягкие... И

И тьма с ними! Может, на этой, забытой Ясным Солнцем, планете и не такие пещеры встречаются. А мне пора искать выход. Меня, наверное, ищут спасатели, а может, сочли пропавшей без вести за давностью времени – кто знает, сколько я провалялась без сознания после крушения.
Ох, и влетит же мне, когда вернусь! От капитана, от медиков, от экологов и ещё тьма знает от кого. И за дело влетит!
Не успели взять в экспедицию – подхватила местную диарею, из-за чего не поехала с экипажем на раскопки голубых песков. И нет же сидеть и лечиться! Наглоталась пилюль и, угнав бортовой флаер, отправилась делать открытия!
Где теперь этот флаер! Не только умудрилась его разгрохать, но и так врезалась головой, выпав из кабины, что не помню, каким образом оказалась здесь, в пещере. Как меня сюда тащили, тоже не помню.

 Однако странно – ни дырки, ни лаза, - где выход у этой пещеры? Я уже обошла её кругом и даже, преодолев отвращение, дотронулась до одной из стенок. Та была упруго-мягкой, эластичной, и вдобавок покрыта какими-то мелкими пупырышками.
Мне показалось, что стенка вздрогнула под моими пальцами, и я торопливо отдёрнула руку. Снова огляделась, чувствуя, как нарастает паника.
Я вообще не очень храбрая, а тут такой финт!

Я прошлась по пещере вперёд-назад, потом наискось, потом… Остановилась, как споткнувшись. Одна из стен пещеры светилась! Здесь и так не темно, но сейчас по всей розовой поверхности были рассыпаны мелкие блестящие точки.
Я подошла поближе, слегка наклонилась к ним. Точно, золотистые крапинки – что за такое? Я дунула на них. И тут крапинки ринулись вперёд! Я отшатнулась в ужасе, но они успели пронестись мимо меня, окатив порывом воздуха.

Чувствуя, как волосы у меня на голове встают дыбом, я медленно повернулась в другую сторону. Точки висели у меня за спиной, сгруппировавшись в большой светящийся шар. Они ничего не делали. Просто висели.
Было похоже, что они… я открыла рот от изумления – они на меня дунули! Так же, как и я на них!
Некоторое время я стояла почти в шоке. Потом решила проверить.

-Вы разумные, что-ли? – мой собственный вопрос показался мне совершенно идиотским. На этой планете нет разумной жизни, наши экологи и специалисты по инопланетным разумам уже вычислили это. Но, как известно – надежда штука живучая.

Не знаю, как бы я себя повела, если б они мне ответили. Может, разом бы спятила. Но они ничего не сказали. Вместо этого светящийся шар распался, точки закружились на месте в немыслимом танце. Это было очень красиво – они перетекали друг в друга тонкими жгутиками, заворачивались в разнообразные спирали и кольца, взрывались букетами искр.
Я совсем засмотрелась и не сразу поняла, что танец кончился. Мерцающие крапинки закончили формирование и прямо передо мной висели две… руки! Или нет, лучше сказать, перчатки. Две золотистые перчатки, примерно до локтей; точки составляли их оболочку, а внутрь при желании можно было засунуть руки.
При желании! У меня такого желания не наблюдалось, но точки явно ждали, что я  сделаю.
Если б я умела танцевать, я б тоже исполнила им какой-нибудь выгибон, и всё. Но к танцам я неспособна, поэтому пришлось подойти вплотную и осторожно погрузить руки в эти странные варежки. К тому же у меня мелькнула мысль, что, может быть, это виртуальное управление этой пещерой, и я смогу открыть дверь.

Сначала ничего не происходило. Мои руки до самых локтей оказались заключены в светящуюся тонкую оболочку. Кожу слегка покалывало, словно статическое электричество. А потом…
   
На меня Ниагарским водопадом обрушились мысли, чувства, обрывки воспоминаний, просто какие-то инстинктивные движения…
Лучше б они со мной заговорили!
За несколько секунд, пока через мой разум и тело мчался весь перечисленный хоровод, я узнала всё о себе, своей ситуации, и даже планете, на которой находилась…
Оказывается – меня… съели!
Съели!!!
И съел меня хоботун. Так мы называли здоровых существ, иногда показывавшихся на берегу, где была раскинута наша база. Эти бледно-фиолетовые создания, похожие на помесь гусеницы и муравьеда, имели длинный хобот. Приползая на берег, они жадно пили воду из моря, пили, пока не начинали булькать. Но обитали они в основном в горах.
Мой флаер разбился прямо на площадке, где охотилась изо дня в день эта тварь. Зубов у хоботуна нет, он засосал меня через хобот, и теперь я сижу в его желудке. Ничего себе – открыла Америку!
Наши космозоологи, руки бы им поотрывать, так и не удосужились изловить одну из этих тварей для изучения, и я понятия не имела о её физиологии.

«Ха! Ты  у него в желудке дорогая! – ехидно сказал мне внутренний голос, -прекрасный ближний контакт! Вот и изучай! Времени навалом… пока не переварили». Кстати, почему хоботун меня не переварил? Этот вопрос только зародился в подкорках моего напуганного разума, а чудо-перчатки уже дали на него ответ.
Чтобы начался процесс пищеварения, хоботун должен наполнить желудок морской водой. В ней содержались вещества, помогающие съеденной пище, - это же мне! -раствориться и усвоиться. Но хоботуны  - существа страшно ленивые, не поползут они к морю, съев только один кусок. А вот набив желудок под завязку, сразу пустятся в путь. На берег моря, пить и пить. Тогда и начнётся тот самый праздник желудка, а вместе с ним и мои последние минуты!

Выдернув руки из светящихся точек, я села на пол, точнее, на нижний слой желудка, и принялась тихо паниковать. После того, как процесс пищеварения закончится, мельомы, - так назывались мои крохотные собеседники, - уберут отходы, почистят ткани желудка. Вообще мельомы, как я поняла, являлись главными организмами, жизненно важными для хоботуна. Они населяли всё его тело, отвечая за самые различные функции. Без мельом хоботун - просто кусок фиолетового мяса, не способный самостоятельно даже, простите, опорожниться. 


–Значит у вас симбиоз, - задумчиво сказала я. Паника тихо билась на дне моего разума. –А вам-то он зачем? Вы же разумные создания и можете без него. Или нет?
«Он большой! Сильный! Снаружи слишком много пространства», - ответили они.
На этот раз для общения они опять скучковались в шар, и от него протянулся тонкий жгут, обвил мою руку.
«А ещё пища – она разная, мы смотрим изнутри. Много знаем о мире снаружи».

Ни фига себе! Так они изучают ДНК всех  и всего, что сожрёт хоботун!
Ясное Солнце, ну и развлеченьице!
А тут ещё пища оказалась мыслящей и понимающей.  Конечно, им со мной интересно, это вам не какой-нибудь рыбий хвост. Только мне от этого не легче!
Ну, поговорят они со мной, может, даже утешат, если поймут, что мне неохота перевариваться. А потом что? С особым почтением уберут то, что от меня осталось? Какая честь! Интересно, почему это меня не радует?
 
Не знаю, сколько прошло времени. Ко мне в соседи добавилась пара крупных растительных шаров, хоботун был всеяден. Мы, на базе, считали эти шары местными фруктами и называли шопсами. Когда такой шар, созрев, падал с ветки, на которой рос, раздавался звук: ш-шопс-с. Отсюда и пошло название. Когда шопс падал, можно было очистить его от плотной кожуры и полакомиться молочно-пряной сердцевиной. Она была очень вкусной и полезной.
Хоботун жрал шопсы прямо в кожуре. Наверное, он срывал их с веток хоботом.

Так как у меня самой уже урчало в желудке, то я расковыряла кожуру и прямо руками ела мягкую середину фрукта. Она была недоспелой и немного вязала рот.
Потом я умудрилась поспать. Снились мне, конечно же, кошмары, - а что ещё может сниться в желудке у инопланетной твари?

Проснулась я оттого, что рядом ухнуло что-то мокрое и скользкое. Подскочила, едва не заорав. Оказалось, хоботун налопался рыбы. Наверное, набрёл на озеро. Я только порадовалась, что озёра на этой планете были пресные.
Некоторые из рыбёшек, ещё живые, бились и подпрыгивали. Я отошла от них подальше. Не люблю рыбу. К тому времени я уже почти успокоилась и придумала план. Он был прост, как лимонная кожура.
Надо попросить мельом,  чтобы они помогли мне выбраться из пуза хоботуна.
Вот и всё! Они ж разумные, поймут, что мне тут грозит, и помогут.

С этими мыслями я воспряла духом и, приложив пальцы к пупырчатой стенке желудка, осторожно подвигала ими. Это был сигнал для мельом. Стенка тотчас засветилась, и состоящий из крапинок шар завис передо мной. Я протянула им руку, и мы принялись общаться. Через десять минут мой энтузиазм усох и сдох.
Помогать мне мельомы не хотели. Нет, вовсе не потому, что были жестокими. Просто они не понимали, зачем нужно покидать уютное, замкнутое пространство и выходить в огромный, постоянно меняющийся мир.
Я конечно привела самый веский довод – жить хочу! Но у разумных светяшек и на это ответ нашёлся. «Мы поможем – окружим фоном… не переварит. Будешь с нами…рассказывать».
Я что, бесплатный источник информации?

-Я хочу наружу, - попыталась втолковать я мельомам. – Мне надо выйти! 
«Зачем? Там холодно… слишком много, всё меняется».
-Хорошо, что меняется, - уверяла я. – Мне хочется узнавать новое, разные знания, которые даёт мир, а тут что? Всё однообразное.
«Не так! – кажется, они обиделись. –Узнаём новое! Новая пища – новое знание! С нами узнаешь новое, мы поможем. Будем вместе исследовать».
Вот и докажи им, что тебе нужно выйти!

-А почему бы вам самим не выйти наружу? – я подумала соблазнить их этим вариантом. – Там больше знаний, а защищаться вы и так сможете, вон вас сколько много! Никакой хоботун не нужен.
Просчиталась. Мельомы выслушали моё предложение и заволновались: «Не можем выйти! Много… холодно… гаснем!»

Кажется, в организме хоботуна была единственная температура, которую выдерживали эти золотистые малявки.
Я приуныла. Как доказать им, что мне НУЖНО покинуть этот рай и вернуться к своим? Мельомы меж тем, видя, что я расстроилась, кружили вокруг блестящей лентой. Они ласково касались моего лба, щёк, успокаивали.
«Не нужно уходить… с нами хорошо. Мы поможем не раствориться… еда есть – хоботун ест и ты ешь. Зачем туда?»

Покружив ещё немного, они вкрапились в пупырышки стенки и исчезли. А я осталась в унынии сидеть в желудке. Принудительный рай! Ха!
Любой из наших космозоологов был бы счастлив оказаться на моём месте. Он, получив подобное предложение, просто плясал бы от радости. А мне, скромному переводчику инопланетных языков, хочется домой! Или хотя бы на базу.
   
Некоторое время спустя я снова позвала мельом и предложила им несколько вариантов. А если я попробую убить хоботуна или причиню ему какой-то вред? Всё же изнутри он уязвим. «Мы его вылечим, - ответили мельомы. –А если он погибнет, умрём все» - когда организм мёртв, начинает выделяться кислота. Против неё нет ничего – тело хоботуна раствориться  и вместе с ним всё, находящееся в этом теле. В том числе и мельомы.

Тогда я поинтересовалась, где у хоботуна то самое отверстие, через которое он справляет естественные надобности. Противно, конечно, но если понадобится, вылезу и через него. Тут разочарование было похуже, чем с гибелью хоботуна. Оказалось, такого отверстия нет! Все отходы удаляли мельомы. Они же чистили ткани от ядов, подлечивали, где нужно и вообще…

-А если его вырвет? –спросила я с последней надеждой.
«Да,- ответили мельомы, - если вырвет, ты уйдёшь. Поэтому мы не будем так делать».
И они быстренько покинули желудок, оставив меня в кампании рыбной кучи и шопсов. Я звала их снова, но они не показывались. Наверное, решили, что я поору и приму их предложение. Останусь тут навечно. Я повторила эти слова вслух, и мне стало плохо.
Наверное, лучше помереть, растворившись в желудочном соке, чем вечно сидеть в этой розовой пещере и питаться тем, что съест хоботун.
Разумеется, помирать мне не хотелось. Я придумывала разные предлоги и старалась убедить мельом помочь мне выбраться. Но они прерывали контакт, едва я заводила речь о спасении.

Зато познакомили меня с другим видом мельом, отвечающим за чувства зрения, осязания и обоняния их зверя. Я удивилась. Сначала тому, что эти мельомы тут не единственные, потом зеленоватому блеску другим мельом. Зелёные крапинки, предпочитавшие свиваться лентой Мёбиуса, показали мне, как видит мир хоботун.
То есть, я смотрела наружу глазами инопланетной твари. И видела то, что видит сейчас она. Хоботун брёл по лесу. Я помнила этот лес. Он отделял горы от моря, на берегу которого была наша база. Значит, хоботун постепенно движется к воде. После этого мне ещё сильнее захотелось выбраться. Прям хоть вой.

Между тем желудок наполнялся. Я уже узнавала тихое урчание, предшествующее открыванию воронки, откуда падала проглоченная пища. И успевала отскакивать в сторону. В желудке появились ягоды, ещё несколько видов фруктов и овощей, зелень, безобидные толстые создания, на базе называемые кули, и даже невесть откуда взявшаяся песчаная ящерица. Она бегала по желудку, изредка наступая мне на ноги. Кули расползлись, зарылись в проглоченные листья.

Я взирала на это, пребывая в глубоком унынии. Скоро желудок наполнится доверху – в лесу недостатка в пище нет, - а к тому времени хоботун доползёт до берега.
А там…

Дальше думать не хотелось. Я села у единственной более свободной стенки и уткнулась носом в колени. Почти заснула, когда передо мной закружился рой мельом.
-Опять вас куча, - проворчала я, - не могли одного послать. Сказать что на… - я осеклась, осенённая гениальной, на мой взгляд, идеей.

-У меня к вам предложение, - мельомы внимали, вися на моём запястье. – Вот вы всегда держитесь роем, вместе. Может, одна из вас попробует поселиться в другом организме? Отдельно ото всех. Тогда вы поймете, почему я хочу покинуть вас. «Поселиться - где?.. Одной?..» - мои слова вызвали бурю эмоций.

-Это эксперимент, - сказала я. – Вы попробуете - каково это – жить отдельно, зная, что рядом есть такие же, как вы.
«В кого ты предлагаешь нам поселиться?»
-В меня! –ответила я, а сердце – бам, бам,- гулко колотилось о рёбра.
А если откажутся?

Боялась я зря, исследовательская натура мельом взяла своё, и они решились на опыт. Маленькая, на взгляд роя, кучка поплыла ко мне.
–Меньше, - покачала я головой. Кучка разделилась пополам. – Ещё меньше, - кучка поредела совсем.
–Одну, понимаете? – мельомы неловко замельтешили, наконец, один огонёк, почти совершенно незаметный, подплыл ко мне.
–Ну, добро пожаловать, - нервно сказала я, стараясь не сжаться в комок. Было как-то не по себе.
Крапинка на секунду притормозила у моего лица, а потом, словно решившись, метнулась мне в глаз. Исчезла. Я поморгала – мельома не чувствовалась. Она уже во мне? И как?
Остальные точки растерянно висели рядом, они явно не знали, что теперь делать.
–Подождём, - сказала я. –Посмотрим сколько она выдержит там… А потом решим.
 
Мельомы разбежались по своим делам, а я осталась, - что я ещё могла сделать? Время шло, желудок наполнялся, я уже сидела не на дне, а на куче разной съедобной гадости. Голова моя приближалась к потолку желудка, если это можно так назвать. А мельома, засевшая во мне, не показывалась. Вместо неё пришли зелененькие, и я посмотрела, где мы находимся. Хоботун уже почти миновал лес – сквозь редкие деревья был виден берег. Я не знала, куда именно ходит пить этот хоботун, но мне страшно хотелось ещё хоть раз посмотреть на своих.

Помучившись, я сумела уговорить мельом подействовать на органы ориентировки в пространстве и привести этого зверя к тому месту, где располагалась наша база.
Хоботун вышел немного слева, сходу сожрал береговую мокрицу и медленно потащился к воде. Я почувствовала, как начинают гореть щёки, а сердце перестало биться от ужаса. Мельомы крутились рядом, они пытались уговорить меня остаться с ними и были готовы в любой момент начать окутывать моё тело фоном. А я не могла оторвать взгляда от краешка базы, видневшегося из-за скалы. В моём распоряжении оставались считанные минуты.

К счастью, хоботун явно хотел, чтобы пузо ему распёрло от еды. Он не спешил к воде, намереваясь немного поохотиться на крабов.
Я зябко передёрнула плечами – сколько времени отнимет охота? Минуту? Две? Перевариться или жить с мельомами?
Я уже собиралась завопить от страха и напряжения, и тут в носу у меня дико засвербило. Я чихнула – крохотная золотистая пылинка кувырком вылетела из носа вместе с воздухом.
Мельома! Та самая!
Она кинулась к своим, влилась в рой. Так как я была соединена с ним, то почувствовала всё. Ужас и страшную тоску, одиночество и безнадёжность, которые испытала мельома внутри меня. Она сильно перепугалась, даже забыла, что может покинуть моё тело в любой момент. Сейчас она была счастлива.

–А я не могу покинуть тело хоботуна когда захочу. -Я не знала, принесёт ли мой эксперимент желаемый результат, - но хотя бы пожалейте меня перед смертью!

Мельомы замешкались. И золотистые, и зелёные, они слились в один большой комок и закружились в яростном хороводе. Потом распались по своим местам.
«Хорошо, - тонкий жгут ласково обвил мою руку, - не хотим, чтоб тебе было плохо. Иди. Но нам грустно, в тебе много интересного, а мы не успели всё узнать».

–Пошли со мной, - предложила я и сама удивилась сказанному.
«Мы не можем по одному».
–И не надо, - теперь я была более уверенна в себе. –Вы ведь можете отделяться?  -мельомы успели рассказать, что, когда рой становится достаточно большим, он разделяется и часть его переселяется в маленького хоботуна. Как земные пчёлы. –

-Вас уже очень много, пускай часть поселится во мне! А там я вернусь к своим, и вы сможете переселяться в других людей. Представьте, какие возможности! Какие неограниченные знания!

Мельомы заволновались: кажется, моё предложение им понравилось.
И тут хоботун наелся. Медленно переваливаясь, он потащился к воде.
–Скорее! – мне не хотелось помирать, когда решение найдено. –Надо увести его к базе! И подать знак моим коллегам!

Мельомы заколыхались, хоботун остановился и принялся в нерешительности топтаться на песке. Между тем шар разделился пополам и часть его скользнула ко мне. –Поселяйтесь! – разрешила я. Светящаяся лента накрыла моё лицо. Я ничего не почувствовала, как и в первый раз. Но поняла, что они уже внутри. А теперь следовало подумать как мне наружу…

-Кричать бесполезно, - бормотала я, мельомы терпеливо ждали. –Знаками? Не можете, да? Записку не напишешь… - и тут я расплылась в улыбке. – Почему не напишешь? Напишу!

Я посоветовалась с мельомами. Да, они могли написать то, что я хотела, прямо на коже у хоботуна. Пигментными пятнами. Люди должны прочесть это и помочь мне.
Я принялась за дело. Мельомы вновь собрались в две мерцающие перчатки, и я засунула туда руки.
Хоботун вышел прямо к базе. Я заставила его подойти как можно ближе и подняться на задние лапы.
«ПОМОГИТЕ!» - написала я на пузе у зверюги. Увидела, как люди, работавшие у ботов, в изумлении закричали. Ещё бы! Слова появлялись на коже хоботуна яркими оранжевыми пятнами.

Несколько человек выхватили гарпуны. «НЕ-ЕТ!!! – заорала я в ужасе, представив, что произойдёт, убей они зверя. К счастью, то, что я думала, мгновенно отражалось буквами на коже.

«Не убивайте его!» - я чувствовала, как по вискам катятся капельки пота.
«Я тут внутри!».
Кажется, меня поняли. Вскоре на берегу стояла почти вся наша группа. Некоторые щёлкали фото-визорными устройствами, другие готовы были при малейшей опасности пристрелить хоботуна. Короче, я смогла сказать им, что хотела.

Все зашевелились, и на берег выкатили здоровую чашу (кажется, взяли со склада спутниковую тарелку), наполненную голубой жидкостью. Точно не знаю, что это было, но хоботуна должно было хорошенько стошнить после этой водицы.
Конечно, мельомы обещали помочь, но подстраховаться не мешает.
Люди отступили назад, чаша осталась в одиночестве стоять на песке. Хоботун, неуклюже переваливаясь, подошёл к ней. Я в волнении наблюдала, как он опустил хобот и принялся опустошать чашу. Высосал в момент.
Я ждала. Долго ждать мне не пришлось – то ли сильное было средство, то ли мельомы постарались, а может, всё вместе – но хоботуну явно стало нехорошо!

Он выпрямился на задних лапах и, надувая хобот, завопил так, что с окрестных пальм посыпались листья. По желудку прошли судороги, я при этом до пояса провалилась в разнообразную кучу, меня саму чуть не стошнило от отвращения.

Вопль хоботуна перешёл в бульканье, желудок сжался так, что я едва не задохнулась, а потом меня подбросило со страшной силой. Куда - я не поняла, некогда было. Когда тебя сдавливает со всех сторон, а потом швыряет в неизвестном направлении вверх тормашками, наблюдательность не повышается!
   
Потом неожиданно всё кончилось. Я сидела на мокром песке, с удовольствием вдыхая свежий морской воздух. Всё-таки переборщили мы с лекарствами – вместе со мной желудок хоботуна покинула вся живность и не живность, находившаяся там. Теперь она в живописном беспорядке валялась вокруг меня. Некоторая, способная к передвижению, стала расползаться.

Ко мне подошёл капитан. Он сердито смотрел на меня, бледность уже покинула его лицо.
–Ну, что ты скажешь в своё оправдание? – сурово спросил он.
Я неловко поднялась на ноги. Члены экипажа со смехом подбирали бывшую пищу хоботуна. Сам хоботун уже почти скрылся в лесу, направляясь к горам. Внутри я чувствовала присутствие,- теперь уже моих,- мельом. Странно, но они придавали мне уверенность. Я посмотрела в сторону закатывающегося солнца и проворчала:
-Пока выбьешь себе место под солнцем, уже наступит вечер.